Королева Севера

Время в замке шло своим неторопливым чередом. Эддард продолжил призывать к себе в гости различных вассалов с целью заполучить их доверие, а Серсея испытывала на них свои чары. Живот львицы становился все больше, а ребенок внутри неё начал подавать о себе знаки. Обеспокоенный Эддард запретил женщине посещать заседания Совета, хотя прекрасно понимал, чем это обернется. Нельзя прерывать совещания ради нестабильного положения Серсеи. Масло в огонь для львицы подливал тот факт, что иногда к тронному залу допускались сведущие крестьяне, вроде низкородного кузнеца Миккена. Пока законная жена Неда Старка праздно покоилась в своём ложе, рядовой мужик с Севера мог предстать перед грандлордом по его желанию. Чтобы избавить будущую мать от гнева, Хранителю Севера с печалью на сердце, пришлось выдать львице полный карт-бланш в отношении прислуги. Тихий Волк с подлинной жалостью наблюдал, как женщина в положении, выплескивала бесконечные капризы в сторону подопечных. Стало легче, когда строительство септы подошло к концу. Девушка внезапно обнаружила себя религиозной, исправно посещая каждую службу в маленькой и непримечательной часовне, построенной за краткий срок. В особо холодные дни Эддард проводил сутки полностью в покоях супруги. Серсея садилась в высокое кресло, ближе к огню, а вблизи возвышался её немногословный муж. Временами, Нед рассказывал о нудных речах, произнесенных его советниками. Тем самым, он убеждал Серсею в том, что она ничего не лишилась. Близилась годовщина безумного союза Старков и Ланнистеров. За это время, отношения Эддарда и Серсеи сгладились, а жители замка привыкли к новой хозяйке. Из столицы донеслись радужные вести о рождении Джендри Баратеона - крепком мальчике, неотличимого от своего самодержавного отца. Не забывал Нед и про Джона Сноу. Законная жена не скрывала недовольства, пока Тихий Волк проводил время со своим внебрачным волчонком. Проведя достаточно время с бастардом, Эддард, не забывая о своём долге, отправился к жене. Львица сразу раскусит, что Нед возился с малышом Сноу, но помнила о их сделке. Живот Серсеи распух до такой степени, что она почти не могла ходить; спина и ноги отказывались работать прежде, чем она успевала дойти от септы до своих покоев. Девицы-служанки и жёны мелких лордов шептались: должно быть, близнецы. Но леди лишь отмахивалась от них. Она чувствовала в себе только одного ребёнка. Только одна пара ножек толкала её изнутри по утрам, что было довольно болезненно, но приносило странное удовлетворение. Львица предпочитала, чтобы плод причинял ей боль, чем не шевелился совсем. Она всегда настороженно прислушивалась к своим ощущениям, когда ребёнок не толкался больше одного часа. Серсея боялась. И чем ближе было окончание срока, что дал ей мейстер Лювин, тем сильнее она боялась. Никто не поддерживал её. Нед пытался, но у него выходило из рук вон плохо. И если в первые месяцы, озабоченная собственной репутацией, она флиртовала с ним и впускала в свою постель, то теперь испытывала только раздражение. Хотя после бесед с ним становилось легче. Львица как никто другой знала, что важнее всего для уставшего человека - возможность выговориться, а Тихий Волк будто был создан для того, чтобы слушать. С Южных земель поддержки также не поступало. Отец не любил писать личные письма, она и не ждала. С тех пор, как до юга дошли вести о её беременности, от Джейме не приходило ни одного письма. Самой написать об этом ей не хватило духа. Серсея не знала, догадывается ли он об отцовстве или просто из яростной ревности решил ранить её своим отсутствием, но любой из этих вариантов она переживала тяжело. Девушка разговаривала со своим дитя, когда была одна. Она гладила живот, пела ему колыбельные, рассказывала истории о рыцарях и леди. Сейчас, сидя у огня в кресле на куче подушек, которые хоть немного облегчали неудобства, она пыталась успокоить ребёнка, который покачивался внутри, пытаясь толкнуться. Ему было уже тесно внутри. - Потерпи, малыш. Скоро ты будешь таким же сильным и величественным, как твой отец, - негромко уговаривала она дитя, изредка подвывая от боли - его ножки и ручки оставались слегка подвижными. "Какой из отцов?" - мысленно спросила Серсея сама себя и горько усмехнулась. Когда дверь в её комнату приоткрылась, плод уже успокоился. Повернув голову в сторону вошедшего, она нахмурилась и почти шёпотом проговорила: - Он заснул, - её связь с ребёнком была поразительной даже для самой львицы. Она точно знала, когда он спит, бодрствует, голоден, доволен или недоволен. Но время сна малыша всегда пугало Серсею. Предсказание Мэгги Лягушки, беспокойные сны - она боялась того, что всё это сбудется. - Я почти весь день провожу в септе. Взываю к Матери, чтобы она дала нам здорового крепкого сына, - слова были полной правдой. Её храм был маленьким, но красивым. В окошечке толстое витражное стекло, принимающее в себя свет от семигранного кристалла, что распадался в радугу. Шейли, слишком молодой для септона, делал свою работу исправно. Львица проводила часы перед маской Матери, что он повесил в одном из семи углов. Она молила обо всём: о прощении, о здоровом сыне и о том, чтобы выжить во время родов. Иногда ей казалось, что она просит слишком многого, и Матерь выполнит только одно её желание. Тогда Серсея молила только о здоровье мальчика. - Я едва не натёрла мозоли на языке, перебирая молитвы. А что делаешь ты? Возишься со своим бастардом? Со своим советом, куда даже не пускаешь меня? Девушка была в ярости, но говорила почти шёпотом: спокойствие плода после долгих и болезненных толчков было драгоценным. - Любой мужчина на Юге уже давно принёс бы жертву Матери или ещё каким-то образом показал, что ему не всё равно, но не ты. Лорд Эддард Старк слишком честен, чтобы заботиться о таких мелочах, как его жена и наследник. - Хватит. Ты знаешь, для меня наше будущее дитя - высшая ценность. Я не меньше тебя, желаю для малыша здоровья и счастья, - хорошенькое личико Серсеи исказила гримаса недовольства, но Эддард был непреклонен. Судьба бастарда - расти и воспитываться в Винтерфелле вместе с законными отпрысками Старков. Но беременная серьезно ошибается, полагая что Нед позабыл о ней. Мужчина радовался, замечая глубокую связь матери и нерожденного ребенка. Волк не сомневался, что эта связь сохранится и в будущем. - Первые Люди не подносят жертв Матери, ни оставшимся шести южным богам. Если тебе хочется это знать, я каждое утро посещаю богорощу и выпрашиваю у Старых Богов благополучного исхода. Вероятно, так сработает лучше. И если мать молит помощи у Семерых, а отец обращается к Старым Богам, пусть подмога придет с двух сторон, - во время своей речи, Эддард накрыл живот супруги медвежьей шкурой. Приблизившись к Серсее, он положил руку на плечо сидящей рядом жены. Волк шепчет прекрасной деве на ушко тихим голосом, потакая своему прозвищу: - Наш Робб грозит вырасти в великого воина. Смотри, как он дерзок в материнском теле. Юному волчонку хочется поскорее присоединиться к охоте. Я думаю про Робба, и продолжу думать, когда он родится самым крепким малышом на Севере, - Нед не знал, подействуют ли успокоительные слова. Прикосаться к животу выглядело опасным. Нерожденный Робб уже крепко насолил матери, и она заслуживала минуты покоя. - Если судить сейчас, я опасаюсь, что Робб вырастет озорником. Львица тряхнула плечом, сбрасывая с себя мужскую ладонь, но больше для вида, чем со злости. Его низкий шёпот и тепло медвежьей шкуры действовали успокаивающе. - В нём есть львиная кровь. Он будет сильнее любого северного ребёнка. Он будет другим, - задумчиво проговорила Серсея. Она смотрела на языки пламени в их извечной пляске, но её взгляд был расфокусирован. Она думала о чём-то, вспоминала. - Когда мне было десять, отец устроил турнир в Ланниспорте. Там я впервые встретила Рэйгара, обещанного мне в мужья. Он выбил из седла дядю Кивана так легко, будто тот был глиняной куклой, - уголки её рта дёрнулись вверх в полуулыбке. Она тогда влюбилась в юного дракона до беспамятства. - Мы с Джейме были в восторге от всего. Объедались сладким тестом и замороженным молоком, бегая от одного торговца к другому. Но более всего мне запомнились торговцы шафраном из Эссоса. Они рассказывали о землях, где водятся полосатые лошади и василиски, и где люди поклоняются Льву Ночи - богу с головой льва. Они говорили, что их бог - самый грозный и могущественный. Серсея приоткрыла рот, будто хотела добавить что-то ещё, но передумала. Сидеть в кресле вновь стало неудобно. Скинув с себя медвежью шкуру, она с трудом поднялась на ноги, не прося помощи у Эддарда, даже не глядя в его сторону. Ей не нравилось, что он видит её такой неуклюжей, большой и слабой. Морщась, леди наконец улеглась на постель, с трудом сумев найти удобную позу. На спине лежать было слишком тяжело, поэтому она расположилась на боку. Уродливое платье из серой ткани, пошитое в Винтерфелле, служило ей в последнее время и ночной рубашкой - больше на неё ничего не налазило, а шить что-то новое Серсея отказывалась: не хватало ещё разжиться одеждой, в которой она выглядит как крестьянка. - Нед, - её негромкий голос вдруг прозвучал серьёзно. - А что будет с ним, если я умру во время родов? Что будет с моим сыном? С нашим сыном, - сразу же исправилась она. Замолчав, она тяжело вздохнула, закрывая глаза. - Ты оставишь его на нянек, как это сделал мой отец? Ты будешь растить его вместе со Сноу, чтобы он пил из одной чаши с безродным мальчишкой? - Ты не умрешь, - ответил Старк в типичной для него манере: хладнокровно и с уверенностью зеленовидца. Нед даже не допускал мысли, что эта бесконечно недовольная, когтистая ворчунья умрет. Волку было легче поверить, что все произойдет наоборот. Серсея ещё переживет своего мужа. - А если допустить худший вариант, чего не будет, - Эддард неуклонно напоминал это испуганной женщине, - я не твой отец. Хорошо это или плохо, решай сама. Но я обещаю, при любых обстоятельствах, я буду беречь наших детей. Ты сама сказала, что из меня выйдет хороший отец. Первая беременность пугает любую из женщин. Но Эддард просто не мог лишиться женщины таким образом. И если Богам будут равнодушны мольбы верующих родителей, на помощь придет мейстер Лювин. - Что насчет бастарда. Вдруг, малыши Робб и Джон станут друзьями? Пусть дети получат счастливое детство, не так ли? Не волнуйся, я буду любить законных детей больше. И именно детей, во множественном числе, - Нед сознательно упустил что не забудет про Джона. Он никогда не был утешителем, но всем сердцем хотел помочь Серсее. Интересно, как бы повела себя львица, если бы их роли поменялись? Нед готовился к родам, а Серсея - законный лев сидел бы рядом? - Если потребуется, я буду рядом, во время родов, - тихо заключил Нед, хоть это решение, он сделал уже давно. - Многие женщины из-за этого умирают. Моя мать умерла, - резонно заметила леди, подкладывая под затёкшую спину подушку. Она выглядела сейчас точь в точь как ленивый лев-самец: сидела, лежала, сдвигаясь с места только ради молитвы или трапезы. На остальное не оставалось сил. Маленький львёнок внутри неё забирал всю энергию себе. Постоянно хотелось спать, но больше хотелось ласки, чувства защищённости. Пусть на словах Эддард был готов защищать её и дитя всеми силами, Серсея не смогла бы доверить ему воспитание своего мальчика. Он сделает из него дикаря в кожаных доспехах, что будет поклоняться деревьям и ходить всюду с каменным лицом. Её ребёнок достоин совершенно другого. Он должен появляться на пирах в шёлковых одеждах, расшитых золотыми нитями, влюблять в себя всех окружающих улыбкой, режущей сердца как клинок, учиться истории, танцам, военному мастерству. Её сыну не место на Севере без неё. Эддарда окутал суеверный страх, но боялся он не за свою жизнь. Судьба ребенка, разумеется, была превыше всего, но Нед волновался и насчет матери. Отношения, царящие в их супружестве, далеки от сказочной любви и кишат подводными камнями. А затем, волк и львица просто начали привыкать друг к другу. Два разных человека окончательно свыклись со своим положением, за год проведенной совместной жизни. Любви в их браке никогда не было, пусть и проскальзывали угольки страсти. Домашний очаг быстро поддался под власть рутины и обычая. Размышляя о будущем ребёнка, леди незаметно для самой себя задремала, погружаясь в уютную сонную негу. Она привыкла засыпать в обществе Старка, хотя в первое время могла расслабиться рядом с ним только после того, как он брал её, только от этой сладкой усталости. Тем более, в последнее время она боялась оставаться в одиночестве - роды должны были начаться со дня на день, и ей нужен был кто-то, чтобы помчаться за мейстером в первое же мгновение. Ей снился подземный зверинец утёса Кастерли, огромное тёмное помещение, клетки с толстыми металлическими прутьями. Она стояла у самой большой клетки, а внутри происходило что-то неописуемое. Целая стая разномастных собак рычала, щетинилась, отбирая друг у друга внушительного размера труп животного с густой тёмной шерстью. Они терзали его клыками, пытаясь разорвать на части, но выходило плохо. В углу клетки жался маленький львёнок, ещё с недлинной мягкой шёрсткой вместо гривы. Собачья драка пугала его, и потому он бесшумно мялся у самих прутьев, будто мышь, загнанная в угол. Вдруг рычание стаи стало более настороженным. Им надоело возиться с мёртвым животным и они наконец заметили детёныша. Они подходили всё ближе и ближе, их хвосты злобно метались в разные стороны. Серсея не выдержала, когда первый пёс бросился на льва. С криком "Не трогайте его!" она с трудом сдвинула щеколду и бросилась внутрь. Её сразу же сбили с ног. Псы рычали, брызгая слюной, обгладывали её руки, ноги, разрывая зубами платье. Мелкая собачонка с грязно-белой шерстью впилась в её живот и леди вскрикнула от невыносимой боли. Серсея испуганно распахнула глаза, приподнимаясь на подушках, и вдруг осознала, что боль реальна. Она скручивала её живот точно руки в металлической перчатке, что выворачивали её внутренности. Сдерживая рвущийся крик, девушка откинула покрывало, с ужасом замечая, что её ноги и платье пропитала влага. - Нед! - испуганно закричала она, пытаясь растолкать спящего рядом мужчину. Очередной приступ боли снова захватил её, и она простонала, низко и обречённо. Лорд Старк проснулся в кресле, где ранее восседала беременная львица. Истошный крик и резкие прикосновения быстро вернули Эддарда из царства снов. Мужчина, не мог вспомнить, что конкретно ему снилось, но грёзы были приятны. Дрожащие длани Серсеи, молили о помощи, и Нед внял её мольбе, позабыв вмиг про все. - Где мейстер Лювин?! Пусть придет сюда, немедленно! – завыл Нед, с грохотом толкнул дверь супружеских покоев. Распахнутая комната, после волчьего рывка, быстро привлекла внимание прочих жителей замка. Шумящая свора из прислуги, повитух, стражей из домашней гвардии Старков примчалась на первый зов хозяина Винтерфелла. Наконец, появилось доверенное старческое лицо Лювина. Звон его многочисленных цепей и побрекушек странным образом успокоил волка, но лишь на короткое время. - Мне не хочется в сотый раз это говорить. Но, я доверяю Вам как родичу, мейстер Лювин. Уверен, моя жена в хороших руках, - впервые за все время их знакомства, Серсея услышала взволнованный голос Эддарда. От былого холода, словно не осталось и следа, и трескающий камин будто сжег ледяную глыбу внутри мужчины. - Милорд, я обещаю вам, что применю все свои знания, - с гордостью заявил ученый, и помчался к роженице, в компании рослых повитух. Даже Старая Нэн изъявила желание участвовать в родах. Белые Ходоки, неужели даже роды у них, превращаются в спектакль? Если хоть что-то пойдет не так, и если Серсея скончается во время родов, это будет худшим исходом не только для лорда Старка. Эддард не разбрасывался угрозами, вернее он даже не произнес их. Вместо слов, беду предвещало само тело Грандлорда, напряженное в ожидании. - Ничего страшного, Серсея. Я рядом, - Нед взбудоражен и его легко понять. Если все пройдет удачно, как гарантирует мейстер, он станет отцом. Начался хаос. Забегали служанки с кипятком, чистыми простынями и полотенцами, повитухи с помятыми ото сна лицами, старуха с обёрнутой платком головой, серый мейстер, чьё обычно такое же серое лицо выглядело сосредоточенным. Серсее задрали юбку и развели её ноги в бесстыдную позу, точно шлюхе из Зимнего городка. Она хотела зарычать от злости и оттолкнуть их, но рычать могла только от боли. Боль была невыносимой. Её словно разрывали изнутри, отрывали от неё кусочки; резкие приступы острой боли, заливающей глаза красным маревом. Львица прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать крики, которые так и рвались из её горла. Она не хотела показывать свою слабость прислуге и тем более Неду. Он сидел рядом, как единственный человек в комнате, кто мог хоть как-то уберечь её от всего, и она вцепилась в его предплечье так, будто это был якорь спасения. Смесь страха и боли мутила её сознание, и наполненные влагой глаза обманывали Серсею, подсовывая вместо лица Неда ей то строгое лицо отца, то маленького Тириона, смеющегося над ней. Но она сжимала чужую руку всё с такой же силой. После пары минут спокойствия начался очередной приступ боли. Уже рожавшие женщины, столпившиеся вокруг, на перебой советовали ей, как правильно дышать, но львица только мысленно посылала всех в пекло. Она просто не могла дышать, только всхлипывать, шумно втягивая воздух. На груди словно лежал огромный валун, не позволявший ей сделать вдох. Ещё один рывок, как показалось девушке, ещё больнее предыдущих, и она застонала во весь голос, не в силах больше удерживать эту боль в себе. Запахло кровью. Затуманенными, опухшими глазами Серсея не видела, но могла слышать испуганный шёпот своих служанок. Слов разобрать она не могла. Сколько времени уже прошло с первых схваток? Полчаса? Три часа? Время тянулось невыносимо. Львица знала только то, что ей больно, нетерпимо больно. Может, это боги послали ей наказание за все её грехи? Лучше бы они убили её на месте. Что-то легло на её лоб и стёрло выступившую влагу, с щёк - слёзы. Проморгавшись, несчастная наконец смогла распахнуть глаза и тотчас будто окаменела: в дверях стоял септон Шейли и немолодая женщина с острым лицом в одеянии септы. Зачем они здесь? Отпевать её? - Нед, - слабо простонала Серсея имя супруга, стараясь не скулить от боли и страха. - Ты слышишь меня, Нед? Послушай, - Лювин что-то приказал служанкам и они снова забегали с наполненными кипятком кувшинами, но львице было не до них. - Если я умру... Я хочу, чтобы его воспитывали Ланнистеры, - выдохнула она, впиваясь в руку северянина ногтями. - У тебя будет ещё жена, дети, но мой сын... Отправь его на утёс Кастерли. Обещай мне, Нед, - её голос сорвался на крик отчаяния. - Обещай.