Сладкое море

Земли горного племени Харз. Район, не контролируемый правительственными войсками — Стоять! — раздался резкий оклик, и Арн остановился и улыбнулся. — Стою, — улыбаясь, сказал Арн, оглядываясь, но не замечая никого. — Да, именно вот так вот я и представлял тебя, — объявил Калеб, выходя из-за большого камня. — Волосы точно так растрепаны и светятся на солнце, и лицо… белое, и брови — черные. Арн усмехнулся, подбежал и крепко обнял его. — Подожди, подожди, дай я посмотрю на тебя хорошенько! — и Калеб отодвинул его на расстояние вытянутых рук. — Да всего же пару дней прошло! — И все равно много, — ответил Калеб, притянул его к себе и опять обнял. Они прошли немного вперед и сели на густой красноватый песок. На костерке из сухого кустарника закипал кофейник. Рядом стояла бутылка с водой, походная сумка, циновка и еще какие-то вещи Калеба. Вокруг были низкие, старые скалы. Кое-где виднелись сухие колючки. Было жарко и тихо. Небо затягивали молочные облака. — Но почему так долго? Я тебя вчера ждал, я волновался, — говорил Калеб, подкладывая в костер новые палочки. — Да будь он проклят! — прорычал Арн и припал к бутылке с водой. — Кто? Твой сводный брат? — Ублюдочный рыжий шакал! Вытянул мне всю душу! И сильный, как камень. И всегда появляется в самом неудобном месте, как змея! Он ненавидит меня. Он всегда мне завидовал! Я не знаю, что с ним делать! Он всегда как камень на зубах, — Арн опять припал к бутылке. — Из-за этого шакала нам пришлось переменить место! А то место у реки было наше. Наше! А из-за этой пронырливой крысы нам пришлось уйти и ходить сюда, в такую даль! — Осторожность не помешает, — задумчиво проговорил Калеб, постукивая палочкой по камню. — Лучше потерять день пути, чем… — Калеб замолчал. — Выпущу ему кишки! Еще не знаю как, но точно вырву сердце! — Ты злой, потому что голодный, — улыбнулся Калеб. — На вот, — и он протянул ему стальную чашку с кофе. — Как говорят: «Хороший кофе и злого человека сделает добрым». Арн втянул аромат из кружки и улыбнулся: — Твой кофе самый лучший! — Просто я знаю, как ты любишь, — любуясь Арном, ответил Калеб и стал на горячем камне печь тонкие лепешки. Достал маленькие шашлычки из козьего фарша и соус из оливкового масла и кунжута. Арн съел все с удовольствием. Наевшись, Арн задумался, глядя на костер, и сидел неподвижно, слушая тишину. Смотрел на Калеба. На его длинные кучерявые темные волосы до плеч. И большие, карие, добрые и всегда немного печальные глаза. — У тебя самые красивые глаза в мире, — вдруг тихо сознался Арн. — Я помню это еще с детства. Они были огромные и сияющие. И бездонные, и наполненные чем-то… чем-то таким, отчего сжималось сердце. — А ты в детстве всегда дрался, — глядя на костер и улыбаясь, вспомнил Калеб. — Всегда был весь исцарапанный. — Тяжко мне с ними, — опять помрачнел Арн. — У тебя есть Шая. Она любит тебя и родит тебе много детей. И у тебя есть я. — И мы прячемся с тобой, как преступники! — Мы и есть преступники, — вздохнул Калеб. Арн пристально посмотрел на него. Протянул руку, погладил по щеке, приблизился и поцеловал. Целовал долго, не спешно, а потом повалил его на спину на песок. — А я говорил! — раздался громкий молодой голос. Арн подскочил и огляделся. Вокруг них стояло несколько высоких молодых крепких фигур с винтовками. Один из парней, среднего роста, крепкий, с темно-рыжими волосами и ледяными голубыми глазами, швырнул Арну под ноги наручники. — Надевай! — скомандовал рыжий. Арн вспыхнул и схватился за нож: — Будь ты проклят, поганый шакал! Я надену! Я тебе их сейчас так надену! Я тебе их в глотку вобью! — яростно закричал Арн и швырнул наручники в рыжего. — Мы тебя поймали на месте преступления! — объявили Арну. — Все мы свидетели, чем вы тут занимаетесь! Ты виноват и не веди себя так дерзко! А то твой язык такой острый, что отрежет твою голову! — Да я тебе сейчас сам глотку перережу! — и Арн бросился на парня, но рыжий выстрелил из карабина ему под ноги. — Он и так уже приговорил себя! — страшно ухмыльнулся рыжий. И тут же вся компания набросилась на Арна и Калеба и заковала их в железо. Тяжело дыша, рыжий уселся на связанного Арна верхом и прошептал: — Я бы с удовольствием закопал бы тебя прямо тут, прямо сейчас, но есть закон, который ты нарушил, и ты должен быть осужден по всем правилам, — рыжий провел лезвием ножа по щеке Арна. — Ты не крутой и не мужик… Ты просто ничтожный педик, — рыжий плюнул Арну в лицо и встал. — Подымайте их! — объявил он парням. — Поторопимся. До дома еще далеко.

***

Мглистые сумерки поднимались с земли, но небо было еще светлое. Арн сидел на земле, со связанными за столбом руками. Женщины доили коз, и пахло кисловатым сыром. Дети баловались вокруг старого армейского внедорожника. Белая собака на цепи лакала ужин из миски, и какой-то мальчик забавы ради протягивал к ней руку. Собака рычала, рвалась с цепи, но мальчик улыбался и опять протягивал к миске руку. Все было тихо, но вдруг раздались крики и грохот бьющихся камней. Крики усилились, и, стиснув зубы, Арн принялся биться затылком о столб. Отсюда ему не было видно, что происходит, но ему и не нужно было смотреть. Он все знал и так. Это забивали камнями Калеба. Вскоре крики и каменный грохот умолкли, и Арн увидел, как несколько парней несут ему что-то завернутое в одеяло. Подойдя, они разложили у его ног тело Калеба. Страшное и изломанное, все в крови и пыли. — Это тебе, — сказал рыжий. — Чтобы ты не скучал ночью. Чтобы было тебе о чем подумать. Арн молчал. — Мы бы казнили и тебя, — продолжал рыжий. — Но ты сын вождя, и приговор тебе могут вынести только старейшины. Они соберутся завтра и примут решение. Впрочем — это просто формальность. Для такой нечисти, как вы, есть только одно наказание, потому что педики — это не люди. Убедившись, что от Арна они не добьются никакой реакции, парни ушли. И наступила ночь. Труп Калеба лежал прямо у его ног, но Арн не отворачивался и смотрел прямо. — Я знаю, что дух твой еще тут, рядом с телом, — прошептал Арн. — Подожди меня, не уходи. Подожди, и завтра уйдем вместе! Раздался резкий, страшный грохот. Беспощадный хлопок, от которого дрогнула земля, и на окраине поселения с диким ревом зашипел столп пламени. Взрыв разбудил сразу всех. Собаки залаяли. Закричали дети. Забегали люди, но громче всех, не переставая, над всей пустыней визжал женский крик. Черная тень кинулась к Арну и перерезала веревки у него на руках. — Я подожгла газовый баллон, чтобы отвлечь их! — зашептала Шая. — Вот тебе! Держи! — и она протянула ему походный мешок с водой, финиками и вяленым мясом. — Хотела украсть у отца винтовку, но не вышло. Беги! — Сейчас! — вставая и забирая у нее нож, ответил Арн. Огненное зарево в ночи страшными бликами играло на его лице. — Только уничтожу рыжую тварь! — Нет! — бросилась на него Шая. — Никого ты не убьешь, ничего у тебя не получится, а только себя погубишь! Беги! Спасайся! Он посмотрел на нее и, видно, понял, что она права. — Спасибо тебе! Прощай! — он обнял ее, прыгнул во тьму и пропал навсегда.