***
«Нам следовало родиться Таргариенами», — повторял про себя изгнанный гвардеец — Джейме Ланнистер. Джейме всегда был рядом с той, которую любил, он забрал её девичество и ощутил все ласки любви, словно не замечая моральных запретов и проклятия их нездоровой любви в глазах Семерых. Он был рядом, невзирая на время, боль, крики и суету. Разве может кто-то запретить Ланнистеру быть там, где он пожелает? Ещё не родился тот человек, которому хватило бы на это смелости. А тот, кому это было по силам, сидел в своей холодной берлоге. «У меня должен быть сын, — думал про себя гвардеец, когда слышал о первенце из брака Старка и Ланнистер. — Пускай Нед радуется, пускай верит в ту историю, которую мы создали. Со временем мой сын узнает своего настоящего отца. Он почувствует это своим нежным сердцем. Кровь льва не обмануть, а золото не спрятать в грязном снегу». Львы всегда будут держаться вместе. В этом мире им не найти тех, на кого можно было бы взглянуть с уважением. Не было в этом мире и тех, кто мог превзойти их величие. В этом мире у них нет друзей, а вокруг лишь враги, готовые в любой момент попытаться нанести удар. Когда они родились, Джейме держался за ножку своей старшей сестрёнки. Может, они полюбили друг друга ещё в утробе матери? Они дали торжественные клятвы, что будут всегда защищать друг друга от любых угроз, которые придут за ними. Будучи маленькой, Серсея не всегда была спокойной и тихой леди; ей нравилось фехтовать со своим братом. Позже у детишек появился вкус к сказкам, но у отца никогда не было времени для подобных нежностей, тогда Серсея сама читала брату о Флориане и Джонквилль. Всякий раз, когда ей снился кошмар, она взяла за привычку приходить в комнату Джейме, потому что он был самым храбрым из всех, кого она знала. Серсея считала Джейме своим первым личным рыцарем. Когда Серсея превратилась в настоящую леди и перестала играть в куклы с братом, она не отдалилась от Джейме. И будучи двумя старшими детьми в их семье, они доверяли друг другу и делились самым сокровенным. Иногда Джейме обращался к Серсее, когда чего-то не знал, потому что девушка много читала и всегда превосходила в этом брата. Когда Серсея наконец научилась танцевать, Джейме стал её партнером. Он не любил подобное времяпрепровождение, но ему нравилось радовать свою сестру. Однажды он пришёл к ней, чтобы попросить отработать элементы танца для предстоящего праздника, на котором он планировал пригласить девушку, которая ему нравилась. Брат и сестра рассказали друг другу о своих первых неудачах, и с тех пор Джейме понял, что будет всегда её защищать. Им следовало родиться Таргариенами. Когда Серсею лишили достойной партии, Джейме начал считать себя мерзким человеком и ещё больше возмущался унизительной помолвкой. Он пообещал себе, что найдёт способ исправить ситуацию, станет величайшим из рыцарей, прискачет на Север и снесёт голову ледяному монстру Неду Старку, чтобы забрать своё солнце обратно в Кастерли-Рок. Тайвин уже подыскивал подходящую партию для своего наследника. Между тем сама мысль о том, что Джейме будет вынужден касаться другого тела, которое никогда не сравнится с идеальной фигурой сестры, заставляла всё внутри сжиматься. Никто, кроме Серсеи, не был в одной постели со славным рыцарем. И если бы была на то воля Богов, Джейме и не коснулся бы другой женщины. Но Семерым было угодно сделать их братом и сестрой, даровав прочнейшую связь, когда-либо соединявшую души и сердца, и в то же время делая их полностью недосягаемыми друг для друга. А ведь сколько дверей могло открыться перед ними, родись они в семье драконов, а не львов, но все до одной запретны. Серсея всегда вдохновляла его, когда нужно было найти в себе силы. Потому, когда он узнал о её свадьбе, рыцарь заставил себя не реагировать и не показывать никому своих эмоций, и это было самым трудным, что он когда-либо делал, потому что в душе он хотел громко кричать. Великий рыцарь раздражается, когда король в очередной раз отказывает вернуть ему пост в королевской гвардии. Убийство Эйриса напрочь подорвало возможность выстроить хоть ничтожные отношения между Недом и Цареубийцей, а после странной словесной стычки у Железных Островов Эддард потребовал у своего друга изгнать Цареубийцу из гвардии. Так Джейме был отринут от пожизненной службы, к ярости Серсеи и великому удовольствию отца. Да, в тот день Тайвин готов был Неда чуть ли не вторым сыном назвать — вторым, не третьим. Серсея снова просит мужа и вновь получает отказ, не понимая, как такой спокойный человек может быть настолько непоколебимым в своём упрямстве. Она знала, что лишь через Неда можно восстановить её брата в гвардии, ведь Баратеон прислушается к другу детства. Львицы не просят, они приказывают, но Серсее хватило ума за несколько лет совместной жизни понять, что на Эддарда можно влиять только просьбами, и Джейме — это единственное, в чём он ей раз за разом отказывает. В полном молчании заклеймённый Цареубийца следует за своим отцом по коридорам Кастерли-Рок. Скоро в Ланниспорт прибудут достойные гости, и Джейме вынужден проследить, чтобы турнир прошёл с размахом.***
Одного взгляда Хранителя Севера на дочь хватило для того, чтобы ощутить прилив тех сил, которые уходили от него с каждым часом. Маленькая волчица, чья красота будет подобна её тёте Лианне; те же чёрные волосы будут обрамлять нежное лицо, а серые глаза Старков пленят сотни сердец. Измученные после родов и войны родители улыбались, глядя на свою первую дочь. То тепло, что дарила им новорождённая красавица, было несравнимо ни с чем, что они испытывали прежде. Эддард не замечал никого вокруг, суета повитух и мейстера Лювина его вовсе не беспокоила. Все они перестали для него существовать. Даже образ благоверной супруги померк рядом с той драгоценностью, что возлежала на его холодных руках. — Арья, — голос Неда был едва различим из-за шума, который создавала целая армия повитух во главе с Лювином, звенящим своей тяжёлой цепью. Глаза девочки отливали зимним серебром, покрытым растаявшим снегом. Глядя на свою прекрасную дочь, Серсея едва сдерживала слёзы радости, ведь теперь, с появлением дочери, её жизнь обретёт ещё один смысл. Она никому не позволит причинить ей вред. Дочь Старков никогда не посмеют продать, как племенную кобылу, никто не решится оскорбить её, никто и никогда не причинит ей вреда. Серсея будет оберегать её всеми силами, как истинная львица, оберегающая своё дитя. А Нед словно увидел призрака из прошлого. Видимо, Лианна вернётся к нему спустя столько лет. — Вы что-то сказали, мой господин? — на вид глухой и нерасторопный старик Лювин смотрел на леди Винтерфелла, ожидая любого её слова. Но Серсея его не замечала, продолжая любоваться своей дочерью, которая мирно лежала на её руках. Тонкие пальцы матери касались маленького личика, столь родного и нежного. — Она — истинная дочь Севера, — она подняла взгляд, устремив его на супруга Эддарда, всё это время находящегося рядом. Это была их первая дочь, их отражение, которое будет жить после них. Свет Севера, способный ослепить каждого своим великолепием. Они сделают для неё всё, построят такую жизнь, о которой мечтали ночами, оставаясь вдвоём, ограждённые от всего мира, которому суждено было отправиться в пекло. Хранительница Севера смотрела на Тихого Волка, желая взять его за руку, но не могла оторвать руки от прижатой к груди новорождённой дочери. Взгляд Серсеи говорил куда больше слов, так и не сошедших с её уст. — Светлейший будет рад, что теперь у него есть дочь. Миледи Арья… Вы выбрали прекрасное имя, мой господин, — новоиспечённый отец старался не слушать мейстера. Лювин принял на руки Робба, возложив наследника Винтерфелла на руки отца, принял новорождённую Арью и неизменно своими речами разрушал то хрупкое счастье, которое удавалось выстроить паре волка и львицы в эти мгновения, которые останутся в их памяти вечно яркими, словно произошли совсем недавно.***
Мысли о предстоящей поездке затмили в голове Серсеи все остальные. Её уверенная, твёрдая поступь по коридорам Винтерфелла вновь превратилась в лёгкую танцующую походку. Спорить с тем, что роды слегка изменили её тело, она не могла, но шанс выехать на юг словно напомнил львице, что ей всего лишь двадцать три года. Она снова чувствовала себя молодой, и это придавало сил. Мужа она более не беспокоила, а львиную долю забот о хозяйстве оставила на Вейона Пуля. Освободившееся время она стала тратить на подготовку к выезду, на детей и на себя. Первым делом леди Винтерфелла приказала швеям пошить для неё пару новых платьев. Дюжина девиц под присмотром опытной швеи расшивала лифы и подолы драгоценными камнями и золотой нитью. Как могла она забыть о том, кто она есть? Серсея даже не искала себе оправдания. С самого детства она знала, что внешний вид — лучшее её оружие, так почему Север заставил её убрать свой валирийский меч в сундук? Она перестала жалеть утренние часы на процедуры. Свободная коса вновь превратилась в сложные высокие причёски, а волосы и кожа благодаря ароматным маслам засияли с новой силой. Даже собирая сундуки в дорогу и играя с детьми, Серсея теперь выглядела величественно и дорого. Такой она и должна приехать в Ланниспорт. Такой она и должна быть всегда. Если к тряске кареты можно было хоть немного привыкнуть, то от неизменного пейзажа за окном тошнило уже неделю. Леди захлопнула ставни, но прыгающая на ухабах линия горизонта, размытая туманами, всё ещё навязчиво бегала перед её глазами. От поездки в Ланниспорт Серсея расцвела повторно. Эддард снова ушёл в себя, и во время путешествия молчаливо приглядывал за детьми. Отцу не нравился серо-багровый узор на рубашке сына, но расстраивать жену и ребёнка не входило в его планы. Правящий монарх осыпал Неда Старка дарами, но призрак всеми любимого старшего брата мысленно преследовал Тихого Волка на публике. Интересно, Брандон был бы лучшим мужем для Львицы? Золотая брошка в форме волчьей головы, единственная из драгоценностей на теле Старка, словно бросала вызов всей роскоши Серсеи Ланнистер. — Вечером мы уже будем в Западных Землях, где росла Ваша мама. Уверен, она расскажет о каждом закоулке, — бодрым голосом обратился Старк. Дети — его слабость. К Роббу и Арье он всегда обращается с лаской, к Серсее — изредка. Старк любезно взглянул на детей, а затем переглянулся с львицей. Чистая и бескорыстная любовь к детям — вот нечто общее, что скрепило их брак валирийскими цепями, значительно крепче и успешнее, чем дипломатические уловки Джона Аррена. Серсея исполнила приказ Неда и уберегла Робба и Арью от опасностей. Это заслуживает как минимум благодарности. На глазах у Робба (дети не должны знать о разладах родителей) Старк искусно потянул златовласую к себе и наградил её чувственным поцелуем. Теон Грейджой баловался где-то в окрестности. Наследник Железных островов — как и положено, затейливый озорник. Отец волновался из-за состоявшейся дружбы Робба и Теона и влияния, исходящего от маленького кракена. Бастард Сноу находился в сторонке, поглядывая на спящую Арью. Повозка была простой, без излишеств (какая иначе могла быть у Старков?), и оттого абсолютно неудобной для львицы. Серсея исколола пальцы до крови, пока расшивала шёлковую рубашку Робба двойным гербом: львом и лютоволком, скалящимися в разные стороны. Больше заняться ей было нечем. В кибитке кроме неё и детей ехала только кормилица Арьи, да и ту разгневанная Серсея вскоре выгнала. У не привыкшей к путешествиям северянки вдруг пропало молоко. Кормить юную волчицу стало некому. Под аккомпанемент голодного плача дочери растерянная львица прижимала грудь к её рту, но того было недостаточно. Её дочь, её маленькая Арья голодала, а мать ничем не могла помочь. Серсея искренне боялась, что малышка не переживёт поездку. Хорошенько накормить её она смогла только в гостинице на Перекрёстке. Хозяйка борделя родила две недели назад, и её огромные, налитые груди внушали доверие. И как бы леди Винтерфелла ни кривила лицо, не желая отдавать свою дочь в руки «этой шлюхи», ей пришлось подчиниться воле судьбы. Робб, в отличие от сестры, дорогу переносил замечательно. В редкие минуты тишины, когда Арья спала, он слушал рассказы матери о её детстве, внимательно разглядывая её терпеливыми серо-зелёными глазами. Когда у Серсеи появилось два золотых львёнка, жизнь её приобрела новые краски. Если в жизни женщины появляются дети, покой навсегда оставляет её душу. Она страдает, когда её дитя болеет, и искренне радуется, когда видит успехи своего чада. Серсея гордилась своими детьми, и никто не мог сравниться с ними хоть в чём-то. Все они были настоящими львами, в волосах которых искрилось золото, а живые зелёные глаза взирали на этот мир с величием, присущим лишь Ланнистерам. В глазах каждой матери её дети будут стоять выше всех других, а в глазах гордой львицы — тем более. Серсея прочными цепями привязывала к себе своих детей, окружала их заботой и любовью, превзойти которую было попросту невозможно. Глаза львицы с восторгом загорались каждый раз, стоило ей увидеть своих львят. — Ты так похож на Джейме, — не сдержавшись, однажды произнесла Серсея шёпотом, поглаживая редкие золотые кудряшки на голове мальчика. — Твой дядя будет очень рад увидеть тебя, — добавила она, нежно улыбаясь. — Он самый сильный рыцарь на всём белом свете. Новое поколение Винтерфелла строило новые стены и мосты. Дети растут быстро, и вот уже стали одного уровня с их дядей — Тирионом. Нед знал о жуткой неприязни львицы к младшему брату, о жутком прозвище «Бес», и по-прежнему не возражал против странного родства. Из семейства Ланнистеров карлик — единственный, кого можно назвать человеком, а не львом. — Иди сюда, милый, — она привлекла к себе Робба, чтобы поправить его одежды. Вечером они уже прибудут в Ланниспорт, поэтому каждый из членов её семьи должен выглядеть роскошно. Заправив расшитую рубашку в крошечные бриджи, она набросила на его плечи алый плащ, закрепляя его маленькой брошью на шее. Серсея вдохновенно орудовала гребнем, расчёсывая золотистые волосы Робба. — Смотри-ка, ты выглядишь как настоящий принц. Мальчишка поморщился, потянул себя за воротник, но перечить воле матери не стал. Она знала, что он не хотел быть принцем. С раннего возраста он любил истории про рыцарей и воинов, подвиги и схватки на мечах. Это было в его крови. — Мы давно не говорили, Серсея, — пользуясь их вынужденной остановкой, Тихий Волк подоспел к блистательной львице. Старк не знал, какую тему для разговора подобрать, прежде чем окунуться в омут из показной роскоши и дружелюбия южан. Нед соскучился, и не более того. С Роббом и Арьей стала возиться прислуга, оставляя супругов наедине. — Давно не говорили? И поэтому ты решил прийти ко мне и молчать? — слова были резкими, но звучали бодро. За годы брака она привыкла ко многим чертам характера своего мужа, но его немногословность всё ещё раздражала. — Бастард не должен таскаться за нами, пока мы будем в Ланниспорте. Лорд Тайвин оскорбится, если увидит его рядом со своими внуками, — ласково пропела львица, чтобы дети не почувствовали злобу в её словах. — И постарайся сделать вид, что тебе понравился турнир. Моего отца ты не обманешь, но твоему Величеству будет приятно, — усмехнулась она, имея в виду Роберта. Шумный алкаш, именуемый королём… И как он мог когда-то ей нравиться? Но Серсея знала: эту поездку венценосный олень ей не испортит. Она будет у себя дома. Закончив с внешним видом сына, она принялась за крошку Арью, заворачивая её в тонкое белое полотно с гербом Старков. Это полотно напомнило ей фамильный плащ, что Эддард накинул на её плечи в день свадьбы. Он был так учтив с ней тогда. Так холоден. — И, прошу тебя, хотя бы притворись, что тебе приятно видеть родственников жены, — добавила Серсея чуть тише, подходя к мужу. Мягкими движениями она убрала прядь тёмных волос, сбившуюся на лоб, разгладила его одежду руками и поправила блестящую брошь в форме головы лютоволка. — Я не хочу выглядеть несчастной дурой, возвращаясь в родные стены. — Я не знаю, что мною движет, Серсея. Но собираюсь впечатлить Ланниспорт. Прочие участники турнира будут восторженно трепетать от делегации Севера, и для этого понадобится твоя помощь, — прошептал Нед. В словах Старка был смысл, но у странного помешательства была иная причина. Призрак Брандона с лёгкостью бы достиг целей Эддарда и поразил бы цвет южного дворянства. Но Эддард в первую очередь старался ради детей, Отчизны и, наконец, супруги. Громкую славу младших Старков надо закреплять с раннего детства, а Серсея рождена для роскошных мероприятий. Робб и Арья — вот главные украшения Севера, его славное будущее. У Неда есть шанс взглянуть на отпрысков Талли и Баратеона. Из чисто родительской корысти, он надеялся превзойти Роберта как отец. Слова Эддарда настораживали. Серсея была уверена, что внутри Нед полон презрения и равнодушия к турниру и всё время в Ланниспорте будет скучать по своему замёрзшему краю и одиночеству, но он в очередной раз удивил её. Она заглянула в его серые глаза со злостью — злость с самого детства была для неё признаком неуверенности, — словно пытаясь разглядеть его истинные мотивы, но лицо северянина оставалось непроницаемым. Каждый раз Серсея начинала думать, что изучила этого мужчину, и каждый раз она ошибалась. — Ты же понимаешь, что тебе не нужно никому ничего доказывать? — просто напомнила она ему. Каким бы непредсказуемым и непонятным ни был Эддард, в южном замке, полном заговоров и лживых бесед, он не прожил бы долго. Даже непроницаемость лица не помогла бы ему. Серсея знала, какие люди становятся победителями в этой игре. Среди них не было честных. — Но уверяю тебя, мой Тихий Волк: все Семь Королевств будут в восторге от наших детей. Я тебе обещаю. Утёс Кастерли был огромен. Массивный крутой склон устремлялся ввысь, защищая замок от возможных нападений и штурмов. Узкие бойницы, похожие на сотню человеческих глаз, внимательно разглядывали северную делегацию издали. Закатные лучи скользили по светлым стенам замка, который так любила Серсея; слышался шум набегающих волн Закатного моря. Чем быстрей их повозка приближалась к Ланниспорту, тем сильнее Серсея удивлялась: почему все остальные так спокойны? Внутреннее волнение охватывало её полностью. Она поглядывала в тяжёлое зеркало в золотой оправе каждые полчаса, поправляя причёску: нервничая, она наклоняла голову, и украшенные драгоценными камнями гребни выбивались из её сложно уложенных волос. Джону Сноу было наказано проводить время в компании Касселей — Старк, хоть и изменился за годы, по-прежнему сердечно им доверял. Неду ещё предстоит заглянуть к бастарду и убедить ребёнка, что он не одинок. Прозорливому Теону Грейджою также придётся реже выходить в свет. Наследнику Железных Остров не избежать сравнения с отцом. Было принято решение держать бастарда и воспитанника поблизости. Авось подружатся. Городские ворота были распахнуты и не закрывались. Целый день внутрь взъезжали колонны людей, рыцари со своими оруженосцами, кареты, телеги, входили пешие бедняки. Внутри город пестрел красками: барды распевали свои песни прямо на улицах, простой люд украшал окна своих хижин цветами, мальчишки крутились под ногами лошадей, надеясь то ли получить монетку, то ли затесаться среди делегаций и пробраться на поле для поединков. Теперь Серсея чувствовала, что её радостное оживление перед турниром распространялось на всех. — Не хмурь свой чудесный лоб, душечка, — тётя Дженна без устали суетилась вокруг любимой племянницы, пристально разглядывая прекрасный образ в поисках самого незначительного изъяна. Но, к своей радости не обнаружив ничего, способного отравить её внимательный взор или заставить усомниться в великолепии, довольно хмыкнула, в очередной раз возгордившись собственной исполнительностью. После смерти леди Джоанны Дженна Ланнистер редко покидала Утёс Кастерли: древней твердыне, как и её обитателям, нужна была женская рука, посему приказ лорда Тайвина, вечно занятого заботой о главном своем детище, оказался весьма кстати. Даже будучи замужем за Фреем, душой и сердцем леди Дженна оставалась Ланнистером с Утёса и ни на миг не забывала о своём положении, равно как и не давала забыть о нём нелюбимому мужу. Каждым своим действием и словом напоминая ему, где его место. Тому же оставалось безропотно подчиняться, склонив трусливую голову и спрятавшись под юбками у властной жены. — Улыбнись, и тучи разойдутся. Лорд Тайвин Ланнистер приветствовал их сухо и скупо, строго согласно этикету. Серсея не помнила, когда он в последний раз обнимал её и происходило ли такое вообще, но сейчас чувствовала, что очень хочет этого. Однако отец не разделял её желаний: одарив её лишь коротким взглядом, больше внимания он уделил Эддарду. Львицу захлестнула обида и ярость, но через мгновение она замерла, когда стоявший позади отца мужчина повернулся к ней. Это будто бы был не он. Совсем не тот человек, с которым она не успела попрощаться несколько лет назад. Более высокий, стройный, ставший чуть шире в плечах, он смотрел на неё таким одновременно знакомым и незнакомым взглядом, моментально убеждавшим Серсею в том, что последние годы её брат пережил гораздо тяжелее, чем она. Ссоры с Недом, беременность, мучительные роды, одиночество, тоска по дому — всё то, что казалось ей испытаниями, наверно, было не сравнить с жизнью человека, который видел, как горит Ланниспорт. Скольких он убил на этой войне? Как много его друзей погибло? Нед тоже сражался с железнорождёнными и испытал то же самое, подсказывал здравый смысл, но Серсея думала только о близнеце. Джейме стал жёстким, но его просветлевшее лицо дало ей понять, что он оставался всё таким же нахальным и задиристым. — Леди Старк, — блондин опустился на колено, чтобы поцеловать её пальцы. Львица не знала, что заставило её вздрогнуть сильнее: обращение, вальяжная ухмылка или этот голос, который мгновенно разливал тоску по венам. — Дражайшая сестрица, — успевший повзрослеть, но не подрасти Тирион скопировал жест брата, не приседая — иначе он бы не дотянулся до её руки. Серсея улыбнулась ему: юные годы в Королевской Гавани научили её улыбаться тем шире, чем больше ненавидишь. Но сейчас молодая женщина вдруг осознала, что не помнит определённой причины для того, чтобы ненавидеть карлика слишком сильно. Тирион оскалился в ответ и перевёл взгляд своих жутких разноцветных глаз на Робба. — А это мой юный племянник? Красивое лицо Джейме наконец исказилось от смеси удивления и ещё не понятного Серсее спектра эмоций. Он будто только сейчас заметил девочку, которую молодая мать умело придерживала одной рукой, и серо-зеленоглазого мальчишку, пожирающего взглядом меч, закреплённый на поясе рыцаря. Львица не знала, как ей перебороть вдруг возникшее желание рассмеяться, пока не услышала чей-то рёв. То был король Роберт, наплевавший на все правила хорошего тона. С резвостью кабана он помчался в сторону лучшего друга, хохоча и выкрикивая что-то своим низким утробным басом. Баратеон, всегда называвший Эддарда «братом», и сейчас являлся таковым, учитывая их близость. По духу, не по крови. Джон Аррен — человек, по воле которого были заключены судьбоносные для Семи Королевств союзы — вероятно, предложит свести в будущем волчицу Арью и наследного принца Джендри. Серсея всегда мечтала стать королевой, но титул достанется её дочери.