Где любят нас - лишь там очаг родимый

Удары внутри тебя окрасили красным стеклянное окно изнутри. И я остался смотреть, как на кончиках Твоих пальцев, Расцветают красные цветы, Выпотрошенные взрывами чайки Падают вниз. Теряя свои внутренности И замирают на секунду в небе, чтобы Взглянуть в наши глаза И камнем бросится вниз от Безысходности наших взглядов… © Jane Air — Сестра милосердия

Когда Гермиона подошла к пабу, веселье было уже в самом разгаре — столики были заняты местными рабочими и пьяницами, население помоложе стояло немного в стороне у стен. Было очень шумно, то тут, то там то и дело взрывался смех, собеседники разговаривали, пытаясь перекричать друг друга. На небольшой сцене танцевали девушки, а в середине выступала певица в вызывающем наряде и с париком на голове. Грейнджер посмотрела на них и подумала, что танцуют они здесь, похоже, уже не первый десяток лет — так они выглядели. Угольная пыль, голод и болезни сделали свое дело — сказались на внешности до неузнаваемости. В углу стоял старый и потрепанный рояль, за ним сидел мужчина, играющий мелодии, недалеко от него расположилась компания с различными инструментами — девушка увидела гитару, барабан и еще какие-то странные изделия, которых она раньше никогда не видела. Она предположила, что это что-то местное. Слева, практически у самого входа, находилась длинная деревянная и местами проломленная стойка, за которой стоял бармен, разливающий спиртное по стаканам. По сути, этот паб располагался на улице — дверей, как таковых, не имелось, только над импровизированной из бревен сценой возвышался навес — вот и весь бар. Деревянный настил под ногами ежесекундно надрывно скрипел, грозясь каждое мгновение сломаться и поглотить посетителей. — Желаете что-нибудь выпить? — бармен улыбнулся и облокотился о стойку. — Цены приятные. — Нет, спасибо, я не пью, — гриффиндорка слабо улыбнулась в ответ и продолжила наблюдать за людьми. — Похвально. Хеймитча среди гостей пока что не было, вполне возможно, что он подойдет позже. Или он во втором баре. Но это вряд ли, Гермиона узнавала, что он завсегдатай именно здесь. Посмотреть на него тут было неплохой идеей, ей надо понять, что он за человек, и решить, что делать дальше. По времени было чуть больше семи, в ее мире обычно только собираются и готовятся идти в бар, но здесь были другие порядки, и потому уже сейчас народу прибавлялось с каждой минутой. С некоторым удивлением она заметила девушек своего возраста, может быть, немного старше — похоже, что они не особо следят за своей репутацией. Или она уже основательно у них подпорчена, и поэтому они не беспокоятся об этом. Да, похоже на то, подумала она, увидев, как одна из посетительниц садится на колени к уже подвыпившему миротворцу. Видимо, большинство из этих хранителей порядка считаются тут за своих, раз не гнушаются выпить в местных пабах и поразвлечься с местными девицами. Было ясно, что бедняжки делают это не от хорошей жизни. Мерлин, как же здесь все запущено с экономикой… Тут ее взгляд зацепился за девушку, одиноко сидящую за стойкой и опрокидывающую в себя стакан за стаканом. Сначала Гермиона не поняла, что ее привлекло в этой особе, но спустя несколько секунд до нее дошло — это ведь та самая девица из подворотни, которая сегодня влепила пощечину Хоторну! Что она вообще здесь забыла? Пусть она и ведет себя как стерва, но она точно не выглядит как испорченная дама, скорее, как немного капризная и влюбленная барышня. Каким ветром ее сюда занесло? Впрочем, сейчас это совсем не важно, подумала Грейнджер, замотав головой. Это не ее проблемы. Если эта девица хочет напиться до потери сознания, то пусть напивается, Гермиона тут не при чем. Она вздохнула и перевела взгляд на публику, про себя отмечая, что Хеймитча еще здесь нет, и подмечая боковым зрением, как к той брюнетке подходит мужская фигура и застывает рядом. Против воли карие глаза начинают следить совсем не за тем, абсолютно не за той целью. У стойки стоит молодой, довольно симпатичный парень и улыбается сидящей девушке самой ласковой улыбкой, аккуратно касаясь ее спины кончиками пальцев. Гермиона фыркает и закатывает глаза — Господи, на что только они не идут, лишь бы заполучить девицу в свою постель, какими методами только не пользуются, а эти идиотки всему верят и бегут за своими «ухажерами» буквально на край света. И почему бы хоть раз не включить мозги и подумать, прежде чем прыгать в чью-то койку, а потом сокрушаться и запивать свое горе морем алкоголя? Так, стоп. Неожиданное озарение внезапно пронзает шатенку изнутри, и она на секунду застывает на месте. О, Мерлин… Похоже, что у нее проблемы. Точнее, проблемы у другого человека, но решать их придется, видимо, ей. Мгновение она раздумывает, а не послать ли все к чертям и сделать вид, что она ничего не замечает, но она мысленно дает себе подзатыльник и обреченно стонет. Не может она бросить человека в беде, пусть этот человек и есть та противная девица из подворотни. Ведьма еще раз вздохнула и принялась прокладывать себе путь локтями — надо же, она даже почти не заметила, сколько здесь набилось народу за то время, что она тут стояла. В другом конце паба сидела совсем не трезвая темноволосая девушка и пыталась смахнуть со своих плеч чужую руку. Парень не воспринимал ее действия всерьез, видимо, предполагая, что это только девичий флирт, эдакий способ привлечь к себе еще больше внимания, играя в недотрогу. Он только посмеялся на слова промычавшей ему что-то брюнетки и опустил ладонь пониже плеч, двигаясь к пояснице. Он сегодня почти совсем ничего не пил, даже и в паб не думал идти, но друзья решили поразвлечься, он и пошел с ними за компанию. Точнее, его практически силой сюда привели, и теперь он был благодарен им за это — не каждый день встретишь красотку, да к тому же в таком состоянии, можно сказать, уже почти готовом. Причем на все, он был в этом уверен. И в своей неотразимости, и в ее согласии, в своей харизме и чувстве юмора — он был уверен во всем. Сегодня ему улыбнулась удача. Конечно, девушки у него были и раньше, но он совсем недавно расстался с одной, сейчас ему было необходимо расслабиться и отдохнуть. Разрыв был довольно тяжелым, но больше для нее, чем для него. Ведь это все-таки он с ней порвал. Впрочем, это была ее вина, а не его — нечего было ее сестре трахаться с кем попало. А ему не нужна невеста, в семье которой есть такой позор, как обесчещенная сестра. В общем-то, он был уверен почти на сто процентов, что не пройдет и месяца, как девчонка покончит с собой, не выдержав давления и сплетен вокруг себя — замуж-то теперь никто не возьмет, тот парень уж точно не согласится. Да и сестру ее, его бывшую невесту, все будут десятой дорогой обходить. Жаль, конечно, что все так вышло, но… это ведь не его проблемы. Его семья обеспеченная, причем очень, а у семьи той девки бизнес стремительно катился вниз, особенно после случившегося двойного удара. Две дочери — и обе никогда не выйдут замуж, останутся в девках до самой смерти. Смыть позор может только смерть обесчещенной, правда, и то не до конца. Ну, все, хватит об этом думать. Надо подумать об этой красивой брюнеточке с глубокими серыми глазами и шикарной фигуркой. Сама ведь, поди, о себе не позаботится. Он аккуратно обхватил ее за плечи и стянул со стула. — Кууда… мы идеооом… — она попыталась отпихнуть его, но руки будто онемели и перестали слушаться ее. Ладони беспомощно соскользнули вниз, в голове чудовищно громыхало, перед глазами все плыло, и она позволила ему увести себя. А, плевать. Какая теперь уж разница? Она ведь все равно Гейлу не нужна. Пусть он идет к черту. Этот вроде бы симпатичный, похоже, что не сильно благородный, но это ничего не значит. Вон, Хоторн тоже не такой, вокруг него девицы вьются словно мотыльки, а он только позволяет к себе прикасаться, и они тут же сгорают. Как и она сама. Поверила, как идиотка. Позволила целовать себя. Обнимать. Надо же, какие женщины выдумщицы. Она-то уже в своих мечтах все распланировала — от места венчания до имен детей. А оказалось — зря. У него все равно есть другая. Та шатенка из переулка. Как же ее зовут-то? Как-то на Г. Гера… Герина… Гевона… Ге… нет, она сейчас не вспомнит, не после того, как влила в себя целую дюжину стопочек со спиртным. Она даже не помнит, что пила. А та девица миленькая на внешность — невысокая, хрупкая, каштановые слегка вьющиеся волосы, миловидные черты лица… а она? Как и все жители Шлака — сероглазая и черноволосая. Одним словом, однообразная. Невзрачная. Хотя всегда считала себя красивой — парни штабелями ложились. Пусть его подружка и слабенькая с виду, зато характер у нее — кошмар просто. Постоять за себя может, похоже. Она представила, что эта девица могла устроить Гейлу Хоторну — полнейший разнос. Так ему и надо. Кабель чертов. Он же за всеми юбками в округе шатается и флиртует с каждой второй. Не повезло этой девчонке с ним — намучается еще. Ну, а сегодня правда на измене поймала — прям на горяченьком. Может быть, одумается и бросит. Надо бы совет ей такой дать, что он никогда не изменится. Если она сегодня об этом не забудет, обязательно ей скажет. Не стоит он того. Кабель. Боже, зато какой красивый кабель!.. Да о таком, как он, только мечтать можно. Сероглазый, темноволосый, с подтянутой фигурой и широкими плечами — спасибо работе в шахте — высокий, в обиду не даст. А как он о своих братьях и сестренке печется! Он будет прекрасным отцом. Ну вот, опять ее не в ту степь понесло — хотела начать его ненавидеть, но… не получилось. Вместо этого стала восхвалять его, как бога. Дура наивная. Гермиона вдруг увидела, как парень стянул девушку со стула и, аккуратно поддерживая, повел за собой по направлению к выходу, и сдавленно чертыхнулась. Вот же ж!.. Твою мать! Придется разворачиваться обратно! Гриффиндорка застонала и повернулась в другую сторону, стремясь как можно быстрее добраться первой до входа и там перехватить сладкую парочку. Но она никак не успевала за ними, пыталась разгрести толпу, в которой увязла и недоумевала, почему они идут быстрее ее, хотя изначально находились намного дальше выхода, нежели она. И тут она заметила кое-что, чего не увидела раньше — парень-то, в отличие от нее, не пробирается через людей, толпа сама расступается перед ним. Значит, его здесь знают. Более того — похоже, что он тут важная шишка, при деньгах и власти, иначе его бы остановили. Видно же, что девица не желала идти с ним, упиралась, вяло, конечно, но сопротивление оказывала. Ответ только один — никому не хочется иметь с ним дело, чтоб не нажить себе потом проблем. Что ж, похоже, сумасшествие и отклонение от правил у нее в крови, раз она делает это. Ну ничего, разгребать проблемы ей не впервой, справится как-нибудь, как справлялась до этого дня. На улице совсем стемнело, ни черта не видно, а в этом пабе источник света — несколько старых лампочек, то и дело мигающих. Парень высокий, широкоплечий, со спортом дружит, и светловолосый. Больше ничего. И то, светлые волосы — это ей сейчас так кажется, а при дневном свете он, небось, русый или вообще шатен. Гермиона, наконец, выбралась из толпы и шумно втянула в себя осенний воздух, передохнула пару секунд и начала набирать скорость, следуя за быстро идущей впереди парочкой: — Эй! Молодой человек! Вы кое-что забыли! Уловка про нечто потерянное сработала, и парень остановился и повернулся к кричавшей. Грейнджер для надежности выбросила руку вверх и помахала сжатым кулаком с якобы найденной вещью. Она не могла его упустить. Ее организм не восстановился полностью после плена, и она не могла так быстро ходить и тем более бегать. А этот бугай — еще как мог и охотно пользовался этой возможностью, чтобы удрать поскорее от этого места. Если он сейчас догонит, что она блефует, то все, помочь этой девице она уже не сможет. А, насколько она знает, здешних изнасилованных замуж не берут. Нет, она, конечно, может воспользоваться своей палочкой, которая лежит в заднем кармане штанов, но позади нее находится открытый паб, в котором дохрена и больше людей, и они могут случайно увидеть вспышки от заклинаний. Тогда она доказать уже ничего не сможет. — Вы меня звали? — голос оказался приятным, мягким баритоном, но… каким-то неживым. И от этого у нее мурашки поползли по спине — она вспомнила, что такое же воздействие на студентов имел профессор Снейп. — Да, звала. Вы забыли кое-что, — повторила Гермиона, подходя к нему. — И что же? — по тону она поняла, что он улыбается. Похоже, этот кретин думает, что она заигрывает с ним. Идиот самовлюбленный. — Отдать мне мою сестру, — шатенка улыбнулась и протянула руку вперед, хватая за локоть шатающуюся девушку и вырывая ее из объятий парня. Секунды замешательства от произнесенной фразы дали свой эффект и позволили Гермионе завести брюнетку себе за спину. — Уж извините ее, она любительница выпить иногда, а я всегда слежу за ней, но сегодня буквально на минутку отошла на кухню — посмотреть, как там наш ужин, вернулась — ее уже нет. Дверь нараспашку, ну я и выключила плиту и помчалась сюда. А здесь уже увидела, как вы уходите с ней, и побежала за вами, — она врала напропалую, даже не задумываясь о предложениях. Мозг сам предлагал идеи, а рот уже реализовывал эти программы в слова. Когда она закончила тараторить, наступила тишина. Через несколько секунд парень заговорил: — Прошу прощения, но ваша сестра сама позволила себя увести. Вот ведь гад — вежливый попался. Скорее всего, просто маска, чтобы отвадить ее подальше и не мешать ему продолжить свое грязное дело. — Да неужели? — Она тут же перестала улыбаться и сама не заметила, как в ее голосе проступили стальные нотки. Он, похоже, тоже это почувствовал, так как немного напрягся. — А, по-моему, она сопротивлялась, только вот вы решили интерпретировать это в заигрывания с ее стороны, так что ли? — Инте… что? О, Господи, все спортсмены такие тупые? Да и она сама хороша — должна же была придерживаться роли послушной и тихой сестры, а на деле начала превращаться в сестру-деспота и мужененавистницу. Она тяжело вздохнула и прикрыла на секунду глаза, молясь про себя, чтобы не сорваться. — Интерпретировать — ты что, в школе не учился? О, нет. Нет-нет-нет, Гермиона, тебя несет совсем не в том направлении. Вежливость, ты помнишь? Веж-ли-вость. А ты что делаешь? Уже грубишь и на «ты» перешла. — Почему же? Учился. Просто нас не учили таким умным словам. И, кстати, мы с вами уже перешли на «ты»? Какой же тупица, теперь он с ней флиртует. — Супер. А теперь дай нам пройти. Гермиона, черт тебя возьми, что ты творишь?! Ах да, ссоришься с важной шишкой этого Дистрикта. Ты молодец. Быстро врагов себе наживаешь. — Раз вы считаете, что я увел вашу сестру против ее воли, тогда позвольте загладить свою вину — давайте я провожу вас до дома, вы уложите ее спать, а мы с вами еще немного прогуляемся. В темноте не было видно, как у Грейнджер начал дергаться глаз, и она еле сдержалась, чтобы не хлопнуть себя по лицу. Вместо этого она сжала зубы и процедила: — Нет, спасибо, откажусь. Вот так, умничка, придерживайся и дальше этого образа! Помни, что ты — добрая и вежливая сестра этой пьянчуги, добрая… — Ну что вы, мне это труда никакого не составит — только одно удовольствие! … и вежливая, ты не… — Так, видно, по-хорошему ты все-таки не понимаешь. А ведь я так не хотела. — Гермиона снова вздохнула, приблизилась к парню, таща за собой брюнетку, прицелилась и врезала ему ногой в пах, а когда он начал сгибаться, схватила за волосы — о, а они мягкие! Интересно, каким шампунем он пользуется? Так, ее снова не туда понесло — и ударила его лицом об свою коленку. … грубиянка… Вот черт, не получилось. — Ссукааа, ты что… — он хрипел, валяясь на земле и пытаясь восстановить сорванное дыхание. — О как, наш мистер вежливость умеет материться, — деланно удивилась девушка и присела на корточки, заговорив ледяным шепотом ему на ухо, — ну, смотри, расклад у нас такой — ты силой утащил мою абсолютно невменяемую сестру за собой с целью изнасилования. Думаешь, это сойдет тебе с рук? Там была уйма свидетелей, которые при необходимости все подтвердят. Давай так — я никому ничего не сообщу, нам ничего от тебя не надо, но!.. Увижу тебя рядом с ней или с нашим домом, в будущем размножаться ты сможешь только с помощью пальца, ты понял? Она взяла его руку и завела ему за спину, выворачивая ее — тот коротко вскрикнул от неожиданности и боли: — Я не слышу — ты понял меня?! — Да! Понял! — Отлично, — она глупо улыбнулась и бросила его ладонь. — Приятного вечера, мистер вежливость. Гермиона отряхнулась, схватила «сестру» за локоть и потащила прочь отсюда. — Ты еще… поплатишься за это! Я найду тебя! — Ага, удачи! Ведьма даже не оглянулась, просто махнула рукой и продолжила идти дальше. Мда, быстро у него маска обворожительного джентльмена слетела — стоило только слегка ему вмазать, и все. Она даже не спросила, где живет эта девица, и поняла это только в пути. — Ты живешь-то где? В ответ послышалось только бульканье и какие-то всхлипы, и шатенка быстро остановилась, нагнула девушку и убрала ее волосы — причем как раз вовремя, секундой позже ту вырвало в ближайшие кусты. — О, черт… ты как, в норме? Грейнджер на всякий случай оглянулась, но на горизонте никого не увидела. Впрочем, сейчас, даже если кто-то там и есть, этого не заметить никак — тьма стояла плотным туманом, и только где-то вдалеке горели одинокие фонари, а они же стояли вдвоем в кромешной темноте. Они спиной повернуты к дороге, откуда пришли. Это плохо, может, стоит немного побыть тут и прислушаться? Здесь везде гравий, шаги обязательно будут слышны, если они, конечно, будут. Вряд ли этот Казанова ринется сейчас за ними, слишком сильный был удар, шатенка себя знала, но кто ж его знает? Все-таки он спортсмен, а вдруг быстренько очухается и кинется вслед? Так, а если у него есть друзья… а они у него обязательно есть, у таких шишек они всегда рядом, как свита. Они точно были в баре и могли увидеть, как он уходит с девушкой, но мешать бы они не стали — мужская солидарность, да и, скорее всего, они такие же ублюдки, как и он сам. Тут вопрос совсем в другом — видели ли они ее, бегущую за ними? Если да, то им обеим придет конец. Ну, может, не конец, но проблем будет выше крыши. Они втроем не успели далеко отойти от паба, ее выходку могли заметить если не его дружки, то случайные прохожие уж точно. Она еле сдержалась, чтобы не взвыть — ну вот ведь идиотка, хотела помочь, а в итоге у этой девицы будут проблемы. Причем крупные. Что же, сейчас оставалось надеяться только на одно — что этот кретин забудет об этой девушке и займется ее поисками. Только вот, если он узнает, что Гермиона проживает в доме Пита Мелларка, пострадать могут совсем невинные люди. Надо наложить магглоотталкивающие чары на всю Деревню Победителей и желательно на жилье этой брюнетки, чтобы он уж точно не смог до нее добраться. Так, с этим она вроде разобралась, теперь… — Эй, ты понимаешь меня? Где ты живешь? — Грейнджер присела перед сидящей на земле девушкой на корточки и пощелкала пальцами перед лицом. — Тебе полегчало? — Э… дааа… с-спа.. ик!.. ибо… — собеседница еще раз икнула и приложила ладонь к груди, пытаясь встать. — Я покажу… Следуя указаниям девушки, Гермиона кое-как довела ее до дома, пару раз до окончательного пункта назначения вломившись не туда. — Зайти сама сможешь? — Дааа… — она прислонилась спиной к двери и прикрыла лицо рукой. Прохлада осеннего вечера и прогулка по улице от паба до дома привели ее немного в чувства и охладили пышущий от жара лоб. Теперь она, по крайней мере, не икала и могла говорить нормально. — Ну отлично, тогда я пойду. — Зачем ты… это сделала?.. — Что? — Гермиона остановилась и обернулась. Брюнетка вздохнула и отняла руку от лица: — Зачем помогла мне? — А ты бы предпочла, чтобы я тебя там бросила? — Шатенка вопросительно выгнула бровь, усмехнувшись. — Нет, но… ты могла пройти мимо, как и остальные. — Я — не остальные, — отрезала ведьма. — Была у меня мысль не вмешиваться, но я не смогла последовать ей, честно говоря. — Почему? — Сама не знаю, — пожала она плечами. — Ему повезло с тобой. — Что? Кому? — Гейлу. Ты ведь его девушка. Слушай, я… то, что там было… это все не… я не подойду больше к нему. Обещаю тебе. — Эээ… — Грейнджер открыла рот и попыталась сказать, что они, вообще-то, совсем не пара, но девица ее опередила: — Знаешь, ты бы порвала с ним — он ведь кабель, а ты… ну, достойна большего, чем он. Ладно, это все равно твое дело. Она уже собралась зайти в дом, но у самого порога повернулась: — Слушай, может, ты останешься переночевать у меня? Я с отцом живу, но он сейчас спит. Тот парень, которому ты врезала — он ведь найдет тебя. А вдруг он поджидает тебя? Ты ведь можешь не вернуться сегодня к себе домой. Он очень опасен. — Нет, спасибо, — шатенка слабо улыбнулась, — я уже большая девочка и могу постоять за себя, поверь. — Я это уже поняла, но все равно. Тогда предупреди Гейла, пусть он не отпускает тебя никуда. Ооо… я поняла, так вы с ним поссорились? Немудрено, конечно, но ты скажи ему. Не дав Гермионе шанса ответить, брюнетка скрылась за дверью, оставив свою проводницу в кромешной тьме на пустой улице. Ну она и болтушка. Алкоголь действует на всех по-разному, видимо, у нее он вызывает приступ чрезвычайной болтливости. Сегодня в обед в переулке она такой не казалась. Грейнджер быстрыми шагами начала удаляться прочь от этого места, благо, она запомнила обратную дорогу к пабу. Конечно, сейчас было чистейшим безумием возвращаться туда, но ей надо было появиться там еще раз и все-таки узнать, кто же такой на самом деле этот мистер вежливость, чтобы быть готовой к возможной встрече с ним. Да и надо глянуть, пришел ли Хеймитч или нет. На том месте, где она оставила того мудака, никого не было. Только следы ботинок и несколько капель крови свидетельствовали о том, что здесь кто-то был. И все-таки — кто он такой? Та девица сказала, что он опасен, значит, она его знает, но не удосужилась сказать его имя Гермионе, что затрудняет ее поиски. Может быть, там остались его друзья? Когда она зашла в помещение, оказалось, что ее не было тут всего лишь полчаса, и сейчас только половина девятого вечера. Практически час она ошивалась тут, дожидаясь Хеймитча, а потом тридцать минут ушло на то, чтобы перейти дорогу важной шишке Дистрикта и отвести пьяную девицу домой. За то время, что ее не было, народу, казалось, стало еще больше, хотя было непонятно, куда еще больше. Присутствовало ощущение, что еще немного, и этот паб просто разорвется от такого ошеломляющего количества людей. Гермиона принялась осматривать посетителей и в самом дальнем углу за столиком заметила Эбернети с несколькими мужчинами его возраста, распивающих спиртное и о чем-то громко разговаривающих. Тут ментор внезапно обернулся и уставился прямо в ее глаза. Девушка сдавленно чертыхнулась и попыталась слиться с толпой, но было уже поздно, она поняла, что он ее заметил. Слава Мерлину, он пока что не собирался идти к ней, он продолжил общаться со своими друзьями-собутыльниками. — Девушка, позвольте пригласить вас на танец? — Над самым ухом раздался глухой мужской голос, обдав незащищенную кожу легким ветерком и вызвав целый табун мурашек, пронесшихся вниз по спине ледяной волной. Она не знала, чем была вызвана такая реакция, и повернулась, желая посмотреть на пригласившего. Им оказался молодой человек около двадцати лет приятной наружности — чуть изогнутые брови, большие серые глаза, тонкие губы и прямой нос. Темные слегка вьющиеся волосы, вся его внешность говорила о том, что он житель Шлака, но было в нем все-таки что-то несколько отталкивающее. Может быть, это было что-то в его глазах, прятавшееся за слоем добродушности, а может, оно пряталось в уголках его губ. От него исходило что-то странное и немного жуткое, она и сама не понимала что, но чувствовала, что от такого, как он, необходимо держаться подальше. Внутренние радары вопили, чтобы она убиралась отсюда к чертям, убегала и больше не оглядывалась, однако она продолжила стоять на месте, чувствуя, как впиваются ногти в кожу ладоней — сама не заметила, как сжала руки в кулаки, словно готовясь к бою. Шатенка шумно втянула в себя воздух и сдавленно произнесла сквозь зубы: — Спасибо, но я не танцую. Его лицо, прежде лучившееся некоей добротой, теперь исказилось и почти до неузнаваемости — появились отсутствовавшие раньше линии, прорезались морщины вокруг глаз и нахмурились брови. Похоже, ему никто никогда не отказывал, вот он и взбесился. Видать, она здорово его разозлила. — Это было не просьбой, крошка, если я сказал танцуем, значит, мы танцуем, — прорычал он и схватил ее за запястье. Гермиона дернула рукой и, когда поняла, что особых результатов это не принесет, решила действовать по-другому — видимо, здешние парни очень любят получать по щам — и занесла левую коленку для мощного удара в пах, но он неожиданно ее перехватил. — О, а ты, похоже, с характером, — он улыбнулся, но улыбка получилась кривой и неотесанной. — Руки свои убрал, — ледяным голосом ответила Грейнджер, еще раз дернувшись, и снова безуспешно. Он отпустил ее ногу, но ладонь с ее кисти не отпустил: — Это только один танец, что ты так брыкаешься? — Я ведь ясно выразилась, что не желаю танцевать, что тебе тут непонятного? — Ох, да брось уже играть в недотрогу, радость моя… — Кажется, девушка сказала, что не хочет танцевать, так что убери от нее свои паршивые руки, Моррисон. Парень натянуто улыбнулся, отпустил девушку и повернулся к говорящему: — Хоторн, какими судьбами? Охотник сжал зубы и резким движением задвинул гриффиндорку себе за спину: — Убирайся отсюда, пока я тебе руки не переломал. — Она все равно не будет танцевать! — Может, это с тобой она не хотела? — Ага, удачи, я буду наблюдать. Шахтер резко вдохнул кислород и повел шатенку в конец зала: — Положи руки мне на плечи. — Что? Зачем? — Танец. — Какой еще… — Он смотрит? — Да. Кто это? — Генри Моррисон, сын учительницы и мясника, здешний урод. — Он что, не из Шлака? — Нет, из Города. Как ты вообще умудрилась нарваться на него? И еще кое-что мне не прояснишь — какого черта ты тут делаешь? — он яростно выдохнул эту тираду и сжал Грейнджер крепче. — Ты хоть в курсе, какая репутация у этого местечка? — Да я-то в курсе, а вот ты что тут забыл? — А это уже не твое дело. — Могу сказать тебе то же самое. Они уставились друг на друга ненавидящими взглядами и вздохнули. — Теперь твоя очередь смотреть — сзади тебя Хеймитч со своими друзьями, мы сейчас повернемся, и ты посмотришь, что он делает. — Ладно, давай. Следуя такту звучащей музыки, они медленно развернулись, и Гейл поднял голову, смотря в глаза ментора Двенадцатого Дистрикта. Мужчина ухмыльнулся и отсалютовал охотнику стаканом, несколькими секундами позже громко загоготав после фразы, брошенной собеседником. — Смотрит. Почему это ты так заинтересовалась им? Вот ведь дерьмо… чего ему надо? Девушка промолчала, и Гейл заговорил: — Гермиона?.. Почему ты спрашиваешь про него? — Мне кажется, он знает, кто я. — С чего бы это? — Я была у него сегодня, и он… — Что?! Какого черта ты была у него?! — Это допрос?! И не ори так, на нас уже все смотрят, как будто мы не танцуем, а деремся! — Я спокоен. Так что там про Эбернети? — Ничего, просто… я думаю, что он знает про меня, и все никак не могу решить, можно ли ему доверять. — Я ему не доверяю. — О, да ты вообще никому не доверяешь. Он усмехнулся: — Неправда. — Еще какая правда, — возразила она, пожав плечами. — Ты же вечно… — Ааа, голубки, так-так, еще одна парочка образовалась, — рядом раздался хриплый мужской голос, и они подпрыгнули от неожиданности. — Вы в курсе, что музыка закончилась? Хеймитч кивнул на их сплетенные руки, и они тут же разорвали объятия. Гермиона процедила сквозь зубы, поглядывая на Гейла исподлобья: — Немного увлеклись. И мы не пара. — А, ну да, точно, — покивал мужчина и сделал глоток из бутылки. Через мгновение Хеймитч скривился: — Бог ты мой, солнышко, не делай такое лицо, ты становишься чертовски похожа на свою сестренку! — Сэр, вы ошиблись, у меня нет сестры, — ледяным голосом ответила Грейнджер. — Во-во! Вот опять! Вы и правда сестры — один язвительный и злой язычок на двоих. Смотри, Хоторн, ты хоть эту не упусти. — Мы с ней не пара, — раздраженно закатил глаза Гейл. — Слууушайте, а вы, случайно, не тройняшки? — О, Господи, — простонала шатенка и развернулась, идя к выходу. — Ну я серьезно — у вас же одинаковое выражение лица! Что, я не прав? — Вы что, решили преследовать меня? — она резко обернулась на улице и уперла руки в бока, нахмурившись. — Так, а ты почему идешь за мной? — она указала пальцем на шахтера, идущего позади пьяницы. — Проводить тебя! Ты в курсе, что сейчас ночь? — Да я-то в курсе, только вот я уже взрослая и могу о себе позаботиться! Вот, меня мистер Эбернети проводит. — Ну да, проводит он тебя — я не удивлюсь, если он сейчас имя свое не вспомнит! И потом — если с тобой что случится, мне Китнисс голову… — Так, стоп, голубки! — Хеймитч встал посередине ссорящихся и вытянул руки, пытаясь их утихомирить. — Во-первых, покричите еще громче, чтоб сюда сбежались миротворцы, и мы провели чудеснейшую ночку в камере, а потом еще бы выяснилось, что ты, дорогуша, вообще непонятно кто! И во-вторых, уж теперь ты не отвертишься. И не думай заговаривать мне зубы — я ведь не идиот, и мы оба с тобой знаем, кто ты такая на самом деле. Я ведь не собираюсь никому рассказывать об этом, просто хочу узнать, как ты здесь оказалась и где была столько лет. — Я не имею ни малейшего понятия, каким образом я тут… — Гермиона замолчала, и одна догадка пронзила ее изнутри, словно электрический ток. Что, если она исчезла не просто так? Что, если это было как-то подстроено? Зачем — пока что неясно, но можно попытаться выяснить это. У нее уже возникали подобные мысли на этот счет. Если ее пропажа — это такая своеобразная как бы вербовка, то сколько еще детей пропали тут без вести или были похищены? Вариант о похищении она тоже не исключала. — Эй, ты в порядке? — мужчина пощелкал пальцами. — Да… да, все нормально, — девушка отмерла и помотала головой. — Вы можете сказать мне кое-что? Тут много детей пропадает? — Что? — Ну, так же, как и я. Мужчины растерянно переглянулись, но потом Хеймитч озадаченно нахмурился: — Здесь нет, но в других Дистриктах вроде да. Я слышал что-то такое. В Пятом год назад пропала девочка, кажется ее звали Терезой Честерс. Во Втором пару лет назад до твоего исчезновения пропал мальчишка, старший брат Катона Уильямса… — Катона? Того ублюдка с Семьдесят Четвертых Игр? — недоверчиво спросил Гейл. — Да, именно его, парень. Так, сейчас имя вспомню… Гарри. Нет. Генри? Нет, не он… Имя короткое такое. Готр? Грон? — Может быть, Грег?.. — севшим и тихим голосом спросила Гермиона. — Да, точно! Грег. Да, это он. Грег. Грег. Грег. Грег. Г р е г. О, Боже. О, черт. Этого не может быть. Это ложь, да? Это ведь не может быть правдой. Э т о г о н е м о ж е т б ы т ь. Это не ее Грег.