***
После долгих споров с Хосоком, Юнги всё же добился того, чтобы его люди отправились за слугами семьи Пак и привезли их в столицу, дабы те выступили на суде свидетелями против Лима и Чана. Юнги был уверен в своих солдатах, он лично выбирал лучших. Так что скоро его долг перед королевой будет выполнен, и Юнги сможет расслабиться. В объятиях Хосока. Хосок проводил с ним ночи уже почти две недели, и всё это время Мину казалось, что он попал в ад, а Хосок - сам дьявол. Юнги был зависим от него. В Хо как будто жили два совершенно разных человека. Он то был до безумия бесстыжим и пошлым, что хотелось не выпускать его из кровати, то улыбался так солнечно и невинно, что хотелось прижать к груди и нежно целовать. Юнги нравились эти противоречия. И он подумывал о том, чтобы сделать Хосоку предложение. У него приличный статус и влияние недурное при дворе, никто не пойдёт против их союза. Юнги до боли в зубах хотел поставить метку Хосоку, сделать его своим и больше ничьим. Чтобы все видели, что Чон Хосок принадлежит Мин Юнги. И лишь ему. Лениво потягиваясь в кровати утром, прижимая тёплое тело омеги к себе, Юнги думал, что вот оно, его будущее. У него в руках. Мирно сопящее и доверчиво льнущее ближе. Смотря на спящего омегу, Юнги словил себя на мысли, что хочет просыпаться рядом с ним каждое утро. И так и будет. В его комоде давно пылится родовой перстень, который символизирует помолвку. Через несколько часов Хосок разглядывает серебряный перстень с голубым камнем, заворожено хлопая ресницами. Он догадывается, что это значит. - Чон Хосок, - решительно начинает Юнги, смотря ему в глаза и сжимая бережно его ладонь. - Ты выйдешь за меня? Дыхание сбивается, а от радости в голове становится совершенно пусто. Облизав пересохшие губы, Хосок, не колеблясь, произнёс: - Да. Да, чёрт возьми! Но его радостные возгласы были заглушены поцелуем, а он и не против. Впервые Хосок чувствовал себя настолько счастливым. И всё благодаря альфе со сладким запахом и вкусом, который полюбил его всем сердцем. Всё благодаря Мин Юнги.10
9 января 2018 г. в 20:53
С каждым днём Чимин влюблялся в Чонгука всё больше и больше, если это возможно. Прошло почти две недели, на протяжении которых они виделись каждую ночь, разговаривая обо всём на свете. Чимин сдержал своё слово - он узнал Чонгука лучше.
Теперь Чимин знал, что Чону нравится смотреть на звёзды, нравится петь и слушать щебетание птиц, нравится малина и ежевика, нравится драться шутливо с Тэхёном, нравится выводить Намджуна из себя, нравится наблюдать за тем озером, в которое когда-то свалился Чимин, смотря на мерцающую водную гладь. Чимин мог говорить часами о том, что нравится Чонгуку. И постепенно их встречи становились всё дольше, ведь Гук лучше себя контролировал, а Чимин уже мог сам, хоть и слабо, но приглушить свой запах с помощью стихийной магии. Его успехи в этом с каждым днём росли и Сокджин просто не мог нарадоваться.
Беспокоило Чимина лишь то, что у него скоро должна начаться течка, но он не знал, когда именно. Пока омегам-магам не исполнится двадцать лет, их течки бессистемны, но месяц между двумя точно проходит. Последняя течка у Чимина была почти два месяца назад, что его тревожило, ведь она могла начаться в любой момент, а он здесь в окружении альф, один из которых себя не контролирует. Но Чим был уверен, что Сокджин его в обиду не даст.
У Чимина, как и у любого другого уважающего себя омеги, были моральные принципы, типичные для того времени. Хранить невинность до свадьбы и отдать её тому единственному, который этого достоин. И Чимин просто разрывался изнутри, ведь чувства к Чону крепчали с каждой проведенной минутой в его обществе, а желание неутолимо росло. Чимин хотел чувствовать эти сильные руки на своем теле, прижаться своим стройным телом к крепкому и рельефному, ощущая жар чужой кожи. Чимин был уверен, что Чонгук очень горяч. В прямом смысле. Ведь у Тэхёна и Сокджина руки горячие, значит, и у Гука тоже.
Чимин бредил Чонгуком каждую ночь. Он приходил к нему даже во снах, напористо целуя везде, куда дотянется, а его горячие руки шарили по гибкому телу, касаниями вызывая сладострастную дрожь по позвоночнику. Чимин желал этих прикосновений, сам тянулся навстречу и подставлялся под нежные руки. Но потом он просыпался в мокрой постели и, сгорая от стыда, пытался привести сбившееся дыхание в норму. Хорошо, что Тэхён живёт в соседнем домике на дереве, а не в одном с ним. Как бы тогда Чимин смотрел ему в глаза? Тем более, Тэхён не упустил бы возможность побесить омегу своими пошлыми шутками. И да, Чимин с Тэхёном жили в домиках на дереве. Сначала Чим немного опасался, боясь упасть и что-то сломать, но сейчас страх прошел, а вид оттуда открывался поистине прекрасный. Домик был небольшим, всего одна комната, но омегу всё устраивает. Ночью было довольно тепло благодаря волчьей шкуре, которую ему притащил Тэ, аргументируя это тем, что раз Чимин отказался жить вместе с ним, то вместо горячего альфы его будет согревать волчья шкура. Но Чимину и так хорошо. И сейчас он очень радовался тому, что Тэ спит в соседнем домике на несколько метров ниже, ведь мокрые сны о Чонгуке принадлежат лишь Чимину и никому более.
И вот, Чим снова пытается привести сбившееся дыхание в норму, хоть как-то успокоиться, но перед глазами полуобнажённый Чонгук, который жадно скользит ладонями по пышным омежьим бёдрам. И плевать, что ладони эти не Чонгука, а свои собственные, но у Чимина всегда была богатая фантазия, так что, скользя маленькими ладошками по своим ногам и несдержанно сжимая, он представлял, что руки эти намного больше и горячее, отчего по позвоночнику прошлась крупная дрожь. Ладони плавно переместились с бёдер на живот, а затем и на грудь, теребя соски и срывая с приоткрытых губ тихий, сдавленный стон. Невольно раздвигая ноги шире и чувствуя, как внизу живота всё пульсирует и сжимается, Чимин прогибается в спине, лаская свою обнажённую грудь. Когда же терпеть становится невмоготу, одна рука оказывается во рту, а влажный, горячий язык принимается скользить между пальцев, напористо раздвигая их и прикусывая, обильно смачивая слюной.
Между ног влажно, а шкура зверя насквозь пропиталась естественной смазкой, становясь темнее. Облизывая одну руку, другой Чимин тянется к паху, обхватывая пухлыми пальцами член и с нажимом проходясь вверх и вниз, а затем обводя большим пальцем головку. Он представляет, что это делает Чонгук, смотря на него полными желания глазами, давится слюной и стонами, неосознанно подмахивая бёдрами навстречу своей руке.
Воздух в комнате становится горячее, влажнее, он насквозь пропитан ароматом ландышей, который сейчас ещё более ярко выражен из-за возбуждения. Чимину безумно жарко, хотя он полностью обнажен. Продолжая надрачивать себе правой рукой, он достал левую изо рта, лаская то соски, то живот, оставляя влажные дорожки после мокрых пальцев. Чимин никогда не думал, что его будут возбуждать собственные стоны и возможность быть пойманным, как бы пошло и неправильно это не звучало, но он, кажется, испорченный, если ему это нравится.
Протяжно застонав, Чимин почувствовал, что скоро кончит и, сделав ещё несколько движений рукой, издал судорожный всхлип, марая себя спермой и отдаваясь в объятия крышесносного оргазма.
Тяжело дыша и раскинув руки в стороны, Чимин лениво лежал и даже не пытался свести вместе ноги, которые всё ещё легонько подрагивали от пережитого удовольствия. Его тело блестело от пота, а влажная чёлка прилипла ко лбу. Скорее из любопытства, нежели из большого желания, Чимин повозил пальцами по животу, растирая белесую вязкую жидкость, а затем поднёс пальцы ко рту, пробуя себя на вкус. Горько-сладко. Чимину понравилось.
Всё же сведя ноги вместе и перевернувшись на живот, Чимин зарылся носом в мягкую шерсть, вскоре засыпая, мирно сопя и умилительно причмокивая во сне пухлыми губами. А лунный свет просачивался сквозь щели между досками, лаская молодое стройное тело, что выглядело так маняще в полутьме.