***
Спустя дни, недели, месяцы Серсея часто проигрывала в своей голове то холодное прощание с Недом. Меняя фразы в голове местами, заменяя одни на другие, она думала: веди она себя иначе, остался бы он с ней? Ответом было неизменное «нет». Леди ни капли не жалела, что попрощалась с мужем именно таким способом. Титул Хранительницы Севера был вовсе не пустым звуком: привыкшая и так брать на себя слишком много львица сейчас погрязла в делах. Она всё ещё не пропускала ни одной службы: септон Шейли с его семигранным кристаллом на груди стал тем, кого она видела чаще остальной винтерфелльской челяди. Она отправляла письма, подписывая их «леди Серсея Старк» и используя печать в форме головы лютоволка. Она вела учёт запасов, следила за хозяйством, выслушивала жалобы крестьян, которым катастрофически не хватало людей. Последнее было самым утомительным. Когда спустя пять месяцев после начала войны в ней толкнулся ребёнок, львица впала в ступор: всё это время она не замечала ни растущего живота, ни прочих недомоганий. В ней вновь зародился страх: страх исполнения пророчества, но более того страх, что она не сможет любить отпрысков Эддарда так, как любит Робба. Дважды она отправляла Неду воронов, и дважды её письма были сухими, как порох. Она не писала о беременности, о собственной усталости, о проблемах на Севере. Она также не задавала вопросов о ходе войны. Серсея будто смирилась с мыслью о том, что потеряла своего супруга навеки, и стала ещё холодней, чем в первые месяцы замужества, но всё ещё продолжала молиться. За Эддарда и за Джейме. Арья родилась во время снежной бури, ночью, на шесть недель раньше положенного срока. Крошечная, безволосая, с закрытыми глазами, точно новорождённый мышонок, она была истинным чудом. Чудом, в долгую жизнь которого никто не верил. Мейстер Лювин, покачивая головой, смотрел на Серсею с жалостью, и ей хотелось зарычать на него, чтобы он не смел её жалеть. Она сможет выкормить свою дочь. Она не позволит ей умереть, что бы ни думали все вокруг. Серсее казалось, что Семеро снова за что-то прогневались на неё: с самого рождения Арьи у неё не было молока. Выкармливать крошечную желтокожую малышку пришлось специально найденным для этого кормилицам. Робб, привыкший к опеке матери, также рьяно требовал внимания, как и хозяйство Винтерфелла. Под конец дня обессиленная львица часто засыпала с Арьей на руках, и, если бы не служанки, всё могло бы закончиться трагически. Какими бы бестолковыми Серсея не считала северянок, их помощь оказалась драгоценной. Выражать благодарность прислуге за работу леди не привыкла и не умела, но кувшина хорошего вина и негромкой беседы в её покоях оказалось достаточно. Позже она поняла: лучшая награда для прислуги — вежливость и уважение. Её западная красота медленно изнашивалась. Золотые локоны потеряли блеск, упругая грудь опустилась, а на животе и бёдрах поблескивала паутина белесых растяжек. Под заледеневшими изумрудными глазами пролегли усталые тени. Ничего более не радовало Серсею, даже время, проводимое с детьми. Когда по Винтерфеллу побежали слухи о разгроме Железного флота Станнисом Баратеоном, а после об атаке на Пайк, она попросту не поверила в это. Молодая львица ещё не прожила и трёх десятков лет, но жизнь умудрилась царапнуть её так сильно, что выжила из неё всю надежду.***
Тяжелая осада Пайка началась. Все негласно признают, что из Роберта никудышный король, но никто не оспорит его воинскую ярость. С молотом наперевес, король собственноручно крушил железнорожденных в окружении своих знаменитых гвардейцев. Эддард и Джейме пересеклись при штурме Пайка. Белоснежные доспехи гвардейца сверкали и заменяли светило при штормовой погоде. Прославленный рыцарь даже сейчас волновался по поводу своего убранства. — Как хороша в постели моя сестрица, лорд Старк? — язвительно бросил Ланнистер, попутно играясь с клинком. — Восхитительна, — Нед не собирался ввязываться в ещё одну битву, на сей раз уже с лучшим мечником Вестероса. Понадобились силы, чтобы ответить самовлюбленному блондину, который решил выяснять отношения посреди боя. Ланнистер, видимо, решил добавить очередную колкость, когда Старк умчался в гущу сражения. Оскорбленный Джейме старался не смотреть в лица убитых врагов. Видимо, представлял окровавленного Волка. Каждое действие Западного рыцаря напоминало четко выверенный танец. Смертельной хореографии он научился у Эртура Дейна, Старк сразу это подметил для себя. Плавные движения годились больше для театральных выступлений, и Ланнистер стремился даже на поле битвы найти достойную публику. Грохот орудий и бранные возгласы — Джейме упивался этой симфонией, порхал и чувствовал себя изощренным живописцем. Таким, как Барристан Селми, сразивший чудовищное отродье Блекфайров, или Мерн Гарднер, раскрасивший Дорн в любимый цвет. Эддард старался не отвлекаться ради красивого выхода и держаться единой стаей вблизи северных дружинников. Бешеным волкам далеко до грации Джейме Ланнистера, но упрекнуть их не в чем. Под развалинами одной из башен Пайка они учуяли труп Марона Грейджоя. Значит, из выводка кракена остался только крохотный мальчуган.***
После каждой войны Старк возвращался в Винтерфелл с ребенком. Надеюсь, на его век войны кончились. Эддард любил детей, но превращать замок в детский приют не собирался. После смерти Родрика и Марона и разорения Железных Островов Бейлона принудили к миру. Лорд Тайвин предлагал расправиться с Грейджоями и поставить на их место более лояльного человека, вроде Родрика Харлоу. Хороший выбор, по мнению Старка. Пусть островитянами правят Короли-Чтецы, нежели Жнецы. Но великодушию Роберта не было границ. Король позволил Бейлону и его роду сохранить свой пост и даже выстроить новые корабли. Взамен последний из сыновей Грейджоя будет заложником в Винтерфелле. Старк чувствовал, как холодные ветра режут ему кожу. — Зима близко, — мысленно усмехнулся Старк. Девиз дома вечно вызывал у мужчины такие эмоции. Северяне ликовали от счастья, когда узнали об усмирении кракенов. Во внутреннем дворе толпились барды и менестрели, жены встречали мужей, а матери — сыновей. Вассалы Старка соревновались между собой, кто лучше отличился при штурме Пайка, а что он сам? Тихий Волк непринужденно стоял перед хладнокровной львицей напротив. Она снова стала матерью. Девочка — как и мечтал Старк. По правую руку от Неда испуганно вертелся крохотный мальчонка в черно-золотой мантии, вероятно, превышающей размеры носителя. — На этот раз не бастард. Представься, дитя, — тихо прошептал Нед, обращая взор на ребенка. В его взгляде не замечалось враждебности, но мальчик не мог скрыть испуга. — Меня зовут Теон Грейджой, — промямлил ребенок, вертя в маленьких пальцах деревянный кораблик. Супруги встретились так же холодно и без лишних слов, как и разошлись. Они меняли друг друга. Буйный нрав Серсеи начал покрываться льдом, а доверчивость Старка исчезала под влиянием львиных интриг. Увидев, как Нед спешивается с лошади, Серсея вдруг почувствовала в себе желание побежать навстречу, путаясь в юбках, броситься ему на шею, чтобы он закружил её в объятиях и поцеловал впервые за год разлуки. Так встречали своих мужей с войны девы из песен, что так часто играли барды утёса Кастерли. Но это было бы слишком театрально, слишком низко для львицы. Она знала, что все эти песни ложны: в них войны предстают поводом для героизма, прекрасными сражениями на мечах, после которых все остаются гордыми и счастливыми. Никто не поёт об увечьях, о мёртвых сыновьях и мужьях, о женских слезах. А это и было лицо войны. Пока другие женщины утирали с лица солёную влагу, Серсея внимательно рассматривала Эддарда. Он почти не изменился за это время, только тяжёлый подбородок покрылся коротко остриженной бородой. Притащил с собой пленного мальчишку (явно по желанию Баратеона), но леди это сильно не заботило: Грейджой станет другом бастарда, чтобы тот не лез к её детям. Маленькие Старки тоже не рвались в объятия отца: Арья была ещё маленькой и развивалась слишком медленно, чтобы различать людей, что брали её на руки, а неуклюжий Робб, засмущавшись, спрятался за спиной у матери. — Арья голодна, — промолвила Серсея, обращаясь к супругу. — Ты ещё успеешь пообщаться с детьми. Сперва тебе нужно отдохнуть. Я приказала наполнить для тебя горячую купальню. Забота о муже была искренней. Она знала, что на поле боя и тем более в пути у него не было возможности расслабиться в тёплой воде, а возможно, и просто помыться. Поприветствовав также всех прибывших лордов, львица объявила о том, как Винтерфелл рад их возвращению, и велела стюардам заняться гостями, а прочей прислуге — подготовкой к вечернему празднику. Оставив детей в оборудованной рядом с её покоями детской вместе с няньками и кормилицами, Серсея, на мгновение поколебавшись, направилась в сторону купален. Оттуда доносились звуки всплесков. Бесшумно ступая по выложенному камнями полу, она вошла внутрь. Воздух там был влажным и тёплым от поднимающегося над водой пара. В самом крупном из бассейнов уже нежился Эддард. Дёрнув за шнуровку корсета, львица скинула с себя платья, оголившись, и грациозно опустилась в воду напротив супруга. Эддард отбросил все плохие мысли, прежде чем представил, что увидит Закатное море у своих ног. Да и откуда взяться этим мыслям? Старка ждет в Винтерфелле красавица-жена, самодержавец Роберт Баратеон приходится ему лучшим другом, а все Семь Королевств признают в мужчине умелого воина и командира. Жизнь удалась, верно? Когда горячие купальные воды приняли мужчину, Старк не мог ни о чем думать, даже о жене, плавающей вблизи, — только о том, как дышать. Всплески на поверхности воды, вызванные их движениями, больше напоминали какие-то складки на смятой простыне, чем волны. Старк преодолел большой путь, на протяжении которого он предавался размышлениям по поводу и без. Участь Станниса Баратеона словно тяжелое напоминание из далекого прошлого. Нед отправил несколько подарков хмурому, хоть и лысеющему мужчине. У них не было причин не испытывать уважения друг к другу, а тем более неприязни. Но с братом Роберта ему сдружиться не удалось. И это печалило Старка, учитывая малую схожесть двух людей долга. Ибо Эддард и Станнис были обделены заботой отцов, когда старшие сыновья получали её в избытке. — Люди передают друг другу слова короля. Роберт благодарит за победу больше тебя, чем Станниса. За последние минуты уже трое человек сообщили мне, что мой муж оправдал звание прекрасного стратега и воина. Большой Джон выразился, конечно, иначе, но мысль была та же, — усмехнулась она, прикрывая глаза от удовольствия. Вода была горячей, как седьмое пекло, но тело в ней расслаблялось мгновенно. — Говорят, ты сражался рука об руку с моим братом, — будто бы между делом поинтересовалась Серсея, подплывая к Неду ближе. Её голос звучал максимально равнодушно. Она старалась, чтобы он так звучал. — Как он? Говорил что-то обо мне? — Твой брат спрашивал, насколько ты хороша в постели. Джейме Ланнистер по-прежнему цветет и благоухает. В ближайшее время ты сможешь встретиться с родственниками, — безучастно добавил Старк. Волк поставил перед собой невыполнимую цель: не думать, а просто растаять в горячей воде. В ответе Старка не было ничего удивительного, но Серсея всё же приподняла бровь. Джейме всегда насмехался и провоцировал, не в силах воспринимать хоть что-то всерьёз, но сейчас, судя по всему, близнец горел от ненависти к её мужу. От ненависти к ней самой. — И что ты ему ответил? — её губы расплылись в кривой усмешке. — Что ты восхитительна. В честь победы над железнорожденными Роберт задумал устроить королевский турнир в Ланниспорте. А твой отец и мой любезный зять вызвался оплатить все расходы, связанные с грядущим турниром, — Эддард не скрывал полного равнодушия к происходящему. Наверняка король Роберт постарается превзойти новым турниром злополучный Харренхолл. Что касается Неда, как приверженец Старых Богов, из него годился рыцарь. Впрочем, существовало множество причин, почему из Тихого Волка не выйдет участника для турнира. Искусственный оскал на лице львицы быстро свернулся, как молоко. Королевский турнир в Ланниспорте. Она поедет домой. «Домой» — это слово прозвучало странно, инородно, но всё-таки искренне. Она прожила в Винтерфелле уже несколько лет и знала, что даже через половину столетия всё равно будет чужой в этом царстве льда и снега. В груди Серсеи пробудилось волнение. Турнир — что может быть прекраснее? На Севере она успела позабыть о самом существовании пышных празднований, богатых развлечений. Тайвин никогда не скупился на роскошь, но на этот раз грозится стать самым щедрым хозяином, желая обойти Харренхолльский турнир, где золото, казалось, текло рекой. Львица снова будет вести светские беседы, менять три раза на дню драгоценности и богатые платья с открытыми плечами, и никто не будет смотреть на неё с осуждением. Она снова сможет почувствовать себя прекрасной. Свободной. Эддард не любил турниры и земли южнее Перешейка, это знали все. Но всё же он решил ответить на приглашение согласием. Серсея осознавала, что он делает это скорее ради Роберта, чем ради неё, но всё равно положила руки на его плечи, заглядывая в задумчивые глаза. Замечая приглушенную женскую ласку, Тихий Волк даже задумался насчет участия в турнире. Брандон Старк прославился в Харренхолле и вопреки северному происхождению и вере в Старых Богов являлся желанным гостем для любого турнира. Эддард — один из победителей Бейлона и лучший друг короля — без лишних вопросов станет желанным бойцом в соревновании. По прихоти Старых Богов Нед вырвется в финал и сразится один на один с Джейме Ланнистером. А что, собственно, будет дальше? Благосклонность высших сил исчезнет и золотой рыцарь сразит северянина, или произойдет новое чудо? Для чести львицы благоприятный исход произойдет во всех вариантах. Если не муж, так брат выиграет турнир и назовет Серсею Старк королевой любви и красоты. А ведь мужчина сам забыл, каким очаровательно и одновременно раздражающе неловким был Нед Старк, когда дело касается… Чего? Подобное происходит только с одной Серсеей или он так поступал бы со всеми женщинами? — Спасибо, — одного короткого слова Серсеи было достаточно. Зрение обмануло её возле Южных ворот: отросшая борода стала не единственным изменением в облике супруга. На его переносице образовалась тонкая вертикальная полоса, морщинка, которую так и хотелось разгладить пальцем. Но больше всего изменился его взгляд. Он смотрел на леди-жену невидящими глазами. Он и разговаривал с ней так же, будто нехотя, равнодушно. Серсея едва заметно покачала головой. Только Эддард Старк, пребывая на юге, мог ещё больше замёрзнуть. О чём он думал сейчас? Наверное, о тех ужасах, что успел повидать во время войны. Боги уберегли Серсею никогда не видеть поле боя, но то, что она себе представляла, было слишком страшным. Из-за молчания Неда львицу начало одолевать странное чувство вины. За что? За то, что редко писала ему, или за другие, более серьёзные грехи? Он так холоден к ней из-за того, что обуян тяжёлыми размышлениями? Или Джейме в порыве ярости успел что-то рассказать ему? — Арья похожа на… — «твою сестру». — На тебя, Нед. От меня у неё ничего нет, — аккуратно напомнила о недавно появившейся на свет дочери Серсея, акцентируя внимание на внешности девочки. Даже если Эддард узнал что-то, он, как и все Старки, слишком ценил своих отпрысков. Сделать что-то с матерью законного ребёнка он не посмеет. А если подозрения Серсеи ложны, то, может быть, новорождённая девочка отвлечёт мужчину от его дум? — Я думала, ты обрадуешься маленькой волчице. Золотистая кошка, мурлычащая в горячей воде, собиралась превратиться в идеальную жену? Неду забавно наблюдать за игрой Серсеи. — Конечно, я рад маленькой волчице. Она — маленькая прелесть, — успокаивающим тоном сказал Нед, осторожно дотрагиваясь до женской кожи — она оставалась теплой даже в мороз. Старк уверен: потомки запомнят Арью «северной жемчужиной», и в глубокой старости Серсея лично станет расчесывать дочери волосы и подбирать платья, львиным рёвом изгоняя низкорожденных фрейлин. В Винтерфелле было чисто, аккуратно и без излишеств. Излишества — самое крохотное из слов, чтобы подобрать описание для грядущего Ланниспортского турнира. Старки ценят простоту. Во всём: в словах, убранстве, чувствах. Неторопливыми движениями Нед нагишом поднялся на сухую поверхность. Львица не сводила с волка глаз. Год назад Старк, вероятно, покрылся багрянцем от застенчивости, но сейчас… — Я побуду с детьми несколько часов, а позже лягу спать. Поездка вышла долгой, и до Ланниспорта твой волк ляжет в спячку, — на этот раз не получилось. Нутро Эддарда самостоятельно расставило акценты в предложении и поставило ударение на слове «твой». Львица победила — Старк принадлежал ей полностью и без остатка. Пусть и не осознавал досадный факт полностью. — Я люблю тебя, Серсея. И мне не хватало тебя. — Я тоже, Нед. Я тоже.