Часть 3
3 марта 2013 г. в 00:18
Об этой ночи у Кюхена остались довольно смутные и расплывчатые воспоминания, все из-за того, что он очень хотел спать. Только беспредельное ощущение счастья и бездонного удовольствия, которые, казалось, навсегда врезались в память.
Даже через несколько месяцев одна только мысль о том, что произошло тогда, заставляла сердце Йесона глубоко падать куда-то вниз, и как бы в ответ сладкая волна поднималась мурашками по коже от живота до самых корней волос. Он запомнил все в мельчайших подробностях, потому что это была самая лучшая и желанная в его жизни встреча с мальчиком. Это была встреча, ставшая смыслом его существования.
Когда они подъехали к большому загородному дому с темными силуэтами неосвещенных окон, Кюхен немного занервничал. Только сейчас он вдруг понял, что находится с совершенно незнакомым человеком неизвестно где, далеко от дома. И пусть, что в их городе уровень преступности был чрезвычайно низким, какие-то истории, связанные с маньяками и насильниками промелькнули у него в голове, и он опасливо оглянулся, выходя из машины. Но когда Йесон опустил какой-то рубильник на стене дома, то неожиданно вспыхнувший яркий свет во дворе и окнах дома мгновенно преобразил картину. Теперь это был просто уютный загородный коттедж, с аккуратно постриженным газоном и посыпанной гравием площадкой для стоянки автомобиля.
- Заходи, - сказал Йесон, открывая ключом дверь, приглашая Кюхена войти и
едва заметно улыбаясь, добавил, - теперь ты дома…
Тот с любопытством переступил порог и остановился, осматриваясь вокруг. Йесон закрыл дверь и, положив руку на плечо Кюхена, слегка сжал его.
- Не бойся, здесь никого нет, - он наклонил голову и, прижавшись губами к макушке парня замер, вдыхая аромат волос и просто наслаждаясь тем, что он рядом, - раздевайся и проходи, а я пока сделаю горячий чай, хорошо?
В ответ Кюхен лишь одобрительно кивнул.
Через несколько минут, когда подросток, усевшись на диван, уже рассматривал фотографии автомобилей в дорогом глянцевом каталоге, Йесон, поставив две чашки чая на небольшой столик, задумчиво подошел сзади и, обвив руками тонкую шейку Кюхена, тихо прошептал:
- Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо здесь. Это нужно мне… Ты даже не представляешь себе, как мне это нужно. Я не могу объяснить причину...
Медленно проведя ладонью снизу вверх по затылку, затем осторожно касаясь нежной щеки Кюхена, Йесон довольно ухмыльнулся. Мальчишка, запрокидывая голову назад и глядя в карие глаза человека, который вдруг стал ему очень дорог, улыбнулся в ответ. Он чувствовал какую-то дикую привязанность, не смотря на то, что знакомы всего день. Кюхен чувствовал это сердцем, а не разумом, и совершенно не смог бы объяснить этого ощущения словами.
Йесон медленно провел пальцем по его губам, как будто рисуя невидимой кистью, затем наклонился и легко коснулся своими губами щеки мальчика. Восхитительный запах, абсолютная податливость действовали лучше любого вина, затуманивая разум и обещая нереальные наслаждения.
Положив ладонь на горячую шею мальчика, Йесон ловко проскользнул вниз под воротник кофты, ведя рукой по лопаткам и костяшкам позвоночника, нежно гладя детскую спину. Мужские губы снова нащупали сухие губы мальчугана и прильнули к ним уже настоящим глубоким поцелуем. Другой рукой Йесон расстегивал рубашку, продолжая гладить и ласкать обмякшее и податливое тело Кюхена. Тот совершенно не сопротивлялся и, завороженный происходящим, испытывал только удовольствие от новых ощущений.
Йесон, обойдя диван, опустился на колени и начал медленно стягивать кофту с Кюхена, продолжая целовать шею, грудь и плечи. Он оторвался на секунду и посмотрел на обнаженное до пояса тело: узенький торс с чуть виднеющимися кубиками пресса, маленькие точки сосков и худенькие руки. Подняв голову, Йесон встретился взглядом с совершенно серьезными янтарными глазами, немного затуманенными новыми переживаниями. Эти глаза будто спрашивали его: «Ты ведь не сделаешь мне плохо? Я доверяю тебе…».
Он покачал головой, отвечая на немой вопрос:
- Никто и никогда не обидит тебя, я обещаю. И если захочешь, я всегда буду рядом.
Йесон мягко положил ладонь на живот мальчика и, поглаживая, не спеша повел ее вниз. Губами он прижался к небольшому соску, как бы невзначай пробуя языком его твердость. Кюхен шумно выдохнул и медленно закрыл глаза. Горячая мужская рука лежала у него на паху, и это было так неожиданно приятно.
Какая-то неведомая сила толчками гнала кровь по всему его телу, заставляя бешено колотиться сердце. И зарождалась эта сила где-то там, под рукой Йесона. Кюхену совсем не было страшно. Все происходило настолько естественно, что мальчик даже не задумывался над происходящим, прислушиваясь только к своим новым и таким сладким ощущениям. Даже когда рука мужчины стала расстегивать его джинсы, это не показалось ему необычным – это было естественным продолжением той игры, в которую он бессознательно начал играть с того момента, как встретил этого человека.
Область под ладонью Йесона начала быстро твердеть, а умелые пальцы продолжали медленно вести вниз застежку молнии. И вот между рукой и уже совершенно твердым членом осталась одна преграда – тонкая ткань трусов. Йесон провел языком по ложбинке между ключицами и дальше – по животу, проник в небольшую ямку пупка и, наконец, опустился ниже. Коснувшись сквозь тонкую ткань губами к напряженному члену, он почувствовал, как смутился Кюхен, а от едва слышного прерывистого вдоха сквозь зубы мурашки побежали по телу.
Йесон поднял голову. Кюхен замер, и его слегка порозовевшее лицо было восхитительно: невинность вперемешку с желанием, сладостная истома и непонимание нахлынувших ощущений – на нем все это отражалось, словно в зеркале.
- Тебе нравится? – ласково поинтересовался Йесон.
Мальчик лишь судорожно сглотнул и молча кивнул головой, не открывая глаз. Наверное, ему было настолько приятно, что никакие слова не могли выразить это сейчас.
- Ни о чем не думай, просто расслабься, - прошептал Йесон.
Сильные, но неожиданно нежные мужские руки снова мягкими ладонями прошлись по всему напряженному худенькому телу, вызывая мелкую дрожь своим прикосновением. Эти руки, как пушинку, приподняли Кюхена и быстрым движением стащили джинсы, затем носки – все это полетело куда-то в угол. Мальчишка остался в одних трусах. Он выглядел таким беспомощным и настолько родным, что Йесон не выдержал и с еле слышным стоном буквально выхватил его из дивана и прижал к себе это податливое тело.
Он стоял на одном колене возле роскошного темно-коричневого дивана в своей загородной квартире и крепко обнимал мальчишку, ставшего ему внезапно дороже жизни и дороже всех тех немалых денег, которые он успел заработать и мог бы заработать еще. В эту секунду он, не колеблясь, отдал бы все свои блага только за один поцелуй этого мальчугана, за его горячую и нежную ладошку на своей шее. Йесон шептал какие-то неразборчивые слова, щекоча ухо Кюхена, и губами касаясь щеки, вдыхал приятный запах волос, при этом поглаживая прохладную кожу спины. Йесону казалось, что сегодня – счастливейший день в его жизни, ведь еще не с одним подростком не было так хорошо, как с Кюхеном…
Йесон бережно приподнял легкое тельце мальчика и на руках понес его в помещение, в котором находился небольшой и не очень глубокий бассейн. В воздухе витал слабый, едва уловимый, аромат хлорки.
- Ну, а теперь в плаванье! - серьезным тоном произнес Йесон и, ни секунды не колеблясь, сильно оттолкнувшись, как был - в одежде и с Кюхеном на руках - запрыгнул в воду, подняв огромный фонтан брызг.
Кюхен буквально завизжал от восторга и неожиданности. Он обхватил двумя руками шею старшего, прижимаясь всем телом к нему и замирая от перехватившего дыхания. Через минуту, громко смеясь, он уже помогал Йесону стаскивать мокрые и ставшие такими тяжелыми свитер и джинсы…
Когда старший остался только в одних облепляющих ноги трусах, мальчик невольно отстранился, с восхищением разглядывая сильное взрослое тело.
- Вот это да-а, - восторженно протянул он, - а поначалу так и не скажешь…
Капли воды, стекавшие по шее и груди, придавали ему еще больше мужественности и сексуальности. Кюхен заворожено коснулся пальцами груди Йесона и воскликнул:
- Ух, вот бы я таким был - класс!
- Когда-нибудь и ты станешь таким, но не торопись… - он туманно улыбнулся, - не торопись. Наступит время, и все станет на свои места. Ты вырастешь, на смену тебе придут новые мальчишки, затем еще и еще… А мы останемся, постареем, но останемся, и нас будет становиться все больше и больше…
- О ком вы говорите? – Кюхен удивленно поднял брови, – вы – это кто?
- Мы – это… Мы, - Йесон слегка подмигнул, - и… Раз мы в воде, стоит полностью раздеться.
Снимай трусы.
Кюхен смущенно отвел взгляд, будто забыв о том, что буквально несколько минут назад мужские руки и губы ласкали его член, пускай даже только через ткань. Он опустил голову, ведь никто кроме матери еще не видел его совсем голым, и эта последняя преграда вдруг показалась ему неожиданно сложной.
- Не стесняйся, - Йесон понял состояние мальчишки и снова улыбнулся, - здесь ведь только мы с тобой…
В подтверждение своих слов, он ловко и быстро стянул свои трусы, кивком головы приглашая Кюхена сделать то же самое. Колебания мальчика длились всего несколько секунд, и тонкие белые трусики по ногам спустились вниз. Кюхен впервые открыто смотрел на мужское обнаженное тело, вдруг ловя себя на мысли, что это ему нравится…
Решив разрядить обстановку, Йесон принялся брызгаться и обливать мальчишку водой. Поднимая невообразимый шум и расплескивая воду на кафель, эта возня перешла в шутливую борьбу. Йесон мысленно с удовольствием отметил, какое гибкое и проворное тело было у Кюхена. Наконец, запыхавшиеся и довольные, они остановились посреди бассейна. Повисла неожиданная тишина.
Йесон осторожно положил руки на худенькие плечи, затем медленно провел ладонями вверх, взъерошивая мокрые непослушные волосы, и, запрокинув голову мальчишки, долго и молча начал всматриваться в его глаза. Он прикоснулся губами ко лбу, соскользнул на мокрые ресницы, прошел по высоким, четко очерченным скулам и прильнул к уже чуть приоткрытому рту Кюхена глубоким поцелуем. Неожиданно он почувствовал, как осмелели отвечающие ему губы. Это было едва заметно, но сладкие мурашки побежали по его коже.
Они стояли мокрые, покрытые капельками воды, и мальчишка, уже совершенно не стесняясь, обнимал руками шею Йесона. Он вдруг осознал, что ему очень приятно вот так просто стоять, обнимаясь с этим сильным и красивым человеком, зная, что тому тоже хорошо от этого. Его мальчишеский член слегка подрагивал в такт биения сердца. Сильные мужские ладони гладили его спину, а губы продолжали свои горячие пытки.
Йесон прижав Кюхена к себе, медленно перебрался на холодный кафель помещения, усаживая мальчишку в плетеный лежак. Нежно осыпая мокрое тело поцелуями, он стал опускаться вниз. Коснувшись головки кончиком языка, затем пальцами проведя по всей длине, он мягко ввел мальчишеское орудие себе в рот.
Этого Кюхен не ожидал совсем, и, в первую секунду напрягшись, инстинктивно отстранился, но буквально через мгновение мощнейшая волна удовольствия поднялась откуда-то из живота, и он ошеломленно замер, будто прислушиваясь к тому, что творилось у него внутри. Конечно, он рос среди обыкновенных подростков и часто слышал, как старшие рассказывали о доступных любому мальчишке забавах с самим собой. Он даже баловался несколько раз в ванной, но те ощущения, которые испытывал сейчас, не шли ни в какое сравнение с тем, что у него было…
Йесон начал медленно двигать головой, плотно охватывая губами твердый, небольшой член, чувствуя, как медленно начали втягиваться и каменеть под его ладонями ягодицы мальчугана.
Кюхен просто не осознавал, что происходит и ему стало даже немного страшно, настолько сильными и непривычными оказались эти ощущения. Но в следующую секунду уже не страх, а неизведанное, глубокое удовольствие затопило его живот и грудь… Сладкая, сокрушающая волна, словно огромное цунами поднималась вверх, сминая на своем пути все чувства и мысли, затуманивая разум. Вмиг онемевшее тело стало чужим и непослушным. Мальчик застыл, не в силах остановить это. Вдруг его лоб нахмурился, вздрогнули зажмуренные ресницы, мышцы, готовые лопнуть от напряжения, окаменели, и тут безумная по своей сладости судорога яркой вспышкой свела все его тело, затопляя последние остатки сознания. Он застонал и полетел куда-то в горячую темную бездну, туда, где удовольствие мощными толчками выплескивалось из него, даруя наслаждение и отдых, расслабление и покой…
Горячая капля обожгла губы Йесона. Затем еще и еще… Он почувствовал во рту чудесный вкус мальчишеской любви, который словно тысячи маленьких иголочек сладкими покалываниями прошлись по его языку. И, несмотря на то, что до этого у него уже были маленькие друзья, и он не первый раз был с мальчишкой, такого он не испытывал никогда…
Он ощутил необычайную радость, даже легкую гордость и позабыв про собственное удовлетворение подумал о том, как ему приятно, что смог доставить такое удовольствие Кюхену.
Улыбаясь своим мыслям, он рукой вытер губы, и, набрав в ладони воды, ополоснул все еще напряженный, но немного опавший член Кюхена. Присев на корточки Йесон посмотрел мальчишке в широко раскрытые янтарные глаза - ошеломленные, счастливые и немного испуганные…
- Что это было? - прошептал тот, хлопая мокрыми от воды ресницами, будто не понимая, что сейчас произошло, - Я сделал что-то нехорошее?
- Ты был молодцом и все сделал очень правильно, не переживай… - Йесон закрыл ему глаза поцелуем и обнял, крепко прижав к себе. - Спасибо тебе, малыш…
Поднявшись, Йесон взял огромное теплое махровое полотенце и набросил на плечи мальчика, молча закутав его с ног до головы, давая возможность тому просто прийти в себя. Затем снова легко, как пушинку, поднял его и поставил на мохнатый сухой коврик возле двери. И только потом уже он одел на свое покрытое стекающими каплями тело такой же махровый халат.
Уже позже, когда они, тихонько болтая, сидели на диване в уютной гостиной, попивая сок и заедая его невесть откуда взявшимися пирожными, Кюхен неожиданно спросил:
- А почему вы… Ты… Выбрал меня? Столько денег сразу дал… Откуда ты знал, что я соглашусь с тобой поехать?
- Не знаю… - Йесон задумчиво смотрел на большой экран чуть слышно работающего телевизора в углу, - не знаю… Но когда я увидел тебя там, на улице, у меня что-то екнуло в груди, а ведь я даже толком и не успел рассмотреть тебя.
Казалось, Кюхен хотел что-то сказать, но Йесон продолжил:
- А потом через окно я заглянул в твои глаза, - он поднял голову и поймал напряженный взгляд мальчика, - и сразу понял, где-то там, глубоко внутри, что нам действительно будет хорошо вместе, что нам нужно быть вместе. Я очень боялся, что ты не согласишься и испугаешься…
- А у тебя это… - Кюхен засмущался и отвел глаза, - ну… Было такое раньше, ну… С мальчиком каким-нибудь?
Йесон улыбнулся и притянул голову мальчугана к своей груди:
- Было… Но так хорошо, как с тобой – никогда.
Кюхен, уткнувшись головой в твердое мужское плечо, вдруг поймал себя на мысли, что ему приятны эти слова, что ему очень хотелось их услышать. Он шмыгнул носом и выпалил:
- А я… Я ни капельки и не боялся. Я сразу знал, что поеду с тобой… Вообще, я смелый… - он вздохнул, - только Шивон с соседнего подъезда докучает…
Кюхен поудобнее пристроился, прижавшись к такому теплому и большому телу Йесона, и попытался рассказать о своем давнем недруге Шивоне, но, незаметно для себя самого, уснул с безмятежным и умиротворенным лицом, как умеют засыпать только счастливые и усталые дети.
Йесон бережно поднял и отнес мальчика на кровать, подложил ему под голову подушку и, накрывая разноцветным теплым одеялом, не удержался и прикоснулся губами к еле заметному в темноте небольшому шраму на щеке Кюхена:
- Спокойной ночи, малыш. Ты со мной, и мне больше ничего не нужно…
Он выпрямился, сильный и уверенный в себе, посмотрел пронзительным взглядом в окно и тихо произнес:
- Я никому тебя не отдам…
Йесон вышел на крыльцо и достал трубку телефона:
- Алло, мне нужны данные по его семье, завтра к десяти утра… - молча слушая ответ на другом конце трубки, он коротко произнес, - хорошо.
Свежий порыв ветра бросил несколько мягких снежных хлопьев за шиворот фирменного махрового халата. Мужчина вздрогнул и мотнул головой. «Будто обжегся, - подумал он и усмехнулся, - горячий снег, как и любовь к мальчику… Никто не поверит в этом мире, что такое возможно…».
Он повернулся и молча шагнул в темный проем двери, оставляя позади себя горячие, абсолютно горячие снежинки, летящие из бездонной серой глубины февральского неба.
Далеко-далеко, на горизонте появились первые светлые отблески поднимающегося солнца. Они дарили надежду на то, что наконец день придет на смену ночи и люди проснутся от тяжелого сна, проснутся, поверив в то, что все может быть в этой жизни… Все, даже горячий снег…