***
Пытаться рассмотреть что-то под ногами в темноте было совершенно бесполезно. Она шла наугад, надеясь, что не споткнётся о торчащий из земли корень и не разобьёт лицо, упав. Снова прочь, оставляя Старка в недоумении. Смешно. Серсея понимала, несколько глупо было уходить после любого откровения — за ним в любом случае последует следующее, сегодня или завтра. Но она убегала не от Неда. Каждый раз она убегала от себя. Смеясь над мужем, насильно загонявшим себя в границы древности, правды и чести, она лицемерила. Львица, как послушная кобыла, сама держалась в узде. Она не могла позволить себе наговорить или сделать лишнего. Её правило — сохранить лицо и уйти с поднятой головой, пока это возможно. Оклик заставил её обернуться. На бледном лице с тонкими чертами застыло слегка задумчивое выражение: послушать его или нет? Ну, разве что на мгновение. Девушка развернула плечи в сторону мужчины, уверенным кивком показывая, что слушает его. Лицо Неда с отпечатком задумчивости, ранней мудрости и скорби было узнаваемо даже в тени от густой сети ветвей. Такой же взгляд, несмотря на ранний возраст, был у Тириона. Ноздри Серсеи дрогнули от отвращения, когда она вспомнила уродца, лишившего её матери. Джоанна Ланнистер не дарила им с Джейме и половины той любви и заботы, какой могла дарить, но в дни, когда отец с братом уезжали в Королевскую гавань, Серсее всегда было слишком одиноко. Только служанки расчёсывали ей волосы, только септа учила её шить и молить богов, но не мать. Для близнецов Джоанна жалела внимания, а карлику подарила свою жизнь. И даже когда это маленькое чудовище ещё едва выговаривало своё имя, оно смотрело на неё так, будто знало великую тайну человечества и эта тайна была горькой. Думал ли Эддард сейчас о том, что сегодня убил человека? Или другие, но столь же тяжёлые и противоречивые мысли роились в его голове? Серсея солгала бы, если бы сказала, что не хотела этого знать, но задавать такие вопросы было не в её правилах. Грозный ветер неожиданно ослабил свою хватку. Ветви чардрев успокоились, а тучи на небосводе были рассеяны. Хоть по-прежнему сыпал снег (хотя на Севере иначе и быть не может), погода обрела ясность. Мириада сверкающих звезд и молочный полумесяц слегка отгоняли тьму. Вдруг это добросердечный жест Старых Богов, позволивший мужчине лучше разглядеть благоверную? Нед с облегчением выдохнул, когда Серсея остановилась. Говорят, Ланн Умный отобрал у Солнца золото, чтобы скрасить свои волосы. Видимо, основатель львиного клана передал всё награбленное Серсее. Девушку прежде величали Светом Запада, но в истории её скорее запомнят Солнцем Севера. — Я ошибся, перед самой казнью, — стыдливо произнес Старк, по-прежнему находясь под сенью чардрева. Его взгляд был отведен в сторону, остерегаясь реакции со стороны Серсеи. Волнение окутало мужчину настолько, что ему пришлось сжать свои руки в кулак. Как хорошо, что вблизи нет роскошного зеркала из Вольных Городов. Проворчав от злости, Старк вероятно, бы не смог сдержаться и со всей силы ударил в диковинный подарок Тайвина. Эддард не выдержит столкновения со своим отражением. Да и кого он увидит в зазеркалье: человека или волка? — Перед отъездом я сказал, что у меня не будет желаний. Всё вышло иначе. Сегодня я хочу вас. И конкретно здесь, — Эддард предчувствовал со стороны возможный отказ и безутешно принял бы его. Он уверил, что никогда не будет принуждать женщину. Да и бессмысленное это занятие — заставлять Серсею выполнить нечто, идущее вразрез с её планами. Первая казнь. Скорее отрепетированный спектакль на потеху Гловеру и прочим знаменосцам! Кем являлся юный беглец из Дозора? Что сподвигнуло его на преступление? Вопросы, которые навсегда останутся без ответов. И невиданная череда совпадений вынудила Неда желать? Нед Старк — человек, а не лютоволк. Да и Серсея не львица, она может знать причину странной перемены. Но поделится ли она с Недом своими знаниями? Эддард начал говорить тяжело, прерывисто. Львица могла видеть, как сжимаются его руки. Речь всё же пойдёт о казни. Серсея успела подумать, что его абсолютно не волновал тот факт, что недавно он лишил кого-то жизни. Суровые северные обычаи, которыми её насмешливо пугал Джейме, оказались близкими к правде, но не настолько, чтобы считать снос головы чем-то обыденным, как вытирание рук влажным полотенцем. Нед не вождь северного племени, готовый убить за косой взгляд, и не дотракийский кхал, чтобы убивать без повода. Он не привык даже к званию лорда Винтерфелла, пусть и скрывал это довольно успешно. И как бы легко ни просвистела в воздухе валирийская сталь, сегодняшнее решение далось ему тяжело, девушка была уверена. Она не хотела давать ему отдушину, но могла выслушать без упрёков и насмешек на первый раз. Она шла в сторону Эддарда, когда он начал говорить, и, когда он закончил, она всё же споткнулась. Большой камень, торчащий из промёрзлой почвы, сук или что-то другое — Серсея, видимо, подвернула ногу и еле удержалась на ногах, чуть не ударившись о землю прямо перед мужчиной. Но даже это было для неё не так унизительно, как его слова. — Как ты смеешь? — процедила она сквозь зубы и замахнулась, чтобы ударить его по щеке, но удержала руку. Снежинки в его спутанных волосах напомнили ей осколки битого стекла, казалось, тронешь — порежешься. Едва удерживаясь на больной ноге, она отшатнулась от северянина. Серсея надеялась, что по ней хорошо видно, как сильно её оскорбило это предложение. Она дышала медленно и глубоко от ярости, это можно было заметить по вздымающейся груди даже под платьем, на лице застыла гримаса отвращения, а взгляд был таким холодным, каким он только мог быть у южанки. Стоило ей один раз поцеловать Старка, как он решил, что теперь может задирать её юбку где и когда ему захочется? Её муж далеко не так сильно отличался от остальных мужчин, как казалось львице раньше. Зачем она позволила ему взять её прошлой ночью? Она добилась запланированного: теперь он хотел её тело и только тело, как и многие другие. За последние двое суток Серсея, кроме презрения, начала чувствовать толику уважения к холодному лорду, который выслушивал её мнение и позволял участвовать во всём, даже закрывая глаза на традиции. Но брошенная им фраза перечеркнула это. Девушка неслась в свои покои, размахивая полами юбки, и даже не замечала боль в подвёрнутой ноге. На щеках играл нездоровый розовый румянец. Она чувствовала себя одураченной: сама же учила Старка не доверять никому, но молча доверилась ему прошлой ночью. Успокаивала только мысль о том, что она может запереться в своих покоях и больше никогда не впускать его. На хвост дракона не наступают дважды. На плечи Старка рухнула тяжелая ноша из стыда, чувства вины и отвращения к собственной личности. Исчезнувшие ветра — издевка Старых Богов, а отнюдь не благословение. Нед мысленно повторил для себя вывод, к которому пришел уже много лет назад. Волк ничего не смыслил в женщинах. Он никогда не был женат, а его мимолетная интрижка с Эшарой скорее плод любопытства, чем симпатии. Эддард свернул со своего тернистого пути и поддался искушению. Серсея, презиравшая каждую идею, каждый принцип Старка, стала его строгой судьей. Остаток ночи он вновь провел в Богороще, мысленно пытаясь загладить свои грехи. Испуганный от собственных мыслей волк мысленно отгрыз несуществующий хвост и принялся выть на Луну. Он поклялся, что не будет её принуждать и станет ценить её как личность. И Старк примет её выбор. Да будет так.***
Семья. Об участи Кейтилин можно только мечтать. И не было во всем Вестеросе девушки счастливее в день свадьбы, чем королева Кейтилин Баратеон, резко вскочившая со своего сиденья и громкими аплодисментами встречавшая своего возлюбленного супруга и победителя. В день их свадьбы неподалеку от места сражения, изменившего судьбу Вестероса, Роберт был великолепен. Он, грозный, с черной бородой, выступил в великом рогатом шлеме — символе дома Баратеонов, в своей панцирной броне, на которой красовался коронованный олень; никто не мог оспорить могущество и власть победоносного завоевателя. В отличие от безумца Эйриса, любой признавал в нём истинного короля — воплощение древних андальских традиций. Все противники пали под натиском его смертоносного оружия и поистине обескураживающей харизмы. Большинство сумело подняться и стать для Роберта преданными союзниками и вассалами. Право сильного — как оно и есть. Могучий Роберт, сильнейший воин своего времени, разгромивший силы Безумного короля и прекрасного принца, стал её мужем. Брандон Старк был красивым и статным юношей, но даже его фигура меркла на фоне могущественного воина, каким был Роберт. Что уже говорить про Эддарда? Он с трудом поднимал тот боевой молот, с которым столь лихо расправлялся его верный друг. Конечно, Тихий Волк был милым юношей, улыбайся он чаще, но... Можно пожалеть юного северянина, которого свели со строптивой львицей. Одним лишь взглядом Серсея пыталась разорвать рыжую соперницу в клочья после унизительного брака с Грандлордом Севера. Интересно, молодожены ещё не поубивали друг друга? Кейтилин очарована своим супругом и, чего скрывать, золотой короной на своей голове. Хостер Талли, её отец, возвысил семейство Талли на самые высокие вершины за всю историю рыбьего дома. Удивительно, как быстро Властелин Трезубца нашел общий язык с Хранителем Востока — Джоном Арреном. Тогда между двумя авторитетными лордами при новой власти и был заключён договор о союзе Кейтилин и Роберта. Куда смешнее, что дядюшка Бринден, «Черная Рыба», накинул на себя белый плащ. Из гвардии Безумного короля в живых остались лишь двое: Барристан Отважный и Цареубийца Ланнистер, и пришлось искать целую пятёрку достойных воинов. — Бедная Кэт окажется совсем одна в Королевской Гавани. Любой дурак знает, что это опасное место и ей потребуется защитник! — последнему аргументу Бриндена его старший брат никак не мог возразить. Кажется, жаркие споры между двумя противоположными личностями окончательно их измотали, и Хостер дал согласие. Ничего удивительного, что дядю Бриндена посвятили в рыцари Королевской Гвардии. С раннего детства он избрал стезю воина и никогда прежде не интересовался женщинами. Кейтилин пыталась разузнать, почему её великий родственник так упорно держится за статус холостяка, но безуспешно. В итоге, даже Хостер согласился и принял свершившийся факт. Женой Бриндена станет Королевская Гвардия, и это будет честью для дома Талли. Язвительный боец, ветеран множества сражений, Черная Рыба — идеальный кандидат на пост рыцаря в прославленный орден. Многие лорды из Севера и Речных Земель даже видели его на посту Лорда-Командующего при новой гвардии Баратеонов, чьё достоинство не запятнано службой Безумному Королю. Даже Нед Старк при всем уважении к сиру Барристану (пусть последний тоже бросал взгляды в сторону Эшары Дейн) считал, что Бринден будет великолепным Лордом-Командующим. Но решение Роберта было неумолимым. Разве можно не признать умение и смелость Барристана Отважного? Но сиру Бриндену также было позволено посещать заседания Малого Совета и говорить от лица Речных Земель. Она жалела, что мамы не было рядом. Даже в самых смелых фантазиях никто (включая её саму) не мог предположить, что миленькая Кэт станет правительницей андалов, ройнаров и Первых людей. Но теперь вся Королевская Гавань восторженно ликовала имя новой королевы — Кейтилин Талли-Баратеон. Под присмотром дяди она раздавала милостыню на ступенях Септы Бейелора и дарила свою улыбку каждым прохожим, вне зависимости от их происхождения. Рыжая королева планировала раздать медяков и в Блошином конце, но Черная Рыба отговорил от новой затеи. Долг. Она боготворила его. Признаться честно, Кейтилин покрылась рябью при виде оголенного Роберта Баратеона. О Семеро! Разве она, маленькая и хрупкая, выдержит в себе такого гиганта? Стоит воину сделать шаг ближе, и снова кошечка алеет от кончика носа до кончиков пальцев на ногах, заметно содрогнувшись. Как бы Талли ни пыталась, её глаза то и дело задерживались на достоинстве партнёра. «О Семеро! Хватит пялиться на его ... — мысленно накручивала Кэт. Глупо в такие моменты обращаться к высшим силам, особенно если девушка боялась назвать даже в мыслях, — плоть, готовую к ублажению». Было решено, что единственный способ избавиться от смущения — начать первой. Чтобы скрасить нелепую ошибку, она дарит могучему воину крепкое объятие. На миг невеста подумала, что сейчас Роберт оттолкнет её, но, к своей радости, обнаружила, что тот любит инициативных девушек. Не задумываясь, Кошечка порывисто накрыла губы воина своими, проникнув языком в глубь его рта, едва не застонав. Голова её кружилась пуще прежнего, кругом стало невыносимо жарко, она спрашивала себя, не сбросить ли ей платье прямо сейчас, и спустя пару мгновений, опьяневшая, она обнаружила, как Роберт жадно сминает к Иным её тонкую накидку. Все девушки мечтали о Роберте, но он был связан клятвами с ней. Сказка воплотилась в жизнь. И прежнюю Кейтилин, целомудренную и скромную деву, сохранившую своё девичество для мужа, подменили на новую. Которая только и думала, как удовлетворить своего мужа. В брачную ночь Кошечка Кэт скакала верхом, а затем её брали, как скаковую лошадь; она испробовала все позиции, что могла, и умоляла продолжить. И Роберт с его богатырской силой (и размерами) удовлетворял грешную нужду вчерашней девственницы часами. Да, Хостер явно не так воспитывал любимую дочурку, но Кэт была счастлива. Баратеон, к сводящему с ума восторгу Талли, отвечал ей с не меньшей страстью: походящие своим жаром на тлеющие уголья могучие руки вождя крепко обнимали её, скользили по спине и талии, раздразнивая. Это был жесткий поцелуй губ собственника, истязающего её сладким великолепием. Её муж точно знал, как надо радовать женщину. Не сдерживаясь, Кейтилин стонет. Гортанный, приглушенный, изнывающий и, скорее всего, нечаянный, старательно подавляемый стон вырывается из её истерзанных ласками уст, и мужчина с жадностью проглатывает его. И когда Роберт, навалившись всем своим весом на хрупкую Кошечку, крепко держал её за рыжие волосы, он шептал «Лианна». Пусть все чресла молодых сходились в едином порыве страсти, мужчина, не отдавая себе отчёт, обращался к другой. Лианна. Первое время, пока Могучий Баратеон драл невесту, как текучую сучку, он громогласно рычал на весь Красный Замок. И, поверьте, «форель» тоже оказалась далеко не тихоней, не отставая от знаменитого мужа. В шоке от действий мужа, Кейтилин издала протяжный стон, выгибая спину дугой. Она подстраивалась под мужские лапы, двигаясь бёдрами в угоду своему «хозяину». По мере ускоряющегося темпа снова и снова в порыве страсти и отчаяния великий Роберт Баратеон тихим и неразличимым шепотом повторял имя Зимней Розы. К счастью для Кейтилин, чей опыт в постельном поприще был слишком мал, она ничего не расслышала. Девочка открыла для себя целый мир неизведанного удовольствия, и ничто больше не испортит момент. Её сознание уносилось в самые далекие просторы, в океаны из вина и мёда... Последние толчки Баратеона замедлились в темпе и оказались на удивление нежны; стенки горячего и влажного лона ритмично сжимались, тесно обнимая внушительное «оружие» Роберта. Для неё мир взорвался в диком пламени, и гарцующие огоньки похоти теперь сверкали в глазах Кэт при виде её мужа. Пусть он берёт Талли где только ему не заблагорассудится, она всегда ответит согласием, ведь какая дурочка оспорит приказы короля? А нужно повторить, что Кэтти глупенькой никогда не была. Всё тело молодой королевы свело сладкой судорогой, острое удовольствие обожгло изнутри. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, она наматывала на указательный палец прядь своих влажных рыжих волос. На лице медленно расцвела ленивая, удовлетворенная улыбка. Колени дрожали от только что испытанного и ещё пока не до конца сошедшего на нет оргазма. Капельки могучего семени Баратеона стекались внутри неё, и они гарантированно принесут плоды. Честь. Но небывалая для непрекращающегося празднества тишина тяжелым грузом опустилась на пустующую кровать в покоях Королевы, а губы застыли в тоскливой улыбке. В покоях Кейтилин больше не раздаются стоны невиданного блаженства и откровенной похоти. Зато они не стихают на кухне, в походном шатре или залах совещаний. Всё зависит от того, куда Роберт в очередной раз приведёт служанок? Сейчас, когда живот Кейтилин сильно увеличился и положение уже не позволяет придаваться грязным утехам, Баратеон позабыл о ней. Все восторженные голоса в голове Кейтилин стихли, и все меньше в ней осталось наивной девочки, готовой растаять от одной лишь улыбки своего мужа. Ничего, она всё вытерпит ради любви к супругу. А если она растает, Кейтилин пойдет на жертвы ради чести своего семейства. Никто не осудит девушку из рода Талли в неверности или непочтительности к брачным обрядам. Она повторяет девиз родного дома каждой ночью. Нужные слова быстро всплывают в памяти, когда на горизонте появляется Петир Бейлиш. Кэт никогда не сомневалась в его знаниях и мастерстве, а после пары редких визитов на заседания Малого Совета она посчитала его назначение вполне заслуженным. Один из самых молодых мастеров над монетой в истории, но успешных! Увы, они расстались на грустной ноте, но молодая королева правда попыталась наладить отношения. Зря девушка не посетила раненого Петира пару лет назад. В детстве Кэт дружила с Мизинцем, и ей хотелось вернуть непринуждённость в их общении. А заодно и попытаться восстановить связь с Лизой. Первая затея обернулась провалом, когда выяснилось, что безобидный и тихий Бейлиш содержит целую сеть борделей по всему городу. Выходит, Мизинец далеко не безобидный и умный паренек, а вполне себе делец, для которого нет никаких принципов и сладкие фразы о любви — пустое слово. Как жаль. Кейтилин была о нём лучшего мнения. Только голодные взгляды андальских дворян пожирали Роберта, проходящего мимо своей жены, королевы Кейтилин Талли. Даже не взглянувшего в её сторону. Похоже, совсем забывшего о ней. Раздавившего честь своей законной супруги. Когда они рука об руку проходились по Тронному Залу, рыжая королева ощущала легкую неловкость. И пусть на ней было платье из золотого шелка и чёрная меховая накидка, в глазах большинства людей она была нагой, кроме глаз мужа. С ярко-рыжей шевелюрой и кристально-голубыми глазами Кейтилин уверенно считала свою внешность запоминающейся. Южные дворяне не чурались её крупного животика и считали за честь поцеловать ручку самой королевы... «Семья. Долг. Честь». Кейтилин прогоняет из головы все дурные мысли, когда перед ней появляются симпатичные и вечно улыбчивые юноши. И Талли игнорирует, что уже каждая молоденькая служанка в Замке попала в послужной список Роберта. Все мимолетные интрижки на стороне — лишь побочный эффект его природы завоевателя. Он, может, и ходит налево, но является мужем Кейтилин и исправно исполняет свой супружеский долг. Талли остаётся лишь проглотить обиду и смириться. «За что он так со мной?» — промелькнуло в мыслях оскорбленной Кейтилин Талли. Ведь она любила и хотела супруга так сильно, как только смертная женщина может любить и хотеть смертного мужчину. Она беременна от крепкого семени Баратеона и поклялась перед всеми Богами, что подарит Роберту целую армию детишек. Кейтилин мечтала и всеми доступными ей силами пыталась сделать Роберта своим и отпустить, наконец, Лианну Старк. Того, кто одним своим решением обратил в пепел, уничтожил её надежду на возможность быть любимой собственным мужем, всегда нарочито веселого и остававшегося таким же дерзким, как и в первый день их брака, скорее лучший и безбашенный друг, чем любящий супруг. В лучшем случае. — Я подарю ему самого сильного сына — наследника его империи, могучего воина, и Семеро увидят, что Роберт примет меня! Как мать его будущих детей, — Кейтилин не остаётся иного выбора, кроме веры.