***
В это время в особняк вошли истинные хозяева. Майнсет был зол и недоволен. Он всю дорогу держал раздражение в себе, и стоило слуге закрыть за ним дверь, как он взмахнул руками, выкрикивая: — Проклятье! — Успокойся, милый, — ласково привлекла его внимание жена. — Старейшину тоже можно понять. — Нам выпал шанс сделать сказку былью, — не унимался супруг. — Мы можем заполучить могущество! А не иметь эти жалкие подачки магии. — Майнсет, ты несправедлив. Мы — единственные, кто имеет магию. Даже морские эльфы не способны управлять водами, хоть там и живут. Нам повезло намного больше, чем другим. — Но мне этого мало. Мы больше не могущественная раса, а подобие людей! — мужчина тяжело вздохнул, будто эти слова отняли его последние силы. Заринти подошла к супругу и, обхватив его лицо ладонями, заставила посмотреть на себя: — Я не понимаю, почему ты переживаешь? Наши сыновья смогут. Гинтар сильный мальчик — он пройдёт испытание, а верность старейшине Сектара не будет поставлена под удар — он не даст поблажки брату на испытаниях. Неужели ты не доверяешь им? — Я не доверяю этим пришедшим… — поморщился Майнсет, но выражение его лица заметно смягчилось, стоило заглянуть в прекрасные глаза жены. Он медленно опустился перед ней на колени и, перехватывая руки, поцеловал их. Да, он был высокомерным туманный эльфом; он был не последним эльфом у старейшины. Он был суров и воспитывал сыновей так же. Но в первую очередь он был влюбленным мужчиной, чья любовь не угасала со временем к этой прекрасной женщине. Готов был стоять только у её ног на коленях, только от неё он был готов терпеть любое унижение. Заринти… Прекрасная Заринти на зависть всем принадлежала именно ему, и была настоящей гордостью в доме Майнсета. — Это они не пройдут испытания. — Ты слишком строг к ним, дорогой. Гинтар описывал оборотня как сильную и волевую женщину. Солнечная тоже дала понять, что, пусть и не по крови, является достойной принцессой Сильверсана. Звёздные в принципе не умеют проигрывать. Они пройдут испытания. А если нет, то один из них должен, а старейшине и этого достаточно. — Может, ты и права, — совсем успокоился Майнсет. Бросив проходящему мимо слуге «Подай завтрак», Майнсет с неохотой отпустил руки жены, поднялся и предложил свой локоть, дабы сопроводить к сыновьям. — Ты сегодня была бесподобна. — Да? Я боялась, ты будешь ругаться, что я позволила себе немного вольностей, начав спор со старейшиной. — Ты же знаешь, тебе можно всё, любовь моя. Да и, надо признать, видеть лицо старейшины в этот момент мне было очень приятно. Однако… — эльф остановился, и лукавая искорка промелькнула в его серых глазах, — мне придётся тебя за это наказать. — Отлично, — ярче улыбнулась жена и одарила мужа не менее ярким огоньком. — Значит, ты мне купишь такие же туфли и платье? — Я уложу тебя на кровать и буду… Что? Заринти, подарки — это не наказание, — возмутился эльф. Супруга весело засмеялась и, надув губки, красивым голосом пробубнила: — Но у этой солнечной такое красивое платье было. А туфли! И где она их только нашла? Майнсет, я хочу такие же! — Ах, Заринти, — влюбленно проговорил супруг. Будет. Всё ей будет. И туфли отыщет, и платье сам сошьёт, и мир захватит. Всё для неё! — Ты обещал! — подмигнула ему жена и, надев маску безразличия, пошла с мужем наверх. Они сразу наткнулись на странную картину, где между комнат братьев стояла парочка эльфов и нехорошо друг на друга смотрела. Можно было услышать, как Майнсет хмыкнул, явно мысленно делая ставку на своего сына. — Гинтар, оставь ты его уже. Это их личное дело… Вот черт! — Валанди выскочила из комнаты, потому что ей насточертел уже этот разговор, который ни к чему не вел, но увидев родителей Гина, она быстренько запрыгнула обратно и захлопнула дверь за собой. Закнеыл, бедный, остался один противостоять семейству туманных. Нехорошо отец посмотрел на эту пару. Он только хотел позвать младшего сына, как тот тут же вышел из комнаты старшего, где… Майнсет увидел Каю. Не в самом подобающем виде. Эльф поперхнулся от наглости этих «гостей», но чем раньше он даст им информацию, тем быстрее они выполнят то, что следует. И тем быстрее уберутся. С Гином было жалко расставаться — отец ещё тешил себя надеждами, что сын согласится на женитьбу и примет дело отца. Но… на его плечи сейчас возложена куда большая миссия. — Старейшина согласился отдать пергамент с символами. Но только тому, кто пройдёт испытания на чистоту души. — Что это? — нахмурился Гинтар и вопросительно посмотрел на брата. А тот с видом «я тут не при делах», присвистнул и отвернулся. — Ты знал?! — Я узнал только к утру, но ваши величественные задницы либо спали, либо… — он бросил сухой взгляд на Закнеыла, но промолчал. — Только не говорите, что это то испытание, которое для эльфов… — взволнованно спросил Гин отца, и на его испуг тот кивнул. — Да, как наркотик. — У старейшины есть свита из двенадцати сильнейших магов-эльфов, — как какой-то учитель заговорил Майнсет. Он стал ходить по холлу, смотря куда угодно, только не на двоих чужих эльфов. И кому, называется, рассказывал? — Но семь из них сильны именно в воздействии на разум. Они и проводят это испытание, которое так и называют: «Семь смертных грехов». Вас выведут из этой реальности. Вы забудете, кто вы и что вы, зачем живёте и что хотите. И эльфы будут вас соблазнять на грех. Как правило, один из десяти не покупается на это, но половина из испытуемых испытывают такое наслаждение, находясь в той реальности, что сходят с ума и молятся лишь о дне, когда вновь попадут в этот мир, — ненадолго замолчав, отец бросил суровый, но с примесью какой-то безумной гордости, взгляд на младшего сына. — В большинстве случаев именно Сектар сводит с ума. Золотая макушка опять показалась из дверного проема, и оттуда же послышалось недовольное ворчание. Зак же с неприязнью взглянул на Сектара, понимая, что он ещё с ним встретится в этой неравной схватке. — Старейшина будет готов вас принять в любое время, — продолжал глава семейства. — Гинтар, предупреди нас. Мы с твоей матерью хотели бы присутствовать. И впервые в этих глазах промелькнула не то забота, не то сильное переживание. А Заринти… Она как-то странно смотрела на Закнеыла — глаза распахнуты, белки выпучены, и какая-то была не такая. Замерла, словно стояла в ужасе, но чего же ей бояться Закнеыла теперь? — Отлично, чем скорее мы с этим покончим, тем лучше, — буркнул Зак. Хотел было уйти, но заметил этот странный взгляд. Он вопросительно посмотрел на нее, затем перевёл глаза на Гинтара, надеясь, что тот сможет объяснить, потому что интересоваться напрямую у его родителей не смел. Но и с Гином говорить сейчас не было возможности из-за их натянутых отношений. Но Гинтар смотрел только на своего отца. Кажется, между ними даже происходил какой-то диалог — туманные не замечали странного поведения Заринти, но вот Сектар… «Матушка?» Она не ответила, но мгновенье — и её глаза уже смотрели на дверь в комнату старшего сына. «Матушка, видение? О Гинтаре?» «О звёздном, — прошептала она мысленно. В эту же секунду глаза женщины потеплели, и она оторвала их от двери, часто моргая, словно попала песчинка. Это произошло слишком быстро, вряд ли кто-то заметил, кроме тех, кто наблюдал за этим странным действием. — Грядёт беда. Ты передашь ему мои слова?» А между тем Майнсет плотнее прижал к себе жену и с искренней брезгливостью посмотрел на Валанди. — Как ты там сказала? Достойная принцесса Сильверсана? — фыркнул он, поворачивая жену спиной ко всем. — Очень достойная… Я вижу… Гин намёк отца сразу понял, хоть и не догадывался, о чём тот говорил. Ясно дав понять, что думает о его словах, Гин встал между дверью в комнату Сектара и своим отцом. Не впечатлил. Совсем. Майнсет, не теряя достоинства перед сыновьями, пошёл прочь из этого крыла. — Вот коз… какой хороший, предупредил нас, — чуть не оскорбила отца Гина Валанди, но вовремя остановилась, ведь нехорошо говорить так, он всё-таки отец ее возлюбленного. Но и вторую часть предложения произнесла точно неискренне. Только когда глава семейства со своей женой скрылся из видимости, солнечная целиком вышла в коридор. Разборки ещё не закончились, напряжение продолжало витать в воздухе. Завидев внешний вид Каи, она догадались, что произошло, и из-за чего Гин так зол. Однако Валанди только улыбнулась. Она проскользнула мимо мужчин и обняла лунную одной рукой. — Это ты ему плечи расцарапала? — с хитрой улыбкой спросила она. — Надо было спину, им такое нравится, — говорила Кае, а смотрела на Гинтара. — А ещё делай так… — она зашептала на ушко Кае, как сделать приятно Заку, но до тонкого слуха звёздного долетали обрывки фраз и заставляли краснеть, хотя по нему этого не видно было. В конце она закончила: — Уверяю тебя, после этого Зак будет носить тебя на руках. Каю Валанди напугала. Во-первых, чего бы той помогать? Никогда же подругами не были. Уже второй раз лунная ожидала чего угодно, но никак не её советов или, напротив, просьб об этих советах. Каждый раз, когда солнечная приближалась, Кая мысленно готовила целую речь, а в итоге… стояла, как дура, не зная, что на это сказать. Да и вообще как-то было странно говорить на такие темы с кем-либо. Это же… личное, нет? Хотя, с другой стороны… Конечно, хотелось Закнеылу сделать приятное, а то только она получает, а он остаётся с кровавыми ранами. И хоть благодарность в глазах Каи была, но больше было смущения. И за то, что её следы после секса так открыто говорили о их похождениях. Наоборот, ей было стыдно и неловко. На лице, в отличие от звёздного, краснота выдала её с головой, и это не мог не заметить Гинтар. — Валанди, не смей одобрять это! — он подошёл к ней и осторожно взяв под локоть, отодвинул от лунной, не забывая и ей выделить внимание: — А с тобой у меня тоже состоится серьёзный разговор! — И ты думаешь, я тебя буду слушать? После всего, что ты сделал? — неловкость быстро сошла на нет, стоило услышать этот наглый голос. Оборотень видела, как пошатнулся Гинтар, будто бы от удара. — Я шел, чтобы просить прощения… — хотел он было оправдаться за свой поступок вчерашним вечером, но Кая и рта ему не дала раскрыть: — Ничто и никогда не загладит твою вину, Гин. Ты мне никто, чтобы выбирать спутника, ясно? Вновь дёрнулся, но вместо виноватого вида он надел маску туманного, взглянув на Каю с таким безразличием, с такой холодностью. Могло показаться, что всё это время он играл какую-то роль. Но Кая знала — Гин был либо зол, либо её слова ударили по нему куда сильнее, чем того хотелось. Пусть так. Всё равно пути назад нет. Они уже никогда не станут прежними, и вряд ли их отношения смогут восстановиться после такой серьёзной раны. — Кая! — тем временем Валанди прикрикнула на лунную. — Гинтар искренне о тебе переживает, не будь так строга к нему. Да, он немного переборщил с заботой, но он правда желает тебе лучшего. — А я с солнечной согласен, — как бы между делом дал о себе знать Сек. Поймав взгляд Валанди, он сделал толчок бедрами в её сторону, не стесняясь показывать, что ее мысли сильно завели его. Черт, да он завидовал брату с такой женщиной! И наверное только сейчас до него дошло, что именно искал Гинтар в эльфйиках других рас. Это тебе не покорные туманные, которые будут молчать, терпеть, искать защиту на стороне, но сами никогда не способны за себя постоять. Взять ту же коллегу в кругу старейшин Махитраен — могущественная магичка, молодое дарование, второй после Сектара гений, как её величают другие, но если на неё совершится нападение толпой туманных мужчин — она ничего не сможет сделать. Не имеет права. И хоть вряд ли бы эльфы этой расы на такое решились, но факт остается фактом. Туманные эльфийки — безжизненные куклы по сравнению с девушкой Гинтара. Теперь Сектар готов был с гордостью говорить в будущем, что это — член его семьи. Не стыдно за такую женщину. — Сектар! — рявкнул на него брат. — Держи свои шутки при себе! — Ладно-ладно. Лучше скажите, когда вы будете готовы к испытаниям? В этот момент солнечная себя чувствовала единственным скрепляющим компанию звеном. Она даже смогла примириться со звездным по просьбе Гинтара — ну, и Сектар в этом очень помог — а они решили устроить беспредел, поссорившись. Какая разница, кто с кем спит? Кае тоже не нравилось поначалу, что между Валанди и Гином завязались отношения, но теперь она успокоилась. Так чего же Гин возмущался сейчас? Да, звездный — не лучший выбор, но это же Зак! — Да ладно тебе, твой братишка просто завидует, — пихнула Валанди под ребра Гинтара, когда он повысил голос на брата. Она сразу сообразила, что младший туманный развеял свою пошлую магию, и тогда солнечная почувствовала, что между ними образовалась некая связь, можно сказать, в какой-то степени даже родственные отношения. По крайней мере Валанди воспринимала его уже почти как члена семьи. И даже подумывала подыскать ему хорошую подружку — была у нее на примете одна безбашенная девушка, хоть и человек. Но они совсем отвлеклись от темы… — До нас еще кто-то проходил эти испытания? — серьезно спросил Зак. — Множество раз, — ответил Сектар, пока Гин и Кая недобро сверлили глазами: Кая — Валанди, Гин — Каю. — Но как и сказал отец, пройти их трудно. Я не имею права рассказывать вам, что и кто будет показывать, и в какую реальность вы можете попасть. Ваша задача — не купиться на то, что мы вам показываем. — Звучит просто… — сказала лунная. — Да, просто, если знать, что ты в нереальности, — усмехнулся Сектар. — Но в том мире мы стираем вашу память. Есть только вы и грех, к которому вас попытаются склонить. Каждый из семи магов будет олицетворять грех. Это происходит в большом зале прямо перед старейшиной, но видеть другой мир будете только вы, — туманный эльф задумчиво обвёл каждого взглядом, будто сканировал. По крайней мере, Кае показалось, что он её стал раздевать. Не на физическом уровне. — Гинтар, как туманный, ты можешь попасться на гордыне. Лунная, тебя почти сто процентов победит гнев. Солнечная, ты алчная, а звёздный завистлив. Это ваши слабости, и вы должны научиться контролировать их прежде, чем пойти на испытания. На вашей стороне численность — старейшина готов отдать письмена, даже если пройдёт только один. — Алчная?! — возмутилась Валанди. — Да я… Ну нет же… Правда, что ли? Хотя, если подумать, не просто так она стала искательницей сокровищ. Пусть ей не нужно было золото, но она жаждала другого — приключений, опасностей, адреналина. А вот Закнеыл задумался на самом деле. Зависть… Наверное, так и есть. Он всегда наблюдал за жизнью обычных людей и эльфов, как они с легкостью могут общаться с другими, жить, не скрываясь. Именно этот грех подходил ему больше остальных. Как же с ним справиться? Сектар дал отличную подсказку им, и все равно, для Зака, он оставался врагом, которого нужно победить. — Я бы дал тебе похоть, но из-за случившегося с тобой, ты уже не так… похотлива. Осторожна, что ли, — пожал плечами Сектар и вновь обвёл глазами эльфов. Он был доволен, что звёздный серьёзно отнёсся к его словам, в то время как лунная печально опустила голову. Она уже знала, что не пройдёт задание. Несколько лет понадобилось на то, чтобы вполовину усмирить зверя внутри себя. Больше не было столько времени. Гинтар же… Брат знал о своей проблеме, хотя он немного удивился, рассчитывая, что гнев будет его грехом. — Я так понимаю, прямо сейчас вы не готовы идти? — А можешь нам ещё как-то помочь? — с надеждой спросила лунная. — Я не имел права даже ваши слабые места говорить, — недовольный, что его работу не оценили, Сектар скрестил руки на груди и высокомерно взглянул на лунную. — Может, мне ещё за вас всё пройти? — Ладно, ладно. Чего психовать-то? — Думаю, Сек, нам всем нужно сначала привести себя в порядок и позавтракать, — решил за всех Гинтар. — а там… не знаю. — Хорошо. Я распоряжусь, чтобы завтрак принесли в комнаты. Не стоит им вновь попадаться отцу на глаза. — Согласен, — усмехнулся старший. — Никто не против такого плана? — Конечно! Все лучше, чем… Э-э, просто лучше, — Валанди опять чуть было не ляпнула про их родителей гадость, но Сектар наверняка понял, что она хотела сказать. Хотя он должен был оценить, с каким старанием она пытается сдерживать себя в выражениях относительно их родичей. Гинтар тоже все понял. И про отца он ведь услышал это недоговорённое обзывательство. И сейчас просто не мог не улыбнуться на её старания. Он понимал, как это сложно, правда. Но его улыбка тут же сошла на нет, когда рот открыл Закнеыл: — Пожалуй, сначала посещу купальни, — согласился Зак. — Нужно смыть кровь и… — он посмотрел на Гинтара и заткнулся. Они так и не договорили, но выяснять отношения дальше при всех Закнеыл не хотел. Да и бесполезно это было. Тяжело вздохнув, он просто предпочел убраться из коридора. — Я перевяжу тебя, — и уже пошла следом, как туманный успел схватить её за руку. — Нет, ты за ним не пойдёшь. — Да как ты смеешь?.. — поперхнулась от его наглости лунная. Да и Сектар, если честно, этого не ожидал. — В купальнях есть слуги — они его перевяжут. Ты пойдёшь в другое крыло и приведешь себя в порядок там. А потом сядишь за медитацию. — Что?! Но полнолуние!.. — Если есть хоть один шанс, что это поможет тебе пройти задание старейшины, уж лучше этим воспользоваться. Кажется, тем самым Гинтар ясно дал понять, что пойдёт по иному пути — просто не будет оставлять их наедине. Могло показаться, что Сектар хотел прийти ей на помощь, но не стал этого делать. Просто младший принял то, что Гин ощущает её своей сестрой. А для туманных такое поведение — норма. Но тут помощь пришла с неожиданной стороны. Валанди подхватила оборотня под руку, вставая между ней и Гинтаром. — Я пойду с Каей, ты ведь не против? — она слишком мило улыбнулась, чтобы он не мог ей отказать. — Теперь я же могу переодеться во что-то более… привычное? И подталкивая лунную, она пошла ко вторым купальням, лишь бы поскорее развести всех в разные стороны, чтобы они не сцепились снова. А по дороге придумывала, как можно сгладить ситуацию. Гина такой вариант устраивал. Он проводил взглядом эльфиек, потом Закнеыла, и сам не заметил, как остался один на один с братом. Сектар долго сверлил старшего сверху вниз, а потом выдал: — Придурок. — Козёл.22. Камень преткновения всех мужчин
30 апреля 2018 г. в 12:45
Сектар вернулся домой очень рано, когда ещё солнце не поднялось. Он устало потёр глаза и мысленно проклял старейшину со всей его свитой. Нужно бы, наверное, предупредить брата, что за артефакт придётся побиться, за тем он и пошел в свою комнату, но что он там увидел? Вроде одетые Валанди и Гин, но эти запах пота и внешний вид эльфов он узнает из тысячи.
— Просил же, — одними губами прошептал он и, подойдя к Валанди, почти неощутимо коснулся её лба. Будет знать, каково ослушаться его. Зрительного контакта не было, но ему было и прикосновения достаточно, чтобы солнечная, если вдруг захочет вспомнить эту ночь, вместо Гинтара будет видеть только его. И как бы ни старался её мозг подставить лицо Гина, ублажал её именно Сектар. Его руки касались её, его губы лобзали шею. Это не было фальшивым воспоминанием — Валанди знает, с кем она была этой ночью, но мозг будет рисовать другого мужчину.
Это было его маленькое наказание. Усмехнувшись, смотря на старшего брата, Сектар вышел из комнаты и пошёл проверить другую парочку. Оборотень лежала, свернувшись калачиком у тела звёздного, но не спала. Её глаза тут же блеснули в темноте, стоило туманному открыть дверь.
— Зачем ты это сделал? Ему теперь плохо!
— А как ты себе представляла вашу дальнейшую жизнь? — сухо спросил туманный.
— Но зачем так грубо?
— Я не люблю, когда кто-то ставит себя выше меня в моём же доме.
На это Кая ничего не ответила, но поднялась на кровати, принимая сидячее положение. Она не хотела с ним говорить. Сколько Гин его нахваливал, но из-за него пострадал звёздный! Разве такому можно доверять?
— Мне нужно было, чтобы Гин вышел из себя, — зачем-то сказал Сек.
— И ты решил это сделать за счет других?
— Ты ему очень дорога, — пожал плечами тот. — Он тебя воспринимает как сестру, а для нас, туманных, очень важно заботиться о женщинах в своей семье. Мы выбираем им спутников и не терпим, если кто-то осмелится покуситься на их честь. Ты была самым лучшим вариантом.
— У нас с ним и так из-за Валанди отношения натянуты, а ты…
— Я сделал то, что вы должны были сделать ещё в самом начале — всё ему объяснить. Теперь он думает, что звёздный тебя изнасиловал.
— А потому что ты переврал все воспоминания Закнеала! — оскалилась оборотень, вскакивая с кровати.
— Разве соврал? — театрально удивился тот. — Ты не была одурманена? — Кая гортанно зарычала, но смолчала. — Я сказал то, что выдала мне голова Закнеыла. Разбирайся с ним.
Кая повернулась к звёздному. Она думала, что бы такого ответить, куда бы послать этого туманного, и пока его слова эхом отдавались в голове Каи, до неё стал доходить смысл сказанного им.
— Хочешь сказать, что, по его мнению, это было… насильственно с его стороны?
Закнеыл заворочался на постели, просыпаясь. И первое лицо, которое он увидел перед собой, принадлежало Сектару.
— Ты… — зашипел он на него.
Но и слова сказать не успел, как в комнату влетела разъярённая Валанди и без предупреждения накинулась на туманного эльфа. В прямом смысле. Пока она шла от двери, произнося свою пламенную речь, хотела дотянуться до его лица и расцарапать, схватить за волосы или плечи, чтобы опустить его на уровень своего лица.
— Ты — мелкий, противный… — никак не могла подобрать слово. — Пакостник! Что ты сделал? Верни все как было!
Увидев его лицо вживую, ночные картины предстали ещё ярче с его мордашкой вместо Гинтара. Валанди завопила, не в силах выдержать это, зажмурила глаза.
— Подожди, доберусь до тебя… — она подобрала юбки поудобнее и решительно двинулась на Сектара, намереваясь отыграться за всё. И все равно, что он выше ее, сильнее, и опасный маг. — Уши откручу… Попрошу сестрицу проклясть тебя, чтобы ни на одну девушку у тебя не вставал, кроме троллих! — она остановилась почти впритык к нему, гневно сверля грудь глазами. Придумывала, что ещё такого сказать обидного, но подняла глаза на его лицо, и оно опять вызвало воспоминания. Резко отвернувшись, Валанди закрыла глаза руками. — Это слишком жестоко!
Увидев открытые глаза Зака, Кая вернулась на кровать, прикрывая собой от лица Сека, но тому был неинтересен звёздный. Он с довольной улыбкой смотрел на Валанди, как она кричит, как злится — потрясающее зрелище. Можно было с лёгкостью понять, чем она зацепила Гина. Она живая по сравнению с несостоявшейся невестой.
— О чем ты говоришь, милая? — попытался изобразить голос Гина. Но, так как у Сектара тембр был ниже, не вышло. Потому стал брать улыбкой: — Тебе что-то не понравилось этой ночью? — Кая подавилась. — Мне казалось, ты была счастлива, когда я входил в тебя, — Кая не выдержала и вскрикнула «Что?!». Но Сектар на это не то что не отреагировал, а нежно провёл по талии Валанди ладонью.
Вот не хотела доводить до рукоприкладства… Хотя нет, хотела. С громким шлепком Валанди ударила по руке Сектара, чтобы даже не смел притрагиваться к ней.
— Руки держи при себе, — угрожающе произнесла солнечная. Она без страха взглянула в его глаза своими искрящимися от гнева очами — хотел бы навредить ей, сделал бы это ещё вчера. — Ты залез мне в голову и испортил воспоминания о лучшей ночи в моей жизни, но опорочить меня — не позволю.
Повисла недолгая пауза, во время которой лицо Валанди изменилось со строго на обеспокоенное.
— А что если теперь каждый раз, когда мы с Гинтаром… я буду видеть твое лицо? — проскочила страшная мысль у нее. — Убери это! — она снова попыталась несильно то пнуть его, то ткнуть пальцами в бок.
— Будешь, моя родная, ещё как будешь, — до чего противно сладко сказал он. — Более того, когда вы с ними будете этим заниматься, ты будешь видеть не моего брата — меня.
Если уж от пинка он смог убрать ногу, вовремя заметив её рвение, то от пальца даже не пытался. Даже успел этот палец перехватить, притянуть девушку к себе и прошептать на самые губы, возбуждая те воспоминания вновь и вновь.
— Я не портил твои воспоминания. Я же сказал, что запрещаю заниматься непотребством в моей спальне. Там могут заниматься сексом либо две девушки, либо я. Но никто иной. Ладно брат глупый, но не думал, что ты будешь настолько неблагодарной, чтобы пойти против моей просьбы. Значит, ты была там со мной, — как бы намекнул Сектар, за что она сейчас страдает.
— Может, уберётесь? — недовольно пробурчала Кая, поняв, о чем шла речь, но слушать это дальше было неприятно.
— Я назло тебе же, вредина ты такой, — она таки наступила болезненно ему на ногу и вырвалась из хватки.
Сектар снял магию в тот же момент, когда она сделала это. Громко прошипев, туманный приготовился вылить на неё новую порцию таких мыслей, о которых она даже не подозревала, но солнечная уже разговаривала с оборотнем. Голос Каи привлек ее внимание:
— А вы двое!.. Это что такое было вчера? Я, конечно, заподозрила, что тебе не хватает мужского внимания, когда ты пришла спросить совет, но чтобы Зак? — она строго воззрилась на лунную и медленно приблизилась к ней, неодобрительно качая головой. Наклонилась к самому ее уху, чтобы прошептать: — И как он? Слышала, звёздные знают толк в этом деле. Научишь меня потом паре штучек, которые он тебе покажет?
Улыбаясь ошарашенному лицу Каи, Валанди выпрямилась и снова обратила свой взор на брата Гина.
— Мы с тобой ещё не закончили, — она строго пригрозила ему пальчиком и направилась к выходу, чтобы пожаловаться Гинтару, может быть. Но решить этот вопрос нужно как-то.
А Кая уже за секунду приготовила такую тираду по поводу, что это не её дело, чтобы шла Валанди подальше со своими советами, но так и осталась сидеть, смотря на её спину выпученными глазами.
Сектар проводил глазами солнечную, бросил прощальный взгляд лунной и с гордым видом удалился из комнаты.
— Я не понял, чему она просила ее научить? — спросил Закнеыл после всего этого представления. Самыми наивными глазами, какие только могли быть, он взглянул на Каю.
— Разным… штукам… в плане интима, — буркнула лунная, отводя взгляд. А ей-то откуда знать, какие там штучки у звёздных? Один раз-то всего было. Отмахнув эти пошлые мысли, оборотень взволнованно взглянула на Зака. — Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду, — коротко ответил Зак. Он потёр рукой лоб — вроде, не болит больше. — Рука только ноет, — кивнул он на неё, — но и это пройдет.
Он поднялся, усаживаясь позади Каи и обнял ее здоровой рукой, положил голову на плечо.
— Как думаешь, Гинтар снова попытается меня прикончить? — как-то обречённо спросил он. И цокнув языком, проворчал: — А я всё ещё не в лучшей форме.
— Думаю, что нет. Он не убийца и к драке в нормальном состоянии старается не прибегать вовсе, — Кая прижалась щекой к его щеке и как-то грустно посмотрела на пол. А ведь в какой-то степени Сек прав: а как бы они жили дальше, прячась от Гина? Ей и самой уже осточертело вечно от него прятаться без права коснуться Закнеыла. Но… и сейчас как-то при нём боязно это делать. — Я поговорю с ним. Всё объясню. Утром.
— Если придется, я надеру ему зад, — серьезно произнес звёздный. Он отстранился и повернул Каю к себе. — Ты моя, и мне плевать, что он об этом думает.
Одобрение Гинтара было важно для Зака, но он не собирался отказываться от Каи из-за него. Что и хотел донести до лунной.
— И думаешь, если ты с ним подерешься, я вдруг твоя стану? — повысила голос лунная, разозлившись на его слова. Но, испугавшись, что он мог обидеться, добавила: — Я и так уже твоя… Подожди! Это правда, что ты… Ну… — а если она это скажет, то может обидеть ещё больше. Но лунная переживала, ведь если Сек говорит правду, то звёздный себя терзал душевно… из-за её неосмотрительности. Чёрт, но и сказать смущалась, о чем выдал румянец. — Ты думаешь, что между нами было насильственно? Ну, та ночь…
Сначала Зак не понял, о чем она, и нахмурился, но когда до него дошло, стал ещё смурнее. Он опустил руку, державшую ее и отвернулся.
— Это ведь моя вина, — выдавил он. — Я нашел тот дурацкий кактус. Если бы не он… Нет, я знаю, что его действие давно закончилось, а ты все ещё не сбежала от меня при первой же возможности. И все равно я не хотел, чтобы первый раз для тебя был таким, но не смог остановиться.
— Дурак, Зак. Какой дурак, — улыбнулась Кая, теперь уже сама, взобравшись на кровать с ногами, обняла его сзади, кладя голову на плечо эльфа. — Сакодка дала мне забвенье от боли на целую ночь. И пусть у неё такой своеобразный побочный эффект, это был самый лучший эффект в моей жизни. Тем более… — улыбнувшись озорнее, Кая ощутимо, но не сказать, что очень больно, укусила его за шею, — я же житель лесов. Где, как не на природе заняться этим в первый раз?
— Но не в мертвых же землях, — возмутился Зак, но уже повеселел от её слов. Повернувшись боком, он обнял ее здоровой рукой и крепко прижал к себе, вдыхая запах ее волос. — Мне нравится, когда ты так выглядишь, почаще надевай это платье.
На душе его стало чуточку спокойнее, но Закнеыл ещё думал, что разговор с Гинтаром всё-таки состоится, и он будет не из лёгких
— Но оно жутко неудобное, — буркнула лунная и, воспользовавшись таким удобным положением, вырвалась из хватки, но только затем, чтобы лечь головой на его колени и всматриваться в черты лица, которые, казалось бы, уже давно изучены. Но изучена была лишь внешность, и мысль об этом спрятала улыбку Каи. — Я, наверное, сильно расстрою тебя, начав этот разговор, но мне интересно, каким ты был звездным. Что делал, что любил? Ведь ты первый из своей расы, которого я увидела, но знаю о вас лишь слухи. Расскажи мне о своём прошлом.
Она подняла руку и тыльной стороной погладила напряженную от её слов щеку, как бы говоря: «Услышанное мною все равно ничего не изменит».
— Но если ты не хочешь вспоминать, то не отвечай. Я смогу жить и без правды, — тихо добавила она. Нет, не сможет. Уж слишком сильно было это любопытство. На задворках сознания скользнула мысль просить Сектара показать, но мысль была такой мимолетной, что Кая не успела за неё схватиться.
— Тебе тоже может не понравиться, что ты услышишь, — предупредил он ее.
Закнеыл все рассказал, без кровавых подробностей конечно. Ну, и без деталей. Рассказ получился сильно урезан, но он не хотел, чтобы Кая слышала всю ту грязь. Особенно умолчал в том, что касалось Ливафейн и его отношений с ней. Не забыл упомянуть академию и соперничество с уже бывшим палачом, и ту злополучную ночь, когда они нашли клан солнечных. Потом было ещё пятьдесят лет скитаний по безлюдной местности, и только последние сорок лет Закнеыл рискнул пойти в города. Там-то он и услышал о Сильверсане и направился к нему, когда их настигло пророчество.
Кая слушала молча, и это не нравилось. Что именно? Она не могла не понять, что Закнеыл её слишком уж оберегает… в обычном разговоре. Черт возьми, она оборотень! Она жрёт сырое мясо и ежедневно убивает себе оленей, зайцев и птиц. То, как он избегает подробностей, уж очень не нравилось. Он сейчас к ней отнесся… то ли как к человеку, то ли как к какой-то неженке. Все чувства Каи немедленно отразилось на ней, но она молчала. То, что он делится с ней, уже о чем-то да говорит.
— А кто такая Ливафейн? — словно прочитала его мысли Кая, но решила сделать вопреки его желанию, хотела услышать о ней. Раз не желал говорить о страшных вещах, так может, о прекрасных? Неспроста же Сектар, просматривая его мысли, упомянул это имя. Значит… оно важно?
— Мы с ней были… любовниками, — нехотя он все же пояснил. — Быть любовницей принца считалось почетным делом, каждая вторая молодая звёздная мечтала стать моей, но Ливафейн умело убирала конкуренток. Когда я понял, куда пропадала любая эльфийка, недвусмысленно посмотревшая на меня, мне это только польстило. Она делала так, чтобы я не видел никого, кроме нее, и я действительно никого не замечал. Мы проводили время, доставляя друг другу удовольствие, и я бы даже назвал это некой формой эмоциональной близости, — он поморщился, вспоминая звёздную. — Конечно, она не стала бы моей женой — я не мог выбирать себе пару, наш род пристально следит за чистотой крови — но она умело извлекала пользу для себя из наших отношений, быстро поднимаясь по иерархии. В итоге она стала высшей жрицей.
И кто её за язык дергал? Но с другой стороны… Кая подумала, а готова ли она своих конкуренток убирать? Были бы они у неё… Хотя нет! Как же вчера выбесило видеть, что Закнеыл держал руку Валанди, а не её! Да, в тот момент Кая очень возжелала прикончить солнечную. И Зака. Ибо нечего! Он до сих пор за это не извинился, а вспомнив об этом, Кая поняла, что всё еще достаточно зла на него. Обида до сих пор неприятно царапала сердце. И представлять, как он жестко берёт себе подобную, ей было не просто противно — это гневало, злило… Возможно, эти эмоции даже отразились на лице лунной, но она постаралась немедленно разгладить их, ляпнув первое, что пришло в голову:
— Значит, я теперь любовница принца… — Кая не договорила. Да нет. Какая из неё любовница? Нету ничего. Но звучало это очень красиво, и даже как-то внутри оборотень почувствовала некую гордость, важность. Ну и что, что принц уже не принц? Зато по крови, а её уже ничем не смоешь. И что ему сказать на эту историю? Да в общем-то нечего. — Ясно. Спасибо, что рассказал.
— Ты куда больше, чем просто любовница, — он опустил голову ниже и завис над ней, что черные волосы, выбившись из-за уха, щекотали щёчки и нос лунной. — Больше нет никакого принца, тот звёздный умер на глазах у Валанди. Я больше не подчиняюсь традициям и законам своей расы. Они не знают, что такое дружба, симпатия и любовь, а я знаю, — он нежно провел ладонью по её щеке, обвел пальцами губы, а после нырнул рукой в волосы, приподнимая голову Каи за затылок, чтобы поцеловать.
Ну вот надо было ему Валанди вспомнить! Вот просто необходимо! Но уровень агрессии оборотня быстро снизился. И от его слов, которые так тепло обволокли душу, и его волосы… Кая любила его волосы. Наверное, из-за их длины и непривычного черного цвета, но вот трогать их, когда они так щекочат, попробуй тут злиться дальше.
— Не-а, — скорее игриво шепнула Кая в свою руку, которая так неожиданно стала преградой на пути к её губам. — Я на тебя всё ещё злюсь.
— Я знаю, как это исправить, — лукаво улыбнулся Зак, и в его глазах сверкнул озорной огонек, выдавая себя красным блеском.
Выпрямившись, он осторожно поднял Каю с колен, заставляя ее принять сидячее положение. Одну руку положил ей на талию, вторую пропустил под коленями, чуть скривившись, когда пришлось напрячь больное плечо, и встал вместе с ней. Не обращая внимания на ее возмущение, понес ее к стене, где ещё вчера приметил за тяжёлыми шторами выход на балкон.
— Эй, ай! Что ты… Немедленно отпусти! Закнаэл, плечо! Дурак, немедленно!..
А самой-то нравилось. Вцепилась в его шею, прижалась и только голосила, но не предприняла ни одной попытки слезть. Можно, конечно, списать на то, что она боялась сделать ему больно, но… Мы-то знаем.
Только оказавшись за дверью, он поставил ее на пол и, снова обняв сбоку, прижал к себе и указал вдаль, где восходящее солнце окрашивало небо в диковинные цвета.
Отсюда не было видно моря или берега. Да и не так высоко, но лучи солнца проходили сквозь необычные деревья, окрашивали их края и заставляли светиться. Небо раскрасилось в самые разнообразные цвета, и Кая просто несколько минут молча и завороженно смотрела вдаль.
Он помнит. Только мысль о том, что Зак помнит, как ей это понравилось в первый раз, заставило сердце биться так быстро, как только возможно. От переизбытка эмоций на мгновенье даже спёрло дыхание, а тело прижалось к Закнеылу сильнее.
Вернулась в реальность, только когда цвета поблекли, а солнце слепило глаза. Нет, нечестно будет, если такими действиями он будет вечно оказываться победителем. Но она ему была благодарна. Даже за это банальное «потому что помнит».
— Но ты даже не знаешь, за что я злюсь, — прошептала лунная, повернувшись к Закнеылу лицом и облокотившись о перила, зазывающе выпятила грудь. Не специально, честно! — Но так уж и быть, я тебя прощу, если простишь мне все сорок с чем-то неправильных имён.
— Всегда называй меня неправильно, — он тоже облокотился о перила, положив руки с двух сторон от лунной, тем самым беря ее в кольцо. Медленно приближая свое лицо к ее, продолжил говорить: — Разве не это я тебе сказал после встречи с двойником?
Его взгляд упал на открытое декольте платья, на ямочку между грудями, что так и просила прикоснуться к ней губами. Поддаваясь этому зову, Зак нагнулся сначала к шейке Каи, затем проследовал к ее ключице, одновременно кладя руки на талию и заставляя поглаживаниями ее выгибаться сильнее. Он таки нырнул в углубление, выводя языком кружочки то на одной груди, то на другой.
— Но тренироваться ты у меня все равно будешь, — усмехнулся звёздный, отрываясь от ласк.
Не давая возможности ответить, он накрыл ее губы своими, тут же проник языком в приоткрывшийся возмущённый ротик. А что? Сама же просила не замечать её попытки отказа. И пока она не успела опомниться, его руки скользнули ей на бедра, чтобы подсадить на перила. Крепко прижимая ее к себе, он ни за что не позволит ей свалиться.
Вскрикнув от неожиданности в его рот, Кая прижалась к нему, обхватывая ногами тело звёздного, но не думала о том, что делает, просто было страшно упасть. Ей не позволяли что-то сказать в ответ — просто грубо заткнули рот. Грубо, но так приятно… И снова даже как-то долгожданно чувствуя Закнеыла между своих ног, пусть лишь живот, но как это возбуждало. Эльфийка выгибалась от каждого его прикосновения, терлась грудью о грудь, углубляя поцелуй, рискуя исследователь каждый его уголок, нагло отказывая его языку в контакте. Дразня, при этом сводя саму себя с ума, Кая зарылась пальцами в его волосы, и пока ещё какая-то долька сознания присутствовала, оторвала лицо Зака от себя, жарко шепча в губы:
— Внизу слуги, нас могут увидеть. И Гин… он может войти.
И вот то самое «нет», о котором она говорила. Нет там никого, но намерения Закнеыла были ясны, и Кая взволнованно посмотрела на его лицо, ища остатки сознания в его глазах. Но тело просило о продолжении, забыв, что его рука серьёзно ранена, что ему вообще-то отдых положен! Нет, отказывалась понимать. Внизу от трения с его животом стало мокро, как-то неприятно, но горячо, будоражаще. Да и всё это утро было пропитано каким-то знойным жаром.
— Закнеыл… — зачем-то сказала она. Просила ли о продолжении? Или пыталась дозваться до него, заставить поверить в своё «нет».
— Нет, — шикнул он и укусил в шею в наказание. И пусть понимает это «нет», как хочет.
И снова с ее уст сорвалось правильное имя, и звук его возбуждал ещё сильнее. Здоровой рукой он сжимал лунную за талию, удерживая в шатком положении, а больную не мог поднять высоко, поэтому водил ей по бедрам, задирая подол все выше. Хотелось больше исследовать ее тело, но было слишком опасно здесь, на такой высоте. К тому же Закнеыл желал упираться сейчас низом живота в жаркое лоно Каи, а не в эти деревянные перила, поэтому, сделав усилие, он приподнял и спустился с ней на прохладный пол. Холодный мрамор обжёг девичью спину, но Зак согревал горячими поцелуями, разогревал тело жгучими прикосновениями.
— Но он правда… Ах… — эльфийка сжалась от холода, прижимаясь к звёздному, ища в его теле защиту от этого пола, греясь о его губы и горячую грудь. Только сейчас Кая поняла всю прелесть платьев — его даже не нужно было снимать — подол задрался и уже лежал на животе, открывая Заку её неконтролируемые ножки, которые невольно согнулись в коленях и старались дать партнёру больше свободы, раздвигаясь шире настолько, насколько позволяла растяжка. — Он может…
Но лунная всё не унималась. Сейчас даже пугала не связь, а факт того, где они это делали. Комната Гинтара — как это было отвратительно с её стороны заняться любовью в комнате того, кто готов был вчера порвать обоих за эту любовь. Стыдно. И этот стыд вступил в настоящую битву с Закнеылом; с тем, как он возбуждал, отгонял эти неприятные мысли. «Да, шейку… Целуй, кусай, сильнее, больнее! Да, вот так…»
— Зак, не здесь… — почти бесшумно взмолилась оборотень. Не здесь и не сейчас, когда звёздному приходилось опираться о больную руку. У самой ничего не болело, но словно кто-то внедрил иллюзию того, что это не его, а её рука ранена. И это ей было больно.
— Здесь, — он потянул ее сосок (и когда успел растянуть ворот до такой степени?), — и здесь, — вернулся к шее, чтобы ее облизать по направлению вверх и укусить за мочку уха после, — а ещё здесь, — Зак впился в губы, которые то и дело пытались отказать, за что он их кусал и оттягивал. — И здесь могу войти только я.
На этих словах он проник внутрь Каи. Осторожно, как будто делал это в первый раз с ней, но настойчиво продвигаясь на всю длину. Сколько усилий ему стоило сделать именно так, и где он их только нашел? Она такая тугая там! У Зака просто мутнело перед глазами от удовольствия находиться в ней. Но он сдерживал себя и внимательно наблюдал за состоянием партнёрши. А так хотелось жёстко взять ее… Она спрашивала о том, каким он был звёздным? Показать это на ней… Но не сейчас.
Его слова вскружили голову, лунная уже не помнила, что хотела сказать, отказать ли собиралась? Что-то там… Нет, ничего не было. Его слова. Только он. И страшные мысли, что она его собственность, такие дикие и ненормальные, но, чёрт возьми, почему от них кружилась голова, почему понимание этого прожигало душу, но это была приятная смерть от самых прекрасных поцелуев и движений.
Увы, реальность напомнила Кае, что это происходило уже без сакодки и без болей, которые заглушали всё остальное. Она больно вцепилась в его плечо и сжалась от вхождения. Почему теперь-то это неприятно и болезненно? Почему, если это было не впервые? Он смотрел на неё, жёг внимательным, но всё ещё заботливым взглядом, и это помогло Кае успокоиться, попытаться думать о тех горящих местах, до которых касались его губы.
Она привыкала. Звёздный был терпеливым, давал ей свободу действий, за что словно в аду горел — лунная была слишком медленная, сликшом неуверенная, не желая хотя бы немного потерпеть боль. Сантиметр за сантиметром она двигалась сама, привыкала, и как только колкость уходила, она прикусывала губу и с таким блаженным видом запрокидывала голову, подставляя Заку свою шейку, требуя новых касаний, чтобы он вновь возбудил её. И так раз за разом, пока сама она не стала смотреть на него с тем желанием, с каким смотрела тогда, под травой. Но теперь… это было искреннее желание.
Хотела, чтобы ему передалось, как ей стало хорошо; почему-то было чувство, что приятно было только ей, а он сам лишь работал на её благо. Хотелось ответить, но лунная просто не знала как. Неумело, даже как-то забавно она то и дело приподнималась на локтях, покрывая его губы жаркими поцелуями, кусала их и шею, копируя его действия, но сама сходила от этого с ума.
Когда Зак почувствовал, что Кая перестала сжиматься, задвигался сам. Ему нравились эти её неуклюжие движения. Да, она не Ливафейн — та была настоящей жрицей любви — но с этой неумелой дикаркой ему было намного приятнее, а остальному научится.
Он посмотрел в лицо Каи, и оно тут же смыло все остальные образы. Даже не верится, что он когда-то мог желать кого-то другого. Для него существовала только одна женщина, и она была сейчас под ним, в его власти. И он закрепит свое право владеть ей. Толкнувшись сильнее, Зак принялся наращивать темп. Его движения становились грубее, он перестал заботиться, что Кае, должно быть, больно от каменного пола. Но сам того не осознавая, старался защитить ее и от этого. Прожигая ее багровым взглядом, он просунул руки ей под лопатками и обхватил плечи снизу. Таким образом сделал своеобразную преграду, чтобы при толчке ее тело не так сильно отталкивало. И устроившись так, Зак с удвоенным рвением задвигался, помогая себе руками, будто насаживал девушку на себя. От этого его член проникал ещё глубже, и казалось, что он продолжал увеличиваться.
— Закнеыл, — томно позвала его оборотень. Могло показаться, что она как бы в порыве страсти зовёт его, но она хотела просить медленнее. Не привыкший организм не мог позволить терпеть такое, было больно, неприятно, но… что-то в этом было.
Вместо того, чтобы вскрикнуть, просить, дать понять, что ей не нравится, Кая вцепилась ему в плечи не ногтями — когти зверя от переизбытка чувств вонзились в его плечи, разрывая рубаху и кожу. И запах крови ударил в нос, придавая сексу что-то новое, что-то неправильное и дикое, но такое приятное.
— Больно… — таки выговорила… нет, прорычала Кая, но отчего же она сама не останавливалась? Не может. Нравится! Нравится дикость, нравится боль, которая была терпимой, и которая мешалась со вкусом крови, животного секса. Ненормального для всех, но нормального для них.
— Мне тоже, — прошептал Зак, и с его губ сорвался стон, когда его и так раненому плечу стало ещё больнее. Но запах крови и его пьянил, вызывая на поверхность саму сущность звёздного.
Нет, нельзя, он и так уже сделал ей больно, но как же хотелось! Одна мысль, что он закинет ее ноги себе на плечи или перевернет ее и возьмёт сзади по-звериному, подводила его к концу. Гоня эти мысли подальше, Зак пообещал себе, что обязательно попробует с ней всё, постепенно.
Закнеыл уже не мог остановить заданного темпа, но постарался заглушить эту боль страстными поцелуями, горячим шепотом ее имени на ушко. Ещё немного и он не выдержит.
Кая зажмурилась не то от ощущений, не то от того, что ей стало странно приятно. Лунная возвращала ему эту боль через укусы, но его все же услышала… Будто ладонь ошпарили — она тут же убралась от больной руки, и, не зная, куда деть, Кая запрокинула её за голову, царапая мрамор, создавая неприятные звуки, которые сама же заглушала рыками, даже стонами, то и дело сменяющими друг друга.
Приподнявшись, партнёрша жадно стала слизывать кровь, непонятно какими порывами ведомая. Она просто хотела. Это её добыча, а она — его. И делают они друг с другом, что хотят. Как нежности превратились во всё это — для Каи осталось загадкой. Она заметила его красные зрачки, которые вроде для неё были обычными, родными, но сейчас они были какими-то… нездоровыми, страшными. Наверное, только сейчас пришло это осознание — над ней был звездный эльф — один из садистов и убийц, чьи черты он глубоко прятал внутри себя. Но он был им, и Закнеыл показывал Кае себя настоящего. Было ли страшно? Нет. Она просто приняла его таким. Да, звёздный, но этот звёздный — её мужчина, такой же зверь, хоть и не оборотень. Лунная, как бы говоря это, переместила руку с его плеча на затылок, сильно сжимая волосы в кулак и запрокидывая голову Закнеыла, дабы впиться в его шею страстным поцелуем, оставляя яркую отметину, украшенную царапинами от клыков. Не клеймо, но этот знак, что он принадлежит ей, Кая готова была оставлять каждый день. Назло Гинтару, на зависть этой Ливафейн. Закнеыл слишком резко дернулся вперёд, может, из-за протеста столь грубому действию, а может, понимая и одобряя это. И толчок тот стал для Каи последним шагом в волны удовольствия.
Оргазм лунной был неожиданным и сильнее, чем все оргазмы той ночи вместе взятые. Она вонзила когти в свою ладонь, пронзая кожу; ноги оборотня резко обняли эльфа за спину и толчком прижали к себе, заставляя проникнуть до самого конца. Кажется, Кая что-то выкрикнула, но сама не поняла что. Все было сконцентрировано на том, как мышцы пульсируют, сжимая его член; как запах крови бьёт не меньше, чем пульсация по всему телу. И боль от оргазма. Такая странная, длительная, мощная… Да, идеальный экстаз.
Все слилось воедино: ее стоны, содрогание тела и то, как плотно она прижалась. Закнеыл, как мог, держался, но его выдержку добил болезненный поцелуй в шею. Он подался вперёд, и в этот момент она сама сжала ногами его так плотно, а когда ее внутренние мышцы сократились, он кончил следом за ней, замирая, наслаждаясь сладостными мгновениями. Это было прекрасное, лучшее — а ему есть с чем сравнивать.
Что с ним сотворила эта девчонка? Он не собирался заходить так далеко, по крайней мере в комнате Гинтара, из уважения к нему, но в итоге она вытащила на свет глубоко запрятанные инстинкты.
Выходить из нее было подобно мучению. Трение о стенки все ещё чувствительного члена вызывало дрожь, и у него даже перехватило дыхание. Наконец выдохнув, он лег рядом на бок, и подложив руку под голову, уставился на Каю. Она была великолепна: с блёстками пота на теле, часто вздымающейся грудью. По мере разглядывания он поправлял платье на ней. Наверное, надо что-то сказать, но зачем слова, когда тело уже все показало само?
Кая медленно повернула к нему голову, и первое, на что упал взгляд — его плечи. Когда наступил холод, ведь больше никто, подобно одеялу, не накрывал её, мозги стали вставать на место. И знаете… стало стыдно. Нет, даже не за плечи, хоть за них ей было особенно неприятно. А то, во что она превратилась в эти минуты. Это вообще была не лунная. И будь то полнолуние, она бы поняла свой порыв, но… Почему желала сделать ему больно? Почему так голову снесло? И ведь не понимала, что это могло даже понравиться.
— Прости, — виновато прошептала она, поднимаясь на дрожащих руках и, возвышаясь над ним, виновато опустила голову и поцеловала ранку на плече. — Не знаю, что на меня нашло… Я сейчас перевяжу, — и она приготовилась вскочить.
— Подожди, — он успел схватить ее за руку и притянул обратно к себе, прижимая к груди и зарываясь носом в шейку. — Посиди так ещё минутку.
Не хотел, чтобы этот чудесный миг заканчивался. Желал ощущать ее как можно дольше, как будто сейчас она встанет и упархнет, как бабочка.
— В следующий раз точно идём на тренировку — ту, что с мечами, — отвесил едкий комментарий Зак, отстраняясь.
— А это-то сейчас причем?
Но с ним всё равно осталась. Тем более лишние движения отдались резкой болью внизу живота. Даже нет… неприятным жжением. Лунная этого никак не показала, лишь переместилась на его грудь, кладя голову в область сердца и вымученно наблюдала за ним, играя пальчиками с волосами… правда, только кровью их пачкала, но это уже неважно.
— Да так, в голову пришло, что, если мы продолжим в том же духе, я могу причинить тебе вред, — с грустной улыбкой произнес звёздный. — Очень больно было?
Он нежно провел рукой по лицу Каи и опустил её вниз, гладя животик.
— Глупый вопрос. Это я ведь тебе кровь пустила. Да и мне… даже понравилось, — ещё никогда ей не было стыдно что-либо признавать, как вот это. — Это… ненормально, да?
Но Кая не успела услышать ответ, не успела накрыть ладонью его. Пара, увлеченная друг другом, не услышала шаги за дверью, и в эту же секунду она распахнулась, громко ударяясь ручкой о стену. В дверном проёме стоял Гинтар. Он был зол. Нет, это слишком слабое слово. В бешенстве? Уже похоже. Это не отражалось на его лице — был холоден и непроницаем, но энергия, витающая вокруг него была именно гневом.
— Я надеюсь, ваша совесть не позволит вам продолжить это делать в моей комнате?
Туманный шёл сюда с одной целью — пока что просто извиниться перед Закнеылом за то, что не смог себя контролировать. Но когда услышал стоны… Если бы Сектар не поработал с ним — убил пару на месте. Обоих. И лишь из-за того же уважения и всё ещё сохранившегося в нём такта не позволил прервать процесс. И как дурак, сидел, слушал их, злился и ждал.
— Закнеыл, я могу с тобой поговорить, или ты осмелишься продолжить?
Звёздный подорвался в тот же момент. Как ужаленный подскочил и, оказавшись на ногах, выпрямился по струнке. Как нашкодивший ребенок. Сообразив, что тем самым грубо отпихнул Каю, с извинениями помог ей подняться. Но все же строгий взгляд туманного выдержал.
— Мечи мне понадобятся? — просто спросил он. И чтобы Кая снова не встала между ними, силой завел ее себе за спину.
Гинтар видел, как морщилась оборотень. Он видел кровь на плечах Закнеыла. И, кончено, для нормального эльфа это всё выглядело двусмысленно. К счастью, в его голове не успела родиться мысль об изнасиловании (после происшествия с Валанди в Мутных горах о звёздных он уже не мог думать иначе) — сразу за ним материализовался Сектар и, отпихнув брата, вошел в комнату:
— Не переживай, это по обоюдному согласию.
— Гинтар, никаких драк, — попыталась таки выйти из-за спины звёздного Кая, но на её плечо легла рука Сека, и она тут же почувствовала некое облегчение внизу.
— Если ты не дашь им разобраться, это будет преследовать вас до конца пути, — спокойно сказал младший и, отодвинув лунную от Закнеыла подальше к кровати, кинул головой, мол всё хорошо. Но кому? Заку, чтобы не беспокоился о Кае, или Гину, что доверяет ему этот разговор.
— Нет, не понадобятся, — ответил на вопрос Гинтар и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Он знал, что тот за ним пойдёт. И Зак пошёл. Последнее, что они слышали, это слова Сектара оборотню:
— Девочка, головой-то надо думать. Заниматься сексом второй раз так грубо и с партнёром, который настолько больше тебя — это может иметь нехорошие последствия. Если ты чувствуешь что-то не то — скажи ему. Нечего терпеть и переходить за грань.
То ли на случай плохой защиты Сектара, то ли просто хотел, чтобы слышали все финал этой истории, Гинтар просто вышел из комнаты и закрыл дверь. Лунная с её слухом всё слышала. Да и не подумал Гинтар закрыть дверь в комнату, где отдыхала Валанди. Повернувшись к Закнеылу, Гинтар сложил руки на груди и посмотрел на него, как туманные смотрели на всю тройку — никак.
— Я против этого. И хочу, чтобы ты отошёл.
— Гинтар, я уважаю твое мнение, — Закнеыл встал напротив него. Он не принимал защитную стойку, но был настороже, потому что-то, что он собирался сказать, наверняка не понравится Гинтару, — но в этом вопросе оно не имеет значения. Прости, что не сказали раньше. Мы знали, что ты не одобришь это. Но это случилось, так что прими или смирись.
Не хотел грубить, но иначе не знал, как сказать.
— Да, я звёздный, — выплюнул он эти слова, — и со мной всегда опасно, независимо откуда придет угроза. Себя я научился сдерживать, а от других буду защищать Каю до последнего вздоха.
Понимал, что слова его звучат неубедительно. Но отступаться Зак не намерен, он докажет Гину, что достоин сопровождать Каю на всем жизненном пути.
— Ты меня неделю назад спрашивал, что чувствуешь, когда влюблен, — в тон ему ответил туманный. — Что даёт мне право предполагать, что ты даже её не любишь. Об этом не спрашивают, если любовь есть. Ты её уже чувствуешь и сам понимаешь, что это оно. С чего вдруг это вспыхнуло? После того, о чем мне сказал Сектар? Тогда это не любовь, Закнеыл. Это страсть и не более того. Она сгорит, и пеплом станешь не ты, а Кая. Хватит с неё разочарований в мужчинах.
И всё же младший брат действительно на него повлиял — говорил Гинтар хоть и резко, но всё же спокойно, и поза его не была показателем желания напасть, не сгущался воздух и не электризовался от магии. И Гин не хотел отступать. Он был уверен в своих словах, он думал о них, когда Валанди вернулась из комнаты Каи (Гин не стал спрашивать, что она там делала).
— Да, спрашивал… Для того, чтобы удостовериться, что я чувствую к ней именно это. Как я мог понять, что это любовь, если я никогда не знал ее? У звездных даже слова такого нет, — выдохнув, Зак продолжил. — Я много думал об этом и могу заверить тебя, что это не мимолётное увлечение. А разочаровываешь здесь её пока только ты. Когда ты перестал замечать, что с ней не все в порядке?
«О чем он?» — хотел спросить, но это он тут играет роль старшего братика! И ему задавать вопросы!
— Мы сейчас говорим о тебе. Зачем тебе она? Я буду требовать, чтобы она была счастлива, но что ты ей можешь дать? Только не говори мне, что счастье может быть и в лесу под кустиками. Я хочу, чтобы у неё была крыша над головой, чтобы она ни в чем не нуждалась. Ты можешь ей это дать? — конечно, Гину ничего не стоило просто давить на то, что Закнеыл её не любит, но смысл, если звёздный будет петь одну и ту же песню? — Кая ненамного старше Валанди, зачем тебе этот ребёнок?
— Пищу она добывает лучше нас всех вместе взятых, а крыша над головой — не всегда счастье, иначе почему ты ушел из дома? Я не богат, но серебряники в кармане найдутся. Покинув дом, чтобы изменить свою жизнь, я потерял все. И Кая — первое сокровище, которое я нашел здесь, — он искренне пытался донести до Гина, что у него серьезные намерения.
Да, он не мог предложить ей ничего, кроме самого себя. Он устал, устал быть один все время. Зак хотел иметь близкого, с которым может поделиться переживаниями, и который сможет его понять. Он помотал головой из стороны в сторону, осознавая, что Гинтар просто не хочет отпускать от себя подругу, ему ничего не объяснишь.
— Кая давно не ребенок. Изгнанник просто не выживет, если будет смотреть на мир как ребенок.
Нет, он правда готов был отдать Каю, но лишь тому, кому сам будет доверять на все сто процентов. И кто, по его мнению, действительно сделает её жизнь счастливее. Пока что, если уж не под первое, то под второе Закнеыл не подходил.
— Ты ведь о ней ничего не знаешь, — грустно усмехнулся туманный. — Жизнь ставлю на кон, но она тебе даже ничего не рассказала о себе.
И Гинтар не мог отделаться от мысли, что Закнеыл всё-таки в ней увидел лишь симпотичную мордашку. А как он отреагирует, если оборотень в порыве злости оцарапает его? С Гином был неудачный опыт, но он принял это. А звёздный готов будет терпеть такое обращение? Нет, Зак ей ничего не сделает — Гинтар верил в это, но… Сам не знал, но он искал причины!
— Когда-нибудь ты услышишь, что она убила нескольких оборотней из своей стаи, которые к ней зла не питали. Просто так. Хотела пробить путь к власти. И ты примешь это? Для тебя это будет номальным?
— Посмотри на меня, — невесело усмехнулся Зак. — Кого ты видишь? Ты знаешь мою историю. Думаешь, после того, что я творил, могу упрекать кого-то другого? Но это все в прошлом, и пусть там и остаётся.
— Я смотрю на тебя, Закнеыл. И ищу хотя бы одну причину, которая убедит меня в том, что ты достоин её, — грустно ответил Гин.