***
Сами же Гин и Сек воспользовались купальнями сразу после Зака. Разговор вели спокойный, непринуждённый. Вообще, говорил больше Сектар, ибо всё, что хотел рассказать брат, он уже знал наперёд. Чаще всего младший просто подшучивал над старшим. Одно дело читать о том, как Гинтар на свиньях катался, а другое дело это видеть через его память. В комнату они вошли уже, когда Валанди расчёсывала свои прекрасные волосы, на которые Гин невольно залюбовался. Но заметив, что в комнате было слишком свободно, нахмурился: — Где Кая? — Я отправила ее к Заку, — легкомысленно произнесла Валанди, не отрывая взгляда от отражения. В зеркало она увидела, как Гинтар нахмурил брови, но не дала ему и слова сказать. — Послушай, дай ей свободу. Она уже большая девочка, может сама выбирать мужчин. Между прочим, это ты мне всю дорогу жужжал, какой Зак хороший, и как я к нему несправедлива, чего же теперь наседаешь? Она опустила расчёску на столик, покрутила несколько склянок с кремами и маслами, которых было слишком много для мужской комнаты, и только после повернулась к туманным. — Ты бы видел, какая она милая, когда говорит о нем, — улыбнулась Валанди. — Похоже, он ей действительно нравится. Гинтар уже собрался было идти за ней, но голос Валанди остановил его, и туманный просто плюхнулся на кровать брата, которую, к слову, уже успел перестелить. — А с чего это ты вдруг на его стороне? — хмуро бросил он. — Милая, — зато Сектар тут же навис над Валанди и подвинул на край столика несколько тех самых склянок. — Очень советую вот эти. — Не ты ли просила написать, чтобы Кая держалась от него подальше? — Просто я ей показал, что не такой уж он и плохой. — А ты вообще в наши отношения не влезай, Сектар! Валанди, вот представь, что у тебя есть лучшая подруга. Самая-самая лучшая. И ты знаешь, что за всю жизнь она настрадалась от мужиков по горло. Неужели ты бы продолжила доверять её выбору, несмотря на то, что этот выбор может стать последним? — намекнул он о полной пропаже доверия к противоположному полу. Сектар в это время взобрался на кровать и, сев в позе лотоса напротив Валанди рядом с братом, больно толкнул его в плечо. — Вот к Сектару я бы ее не подпустила, — ткнула она в него и скорчила смешную рожицу. Но над словами Гинтара задумалась. — Ну и что ты предлагаешь тогда? Как, по-твоему, мы их разделим? Зак не намерен отступать, да и Кая будет всячески тянуться к нему. А не оставлять их наедине — не оставаться наедине и самим. И опять мы пришли к варианту убить Зака, который ни ты, ни я теперь не приемлем. Валанди открыла одну баночку и сморщила носик от резкого запаха жасмина. Нет, такие она не любит, а вот вторая оказалась немного приятнее. Раз уж хозяин разрешил, она намазала руки и шею, и теперь от нее пахло ирисами. — У нас только лютые извращенцы готовы спать с оборотнями, — поморщился Сек на слова солнечной. — Ты сам мне за неё деньги предлагал. — На меня плохо влияют эти твои «другие расы ничем не лучше нас», — в ответ усмехнулся младший и лёг на свою кровать. Его, например, очень радовал тот факт, что обе пары будут разделены из-за оборотня и звёздного — никто больше не будет заниматься непотребством там, где в праве этим заниматься только он. — Давайте лучше поговорим о вас. Гинтар, ты писал, что с вами связался морской. Так как он собирается заколдовать письмена? Он назначил место встречи? Валанди тоже забралась на кровать, нагло отпихивая ноги Сектара, чтобы пробраться к Гину. — Меня больше волнует, как нам пройти мимо сирен, — произнесла солнечная. — Сирен? — распахнул глаза туманный. Он скептически посмотрел на жалкие попытки солнечной себя отпихнуть, но, потеряв терпение, схватил её за ногу и в наглую посадил к себе на колени, крепко сжимая в руках. — Сектар! — конечно, такое старшему не очень-то нравилось, но он не бесился так, как из-за короля солнечных. Наверное, здесь играл факт полного доверия к младшему. Дальше вот таких рукоприкладств это не дойдёт. — А ты своей даме, будь добр, объясни правила нахождения на островах! Так о чём это я… Ах да! Сирены? Вы с ума сошли? И как вы себе представляете поход к ним? — Как раз хотели тебя о помощи попросить. Нет ли какого-то заклинания или… — начал было Гинтар. — Боги, нет конечно! Магия сирен — это их природа, от этого нет защиты! Всё равно, что я буду пытаться защититься от руки, которая меня захочет ударить! — Но от руки можно поставить щит… — Но рука осязаема, идиот! Вы чем думали, соглашаясь идти на остров Хэтога? — Сектар был не только удивлён в глупости этих путешественников, но и зол на их глупый поступок, что выражалось в его «объятиях». А Валанди затеяла эту возню специально. Конечно, играла с огнем, но почему-то ей казалось, что Сектар не причинит вреда, прониклась доверием к нему, как к младшему брату Гина. Да и это должно отвлечь их от Каи. Однако, оказавшись в объятиях не того туманного, Валанди пискнула и сделала несколько попыток выбраться — неудачно. По мере разговора Сектар сильнее сжимал руки на ее рёбрах. — Сломаешь, — сдавленно предостерегла Валанди, когда он начал причинять ей настоящую боль. Мысленно она уже принялась проводить рассчет, куда лучше врезать, чтобы Сек ее отпустил, а пока вцепилась в пальцы туманного, стремясь оторвать их от себя. — Сломаю, дура, ещё как сломаю. Ты мне показалось сначала разумнее всей этой тройки вместе взятых, — угрожающе заговорил он ей в макушку. — Ты куда смотрела, соглашаясь на это? Или солнечные, живя в лесах, не знают, кто такие сирены? Так я тебе скажу. Они затрахают, что твоего Гинтара, что того звёздного, до смерти. И им очень повезёт, если они не понравятся им в постели. В этом случае их убьют на месте. — Сектар, я всё понимаю, но… — опять Гину и слова не дали вставить: — Что ты понимаешь? Туманные моряки сотнями гибнут, если их случайно течением заносит к этим островам! — Они предупредили, чтобы мужчины к ним не совались, — рыкнула Валанди, тоже начиная злиться. — Если нет никакого способа защититься, тогда я пойду одна. Орлоно пришел ко мне с этим предложением, значит, мне и разбираться с ним. А представив, как морские демоницы используют Гина для своих плотских утех — уж он им понравится — Валанди чуть с ума не сошла. Определенно, его она к острову не подпустит. Надоело, что Сектар ее держит. Схватив его за плечи и найдя опору ногами, она резко подтолкнула себя вверх и извернулась так, чтобы оказаться лицом к Сектару. Однако это движение повалило их обоих на кровать, и Валанди просто распласталась, лёжа на младшем туманном сверху. — Валанди, мы это уже обсуждали. Одна ты не пойдёшь! Если мы… Эй, а ну хватит! — Гинтар попытался вырвать эльфийку за шкирятник от брата, но тот тут же обнял её ещё крепче — в таком-то положении точно не выберется. — Сектар, немедленно отпусти её, мне это не нравится! — Она сама повалилась на меня, — пожал плечами младший, но Валанди не отпустил. Напротив, с такой зловещей улыбкой посмотрел прямо в её глаза, и прошептав: — Не думал, что я тебе настолько понравился, что ты аж прыгаешь на меня, — стал колдовать. Валанди была во тьме. Она видела только темноту и ничего вокруг. Нет, стойте… Там что-то показалось. Сектар! Голый… Внушительный… Красивый… Нет, стойте! Это он ей такие эмоции наколдовывал? Или… — Ну вот мы и одни… — томно прошептал он. Вспышка, и туманный уже ласкал обнаженное тело солнечной, которая не могла двигаться из-за магии. Ещё одна — Сектар ласкал её напряженную грудь языком, а пальцами водил внизу, возбуждая, заставляя течь. Вновь вспышка — Валанди на лице Сектара и принимала его оральные ласки. Такие нежные, горячие… прекрасные… Между каждой вспышкой проходило по меньшей мере минут пятнадцать. Последняя вспышка показала, как солнечная скакала на младшем брате своего возлюбленного, похотливо сжимая свои груди ему на радость. Но когда солнечная открыла глаза, она сидела в полуметре от братьев, а те, словно прошла одна минута (словно ли?) вели диалог: — Мы решили, что девчонки пойдут на остров, а мы с Заком на лодке будем ждать их в море. Я думаю, мне хватит сил чтобы хоть немного течение не прибило нас к берегу, — говорил Гинтар, пока Сектар с видом полной заинтересованности кивал. — Убью гада, — буркнула Валанди и пошла искать свой кинжал в рюкзаке. Какие, к черту, морские, когда самая большая угроза сидела рядом с её возлюбленным и, нагло смотря в его глаза, пихала такие мысли ей в голову? Родной брат ещё… В руки ей попался лук вместо кинжала, и она, не мешкая, чтобы Сектар не успел засечь ее мысли, пустила стрелу, которая пролетела перед самым носом младшего брата и воткнулась в подушку. — Ещё раз залезешь ко мне в голову, и я не промахнусь, — Валанди бросила гневный взгляд на братьев и, со злости откидывая лук в сторону, сделала шаг к выходу. Лицо Сектара нужно было видеть. Эти распахнутые глаза, открытый рот и медленный поворот головы в сторону пришедшей угрозы. Потом лицо медленно исказилось такой злобой и презрением, какую Валанди ещё не видела в лице туманных. — Да как ты посмела, дрянь? — Сектар, что ты с ней сделал? — резко вскочил с кровати Гин, прикрывая собой уходящую солнечную. — Я просил же тебя… — Я один из испытателей, — рявкнул Сек в спину Валанди, игнорируя брата. — И поверь, я тебе припомню это. Боль звёздного покажется тебе всего лишь щекоткой! Ты… — Сек замолчал, видя, как перед его лицом вновь летал острый маленький шип. Оскалившись, он перевёл взгляд на старшего. — Если ты не покажешь ей, где её место, это сделаю я. — Не знаю, что ты опять ей показал, но ты это заслужил, — в ответ показал зубы старший. — Я в своём доме. Какого чёрта я должен терпеть это? Может, ты и стал неженкой в своих приключениях, но это не распространяется на других. Ещё одна выходка с её стороны — и солнечная будет считать себя оборотнем, ясно? Будет рвать на себе одежду и бегать на четвереньках голой по городам, если ты её не приструнишь! И не смей мне угрожать, ты знаешь, чем обычно наши драки заканчиваются! Покидая комнату, Валанди пообещала себе, что как только получит магию и разберётся с её природой, первый же, кого она навестит, будет Сектар. Громко хлопнув дверью, она осторожно выбралась из особняка в поисках места, где ее никто не потревожит.***
Спустя два часа перепалок с братом, они всё-таки пришли к единому мнению — один будет готовиться к испытаниям, второй найдёт Валанди. И вопреки мнениям, готовиться будет Сектар, а Гин пошёл за своей подругой — Сек быстро вычислил её местоположение и отправил туда старшего. Да и нетрудно было найти — слуги то и дело жаловались, что не могут навести порядок в саду из-за неприятной особы, которая там засела. Туда и пошёл туманный. — Валанди… — тихо позвал её эльф, заметив золотую копну волос среди кустовых цветов. — Прости. Мне правда очень стыдно за него. — Ну и мерзкая у него сила, — проворчала солнечная. За это время она немного успокоилась, но неприятный осадок остался. — Если будем в Тиросе, там живёт один торговец амулетов, среди его вещей есть несколько кулонов, которые защищают от ментальных атак. Знала бы, приобрела ещё в прошлый раз себе, — она цокнула языком и расстроенная повернулась к Гину. — Он нормальный парень, с ним даже можно вести дела, но такие вещи терпеть не намерена. Я понимаю, что он не уважает женщин, но должны быть какие-то рамки! — У него нет рамок, — покачал головой Гин, обходя Валанди сзади и обнимая её со спины. — Только одна — я. Поверь, если бы я не написал о своих намерениях к тебе — этой бы ночью была в его кровати. И поверь, добровольно. — Не дождется, — проворчала она, кладя руки поверх ладоней Гинтара. Конечно, ему и самому было неприятно говорить это, но в какой-то степени он хотел показать, что у Сектара есть какое-то уважение. Если уж не к женщинам, то к родственникам. К матери, например, он ни разу в жизни это не использовал. — Я теперь переживаю, как бы он не отыгрался на тебе на испытаниях за это… — Я опять все испортила? — грустно улыбнулась она. — Теперь у меня нет ни шанса пройти их. Есть какой-нибудь способ сопротивляться ему? — Нет, милая, ты ничего не испортила. Будет чудом, если вообще кто-то сможет пройти эти испытания, — честно ответил Гинтар. — Нужно только молиться, чтобы никто не подсел на то, что будут показывать. Помню одного туманного эльфа — он часами сидел у дома старейшины, моля, чтобы его вновь переместили в иллюзию. Его грехом было обжорство. В итоге он так и умер от голода. Испытатели залезают слишком глубоко в голову. Порой, зависимость даже не излечишь. Противостоять им никак нельзя. Ни амулетами, ни заклинаниями. Да и если кто-то почувствует это - автоматический провал. — Будем надеяться, что случится чудо. Пойдем? Чем скорее закончим с этим, тем скорее уберемся. Прости, но я не хочу надолго задерживаться у тебя дома. — Как бы в это было не трудно поверить, но я тоже, — и прежде чем они куда-то пошли, Гинтар взял руку Валанди и, дернув на себя, обнял, скрепляя на её губах жадный поцелуй. — Моя маленькая сочная эльфийка, — улыбнулся он. Сочная? Или солнечная? Да какая разница, когда на тебя смотрят такими влюбленными глазами?***
Пятёрка молодых эльфов предупредила Майнсета и Заринти об уходе, и Сектар повёл их к старейшине. Как оказалось, вокруг особняка Гинтара было не так пусто. Если пройти пять километров, то можно было увидеть ещё один… Ну, не замок или особняк, но что-то схожее с часовней. Это было красивое массивное здание всё из того же белого сверкающего мрамора. Здание было больше обычных часовен, и ребята посчитали, что это и есть дом старейшины. — Нет, здесь проводятся разные обряды и советы, — ответил на мысленные предположения спутников Сектар. — Сам же старейшина живёт скромно на другой части острова. Но с каждым годом ему всё тяжелее проходить этот путь. Бывает, тут и ночует. Или за ним присылают телегу. Внутри было светло. Слишком светло. Будто маги нарочно сделали стены здания настолько ослепительными, что всё равно если бы в этих стенах скрывалось само солнце. Справа и слева от входа были скамьи в несколько этажей, и каждое место было заполнено. Более того, стоило подойти к дверям, как Сектар скрылся, сославшись, что ему нужно подготовиться к испытаниям, а когда Гинтар со своими спутниками вошёл в здание, все туманные, пришедшие сюда как зрители, повскакивали со своих мест и громко закричали, приветствуя пророческих эльфов. Слух о том, что на островах появились спасители эльфийской магии распространился быстрее, чем что-либо, и, засунув своё высокомерие подальше, обычные жители видели в путешественниках каких-то героев. — Это они! — Эльфы из пророчества! — Они уже нашли два артефакта! — Вперёд! Вы справитесь! — Верните нам магию! Кая, не привыкшая к такому вниманию, и из-за отсутствия плаща, прижалась к Закнеылу, будто каждый туманный держал в руке лук и целился в них. Для неё было слишком шумно, слишком много незнакомцев. Слишком противно. Сам звёздный отреагировал на это спокойно. Он привык к повышенному к его персоне вниманию. Где бы он ни находился, у звездных или в поселениях на поверхности, всегда был в центре внимания, если не скрывался. Если на родине всех заставлял смотреть его высокий статус в иерархии, то в городах — само происхождение. Он только насторожился, чтобы не пропустить, если вдруг их попытаются убить. Для Валанди же это было как бальзам на душу, после ужасного приема в доме туманных. Ей нравилось, когда ее почитают, когда ей восторгаются, а после встречи с семьёй Гина, ей было достаточно, чтобы относились просто не как к отбросам. Гинтар сначала долго осматривался, искал глазами своих родителей на трибунах. И да! Вот они! На самых первых местах в другом конце зала, почти напротив места, где всё будет происходить. Мать сдержанно улыбалась, но взглядом она поддерживала своего сына. Как и отец. В его глазах была гордость. Один сын достоин чести стать частью пророчества, а второй считался лучшим магом острова. Об одном он беспокоился: если Сектар даст слабину, его выгонят, а Гинтар автоматически проиграет. Трон (а иначе это назвать было нельзя) возвышался на пьедестале у стены, противоположной к входной двери. На нём сидел эльф. Кая никогда не видела старых эльфов. Настолько старых. Он был больше похож на человека: сгорбленный, голова вжата в плечи, а нижняя челюсть как-то странно выпирала вперёд. Его длинные, белые, а не серебряные волосы касались пола, укрывая плечи и руки старейшины, как шаль. Глаза были скрыты за густыми седыми бровями, а морщины на лице и делали его похожим на человеческого старца. Это был дряхлый старик, и не вызывал чувство уважения так, как должен эльф с таким статусом — старейшина! Даже когда Кая ушла из стаи, её вожак, хоть и был старым, но напоминал сорокалетнего человеческого мужчину, но никак не девяностолетнего. Хотя может их так уродовала магия? Справа и слева от трона стояли по три разные фигуры, облачённые в красивые серые плащи. Капюшоны скрывали в них всё! Глаза, лицо и даже подбородки — непонятно, кто там мог быть. Длинные пышные рукава заканчивались дальше от пальцев на десять сантиметров, ног тоже не было видно. Полная конфиденциальность. А пока четверка путешественников, ведомая Гинтаром, шла через кричащую толпу к старейшине, к фигурам присоединился ещё один неизвестный, но все сразу поняли — этот эльф, возвышавшийся над своими коллегами благодаря росту, был никем иным, как Сектаром. Валанди глубоко вздохнула, заведомо зная, что обречена на провал. Да и Закнеыл не очень был воодушевлен. Помня, как поиздевался над ним Сектар, он готовился к самому худшему. Заметив настрой Валанди при виде брата, Гинтар очень хотел обнять её, как-то поддержать, но не мог. При старейшине — не мог. Лишь едва заметное касание его пальцев руки эльфийки, и Гинтар вышел к пьедесталу: — Старейшина, я рад видеть Вас в добром здравии, — Гинтар опустился перед стариком на одно колено. — Гинтар, сын Майнсета, — а голос старика! О боги, это был пусть и громкий, но до чего омерзительно скрипучий голос! — Мы сначала расстроились, что столь хороший эльф решил пренебречь теми подарками жизни, которые готов был передать тебе твой отец. Но как всё удачно сложилось. Ты можешь сделать для своей семьи куда больше, чем вести дела Майнсета. Через каждое предложение старик делал длительную паузу и тяжело дышал, словно говорить ему приходилось на одном только выдохе. Для спутников не стало секретом, что ему сейчас очень тяжело даже просто находиться среди такой толпы. — Твои родители уже рассказали тебе об испытании? — спросил старик. — Да, старейшина. Я и мои спутники готовы их пройти. — Хорошо, хорошо. Я надеюсь, ты понимаешь, что я не могу отдать тебе столь важную вещь, практически символ острова, не будучи уверенным, что вы достойны не только быть избранными, но и способны завершить свою цель? — Да, старейшина. Я всё понимаю. — Тогда… Да начнутся испытания. Я не стану вам объяснять суть. Надеюсь, твой брат уже всё рассказал. Так кто же готов пройти его первым? — Я пойду, не будем с этим тянуть, — шепнула Валанди Гинтару. — Пусть Сектар бросит все силы на меня, может, вам поменьше от него достанется. — Удачи, — шепнул ей Гин и указал взглядом на неё старейшине. Тот кивнул и махнул рукой одному из испытателей. — Давай, нужно чтобы хоть один прошёл, — шепнула ей Кая. Себя-то она уже заранее завалила. Вперёд вышел один из испытателей. Он задрал рукав до кисти и указательным пальцем коснулся лба эльфийки. Да, они не могли колдовать без зрительного контакта, но Валанди уже знала, что хватало прикосновения. Перед глазами вспыхнула яркая вспышка, поглотившая всю комнату, всех зрителей, а когда свет медленно растаял, унося все воспоминания Валанди, она увидела вокруг себя красивые столы, на которых была её самая любимая еда со всех мест, где бывала: жаренные курочки, свинина, рыба, украшенная лимонами и зеленью, орехи в меду, запечёные яблоки — всё! Комната была светлой, приятной и уютной. Валанди знала кто она, обрывками помнила своё прошлое, но тут она оказалась, потому что бежала от великана, у которого пыталась украсть сокровища. Она была голодной и уставшей, и по счастливой случайности попался дом с этой красотой. Столы ломились под количеством этих яств, запах всего вкусного, чего только есть на свете, обволакивал солнечную, заставляя давиться слюной. В её мире никого не было — Гинтара, Каи, Зака. Не было прошлого с пророчеством. Было её настоящее, где она — всё такая же искательница, бойкая и отважная. И сейчас она очень хотела есть. Какой же голодной она себя чувствовала! Но было что-то подозрительное в этом. Дом, полный еды, и никем не охраняется, в таком опасном месте, как горы. Чего тут скрывать, у Валанди был порыв схватить ближайший пирог и унести ноги подальше. Однако тяжелые шаги, которые послышались снаружи, заставили ее сорваться с места быстрее. Стоило Валанди открыть дверь, как её тут же поглотил яркий свет, выводящий всё в тот же зал. Гинтар и Кая испугались, что закончилось всё слишком быстро — испытатель не успел продержать свой палец у её лба более, чем три минуты, а уже отрывает. Неужели… — Солнечная прошла испытание. Она чиста от греха Чревоугодия, — громко сказал неизвестный туманный, и толпа вновь повскакивали со своих мест, даруя громогласные аплодисменты Валанди. Гинтар хотел было подскочить к ней, но уже шел второй испытатель. Он только и успел, что сказать: — Ты молодец! Ещё шесть! Прежде чем второй туманный эльф прикоснулся к ее лбу, она успела обрадоваться, что это не Сектар. И вновь ее поглотил свет, унося к следующему испытанию. Прикосновение ко лбу переместило Валанди в страшную реальность. Её насиловали. Опять. Толпа звёздных эльфов окружила бедную солнечную, прикованную к клетке по рукам и ногам. Под ней был тот самый палач, насаживающий пленницу на свой член. Сзади пристроился ещё один, грубо входя уже там, третий стоял у лица солнечной и заставлял ублажать его ртом. Целую ночь звёздные меняли друг друга, неустанно насилуя, разрывая Валанди. Сколько так прошло времени — она не знала. Но бывали моменты, когда её оставляли тут одну, лежать и задыхаться от запахов, от неуходящего чувства заполненности всеми этими омерзительными… Слова звёздных даже сейчас отдавались эхом по пещере: — Тебя никто не спасёт. — Мы не дадим тебе умереть. Ты будешь веками ублажать нас. — Мы будем делать с тобой всё, что хотим! — Оставь надежды убежать. И вот, её оставили тут снова. Одну, в ледяной клетке, со своими мыслями. Но вопреки ожиданиям ее обуяла страшная злость: «Сколько можно уже?» Разве она мало настрадалась? Собрав последние силы, она поднялась. Сначала на четвереньки. Разбитые в кровь коленки нещадно саднили. На трясущихся ногах она смогла выпрямиться. А за дверью ее клетки уже слышны были шаги палачей. Без оружия, без какой-либо надежды на спасение она готова была броситься на них с голыми руками. И либо сбежит, либо погибнет, но спасётся из этого ада. Всё как в прошлый раз: дверь открылась, на миг ослепив эльфийку, а перед глазами тут же было взволнованное лицо Гинтара. Он знал второго эльфа, тот всегда давил на больные точки, и мысленно взмолив Сектара показать, что творится у неё в голове, туманный был в шаге, чтобы прекратить её метания. — Милая, ты как? — наплевав на толпу и на туманных, Гинтар отпихнул испытуемого и обхватил лицо своей красавицы. — Всё хорошо, это было неправдой, я тут. — Гинтар… — после второго раза было сложнее осознать, что все произошедшее было ложью. Тяжело дыша, сдерживая слезы — нет, перед толпой эльфов она ни за что не заплачет на потеху туманным — Валанди обхватила любимые руки и выдавила улыбку. — Все нормально, я справлюсь. А в голове понимала, что уже сейчас была близка к провалу. Если бы не разговор с Сектаром ночью, ее бы точно захлестнула жалость к себе, ввергая в уныние. — Ты у меня большая молодец, слышишь? Остальные грехи не такие страшные. Кая и Закнеыл не понимали, что там ей показывали, но услышав «Она прошла через Уныние!», Кая подпрыгнула к Валанди, готовая обнять её, но… как-то они не подруги… Да и не так тесно общались. В общем, это вылилось лишь в радостную улыбку и прихлопывания по плечу. Третьей была женщина. Коснувшись Валанди, она показала ей горы Слёз. Солнечная с двумя своими коллегами по поискам сокровищ пряталась от саблезубого льва, который рыскал в этих окрестностях. Они ушли чудом и решили попытаться украсть у живущей здесь банды головорезов сокровище немного позже, когда у них будет достаточно сил справиться с метровой кошкой. И вот, спрыгивая с очередного выступа, Валанди остановилась. В нескольких метрах от неё на полметра выше виднелась пещера. Быть может, здесь они смогут переждать опасность? Большой кошке будет трудно взобраться по столь крутому обрыву, но ловкому эльфу и двум людям не составит труда. Однако в пещере их ждал сюрприз. Она была уже занята старой гарпией. Огромная отвратительная голая женщина с мертвецкой серой кожей и с пахучими вороными перьями по всему телу и вместо волос. Вместо рук были крылья, а вместо ног — вороньи лапы. Она спала, укрыв себя крыльями, но прямо позади неё были клинки. Те самые! «Когти Бальзура», обложенные прекрасными драгоценными камнями: рубинами, алмазами, сапфирами и горсткой золотых монет! — Валанди! — взволновано крикнул один из мужчин. Заметив гарпию, товарищи тут же спрыгнули обратно, но, видя, что Валанди не торопилась, тихо окликнули её. — Валанди, это опасно! Мы не справимся с гарпией! Ты её разбудишь! — Убираемся отсюда! Но они были прямо перед ней. Клинки, что она так долго искала, лежали в нескольких шагах от нее, только руку протяни. Валанди знала каждый изгиб лезвий, каждый камушек в рукояти и магические свойства. Вон тот с рубином препятствует сворачиванию крови, и жертва, кому не посчастливилось получить рану от него, умирала от кровотечения. Кинжал с изумрудом мог отравить, а с желтым топазом оставлял страшные ожоги. Но самым смертоносным был кинжал с алмазом. Стоило его погрузить в жидкость, как он в мгновение ока превращал ее в лёд, так и с телом противника. И завершал коллекцию ее кинжал с бирюзой, который чаровал все ножны, чтобы в них возвращалось оружие само по себе. — Мне нужны они, — одними губами произнесла Валанди. — И я их получу. Осторожно, стараясь ступать бесшумно, чтобы не разбудить гарпию, солнечная эльфийка двинулась в обход спящей. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром она продвигалась к своей цели, внимательно следя за мерным дыханием чудища. На всякий случай она приготовила кинжал и в любой момент готова была к опасности. Но снаружи раздался рёв горного льва, разочарованного пропажей своей добычи. Гарпия вскинула голову, прокаркала возмущенно что-то в ответ, но на её глаза-бусинки попалась незваная гостья. Вскочив на лапы, чудовище захлопало крыльями и кинулось на солнечную, оберегая своё сокровище. Клинки сверкнули, ослепляя воровку и хранительницу, но стоило прозреть, как наступила мёртвая тишина — ни гарпии, ни ветра, ни рёва льва, ни восторженной толпы. — Солнечная провалила испытание Алчности, — был приговор. — Собака! — только вскрикнула Кая, но она не могла не одарить восхищенным взглядом солнечную. Три испытания. Это чего-то да стоит. Толпа не освистала солнечную. К ней отнеслись с неким уважением, ведь не каждый туманный и до второго-то добирался. Валанди даже не дали прийти в себя — к ней вновь подошёл Гинтар и, обняв, тихо прошептал: — Ты всё равно молодец. Я тобой горжусь. — Черт, они были почти у меня в руках, — разочарованно бросила Валанди. Расстроилась, что то было иллюзией, но больше ее огорчило, что она повелась на неё. Переведя дыхание, она обняла Гина в ответ и прошептала ему: — Прости, уж очень я хочу заполучить «Когти Бальзура», — она усмехнулась ему в грудь. — Ну, зато Сектар остался без удовольствия помучить меня. Красавица могла услышать облегченный вздох Гинтара. И пусть она могла подумать, что это из-за младшего брата, но старший был рад, что Валанди не так сильно расстроилась из-за этого испытания. Так вот что ей там показали! Эти клинки! Это ж до чего она мечтает их заполучить-то? — Убьюсь, родная, но помогу тебе их отыскать, — прошептал он ей на ушко. — Кто следующий? — пронёсся по толпе голос старейшины. Почему-то Кая вдохновилась маленькими победами Валанди. Она, преодолевая страх перед толпой, вышла вперёд и бросила напряженный взгляд на испытателей. У оборотня было чувство, что она здесь стояла не только ради магии, но также представляла свой народ — лунных эльфов, которых так не любили туманные. Она пройдёт! Она справится! Она была уверена в себе! Но Кае просто не повезло. К оборотню вышел следующий. Они не начинали с первого, просто продолжали с того испытателя, который должен был идти за ним. Когда он коснулся её лба, оборотень вернулась в свои леса. Она никуда не уходила, её не изгоняли, но смерти почему-то уже были. Кажется, Лука пока не распространил слухи. Она гуляла по лесу в поисках тихого места, но то и дело ей попадались члены стаи: — Эй, Русалочка! — Иди отсюда, от тебя рыбой воняет! — Кая, я бы на твоём месте со своей матерью уже ушла отсюда! И Кая хотела уйти, но она знала, что с матерью в одиночку не сможет выжить. Слишком привыкла к жизни в месте, где хоть кто-то о ней заботится. Пусть лишь жалкими подачками. — Эй, смотрите! Дакота вновь в драку ввязалась! Услышав это, Кая тут же побежала на шум, попутно обращаясь в зверя. Знала она, как мама в драку ввязывалась — на неё просто нападали со спины. И сейчас был такой же случай. На здоровую пантеру, всю покрытую шрамами, набрасывались три волка и одна серая кошка. Дакота больше оборонялась, пыталась убежать. Увидев эту картину, Кая вне себя от ярости побежала маме на выручку, вцепляясь в морду одного из волков когтями и отдирая от матери. Завидев «Русалочку», нападающие отпрыгнули, а Кая, вздыбив шерсть и избивая себя хвостом по бокам, рычала, пятилась к матери. «Русалочка, пошла прочь!» — фыркнул рыжий волк. «За что на этот раз? — рыкнула оборотень. — Дорогу вам перешла? Принесла больше добычи, чем вы?» «Кая, иди отсюда, иначе тебе тоже достанется», — послышались слабые мысли сзади. Матери хорошо досталось — от неё так и разило кровью, а на морде, помимо четырёх уродующих её шрамов, были теперь и красочные точки от укусов. Один вид матери выбесил Каю. За что? Её-то за что? Дакота росла с этими оборотнями, играла с ними и делила пищу. За что к ней-то столько ненависти? За то, что она предпочла морского какому-либо оборотню? И лишь за это на неё обязательно нападали раз в неделю, стоило только той задеть чувства членов стаи. «Нет, пусть Русалочка смотрит, что бывает с такими шлюхами, как ты, Дакота!» — рыкнула серая кошка. Кая резко развернулась к ней и набросилась, не помня себя от ярости. Она даже не попыталась сдержать свой гнев. В стае нельзя быть слишком нежным, а ярость всегда делает клыки и когти острее. На неё одновременно напали остальные, но Кая этого не чувствовала — она концентрировала внимание лишь на звуках рвущейся шкуры и рёва от боли. Никому не позволит так говорить о её матери! Всех перебьёт, но мать не даст в обиду! Уроды! Шкуры! Собаки! В пылу битвы Кая почувствовала под клыками виски серой кошки и сжала их. Послышался хруст, и вместе с ним вспыхнул белый свет, который и перенёс её в реальность. Кая стояла в облике зверя перед молчаливой толпой, смотревшей на неё с презрением. Она тяжело дышала, била себя хвостом и озиралась по сторонам в поисках врагов. Но отовсюду слышалось: «Дикари! Дикари! Какие же лунные омерзительные дикари». Да, туманные солнечных, можно сказать, любили, по сравнению с оборотнями. Голоса их и запахи рядом стоящих путников медленно возвращали Кае воспоминания. Точно, нет стаи, уже давно нет. Она должна была пройти испытание и… — Лунная провалила испытание Гнева, — объявил испытатель. Оборотень сжала зубы в оскале и издала рёв, всё равно, что она вскрикнула бы: «Проклятие». Опустив печально голову, она медленно обратилась в эльфа, сидящего на коленях. Прикрыв грудь и стыдливо опустив голову, лишь пролепетала: — Простите, — но даже сейчас её обуревала дикая ярость уже на саму себя. Хотела показать себя, хотела показать, что она, если уж не выше Валанди, то хотя бы ровня. На деле же… не прошла и первого испытания. Стыдно. Противно. Чувство гордости упало ниже некуда. — Эй, все в порядке, ничего плохого не случилось. Подумаешь, глупые испытания… — обняла ее Валанди. У нее не возникало вопросов по поводу их дружбы. Она просто видела, что Кае нужна поддержка, и давала ее ей. Был бы у нее плащ с собой… Хотел бы на месте солнечной быть Зак. Но при Гинтаре лишний раз не нужно тыкать их отношениями, не в такой ответственный момент. — Ты тоже молодец, милая, — попытался подбодрить её Гин и укрыл своим плащом. — Да пошёл ты… — был рык в ответ, но туманный не обиделся. Он думал, что она была зла за свой проигрыш, и это было отчасти так. Гинтар был следующим и сам подставил свой лоб под прикосновение подошедшего. Он увидел ту же вспышку, всё забыл. Помнил, что он очень устал. Он долго шёл без денег, несколько дней работал у каких-то свинопасов и загонщиков лошадей. Он устал. Мышцы болели, и вот-вот он готов был упасть, лишь бы только немного отдохнуть. И вот чудо! Перед ним был гамак. Сам он потерпел кораблекрушение и несколько километров плыл, лишь бы попасть на какую-нибудь сушу. Всё так свалилось на него. Этот месяц был просто невыносим. И вот остров, над которым светило солнце. Вот гамак, который так соблазнительно покачивался на ветру. Хотелось на него лечь… А почему бы и нет? Ведь вот он зовёт туманного! И Гинтар лёг, ощущая, как болезненно, но приятно расслаблялись его мышцы, как приятный ветерок сушил его волосы и одежду, и все беды ушли прочь. По меркам нереальности прошло несколько часов и… Гинтару стало скучно. Он разрывался — ему было лень вновь возвращаться в тяжелой жизни, но вот так лежать было… скучно. Слишком быстро туманный привык к своим приключениям, слишком быстро адреналин стал если уж не наркотиком, то чем-то неотъемлемым. Поиск денег стал чем-то тяжелым, но интересными. Ведь каждый раз он встречал новых знакомых, хороших и не очень. Он узнавал новые истории, легенды. Он чему-то учился. Лениво, но с чувством, что ему это не надо, он встал с гамака. Ощутив накопившуюся силу в теле, Гинтар пошёл вперёд, и с каждым его шагом становилось всё светлее и светлее, пока этот свет не поглотил эту реальность, а перед ним не оказалась фигура в плаще. Осознание всего пришло к нему неожиданно. Толпа туманных ревела, а его спутники взволнованно таращились на него. — Он прошёл через Лень! — громко объявил маг женским голосом и вернулся на своё место. Толпа счастливо взревела, а с плеч Гина будто скала свалилась. Он удивленно, постепенно возвращая к себе свои собственные воспоминания, осознавал произошедшее, после чего радостно улыбнулся спутникам. Один из семи! Готов! Ещё бы немного продержаться! Обжорство он прошел как и Валанди. В своё время он уже наелся слишком много вкусностей и сейчас они были не более, чем просто приятное воспоминание, которое будоражило ностальгию. Но чтобы есть всё это, утоляя вкусовые желание — нет. Он прошёл через это ещё в детстве, когда молодой эльф впервые пробовал то, что было любо его языку. Он не тратил времени на принятие поздравлений, просто ждал, когда это всё закончится. Алчность он тоже прошёл. В его жизни было слишком много злата и того, чего он хотел — Гин не страдал этим недугом. Но вот подошёл и четвертый. Он коснулся его лба. — Гинтар прошёл все семь испытаний! — раздался голос Сектара. — Он чист от грехов! От имени старейшины провозглашаю его достойным! Толпа вскочила с мест, взревела от восторга! Туманный их не подвёл лишь ещё раз доказав гостям, кто здесь лучший! Сначала сам Гин смущался, прятал глаза в счастливых лицах спутников, но, как это часто бывает, они заражали его счастьем. Повсюду слышалось одно: «Туманный! Туманный!» И пусть их путь был пройден лишь на середину, Гинтар ощутил, что это победа была слишком велика для него. Проклятье, он стал своего рода героем для острова! Эльфом, который стал частью пророчества, должен вернуть ни что-то там, а магию! Самую настоящую магию, которая делала эльфов всемогущими! И сейчас он стоял среди друзей, любимой, самой лучшей девушки! По сравнению со спутниками, у него была самая лучшая семья — любящая мать, гордый отец, готовый защитить брат! Он мог гордиться своей жизнью! — Туманный провалил испытание Гордыни! — Что? — но падать с такого пьедестала было очень больно. Он подумал, что над ним подшутили, стал удивленно озираться по сторонам. На него печально смотрела Кая — их шансы получить артефакт с каждым разом таяли всё сильнее. На него с разочарованием смотрел отец. Брат в плаще послал ему образ: Сектар больно ударил себя ладонью по лицу с криком: «Идиот!» — Я не… Я… — Остался звёздный! — был разочарован и старейшина в представителе своего народа. Он даже не дал тому прийти в себя. Закнеыл вышел вперёд. Все остальные провалились, и ответственность легла тяжким грузом на него. Если и он не пройдет эти проклятые испытания, то весь их путь окажется напрасным. К шокированному Гинтару подбежала Валанди, обнимая и уводя в сторону. Вот кто сильнее всех воспринял поражение, так это Гинтар. Ей пришлось долго приводить его в чувства, возвращая к жестокой реальности: остался один лишь Зак. Честно говоря, никто не питал надежд, что звёздный сможет пройти испытания. Если не алчность, то похоть завалит. Заведомо рассчитывая на провал, они смотрели на Закнеыла с толикой грусти. Неужели на этом их путь закончится? Даже Кая, стыдно признать, была уверена в его провале. Да и толпа тоже не верила в чистоту звёздного. Острый слух Закнеыла ловил, как туманные даже делали ставки, на чем он завалится: гнев, похоть или алчность. Но вот к нему подошёл один из них — непонятно, по какому принципу испытатели выбирали, какой грех будет слудующим, но Закнеылу показали тот самый набитый вкусностями стол, а сам он пришёл в домик с далёкой голодной дороги. Да, он хотел есть, но также он знал, что если задержится в чьем-то доме, то навлечет беду. К тому же он не доверял пышно заставленным столам. Обычно в таких местах скрывается подвох — либо отравят, либо ещё что… Закнеыл прошел мимо, покидая дом. Лучше сам отловит живность — так спокойнее. Победу в испытании обжорством приняли холодно. Ну да, молодец, а вот солнечная и туманный тоже смогли. Второй грех был вновь ленью с тем же эпизодом, что и у Гинтара. Да, чуточку отдохнул. Но опять же, если надолго задержаться, можно попасть в неприятности. Зак знал не понаслышке, что если долго оставаться на одном месте, кто-нибудь обязательно обнаружит. И вот тогда жди беды. Зная о том, что звёздные любят только себя, туманных уже больше впечатлило, что он прошел следующий тест. Пусть сухо, но ему даже аплодировали. Третий эльф показал ему пещеры звёздных. Закнеыл был на казни. Своей собственной. За то, что он сделал с королём, за ним началась настоящая охота. Гинтара, Валанди, Каю — всех убили, а его доставили сюда, чтобы сам владыка узрел казнь сына. Прикованный к алтарю Тали, Закнеыл был обездвижен. К нему подходила жрица, готовая провести казнь. — У тебя больше ничего не осталось! — послышался голос откуда-то сбоку. — Стоило ли оно того, беглый принц? — Я прожил отличную жизнь, что ни одному из вас не суждено понять, — ответил он ей. — Вы ограничены своей злобой. Не видите ничего дальше этих подземелий, но в мире столько прекрасного. Я уйду из этой жизни, зная, что прожил ее хорошо. И он действительно был готов умереть, и не жалел ни об одном из своих поступков. Как только кинжал в его тело вонзился, волна света вернула его обратно. Закнеыл увидел искривленные от злобы губы — испытатели злились из-за того, что уж больно просто он проходил их испытания. — Уныние пройдено, — сухо оповестил туманный. В сердцах пророческих затаилась надежда, а эльфы в плащах не хотели давать ему передышку. К нему тут же подошел четвертый и показал следующую иллюзию. Перед ним была Кая. Точнее, он сам скрывался почему-то в кустах и видел, как она целовалась с неизвестным ему типом. И с такой страстью, с такой любовью, которую Закнеылу никогда не показывала. — И каков я после звёздного? — игриво спросил эльф. — Тихо, он может услышать! Конечно, ты лучше! О боги, он мне так больно делал… Мои крики никак его не вразумили. Я его даже до крови оцарапала, а он ни в какую! — дабы быстрее стереть воспоминания, Кая обняла любовника ногой, приглашая к постели, что так неожиданно показалась сзади, но с ней хотели поговорить: — Дорогая, да порви ты уже с ним! — возмутился неизвестный. — Если он узнает, что я загуляла на стороне, он нас убить может! Ты этого хочешь? Да ладно уж, я почти привыкла к его отвратительному лицу, — Кая сняла с себя рубаху, показывая эльфу груди и томно прошептала: — Хватит разговоров! Возьми меня так, как ни один звездный не умеет! Первой мыслью Зака было и правда пойти и убить их обоих, но… Спустя мгновение, Закнеыл осознал, что и правда вредил Кае. Он плохо контролировал себя в порывах страсти, причинял ей боль. Да, обидно; да, больно. Но это ее выбор. Только бы она рассказала ему все сразу, он бы отпустил. Он слишком ее любил и желал лишь счастья. Пусть не с ним, но с другим. Однако, если этот мерзавец причинит ей вред, он его прикончит. Даже после их расставания Зак будет оберегать свою лунную эльфийку. — Испытание Гнева пройдено! А испытатели действительно злились. Кая, Валанди и Гинтар удивленно смотрели в спину звёздного, им было так стыдно. Еще чуть-чуть! Закнеылу не дали поймать поддерживающего взгляда от спутников — к нему уже молниеносно подошёл следующий и больно нажал на лоб. — Закнеыл, молодец! — хлопнул его по плечу гном. — Химеру от нас спровадил, ай да мужик! — похвалил его второй. Вот уже пару месяцев Зак жил в подземельях гномов. Он не только прославил себя как хороший мечник и специалист в клинках, но стал настоящим защитником гномов от разных тварей. И сегодня, вернувшись с победой над опасным существом, он увидел, что гномы готовили ему сюрприз. Уже неделю на площади от его глаз скрывали какую-то строящуюся статую, и вот, ткань скинули… Гномы отблагодарили своего любимого звёздного настоящим памятником. Гномы его очень любили. Закнеыл с открытом ртом всматривался в кусок камня с его изображением. В полный рост! Это очень польстило звёздному. Он никак не ожидал, что найдет дом у гномов. Наконец-то он чувствовал себя нужным кому-то. Он выполнял заказы — его хвалили. Получал благодарность за убийство, а кроме как убивать, ничего не умел. Можно сказать, нашел свое призвание здесь, но все равно пещеры оставались пещерами. А сердце его рвалось всегда на поверхность, к солнцу. Встречать рассветы, наблюдать за людьми и другими эльфами. Вот бы его восприняли так наверху. И как бы здесь его ни почитали, а жить он хотел под солнцем. Так что, рано или поздно он распрощался с гномами, чтобы найти свое место в большом мире. Вспышка, и теперь уже никто не объявлял о его победе — испытатель просто ушёл! Зато туманные зааплодировали громче. — Еще два! — Всего два! — Помоги вернуть нам магию! — Закнеыл… — это был удивленный выдох Гинтара. Он… он просто не мог поверить! Звёздный уже сделал больше, чем все они! Но Заку не дали насладиться маленькой победой. И вот он… Сектар. Будто специально шел медленно, поднимал напряжение. Эльф специально поднял голову, чтобы Зак увидел его улыбку. Наконец-то туманный оттянется. Он коснулся лба звездного, но вместо вспышки была тьма. Это что-то странное, не похоже на иллюзию… будто бы… Сектар просто вновь залез в его голову. — У меня есть пять секунд, пока другие не поняли изменения в магии, — эхом раздался голос Сектара. — Матери было видение. Держись ближе к лунной, иначе она не доживёт до следующего полнолуния. — Кая в опасности? — мысленно спросил Зак. — Но как?.. Что произойдет? Он хотел выяснить хоть какие-то подробности. Зак не знал, началось ли уже испытание, или Сектар и правда хотел его предупредить, но пять секунд вышли, и больше он ничего не услышал по этому поводу. Темноту разорвала вспышка света. Закнеыл был в очень красивой комнате, облагороженной черными и красными шелками, с огромной кроватью, а на ней были богини любви. Страстная Ливафейн и нежная Кая. Две красавицы стояли на коленях друг перед другом в сексуальном белье, которое чуть-чуть прикрывало самые сокровенные места. Они обнимали друг друга, ласкали, страстно целовались и касались самых чувствительных мест друг друга. Они долго наслаждались обществом друг друга, пока Кая не выгнулась в спинке под умелыми пальчиками Ливафейн, громко постанывая, а звёздная в этот момент обратила свой взор на Закнеыла. — Мы ждали тебя, — томно и голодно прошептала она и, подойдя к краю кровати, взяла Закнеыла за руку, ведя на мягкие покрывала и лаская его ладонь измазанными соками Каи пальчиками. Придя в себя, оборотень помогла звёздной повалить на кровать Зака, привязывая его руки к спинке, нарочно качая своими грудями перед лицом мужчины. Пока Ливафейн, царапая его живот, двигалась к члену язычком, Кая ласкала его шею и зазывающе терлась грудью о его тело. О боги, как это было приятно. Две женщины, которые вызывали сильнейшие эмоции в жизни Закнеыла были сейчас с ним. Ливафейн была единственной звёздной, с кем Зак мог забыться, потерять счёт времени и заботам и просто наслаждаться жизнью. И Кая… Его милая Кая, которая с недавних пор возродила в нем надежды на то, что его жизнь не обязательно должна проходить в одиночестве. Они делали все, что он желал. Не успел подумать, что хочет видеть их снова целующимися, как Кая спустилась к низу его живота и оторвала Ливафейн от дела. Затем они обе принялись ласкать его стояк своими языками, водя при этом друг другу руками по груди. Две прекрасные девы возбуждали одним только видом своим, но… это было неправильно. Ливафейн ни за что бы не потерпела конкурентку в постели Зака, а Кая — она должна быть единственной. Он желал слышать, как она одна произносит его имя, опять коверкая его окончание; хотел принимать ее неуклюжие ласки, когда она не знает, куда деть руки. Ему была нужна одна настоящая девушка. Он почти повелся, возжелав их обеих, однако ни одна звёздная не способна удовлетворить его так, как Кая. А Кая ни за что бы не разделила его с другой. Гоня их от себя, он начал брыкаться, извиваться, а в голове держал лишь образ своей лунной, такой невинной и такой любимой. Сектар не стал мучить Закнеыла. Как только он отказался от предложенного, туманный вернул его обратно, показывая удовлетворенную улыбку. «Молодец. Остался твой потаённый грех. Держись», — послал он мысленно и с гордостью объявил, будоража толпу на настоящее ликование: — Звёздный прошёл испытание Похотью! А пройти испытание Сектара — это что-то да значит. — Пойди прочь, — пытаясь перекричать толпу, один из испытателей выбежал вперёд, отталкивая брата Гина. — Я не позволю звёздному быть лучше, чем туманный! Это был не просто тычок, а удар пальцем в лоб. И впервые это принесло какую-то боль. Эта зима была холоднее, чем многие предыдущие. И суровее. Добыча в лесу либо передохла, либо попряталась. Закнеыл смотрел с холма на кипящую жизнью деревню. Никто никого не боялся, все друг друга знали. Эльфы были богато одеты, им тепло… Не то что Закнеылу и Кае — подруга ждала под деревом, дрожа от холода. Оба они ждали тьмы, чтобы спокойно пойти в гости к Гину и Валанди. Они не хотели говорить о своих проблемах, не хотели напрашиваться; Кая не желала покидать звёздного в холоде и голоде, и терпела невзгоды с ним. Она больше не могла добывать деньги — не так давно подскользнулась на охоте и серьёзно повредила ногу. Закнеыл из кожи вон лез, чтобы накопить денег на тёплую одежду и на пропитание. Деревня была слишком людная. И они не рисковали выходить в столь светлый день. А вот и Гинтар с Валанди вышли из дома — их хорошо было видно с холма. На Валанди была дорогая тёплая одежда, дорогие украшения, и вообще она выглядела счастливой. Гинтар подбежал к ней, схватил на руки и закружил. И вслед за ними из дома выбежал мальчик. Это было настоящее чудо природы — от такого кровосмешения сынишка друзей был просто прекрасен и обещался стать красивым юношей. — Закнеыл, тебя могут увидеть. Спрячься. Нам ещё восемь часов ждать, — дрожащим голосом прошептала Кая. У неё не было настроения и сил даже на коверканье имени. Ещё бы… На ней была только рубаха да плащ. Да и Зак не был одет по погоде. Свой плащ он отдал любимой, но он не согревал её. Восемь часов холода, голода и вид печальной возлюбленной не приносили радости. Закнеыл оскалился в сторону деревни. И почему они с Каей вынуждены скрываться, тогда как не сделали ничего плохого? Чем они хуже остальных? Они такие же эльфы из пророчества, ничуть не менее важные, чем Гинтар и Валанди. Однако одни живут в богатстве и достатке, а другие в холоде и голоде. Черт бы побрал его происхождение! Зак ударил кулаком по ближайшему дереву, разбивая костяшки в кровь. Если бы не его темные волосы, не эти проклятые глаза и бледная кожа, он бы мог дать Кае всё: спокойную жизнь в тепле и уюте, горячую пищу и самое главное — безопасность. Но он был тем, кем являлся, и не мог изменить этого. Она пошла за ним, она выбрала его вопреки здравому смыслу, а что он? Стоит и размышляет тут о всяких «если бы»! Отогнав эти нерадужные мысли куда подальше, Зак повернулся к любимой. Обнял ее дрожащее тельце, поцеловал в замёрзшие щёчки. Сейчас он разведет огонь, и плевать, что из заметят — Зак защитит свою единственную от любой напасти. Вечером они сытно поедят у друзей, и пусть его загрызет совесть из-за того, что им приходится просить о ночлеге. А на утро он сгорит от стыда, но одолжит денег, чтобы отправиться с Каей на юг. В лепешку разобьется, но найдет место, где их примут как в Доусоне, лишь бы Кая была счастлива. На небе озарился яркий свет, вся иллюзия стала в нём таять, а к Заку приходить воспоминания, но это немедленно пропало. Всё по новой: холод, голод… — Я видела, как ты смотрел на их ребёнка, — прошептала Кая, пытаясь найти хоть какое-то тепло в теле. — Мне жаль, что я не могу подарить тебе его. Опять вспышка, но свет ушёл быстрее, чем в первый раз. В голову Закнеыла пришло воспоминание, что Кая подхватила какую-то болезнь. Уже год чахнет, но никакое лечение не помогает. Она медленно умирала. — Хватит! — непонятно откуда раздался голос. Кажется, знакомый, но в этой реальности Закнеыл никогда не видел старейшину туманных. — Зависть, хватит! Одна иллюзия, одна попытка! Он прошёл седьмой грех! Закнеыл моргнул, и вот уже без вспышек он почему-то лежал на полу, а в голове было странное чувство, что кто-то взял голову и долго тряс её. Перед ним корчился от боли седьмой испытатель, а над ним возвышался Сектар. — Я понял! Понял! — кричал эльф в плаще. — Всё, я уже не колдую! Уберите его от меня! Уберите! — Похоть, отпусти его! И лишь громкий приказ старейшины заставил Сектара отойти от провинившегося. А между тем к звёздному испуганно подбежала Кая, а Гин и Валанди с нетерпением смотрели на старейшину. Он, разгневанный за неподобающее отношение, вскочил со своего места и объявил: — Звёздный прошёл седьмое испытание! — Черт возьми, он сделал это… Зак прошел испытания! — не веря своим ушам, глазам и вообще всем чувствам, Валанди вцепилась в стоящего рядом Гинтара и затрясла его, желая убедиться в том, что все происходило по-настоящему. Приподнявшись с пола, Закнеыл обхватил раскалывающуюся голову руками. Трудно было осознать, где реальность, а где иллюзия. Ему и вздохнуть не давали между вспышками разных событий. Кая в порядке? Где Ливафейн? А сынишка Валанди и Гина? И спутав все реальности, он нашел лишь одно соединяющее их звено — Каю. Обнял ее крепко-крепко и слышал только ее шепот: — Ты справился, ты смог, — хотя все ещё не до конца осознавал, что это значило. Толпа ревела от радости. Честно, им было плевать на звёздного, но он был их шансом на возвращение магии! Они кричали, поздравляли, хлопали. — Похоть, нельзя так резко останавливать испытание! — накинулся эльф в плаще на Сектара. — Заткнись, Лень. Предлагаешь мне это стерпеть? — Чревоугодие, помоги ему! У него всё перепуталось. — Сама помоги. Я не так силён, как… — Лохи, — фыркнул Сектар и, подойдя к звёздному, грубо отпихнул от него Каю, обхватив его лицо руками, делая контакт как можно более сильным. Он по полочкам расставил всё, что творилось в его голове: реальность, реальность, а это из иллюзий. Это реальность, опять иллюзия. — Сек… — хотел было позвать Гинтар, чтобы спросить о Заке, но его остановил рёв старейшины: — Конфиденциальность, Гинтар! — в это время младший, вроде как приведя голову в порядок, отошёл от звёздного, давая ему понять, что случилось. Гинтар же смотрел, тоже не веря в своё счастье, в успех спутника, смотрел, как старейшина выставил руки, и в них из образовавшегося света, появился старый пергамент. — Это шаг на пути к исполнению пророчества. Сбереги заклятие, мальчик. И… ты молодец. Это от сердца. Толпа взревела с большей силой, а Кая, мысленно коря себя за неверие в него, вновь прижалась к звездному, но обняла уже сама. Когда в голове наконец прояснилось, Закнеыл ещё раз осмотрел всех вокруг. Он прошел, он правда справился. Сам не верил, что это все по-настоящему, но Кая слишком сильно сдавливала его, чтобы считать происходящее сном. Старейшина протягивал ему письмена, и Зак принял их. Поддавшись порыву, он поднял их над головой, и толпа возликовала ещё громче, чествуя победителя. Еще на шаг ближе к исполнению пророчества — больше половины сделано.