Сон

Проснувшись утром, Шерлок удивлённо замер. Он не ожидал, что сможет проспать рядом с Джоном всю ночь. Скорее, от каждого движения друга он должен был просыпаться. Но нет, даже наоборот. Шерлок точно помнил, что засыпали они на противоположных концах кровати, оставляя приличное место между собой. Но к утру они оказались намного ближе друг к другу. Оба лежали теперь практически посередине кровати, Джон на правом боку, а Шерлок на левом. Их руки почти соприкасались. Но, что более интересно, Шерлок чувствовал себя действительно отдохнувшим. Так, как давно себя не чувствовал. Перекатившись на спину, он потянулся, после чего забрался с головой под одеяло. До поезда, на который они вчера купили билеты, ещё оставалось достаточно много времени (судя по часам, что стояли рядом с кроватью, на которые Шерлок быстро бросил взгляд), а постель была такая уютная и тёплая, что вставать совершенно не хотелось. — Доброе утро, Шерлок, — внезапно донёсся до него слегка хриплый ото сна голос Джона. — Доброе, — Холмс откинул одеяло, — я тебя разбудил? — Нет, я так не думаю. Взглянув на Джона, Шерлок заметил лёгкую улыбку, играющую на губах доктора. — Что? — Ничего, — Джон откинулся на спину, после чего быстро сел на кровати. — Но уже пора вставать. Нужно ещё собрать оставшиеся вещи. И было бы неплохо позавтракать перед поездом. — Еда — это скучно, —буркнул Шерлок, снова накинув одеяло на голову. — Да, про сон ты обычно то же самое говоришь. Но, раз я убедил тебя поспать сегодня, значит, и на завтрак уговорю. До Шерлока донёсся лёгкий скрип кровати, когда Джон повернулся и поставил ноги на пол. Ощутив, что тот поднялся, Холмс аккуратно выглянул из-под одеяла, взглянув на Уотсона, который проследовал в сторону ванной. Слегка растрёпанные после сна волосы, задравшаяся футболка, оголяющая часть кожи, а также обычные спортивные штаны, в которых Джон вчера лёг спать… Всё это казалось таким домашним, уютным и безопасным. Он никогда не испытывал ничего подобного. Интересно. Нужно будет обдумать это всё, когда появится время. Дождавшись, когда Джон, уже умывшийся, расчесавшийся и переодевшийся, вернётся из ванны, Шерлок, наконец, выбрался из гнезда (которое он соорудил себе из подушек и одеяла), и так же удалился, чтобы привести себя в порядок. Он всё ещё не мог осознать, что это действительно произошло. Он не просто уснул, когда Джон был в одной с ним квартире, он уснул с ним в одной кровати, в отеле, где полно чужих людей. Нет, он, конечно, всегда рядом с Джоном чувствовал себя в безопасности, но это уже было чем-то новым. Чем-то, действительно переходящим за рамки обычной дружеской привязанности. Но думать об этом сейчас не хотелось. Пока кожа ещё помнила сонное дыхание Джона, ничто не было важно.

***

Они так и не поговорили по поводу того, что это было в Дартмуре. Да им и незачем было. В самом начале Шерлок ещё хотел что-то сказать, и вечером, когда они приехали на Бейкер-Стрит. Но, когда он уже был готов открыть рот, нужные слова так и не нашлись. Ведь, действительно, они же друзья, которым просто пришлось поспать в одной кровати. В этом нет ничего такого, как и сказал Джон. А слишком живая реакция Шерлока связана лишь с тем, что он впервые не боялся спать один, да и в целом, спал с кем-то в одной кровати. А всё остальное, чувства, что он испытывает к Джону — это не может быть любовью. Потому, что… просто потому, что не может быть. Уж Шерлок точно знает. Сколько раз он видел, что на самом деле из себя представляет любовь, когда расследовал преступления, совершённые на почве ревности. Сколько лет он ограждал себя от проявления любых эмоций, чтобы не наступить на те же грабли, что и с Виктором. И, пусть Джон и был замечательным и просто невероятным, но маловероятно, что он смог бы пробить такую защиту… Во второй раз. Ведь он уже стал другом. Действительно другом, который не раз спасал жизнь, который всегда готов примчаться на помощь (даже во вред себе), который рядом, не смотря ни на что. А то, что постоянно так больно, когда Джон ходит на свидания, так это просто от скуки. И уж Шерлок явно не заметил, что после Дартмура Уотсон начал ходить на свидания чаще. Будто бы стараясь не оставаться с Шерлоком один на один, если у них нет никакого расследования. А если такие вечера случались, то Шерлок старался просто заниматься своими делами, как было всегда, ловя такие знакомые взгляды соседа. Но от которых теперь, почему-то, по позвоночнику будто пробегает тепло, от чего даже волосы на затылке встают дыбом.

***

Но, всё же, всё стало совершенно по-другому. Да, Джон старался как можно чаще ходить на свидания, будто в попытке угомонить своё разбушевавшееся либидо. Казалось бы, что раз общения стало меньше, то в отношениях тоже должны были произойти изменения не в лучшую сторону. Однако это было абсолютно не так. Да, пускай они стали меньше общаться вне расследований, однако теперь между ними стало ещё меньше преград, чем было раньше. Теперь не только Шерлок мог наплевать и вторгнуться в личное пространства Джона, но и сам Уотсон часто возникал слишком близко, от чего у Шерлока, почему-то, каждый раз сбивалось дыхание. Стало больше ненавязчивых прикосновений. Джон, принося в гостиную чашку чая Холмсу, обязательно положит руку ему на плечо, слегка сжимая, передавая ему чай. Он стал держаться ближе, на улице они часто стали соприкасаться плечами. И если в начале это вгоняло Шерлока в краску, то теперь он привык и даже получал от этого некое удовольствие. Возможно, между ними стало меньше разговоров, но это нисколько не напрягало, а даже наоборот. Уютная тишина, казалось, окутывала их тёплым вязанным пледом, когда они сидели на диване, почти вплотную друг к другу, вытянув ноги на журнальный столик и занимаясь своими делами. Джон мог в этот момент печатать новый пост в блог, а Шерлок - просматривать свою почту, в поисках новых дел, иногда бросая взгляды на экран ноутбука Джона, читая набросок. И каждый раз он обязательно фыркнет, выказывая недовольство от написанного. А буквально через минуту начнёт критиковать каждое слово Джона, внутри смущаясь от того, как тот описывает его. Джон же на это только рассмеётся, сказав что-то про то, что писать посты в блог — это его забота, а заниматься дедукцией и поражать всех вокруг, попутно оскорбляя, — забота Шерлока. И Шерлок смущённо уткнётся носом в свою почту, чтобы через несколько минут это повторилось снова. Иногда же, когда дела слишком долго не было, и поэтому печатать в блог было нечего, Джон включал какой-нибудь фильм по телевизору, ставя между ними большое ведро с попкорном, зная, что Шерлок, который вначале презрительно посмотрит на это ведро, через пять минут обязательно будет с аппетитом уплетать воздушную кукурузу, вставляя едкие комментарии по поводу абсурдности фильма. И Шерлок любил такие вечера, наполненные непринуждённостью, весельем и счастьем. Когда им не угрожает опасность, когда они просто вдвоём сидят дома, наслаждаясь обществом друг друга. Раньше, до знакомства с Джоном, это показалось бы ему скучным, но теперь он ждал этого. Но самое большое отличие после той ночи в Дартмуре — Шерлок теперь мог спать в присутствии Уотсона. Да, ему не хватало запаха соседа, к чему он так привык за то время, что тайно засыпал в его кровати, и именно поэтому, через пару таких вот ночей, он взял из гардероба Джона его старую футболку, которую тот уже не носил, но его патологическая хозяйственность и бережливость не давали ему избавиться от неё, чему Шерлок был несказанно рад. Так что, Холмс хранил эту футболку под подушкой, и засыпая каждый раз утыкался носом в неё, чувствуя, как безопасность и спокойствие обволакивают его.

***

Шерлок резко проснулся, садясь на кровати и пытаясь нормализовать участившееся дыхание. В голове ещё плясали отрывки сна, от которого он, собственно, и проснулся. В теле сохранялась напряжённость, а от пота, который пробил его ночью, казалось, что температура в комнате на несколько градусов ниже. Он прикрыл глаза, прокручивая моменты сна с самого начала. Вроде ничем не примечательный вечер на Бейкер-Стрит. Джон и Шерлок сидят на диване, смотря очередной глупый фильм. Когда внезапно руки Джона притянули его к себе, а губы накрыли его собственные. И что самое интересное, во сне Шерлок даже не задумался о том, что тут что-то не так, самозабвенно отвечая на поцелуй, будто так и должно быть. Дальше этого дело во сне не ушло, но, однако, для Шерлока даже подобный опыт был в новинку. Ему никогда не снились сны подобного характера, а после Виктора близости он боялся ничуть не меньше, чем сна в присутствии других людей. Но раньше он никогда не думал о сексе или о чём-то подобном. Но, видимо, Джон решил «излечить» его и от этого. Шерлок недовольно мысленно просканировал подведшее его тело, каталогизируя новые ощущения. Неприятное ощущение полу-возбуждённого члена, которое уж точно стало для него совершенно новым, жутко мешало. Так что, вспомнив давно прочитанные статьи про всё это, Шерлок принял решение, что холодный душ должен ему помочь. Поэтому, выскользнув из кровати, он сразу направился в ванную комнату. Наскоро сбросив одежду и встав под прохладные струи воды, Шерлок прикрыл глаза, чувствуя, как напряжение сна уходит. Но вместо него приходит осознание. Он действительно любит Джона Уотсона.

***

―Пока я буду жив — будут жить и твои друзья. Вот и выход. Счастливо оставаться, — оглушающий звук выстрела. Красная кровь, вытекающая из простреленного затылка, будто символизирующая конец эпохи. Конечно, у Шерлока есть план. Они предусмотрели подобное развитие событий вместе с Майкрофтом. Но осознание, что, возможно, вот он — момент, когда нужно распрощаться с Джоном, оставить его одного в Лондоне, слишком сильно сдавливает горло. Несколько шагов. Потом ещё один. И вот он, стоит на самом краю. Шерлок чувствует, как в руке вибрирует телефон, но не слышит звука звонка. Кровь в ушах стучит слишком громко. Нажимает «принять» и подносит телефон к уху. Будто сквозь вату он слышит голос Джона, но это всё, что имеет значение. Шерлок не знает, сможет ли вернуться в Лондон, поэтому он просто старается запомнить голос Уотсона, аккуратно занося его в свои чертоги. Он не вслушивается в слова, он не осознаёт, что говорит, потому что это и не важно. Он не может сказать самого главного. Не может сказать, что он постарается вернуться. А остальное — пустой трёп. Кому он нужен? Он даже с крыши слышит отчаянный вопль Джона. Но пути назад уже нет. Еще один шаг. В бездну. Пускай он знает, что сейчас ему ничего не угрожает. Но это шаг в темноту, где нет света Джона. И это всё, что имеет значение. Шерлок слышит, как Джон пытается пробраться к нему сквозь толпу, слышит, как он кричит, и, что есть сил, старается не шевелиться. Он чувствует, как его тёплая рука схватила запястье, в попытке найти пульс. Он слышал надломленный голос, молящий о том, чтобы Шерлок оказался жив. Он слышал всё. И даже тот шёпот, который раздался в самый последний момент, едва слышимый в шуме толпы, но в то же время оглушающий. — А я так и не успел сказать, что люблю тебя.

***

Джон поднялся в холодную, кажущуюся пустой, квартиру. Он только что вернулся с похорон Шерлока. Ему всё ещё не верилось, что это действительно правда. Что Шерлок покончил с собой. Оставил его одного. Прошло уже несколько дней, а осознание так и не пришло. Это ведь должен быть обычный трюк, такой, какими обычно пользуется Шерлок! И никто не сможет его в этом переубедить. Джон устроился в кресле, отставив трость чуть в сторону, как вдруг его взгляд зацепился за небольшой клочок бумаги, на котором аккуратным шерлоковским почерком было выведено: «Я слышал».