Сладкое море

Все тело Нильса состояло из страха. Страх давил на сердце. От страха в голове была звенящая пустота. Он чувствовал, что не выдержит, что больше не сможет терпеть, но ничего не менялось вокруг, и он продолжал тонуть в душном и темном омуте страха. Невыносимо было и то, что люди вокруг вели себя спокойно и естественно, занимались своими ничтожными делами. Солнце уже садилось, жара спала, и начали выдавать ужин. Кормили два раза, утром и вечером, а днем, из-за жары, давали только воду. Бойцы с автоматами в большом котле разбавили водой питательный порошок и поварешкой плескали в чашки бледную безвкусную кашу, насыщенную витаминами, белками и всеми прочими полезными веществами. Все же за рабов были заплачены деньги, и владельцам было не выгодно морить их голодом. Парня-брюнета Нильс заприметил уже давно, главным образом потому, что кожа у него была светлая, как у северянина. Густые, волнистые, черные волосы, густые черные брови. Загон был новый, и в самом углу был навален строительный мусор: листы железа, обрезки труб, камни и кирпичи… Брюнет получил свою миску протеиновой похлебки и, сидя на кирпичах, спокойно проглатывал ложку за ложкой, весь осененный воспаленно-красным маревом заката. — Здравствуйте, вы бы не могли мне помочь… — запинаясь, тихим голосом начал Нильс. — Мне нужна помощь. Меня хотят ограбить… — Нильс запнулся. — Все отобрать и… изнасиловать… — голос его дрогнул. Двигая челюстью, Арн молча смерил его взглядом с ног до головы. — Помогите мне, пожалуйста. Мне очень страшно! — плечи Нильса затряслись, и он заплакал. — Но-но, — отставляя пустую тарелку, заговорил Арн. — Погоди плакать-то. Пока еще ничего не случилось. Будут бить — будешь плакать. Но Нильс был безутешен. — Садись рядом, ешь спокойно. — Не… могу… он сказал прийти… принести… отдать… чтобы я отдал ему мою порцию и чтобы я пришел… и чтобы он меня изнасиловал! — Ох ты! — мотнул головой Арн и усадил Нильса рядом на кирпичи. — Это который такой? Заплаканным лицом Нильс кивнул в другой угол загона, и Арн увидел могучего мужика с кривым хищным орлиным носом и кучерявой черной бородой. — А послабее врага ты себе не мог найти? — усмехнулся Арн. — Ладно, — Арн почесал колючий подбородок. — Старые люди говорят: «И заноза может льва в могилу свести». Арн встал и, оглядев кучу строительного мусора, выбрал себе метровый кусок трубы. Чугунная труба была старая, забитая окаменевшей землей и с массивной гайкой на конце. — Вон он! — ахнул Нильс. — Меня увидел! Идет сюда! — и опять заплакал. — С двух или трех? — спросил Арн. «Хорошая будет для меня реклама! Нужно показать всем им, на что я способен!» — подумал он. — Что? — всхлипнул Нильс. — С двух ударов или трех? Нильс не нашелся, что ответить, и Арн, спрятав трубу за руку, пошел встречать здоровенного бородача, все поглядывая на его могучую грудь, сжатые губы и яростные ноздри. Приближаясь, Арн сделал вид, что проходит мимо, но в последний момент размахнулся и размозжил гиганту левую коленную чашечку. Бородач зарычал страшным рыком и упал на одно колено. И тогда Арн, замахнувшись во второй раз, проломил здоровяку висок. Кровь хлынула по курчавой черной бороде, и могучее тело рухнуло в песок. — С двух, — оскалился Арн. Утер пот со лба и оглянулся. Люди, словно зверьки в лохмотьях, жались по углам и старательно прятали глаза. «Сейчас придут охранники и спросят — кто это сделал? А я скажу — я это сделал. Зачем? Он мне угрожал, и я его убил. Да, почти голыми руками, вот этой трубой, а еще я стреляю хорошо, примите меня в отряд. И они либо примут меня, либо убьют — в любом случае рабом я жить не буду. Смерть, она быстрая — мгновение, и все, а позор будет мучить меня годами, — Арн посмотрел по сторонам, но все было тихо. — А если не примут и не убьют? Если посадят в клетку? Что тогда? — Арн нахмурился. — Что тогда, что тогда?! Не знаю — что тогда! Тогда будем думать, что дальше!» Арн вернулся на свое место и сел на кирпичи. Нильс все еще вздрагивал от слез. — Ешь, — указал ему Арн и протянул нетронутую тарелку. Нильс покорно принялся есть кашу. Ночь накрыла мир. Охранники так и не появились. Нильс съел все и успокоился. — Откуда ты? — спросил Арн. — С Союза Северных Земель. — Это где такое? — Это на севере Вангланда. — А-а! — с улыбкой протянул Арн. — Знаю. Слышал. Вангланд — прекрасная страна! Золотая, богатая, свободная! У нас все любят Вангланд. Все хотят туда попасть. Там рай, — Арн опять улыбнулся. — А ты как сюда попала? — Кино снимали… — тихо ответил Нильс. — А ты где так хорошо научился говорить на Всеобщем? — Меня летчик один научил. — Летчик? — Да… Он летал над пустыней, шакалил чего-то, выведовал… Не знаю кто именно, но его сбили ракетой с земли. Знаешь, такие, ее нужно только выпустить, а она сама найдет и догонит цель. Не знаю, кто стрелял, но точно не наши, — Арн задумался. — Ну, и самолет взорвался, а летчик выпрыгнул и приземлился как раз на землях нашего племени, вот люди отца его и схватили. Посадили в яму. — Зачем? — удивился Нильс. — Как зачем? — удивился Арн. — Чтоб выкуп получить! — И дали? — Дали… Три года он у нас на цепи сидел, пока за него торговались, и вот он, чтоб с ума не сойти, стал меня языку учить, а я маленький еще тогда был. Быстро выучился, мне еще очень его форма нравилась. Специально повторял за ним четко, чтобы чисто говорить, без акцента. — Ты правильно говоришь, почти и не скажешь, что ты… не… — Нильс с трудом подбирал слова, — не с… отсюда… Арн вздохнул, расчистил нишу в куче кирпичей, разостлал подстилку и лег. Нильс еще посидел немного, но выбора у него не было. Покидать спасителя он боялся и поэтому лег рядом. — Ложись на мою, будем спать на моей, а твоей укрываться, — тихо посоветовал невидимый в ночи Арн. — Да я… как бы… — растерялся Нильс. — Ну, как знаешь! — и Арн перевернулся на другой бок. Нильс уже почти задремал, как вдруг ощутил, что лицо его замерзло. С ужасом он осознал, что согреться ему негде и нечем, и что ночь только началась, и до утра он околеет! — Иди сюда, дура, — неожиданно подал насмешливый голос Арн, и Нильс повиновался. Арн лежал на боку, и он тоже лег на бок и накрыл себя и Арна своей подстилкой. Нильс все боялся прикоснуться к нему, как вдруг Арн сам, сильной и грубой рукой, прижал его к себе и обнял. Нильс замер, не двигаясь. Холод медленно отступал, тело наполнялось спасительным теплом и расслаблялось. Измучившись за день, Нильс не сразу понял, что Арн вдруг начал гладить его по плечу. Сначала просто, как бы невзначай, но Нильс молчал, делая вид, что спит, и рука, набираясь все большей наглости, легла ему на грудь и вдруг замерла. «Да, — подумал Нильс. — У меня нет груди, я мальчик!» Рука застыла в непонимании и еще раз, более тщательно, прошлась по ребрам. «Сейчас полезет в трусы», — со страхом и возбуждением решил Нильс. И действительно. Крепкая, шершавая ладонь поползла по животу, залезла в штаны и сжала член. Арн приподнялся на локте, а Нильс лежал тихо, с дико колотящимся сердцем, ощущая, как тяжелая рука сжимает член. — Так ты не девка, что ли?! — тихо ахнул Арн. Нильс лег на спину и задышал ртом. Он хотел что-то сказать, но дыхание так дрожало в легких, что он не смог издать никакого звука. — Я видел по спутниковому тиви, что в Вангланде есть такие парни, которых не отличишь от девок! — … буду девочкой… — услышал Нильс свой шепот и покраснел. — Это даже лучше! — обрадовался Арн, прижимаясь плотнее и устраиваясь поудобнее. — Парни меня больше возбуждают! — и тут же впился в маленькие, девичьи губки Нильса. Ночью, в пустыне, в куче камней… однако Нильс не помнил, когда в последний раз он был так возбужден. Страх, злоба… и обожание горели во всем теле, прогоняя холод. Он думал только об одном — чтобы этот крепкий брюнет взял его сейчас же и отымел как хочет. Возбудившись, Арн встал на колени и грубо перевернув Нильса, поставил его на четвереньки. Изнывая, Нильс выгнулся и в бессилии опустил голову. Арн раздвинул ему ягодицы, плюнул, увлажнив слюной, и стал вводить член. Нильс застонал и дернулся. — Тихо! — хриплым от возбуждения голосом шикнул Арн и зажал ему рот ладонью. Ощутив эту горячую, крепкую силу, Нильс потек и расплылся. Где-то в глубине души у него промелькнуло прозрение — как по-детски глупо он ошибался, когда уверял всех и самого себя, что ему нужен «папочка, спонсор». Он понимал теперь, что ему не нужен был никакой папочка. Ему нужен был мужик, который просто и властно взял бы его. Сделал бы то, что никогда не делал Хенрик — просто подошел, зажал рот и нагнул. Все это время ему нужен был мужик, такой мужик, рядом с которым он мог бы почувствовать себя хрупкой девочкой. Но мужиков мало. Они и так нужны женщинам… и мужчинам. Нужны всем. Все это Нильс увидел словно бы в свете от молнии и тут же опять погрузился в горячую тихую тьму. Он лежал на животе, еле живой, и тихо дышал. Собравшись с силами, подполз к сидящему Арну и покорно положил голову ему на бедра. — У тебя глаза красивые, — поведал Арн, приглаживая его волосы. — Как у женщины. Нильс хотел что-то ответить, но тут тьму ночи разодрал дикий женский визг. Арн вскочил, пытаясь разведать, что происходит, а невыносимый визг этот не прекращался и только нарастал. — Шуркан! Шуркан! — кричали женские голоса, и вдруг в соседнем загоне закоротило колючую проволоку под напряжением, и раздался громкий и страшный хлопок. — Что там еще такое?! — грозно спросил господин Аббас, выходя на улицу и запахивая халат на могучем животе. — Это шуркан! В женском загоне! Живой шуркан! — закричал перепуганный охранник. — Лжешь! Шакал! — взревел Аббас и схватил охранника за грудки. — Клянусь душой матери! — Убью, псина! — рявкнул Аббас и двинул охраннику чугунным кулаком в зубы. — Свет! Дай свету на загон! — прокричал Аббас в поданную рацию. Вспыхнули могучие прожектора, и яростные лучи света высветили женский загон. Упырь сидел на корточках и быстро дожирал левую руку — все, что осталось от рабыни. Остальные женщины жались от него к противоположной стене и визжали. — Ох! — болезненно выдохнул Аббас и замер. Проглотив остатки руки, упырь поднялся в свете прожекторов, утер рот, и тут же весь загон ослепила жгучая вспышка, в которой исчез упырь, а на его месте появился худенький, ушастый, золотистый пустынный волчонок. Животное легко просочилось сквозь дыры в загоне и побежало прочь. — Стреляйте! — как-то неуверенно крикнул Аббас, и охранник, стоящий у волчонка на пути, стал палить в него из автомата. Волчонок взглянул охраннику в глаза, подпрыгнул, и вдруг охранника вывернуло наизнанку и разорвало на куски. Опять ударила по глазам невыносимая вспышка, и посреди дороги снова оказался тощий синюшный упырь. Не обращая внимания на взрывы электричества, упырь разорвал проволоку соседнего загона, но вдруг замер. Перед ним стоял Арн с трубой в руках, а за спиной Арна прятался Нильс. Несмотря на суету и ужас охраны, упырь стоял молча и никуда не торопясь, прожигал Арна взглядом. Тяжело дыша и постоянно вытирая потный лоб, Аббас глядел на упыря и парня, в замешательстве не зная, что предпринять. — Я тебя не боюсь, тварь! — сжимая трубу и смотря упырю в лицо, прошипел Арн. — Я ушел уже от вас, и вы меня не тронули, не тронете и сейчас! Забухало множество пистолетных выстрелов, яркая вспышка осветила лагерь, и, вновь обернувшись шакалом, упырь помчался прочь из лагеря. — Живой упырь! — закричал нетрезвый Макс, босой, в одних штанах. Выбросив пустую обойму из пистолета, он вогнал в рукоять полную. — Я хочу этого упыря! Хочу живого! За ним! Плачу любые деньги! Живой упырь! — перепуганный мальчонка подбежал и подал ему рацию. — Хочет удрать из лагеря! — закричал Макс в динамик. — Вышли все дроны, что есть, и всех людей подымай! Да! Все машины с пулеметами сюда! Ух! Вау! Живой, мать его, упырь! Настоящий! За ним! За ним! Тут же, заунывно жужжа, в воздухе пролетело две стальных белых птицы. — В пустыню рвется! Он в облике шакала?! Я вижу только шакала, который бежит в пустыню! — кричала рация. — Он, он! Стреляй! Отсекай ему путь! В пустыне мы его не догоним! Прижимай к скале! — орал в ответ Макс. Маневрируя, дроны стали выпускать очереди светящихся трассирующих пуль, меж которых метался тощий шакаленок. Внедорожники ревели моторами, и фары полосовали ночь ярким светом. Бойцы кричали, загружаясь в кузова машин. Ожил — и с огнем и с глухим грохотом изрыгнул лавину свинца пулемет на одном пикапе. Очередь попала прямо в оборотня и разорвала бы его, но волчонок только споткнулся, перекрутился в воздухе и рванул в другую сторону. — Стреляйте! Стреляйте слева! Гоните его, чтоб он бежал направо, на скалу! — кричал Макс, взобравшись в кузов пикапа. Дроны, с тяжелым жужжанием, перестраивались в черном небе. На одном внедорожнике врубили прожектор. Опять забухал пулемет. У одного из бойцов Макс выхватил автоматический гранатомет и стал палить гранатами в бегущего волчонка. Гранаты взрывались фонтанами песка, но оборотень ловко петлял меж ними, но тут же налетел на высокую крутую скалу. С разбега животное вспорхнуло по скале, но тут же упало. Бахнула нестерпимая вспышка, и прожектора опять осветили тощее, когтистое существо. Один из охранников с пулеметом наперевес начал наступать на упыря, но тут же вспыхнул ослепительным пламенем. Люди вокруг шарахнулись от него, и когда вспышка погасла, то все увидели на месте бойца непонятно откуда взявшегося молоденького черного щенка. Щенок в ужасе стал метаться, кидаясь под колеса, и в конце концов один из внедорожников переехал его. Щенок завизжал, задние лапы его отказали, и он пополз на передних. Визг его был невыносим, и рядом стоящий охранник подошел и выстрелил ему в голову. Вспыхнула яростная вспышка, и щенок исчез, а на его месте опять оказался боец с простреленной головой. — Он обратит вас! Зачарует! — закричал Аббас. — Не смотрите шуркану в глаза! Не смотрите в глаза! Упырь был прижат к отвесной скале, и со всех сторон его окружали люди, машины, фары и стволы. В воздухе зависло два боевых дрона. У людей сдали нервы, и шквал огня обрушился на чудовище. Открыв рот, Макс стоял в кузове и видел, как в свинцовом вихре костлявая тварь мечется из стороны в сторону, пытается лезть по скале, махает тощими когтистыми лапами и уже начинает валиться под лавиной огня. Когда выстрелы умолкли, все увидели молодую рыжую девушку, тяжело дышавшую, лежа на песке. Она была красива и ужасна одновременно, вся нижняя часть ее лица была испачкана человеческой кровью. — Не смотрите в глаза ей! Только не смотрите в глаза! — тяжело кричал Аббас. — Несите цепи! Несколько смельчаков с автоматами, пряча глаза, стали не спеша подходить к девушке, окружая ее. Тяжко дыша, она поднялась и осмотрела своих охотников. Но тут один боец закричал, схватившись за голову, завыл, упав на колени, и его стало рвать каким-то мясом. Царапая лицо, он начал кататься по песку. Опять загремели выстрелы, и девушка упала на колени. Оскалилась, прикрывая лицо от пуль, и руки ее стали удлиняться, а пальцы — превращаться в когти, но на этом все и закончилось. — Не может! — прошептал Аббас. — Устала! У нее уже нет сил на превращения! — и тут же закричал на всю пустыню — Стреляйте! Стреляйте все вместе! Разом! Ну! Сейчас добьем уже! И тут же ракета яростно зашипела пламенем, врезалась в шуркана, и беспощадный взрыв швырнул его о скалу и похоронил под обломками. — Вот вам и весь упырь! — усмехнулся Макс, снимая с плеча ракетницу. — Нет, господин, подожди! Его так не проймешь! Он просто без сознания теперь! — мотнул головой Аббас. — Быстрей, пока он плывет! — крикнул он бойцам. — Мешок ему на башку! Завяжите глаза! И цепи! Цепи несите! Цепи где?! Несколько бойцов подбежало к дымящейся куче. Упырь уже с трудом выбрался наружу. Один воин расстрелял его в упор из автомата, и пока упырь был без сознания, ему на голову нацепили мешок и тут же к рукам и ногам приковали цепи. — Так-то просто обычным оружием не возьмешь его! — шептались боевики. — У Мидландских кланов есть особые пушки со специальными патронами, те сразу их испепеляют, а так только патроны переводить! Но так ведь они не продают их, у себя держат в секрете! Волоча упыря за руки и за ноги, бойцы подтащили его к танку. Господин Аббас прикладом постучал в люк на башне. — Готова машина? Врубай! — обратился он к танкисту. — Если этим не пробьем — то ничем не пробьем! Это у нас самый крупный калибр! — кивнул он Максу. За руки, за ноги упыря подняли и, прижав животом к дулу, натянули на пушку. Танк рыкнул, дернулся и, испустив черное облако копоти, завелся. — Стреляй! — махнул рукой Аббас. — Отойдем! — посоветовал он, отводя Макса за локоток. — Мало ли что?! Вдруг дуло разорвет… Танк разразился выстрелом. Пыль подскочила с земли. Огненная струя разорвала людоеда пополам, и обе части, не успев долететь до земли, рассыпались в воздухе синеватым прахом. Танк выплюнул дымящуюся гильзу и затих. Пустые цепи с лязгом рухнули на камни. — Слава Всевышнему! — облегченно выдохнул Аббас. — Вот это было круто! — ахнул Макс. — Вот это было настоящее шоу! Вот это да! — сверкая глазами, он взялся за голову. — Посчитайте убитых! Проверьте периметр! С электричеством все в порядке?! Сколько товару он сожрал? — на ходу раздавал указания Аббас. — Пойдемте. Господин ваш, Отец, будет недоволен, когда узнает что мы тут устроили. Все это опасные игры. Не нужно было вам тут присутствовать. Видеть шуркана — дурной знак. Не к добру это. — Да ладно! Вздор! Все деревенские суеверия! — отмахнулся Макс. — А кстати! Где тот парень, что стоял лицом к лицу с упырем, и упырь его почему-то не тронул?! Где он?! Аббас подвел его к загону, где сидел Арн. — Он такой светлокожий! Он не похож на южанина! — удивился Макс. — Он горец. Он белой имперской крови. В горах они все такие. — Переведи ему, что ему повезло! Второй день рождения у него сегодня! — Его бы шуркан не тронул… — мрачно сказал Аббас. — Это почему?! — Горские племена… Чистые племена. Племена Завета. За верность Всевышний обещал им, что шурканы их никогда не тронут! — Ну, это ясно, — поморщился Макс. — А научное объяснение этому есть? Аббас непонимающе посмотрел на него. — Что ученые говорят по этому поводу? — При чем тут ученые? — не понял Аббас. — Так Всевышний повелел. Это не «почему»… Это Его воля, и все! — Хм… — нахмурился Макс и увидел Нильса за спиной Арна. Нильс тоже увидел его и неуверенно подошел. — Выпустите! — распорядился Макс, и они отошли в сторонку. Боевики еще бегали по лагерю. Женские подвывания до сих пор не умолкли. Воняло пороховыми газами, и прожектора нервно скользили по пустыне. — Привет… — просто сказал Макс. — Привет, — тихо ответил Нильс. — Как ты? — Да не очень, если честно, — поежился Нильс. — Сам видишь — какой вокруг ужас. — Нда… — протянул Макс, с тоской осознавая, что больше не знает, что сказать, а продолжать разговор нужно. — Ты… короче… не сердись сильно за тот вечер. Просто, просто я напился и… — он очень хотел сказать «прости», но так и не смог заставить себя и решил все спихнуть на алкоголь. — Нехорошо получилось. — Да… бывает… — пространно ответил Нильс, обнимая себя за локти от холода и глядя на Арна. — А я и приехал сюда за тобой. Ну… А они меня запрягли на всякие дела… Нильс не помогал ему, и Макс опять потерял нить разговора. — Поехали со мной в усадьбу? — не зная, что еще сказать, перешел к главному Макс. Нильс посмотрел на него: — Поехали… — Ты согласен? Правда? — обрадовался Макс. — Да, только… у меня просьба… — Конечно! Все что хочешь! — Освободи вон того парня. Он мне жизнь спас. Возьми его в свою армию или как это у вас называется. Он хотел к вам… Нахмурившись, Макс поглядел на Арна, и Нильс подумал, что ничего не выйдет, но Макс сказал: — Хорошо. Как скажешь. Макс улыбнулся, и Нильс улыбнулся тоже.