Сладкое море

Во всем теле, в мыслях и во всей вселенной была одна только боль. Острая и глухая, тяжелая, ноющая и жгучая. Боль на поверхности, в мясе, и боль в глубине — в костях и жилах. Одно страдание, и ничего больше не хотелось. Не было сил бояться. Не было сил думать, что-то решать, предпринимать, как-то выбираться. Арн приоткрыл глаза, но резкий свет беспощадной молнией расколол его мозг, и, захрипев, он опять погрузился во тьму. Это был какой-то каземат. Рукотворная пещера. Очень старая, очень глубокая нора в земле, под дворцом. Невысокий потолок-купол. Тяжелая дверь в стене. Рядом с дверью — стол и ниша с вещами, видно, уголок надсмотрщика. Маленькая камера. Каменный пол. Толстенные ржавые решетки. Света много вокруг, и это было странным. На потолке — древние стальные светильники, еще имперские, с болтами и мохнатой проводкой, какой уже давным-давно не выпускали в мире на поверхности. Громкая, ревущая вентиляция включалась время от времени. За старым деревянным столом у входной двери сидел парень. Молодой и симпатичный. Южная копия Нильса. Выбритые виски и затылок и легкомысленный густой чубчик черных волос. Сидел неподвижно, смотрел в телефон. Сам Арн лежал на каменном полу. Нильс, судя по звуку, был рядом. Что-то ныл постоянно, всхлипывал. Со слезами на глазах твердил, что у него есть план — нужно добыть телефон и позвонить в посольство, и спецназ их выручит. Весь поглощенный в боль отбитых рук, Арн смотрел на него и молчал. Тонкая шея, острый кадык, узкое лицо. Маленькие женские губки… Арн даже не тратил силы на то, чтобы слушать его. Он был уверен, что это конец. Один раз он уже выскочил из пасти смерти — в самый последний момент — и сейчас точно знал, что на этот раз смерть его не выпустит. Он уже получил хороший урок с Калебом. Но не послушался и полез к Нильсу. И теперь знал, что во второй раз это все ему не простится. Многих не прощали и после первого раза… — Дай мне воды, — не обращая внимания на скулеж Нильса, попросил Арн. Нильс потянулся за стальной кружкой, как вдруг потолок дрогнул, и весь мир начал рушиться им на головы. Лампы отчаянно вспыхнули и погасли навсегда. Грохот, обрушившийся на потолок, сотряс стены и пол. На голову посыпался песок. Кусками стала падать штукатурка. Полетели камни. Заскрежетало сминаемое железо. Густая пыль забила дыхание, и от нее не было спасения во мраке. Нильс все визжал, а Арн, позабыв про избитое тело, заползал в самый угол и тянул его за собой… А потолок все рушился и рушился. Осознание реальности наступало тяжело в этом душном мраке. Первое, что Арн осознал, так это то, что с потолка перестали сыпаться камни. Стало тихо. Ударов и грохотов больше не было. Кто-то кашлял постоянно. Кашлял и выл. И потом он понял, что это он сам кашляет и воет, и Нильс кашляет, и этот третий парень с бритыми висками и чубчиком, он тоже кашлял и ныл что-то. Вспыхнул тоненький луч света, но от него стало еще хуже. Фонарь высвечивал нечто такое, что не помещалось в голове, такое, на что лучше и не смотреть… Густая крупная пыль застыла в воздухе. Вентиляция заглохла. Освещение погибло. Входная дверь была смята и завалена расколовшейся толстенной потолочной плитой. Парень-охранник, кашляя и отхаркиваясь, воя и причитая, на ватных ногах, подсвечивая себе фонариком, ходил по темнице, превратившейся в пещеру, не зная, за что ему хвататься в первую очередь. — Это землетрясение?! Землетрясение? — вцепившись в Арна, в ужасе шептал Нильс. Арн отрицательно мотнул головой и только потом понял, что в темноте этого не видно. — Землетрясение — оно не такое… — прошептал Арн и захотел сделать глоток воды, но кружка пропала в хаосе пыли и грохота. — Это сверху прилетело… Это наверху… — Ответьте! Ответьте! — орал охранник в рацию, но та молчала. Даже не шипела. — Будь ты проклята! — и он разбил рацию об пол. — И что теперь будет? — умирающим голосом спросил Нильс. Арн долго молчал, а потом ответил: — Я не знаю. Эй! Земляк! — крикнул он охраннику, но тот прошел мимо их камеры, не обращая на него внимания. — Но нас же не могут бросить! Нас должны спасти! — срывающимся голосом объявил Нильс. — Должны, да не обязаны, — поднимаясь, ответил Арн. — Да и остался ли еще там кто-нибудь… на поверхности… — Ты думаешь?! — ахнул Нильс. — Если даже у нас, на такой глубине, все обрушилось, то что тогда ТАМ творится… наверху?! — проговорил Арн, ощупывая покосившийся потолок. Со стороны опять донеслись крики и проклятия охранника. Арн подошел к решетке и позвал его, но ему никто не ответил. Нильс забился в угол, начал стонать, а потом заплакал. Арн начал дергать решетку. Сердце радостно стукнуло — пальцы уловили щель — замок повело, и он раскрылся. Арн дернул решетку на себя, и тут же в глазах вспыхнуло от боли. Он уже успел забыть, что у него покалечены руки. Решетка не поддавалась, потолок повело, и ее смяло и заклинило. Арн еще повозился с ней, пока боль не лишила его сил, и, успокоившись, опустился на пол. Откуда-то из далека доносился стук кирпичей, вопли и проклятия. — Земляк! Слышишь меня?! — громко позвал Арн, но опять не дождался ответа. — Так это получается, нас завалило? — вдруг словно очнулся Нильс. — Получается! Нас завалило! Под землей! — Нильс подбежал и начал биться о решетку. — Выпустите! Выпустите меня! Я не могу! У меня… Я не могу! У меня клаустрофобия! Выпустите-е-е-е! — заверещал он. Арн нашел Нильса во тьме и обнял. — Успокойся! Еще рано паниковать. — Что?! Рано?! Как — рано?! Я… Я не могу! Отпусти! Мне дышать нечем! Выпусти! Отцепись! Мне очень плохо! — стонал и рвался Нильс в его руках. — Я дышать не могу! Ну что ты! Сердце! Давит сердце! Мне к врачу нужно! К врачу! Я умираю! Ну сделай же хоть что-нибудь! — Дыши! — схватив его за плечи, скомандовал Арн. — Просто дыши. — Я не могу! Ну как ты не понимаешь, что я не могу?! Как темно! Мы заперты! Заперты! Откройте! — завопил он. — Выпустите! Я хочу выйти! Нильс метался в ужасе и не владел собой. — Какие вещи стояли в твоей комнате? — вдруг спросил Арн, зажав его лицо в ладонях. — Опиши мне свою комнату на севере. — Что? Ох! Мне правда сильно плохо! Очень плохо мне! Комната? Какая комната? При чем тут комната?! Ты не видишь, что мы замурованы?! Мы закопаны заживо! Ты что?! Это же безумие! Какая комната?! О, Боже, как мне плохо! Мне нужно что-то выпить! Таблетку! Укол! Хоть что-то, чтоб снять приступ! Найди врача! Пожалуйста! Умоляю! Мне… правда очень плохо дышать… Сердце стучит страшно! — Что было в твоей комнате? Перечисли! Нильс истерично дышал, всхлипывал, пытался вырваться. — Что было в твоей комнате?! — страшным голосом рявкнул на него Арн, Нильс вздрогнул и немного ослаб. — Перечисли! Диван был?! — Диван? — дрожа, всхлипнул Нильс. — Диван… зачем тебе? Был! Диван был… — Дальше… — вкрадчиво проговорил Арн прямо ему в лицо. — Был стол… Был диван… Хороший. Дорогой. Очень удобный… — Нильс болезненно усмехнулся. — Игровая приставка была… Плазма… Арн чувствовал, как мозг Нильса переключался на воспоминания о комнате, все больше и больше забывая о страхе и истерике. — Были окна… Был… была машина стиральная, хорошая… — Нильс перестал трястись и начал валиться на пол. Арн аккуратно усадил его спиной к стене. — Люстра была. Были книги Хенрика… Он много тратился на книги… Кровать… — Нильс замер и вдруг тихо и устало заплакал. — Зачем это все со мной? За что это все страдание?! Я не хочу больше этого безумия. Я хочу на свет, на волю… Я боюсь, вдруг опять начнет трясти! Что, если мы тут задохнемся?! — Сейчас выйдем на волю. Подожди немножко, — уверил его Арн. — Правда? Ты обещаешь? Включили бы хотя бы свет! Арн хотел ответить, но тут по решетке скользнул луч фонарика, показался силуэт охранника, и Арн встал, чтобы подойти к нему. — Не уходи! — вскрикнул Нильс и схватил его за рукав. — Не оставляй меня одного! — Я не оставлю. Подожди, — аккуратно, но решительно Арн отцепил его руку и подошел к стальным прутьям камеры. Парень-охранник сел на кучу камней и молча смерил Арна взглядом. Он был весь потный и грязный. — Все очень плохо… — вдруг сказал парень уставшим голосом. — Сильно плохо… Арн молчал. — Рация не работает. Свет погас. Вытяжка заглохла, — парень осветил заваленную входную дверь. — Выход завалило. Огромная плита на потолке лопнула… и ее никак не сдвинуть. Тут только техника нужна, а техники нет. Техника только в столице. А до столицы далеко, — парень сделал глоток из бутылки с водой. Увидев, что там оставался еще глоток, он передал ее Арну. — Но выход есть. Вон! — он кивнул на маленькую дверь в стене. — Подземный ход. Он ведет прямо в парк. — Сходишь за подмогой? — спросил Арн. Парень устало помотал головой. — Его тоже засыпало. В самом конце. Метров за десять до выхода, — охранник замолчал. — Но можно откопать! Там камни маленькие, можно руками, — парень посмотрел на Арна. — Пойдемте вместе выкапываться! Я пробовал уже, но там много, я один не смогу. Вернее, смог бы, будь у меня лопата и еда, и вода. Но воды почти нет. И вытяжки нет. И я в одного там не справлюсь. Вы согласны? — А не боишься, что когда господа наверху узнают, что ты пленников выпустил, они тебя собаками затравят? — спросил Арн. — Нет. Не боюсь, — парень посветил на перекошенный потолок. — Я вообще думаю, — тихо добавил он. — Что никаких господ Там, наверху, уже не осталось. — Бомбардировка? — спросил Арн. — Как думаешь — самолетами бомбили или ракету пускали? Парень пожал плечами: — Все может быть. И так, и так… — А кто? — с интересом спросил Арн. — У господина было много врагов. Но это кто-то очень крутой! Очень сильная бомба! Мы тут как в метро, нас, по идее, вообще не должно было задеть, а ты посмотри, какой тут бардак! А ты представь, что творится там, на поверхности! — Думаешь — господского дворца больше нет? Парень замотал головой: — Над нами метров десять земли и фундамент, и целая куча дымящихся обломков… Арн посмотрел на свод пещеры, и ему стало не по себе. — Будете копать вместе со мной? — спросил наконец парень. — Если откопаемся, тогда… если на поверхности еще есть господские люди — тогда извини, а если нету никого — то разбежимся! Согласен?! — Да! — кивнул Арн. — А тот согласен? — парень кивнул на скрючившегося Нильса. — Он согласен, — ответил за него Арн. — Меня Кумаф зовут, — и парень протянул руку. — Арн. — Ты горец, что ли? — нахмурился Кумаф, но, взглянув в глаза Арну, осекся и замолчал.