Часть 8
12 марта 2013 г. в 18:13
Улыбаясь своим мыслям, Йесон медленно вошел в ванную комнату и остановился, облокотившись на дверной косяк. Он тихо, не желая спугнуть мальчишку, наблюдал, как уже раздетый Кюхен, сидя на бортике ванны, с блестящими глазами играл с густой ароматной пеной, то просто взбивая ее, то набирая полные ладони и затем сразу же сдувая ее обратно. Словно совсем маленький ребенок, он счастливо улыбался, невероятно радуя Йесона своей непосредственностью.
- О, ты пришел, - мальчик просиял, наконец, увидев в дверном проеме любимого.
Йесон двинулся с места, тихо захлопнув за собой дверь, и, не переставая чуть заметно улыбаться одними уголками губ, сделал несколько широких шагов, через мгновение оказавшись прямо перед мальчишкой. Привычно потрепав того по короткому каштановому ежику волос, Йесон вкрадчиво посмотрел Кюхену прямо в глаза и, не говоря ни слова, резко набрал в ладони пенки и подул на нее, забрасывая мальчика невесомыми белыми комочками, так похожими на облака.
Отфыркиваясь от летящей в него пены, Кюхен заливисто рассмеялся и, улучив момент, буквально прыгнул в объятия к Йесону. Тот прижал мальчика к себе, быстро поцеловав того в раскрасневшиеся щечки, и плавно переместился на губы, сминая их мягким поцелуем. Кюхен блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь старшим, и когда мужчина оторвался от него, мальчик со всей своей искренностью заглянул тому в глаза, словно благодаря за лучшие моменты в жизни. А через мгновение, Кюхен уже чуть не плакал от смеха, смотря, как Йесон пытался отплеваться от пены, которой его так ловко мазнул по лицу Кюхен.
- Ах ты, маленький негодник! – шутливо разозлившись, Йесон подхватил мальчишку на руки и начал кружить.
Когда голова начала немного кружиться, Йесон отпустил смеющегося Кюхена и быстро расправился с оставшейся одеждой, в следующее мгновение снова хватая мальчишку на руки и залезая в ванную, при этом поднимая огромный столб брызг. Они удобно уселись в теплой воде, немного успокоившись, и просто сидели, держась за руки, и слушали дыхание друг друга. Кюхен спиной прижимался к крепкому телу позади и отчетливо мог слышать гулкие удары сердца Йесона, которые определенно предназначались только ему.
- Ты ведь правда не бросишь меня? – нарушив пахнущую персиковой пеной для ванны тишину, мальчишка повернул голову к Йесону, устремив на него полный надежды взгляд.
Тот же ничего не ответил, только крепче прижав к себе Кюхена, впился в его губы новым поцелуем, через который он так хотел передать все то счастье, что скопилось в нем с момента их первой встречи. Мальчик отчаянно подавался навстречу, понимая ответ на свой вопрос и просто растворяясь в Йесоне, который успел стать для него целым миром.
- Йесон~а…
- Да, малыш? – мужчина одной рукой нежно гладил мальчика по груди, вырисовывая понятные только ему одному узоры, а второй крепко обнимал его за талию, прижимая к себе так сильно, словно боялся, что тот сейчас растворится и исчезнет.
- Я… Хочу… - снова встретившись взглядом с глазами Йесона, Кюхен завел худенькую руку за шею старшему и притянул его к себе, опалив робким поцелуем.
Мужчина лишь задохнулся вдохом, когда до него дошел смысл сказанных мальчиком слов, и уткнулся тому в изгиб шеи, даря невесомый одобрительный поцелуй. Он даже не стал спрашивать, уверен ли мальчик в своих словах, Йесон просто повернул его лицом к себе и, глядя Кюхену прямо в глаза, кивнул, сразу вызвав широкую улыбку на любимом юношеском лице.
Старший встал на ноги, потянув за собой Кюхена, и еще раз крепко обнял, почти сразу же страстно целуя. Это не было похоже на те поцелуи, которые были до этого момента, это был настоящий поцелуй – предвестник того, что скоро они станут одним целым. Не разрывая зрительную связь, Йесон начал опускаться перед мальчиком на колени, попутно целуя каждый сантиметр влажной голой груди. Прикусив нежную кожу чуть ниже пупка, мужчина довольно услышал, как Кюхен судорожно втянул воздух.
Коротко поцеловав пересохшими губами головку юношеского члена, Йесон прошелся языком до самого основания, слизывая редкие остатки персиковой пены. Получив уверенное «да» от Кюхена, мужчина больше не был намерен сдерживаться, потому что знал, что Кюхен его не оттолкнет, и уже через секунду Йесон захватил нежную плоть в горячий плен, каждой клеточкой собственного тела желая лишь подарить Кюхену как можно больше удовольствия и ни капельки боли.
Не отрываясь от такого желанного тела, Йесон почувствовал, как длинные теплые пальчики зарылись в его волосы, взъерошивая их. Мужчина буквально замурлыкал от удовольствия, посылая мальчишке мощную вспышку наслаждения. Выпустив его плоть из сладкого плена, Йесон прижался губами к подтянутому животу и сжал в руках напряженные ягодицы мальчишки. Кюхен крепко зажмурился, понимая, что пути назад больше не было, и провел рукой по волосам Йесона, словно давая тому понять, что не отступит. Кюхен тихо вскрикнул, стоило пальчику мужчины скользнуть в тугое колечко мышц. Йесон успокаивающе поцеловал мальчишку в живот и снова провел языком по подрагивающей юношеской плоти. Кюхен захлебнулся очередным вдохом и почти перестал чувствовать в себе чужие пальцы. Мужчина же продолжал осторожно растягивать мальчика уже двумя пальцами, готовя его к их первой ночи, которая должна была стать самой лучшей, самой незабываемой, самой искренней…
Заворачивая Кюхена в огромное мохнатое полотенце и осторожно ставя его на пол, Йесон попутно вытирал мокрый и непослушный темный ежик волос.
- Тебе было не больно?
- Нет, только горячо и щекотно… Особенно, когда языком… А ты специально это, чтобы я сначала расслабился?
- Ох, а ты догадливый… - Йесон усмехнулся, - да, специально.
- Я так и подумал! – просиял мальчишка. - Мне действительно не больно было, а по-новому приятно… А мы сейчас начнем уже, да?
- Малыш, об этом не говорят так в открытую. Мы просто будем любить друг друга, как всегда, а там… - сделав небольшую паузу, Йесон с улыбкой продолжил, - ты же помнишь главное правило?
- Конечно! – Кюхен, изобразив задумчивое лицо, процитировал, - в постели разрешено все, что доставляет удовольствие обоим…
А потом, хитро прищурившись, добавил:
- А если не обоим? Что если троим, например?
- Это что у вас за мысли такие, молодой человек? - строгим взрослым голосом спросил Йесон, грозно нахмуривая брови, - а ну-ка марш учить уроки, мыть посуду и в постель, понятно?
- Есть, сэр! – Кюхен подхватил игру, вытащил руку из-под полотенца и отдал честь, - будет сделано, сэр!
- К пустой голове руку не прикладывают, обормот… - мужчина ласково ущипнул мальчишку за щеку, - и вообще, что-то вы разговорились сегодня.
Йесон легко взял в охапку закутанное в полотенце тело, забросив визжащий сверток себе на плечо, он отправился в комнату. Кюхен немного брыкался, шутливо ударяя по спине взрослого, но когда они подошли к их любимой широкой кровати, внезапно затих. Йесон бережно положил его на мягкое одеяло.
Кюхен пристально и совершенно серьезно смотрел ему в глаза. И что-то новое, совсем-совсем взрослое было в его взгляде. Что-то такое, от чего у Йесона сладко заныло в животе. Мальчик неловко стянул с себя полотенце и отбросил в сторону. Его гладкое, блестящее в слабом свете торшера тело, словно магнит притягивало взгляд. По-мальчишески стройное, оно все дышало неподдельной свежестью и чистотой.
Йесон медленно опустился на колени перед кроватью. Не отводя взгляда от блестящих в темноте, ожидающих мальчишеских глаз, он осторожно коснулся ладонью бедра Кюхена. Его переполняло то самое чувство неподдельной мужской нежности, которое так трудно выразить словами и которое всегда появлялось у него в минуты близости с мальчишкой.
Приподнявшись, он не спеша, очень-очень медленно провел кончиком языка по внутренней поверхности худенького гладкого бедра. Кюхен вздрогнул и непроизвольно слегка развел ноги в стороны, чуть сгибая их в коленях. Йесон забрался на кровать и уже лежа в ногах у мальчишки продолжал гладить и целовать его тело, поднимаясь все выше и выше, лаская языком нежную кожу.
Кюхен закрыл глаза, отдаваясь во власть этих уже привычных, но всегда по-новому сладких, ощущений, которые дарили ему мужские пальцы и губы. Из живота по всему телу начало распространяться такое желанное знакомое тепло, приятней которого не было ничего на свете. Он еще больше развел коленки в стороны и положил ладонь на голову Йесона, заботливо перебирая его волосы. Его член начал медленно напрягаться, пульсируя в такт биению сердца. Когда теплые и нежные мужские губы добрались до него, он уже полностью встал, немного подрагивая от напряжения.
Йесон смотрел на эту картину и глубокое, инстинктивное желание, глухо проснувшись, заныло где-то внутри. Едва сдерживаясь, он медленно провел языком по члену. Вверх, затем вниз и снова вверх… Кюхен втянул воздух сквозь сжатые зубы. Он всегда делал так, когда ему было очень хорошо, и оба прекрасно знали об этом. Часто Йесон доводил мальчишку буквально до полусмерти такими легкими, еле заметными ласками. Но в этот раз все было по-другому.
Когда вдруг сильные мужские руки развели ноги Кюхена еще немного в стороны, он только слегка застонал от неожиданности, и тут же этот звук перешел в стон наслаждения. Горячий, чуть шершавый язык снова прошелся по его члену, вновь заставляя непроизвольно напрячься все тело.
Йесон оторвался от своего занятия и, невидимо улыбнувшись в темноте, шепотом спросил, хотя и так знал ответ:
- Тебе хорошо?
- Спрашиваешь… - почему-то так же шепотом ответил Кюхен, - еще немного, и я не выдержу.
- Держись, - тихонько рассмеявшись, Йесон нащупал одной рукой тюбик со смазкой, - рано еще…
- Ага, я постараюсь…
Кюхен запрокинул голову и, зажмурив глаза, пытался сдержать неодолимо надвигающееся ощущение такой знакомой и желанной волны. Он чувствовал ласковые мужские пальцы, которые продолжали что-то делать внизу, доставляя приятную скользкую прохладу своими прикосновениями.
Вдруг Кюхен интуитивно открыл глаза и увидел совсем близко перед собой такое родное и знакомое каждой черточкой мужское лицо. Йесон улыбался и что-то тихонько шептал ему. Он не успел понять, что именно, потому что в ту же секунду почувствовал, как что-то большое и горячее напряженно и осторожно входит в его изнывающее тело. Это ощущение было настолько сильным, что Кюхен охнул и закусил губу. Боли почти не было, было только совершенно неожиданное, ошеломительное чувство наполненности, постепенно перерастающее в сладчайшую и неведомую до сих пор истому, обрушившуюся на него словно цунами.
Он обхватил ручонками сильную мужскую шею и, слепо тыкаясь, стал жадно искать губы Йесона. С каждым движением это чудесное ощущение наполненности, становилось все теснее и глубже. Оно проникало во все клеточки его онемевшего тела, и только близкий горячий шепот мужских губ не давал ему окончательно провалиться в знакомую темноту. Готовый лопнуть от долгого напряжения живот свело сладкой судорогой. Становилось трудно дышать. Ладони Кюхена беспорядочно бегали по покрытой испариной напряженной спине Йесона. Сейчас он желал только одного – стать с ним одним целым, раствориться в нем, сделать так, чтобы эта сладкая пытка тянулась бесконечно…
Совсем скоро, буквально через несколько минут, его вспотевшее и такое чудесное в своей мальчишеской невинности лицо нахмурилось, рот приоткрылся и короткий стон, больше похожий на крик, нарушил тишину комнаты. Ярчайшая вспышка заставила выгнуться его и без того до боли напряженное тело. На живот брызнули первые горячие капли. Кюхен застыл, зажмурив глаза и боясь перевести дыхание, и в тот же момент что-то запульсировало у него внутри. Йесон хрипло застонал и, уткнувшись лицом в шею мальчика, опустился на локти, немного придавливая обмякшее тело мальчика.
Они лежали мокрые, усталые, совершенно опустошенные, но неимоверно счастливые. Каждый думал о своем, но оба они знали, что сегодня они прошли этот путь до конца. И все, что будет потом, будет только повторением, замечательным, сладостным, но только повторением сегодняшней ночи. Кюхен тихо заплакал, шмыгая носом.
Йесон лег на спину и принялся нежно поглаживая волосы, прижимая его голову к своему плечу, и, чувствуя, что у него разрывается сердце, прошептал:
- Ну, что ты, малыш… Что такое?
- Я не хотел, они сами льются… - всхлипывая, Кюхен вытер ладошкой глаза, - ничего страшного… Это просто от удовольствия, наверное. Мне было так хорошо…
Кюхен смущенно улыбнулся, вытирая соленые ручейки на щеках:
- Я уже сто лет не плакал… А тебе хорошо было со мной?
Ничего не ответив, Йесон стиснул зубы, крепко прижал к себе этого маленького, но по-своему взрослого человечка, ставшего ему роднее любой семьи и дороже всего на свете. Никогда еще за всю жизнь ему не было так остро и пронзительно больно за себя, за мальчишку, за весь этот поганый равнодушный мир, который, не задумываясь, втоптал бы в грязь одно из самых светлых и чистых человеческих чувств. Он прекрасно понимал, что никогда и никому не сможет рассказать о том, что сейчас так переполняло его душу. Никогда и никому, кроме этого маленького доверчивого ребенка. Йесон молча продолжал прижимать родное тельце к себе. Он не хотел, чтобы Кюхен увидел его таким, каким он не видел себя уже многие годы. Он не хотел, чтобы мальчик увидел его слезы, пусть даже и счастья, которые застыли на глазах.