Королева Севера

Уснуть у Старка так и не получилось. Серсея бросила его в одиночестве, зато в шатре чувствовалось незримое присутствие Лианны. Сестра не покинула брата даже спустя годы после её трагической кончины. Он проснулся посреди ночи, с трудом разлепив глаза и равнодушно уставившись в едва различимые сквозь ткань шатра очертания звёзд. Мышцы затекли без движения, казалось, что за эти несколько часов сна он совсем не отдохнул. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, Старк даже и не засыпал. Вместе с Лианной он находился в полусознательном состоянии, изредка впадая в сон, где властвовали какие-то бесцветные обрывки. Скорее всего, это последствия тяжёлого разговора с Серсеей. Мужчина решительно поднялся и отправился в детский шатёр. Робб и Арья безмятежно спали, но их матери поблизости не оказалось. У Эддарда Старка не было сил поднимать тревогу и рыскать в каждом углу в поисках жены. Вместо этого остаток ночи волк провёл в компании своего приёмного отца. Позже он решил прилечь рядом с отпрысками. Лишь к началу следующего дня у него вышло нечто схожее со сном. С раннего утра Эддард Старк решил провести время среди родственников жены; вместе с отрядом личной гвардии волк наведался в покои Хранителя Запада. Он не собирался идти на контакт с Тайвином и предпочитал компанию иных представителей львиного семейства. Другие Ланнистеры охотнее шли на контакт. Сир Киван, младший брат зловещего Тайвина, удивил Неда своей учтивостью (хотя за сладкими речами южан всегда скрываются клинки) и показался ему справедливым человеком. Пусть беседа с Киваном Ланнистером и не блистала содержательностью, собеседники прониклись уважением друг к другу. Общей темой для высокопочтенных лордов стала соколиная охота, и то разговор длился от силы пару минут. Тихий Волк никогда не входил в число любезных и болтливых собеседников. Турниры никогда не входили в круг интересов Старка, и лютоволку надо было приложить усилия, чтобы не впасть в спячку. Эддарду вместе с женой предоставили почётное место рядом с королевской четой. Для Неда и Серсеи — высокая честь, но радости на их лицах не чувствовалось. Сегодня их руки были отделены друг от друга. Каждый раз, оказываясь поблизости, волк старался держаться за жену. После тяжких ссор этот жест первым предпринимал Старк в целях примирения, в хорошие дни инициативу брала Серсея и сама подставлялась под волчью лапу. Сегодня волк и львица решительно избегали контактов: и зрительного, и физического. Прошлая ночь словно отбросила пару в самое начало, им снова придётся учиться уживаться друг с другом. Нед бросил взгляд в сторону Роберта, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Баратеон нечленораздельно вопил и громыхал кулаками по столу, не отрываясь от турнира, пока леди Кейтилин безучастно смотрела вдаль. «У нас по-другому», — заявил для себя Старк и немедленно обратил свой взор к львице, подкрепляя взгляд настойчивым прикосновением. Эддард не забывал про синяки (подарок любимого тестя) и старался избегать болезненной зоны. Северянин смотрел на златовласую оценивающе, размышляя, что ещё она способна учудить. Волк в любом случае не заинтересован происходящим на турнире, лучше сконцентрироваться на жене. В этот день Серсея блистала как никогда. С раннего утра она приводила себя в порядок, при помощи фрейлин расчёсывала золотые локоны до блеска, румянила щёки, втирала в кожу ароматные масла. Новое алое платье с золотым мирийским кружевом смело обнажало гладкие алебастровые плечи и ложбинку пополневшей после родов груди. Даже портнихи на Севере краснели во время примерки этого платья, а южане были довольно лояльны к подобным одеждам. «Старая Нэн умерла бы, увидев это», — посмеивалась Серсея, не без удовольствия разглядывая себя. Она знала, что выглядит царственно, а падкие на роскошь южане только вторили ей, шепча, что рубины, блестящие в её волосах, на шее, на пальцах и запястьях, наверное, стоят не меньше половины всех богатств Утёса Кастерли. Перед началом турнира, когда участники с различными цветными гербами на щитах только начали собираться на поле, Серсея попыталась завести светский разговор с королевой, но беседа не клеилась: от Кейтилин холодом веяло за милю. Зависть было трудно спутать с чем-то другим. Сперва Серсея была уверена, что простушка Талли ненавидит её за красоту — каждый зрячий человек оценил бы молодую львицу выше королевы, первой женщины государства, особенно в этот день. После того, как горны металлически протрубили в честь начала общей схватки, она поняла истинную причину: часть ледяных взглядов Кейтилин направлена не на неё, но на Неда. Да, по сравнению с Робертом Баратеоном Эддард выглядел идеальным мужем для людей, которые не знали, что наедине к жене он практически не прикасается и может не говорить с ней неделями. «Не тот Старк, светлейшая королева, — заносчиво и самодовольно отвечала про себя Серсея. — Ваш лежит в крипте, этот — мой». Из-за последнего слова вдруг странно ёкнуло сердце. Она часто употребляла это слово вслух: мои покои, мой дом, мой отец, мои дети, мой брат, но по отношению к Неду — никогда. Будто нарочно дразня королеву, Эддард не сводил с Серсеи глаз, не выказывая ни капли интереса к схватке. Даже когда он взял её за руку, львица продолжала смотреть на поле имитируемого боя, якобы заинтересованная происходящим. Он касался её руки так, словно она была хрустальной — грубые пальцы северянина с ювелирной точностью обошли раненые запястья и мягко сжали ладонь. Только Джейме трогал её так же — как высшую ценность, но он делал это потому, что любил её, а Старк просто не мог по-другому. Ей хотелось оттолкнуть его руку, но она не делала этого назло наблюдающей Кейтилин. — Ночью я заходил в шатёр к детям, — тихо прошептал Нед. Слова были не без намёка, хотя совершенно не в характере Старка устраивать сцены ревности и прилюдно выяснять отношения. — Только не говори, что тебя заботит, где я была, — пытаясь скрыть участившееся от лёгкого испуга дыхание, с усмешкой отреагировала львица. Почему-то она почувствовала торжество. Где-то в подсознании она, возможно, желала того, чтобы Эддард узнал о том, что она была в неизвестном чужом шатре, чтобы он беспокоился за неё, ревновал её. Но истинную правду знать ему было нельзя: неизвестно, как Старк отреагирует на измену, тем более такую своеобразную. — Я была у причала. Решила прогуляться по берегу, пока ты не увёз меня из родного дома обратно в цитадель скуки, — всё вполголоса, чтобы никто, кроме мужа, не услышал. — Или в твоих диких краях прогулки в одиночестве, как цвета, отличные от серого, — под запретом? Дай мне порадоваться жизнью, прежде чем заберешь обратно в свой сугроб. — А говорить правду в твоём «цивилизованном обществе» — признак дурного тона? — прошептал Старк, задевая женские коготки. Мужчина не станет ханжески упрекать других в собственных грехах. Волк солгал жене всего один раз, связанный клятвой. И всё равно длинный язык Старка выложил для неё все карты на стол. Нед презирал свою наивность. — Прогулки в одиночестве не запрещены. В отличие от лжи. Мать — живой пример для детей. — Пусть лучше мои дети научатся лгать, чем строить святош и настраивать всех вокруг против себя, — оскорблённая львица шипела подобно змее, её ногти с силой впивались в мужскую ладонь, но она готова была поспорить, что со стороны они выглядели как спокойно перешёптывающаяся чета, держащаяся за руки. Произнося последнюю фразу, Нед лёгкими движениями пальцев рисовал узор на обратной стороне женской ладони. Мысленно Старк начал подозревать женщину в измене, хоть и надеялся ошибиться. А если так, что удивительного в поступках Серсеи? Волк не исполняет супружеский долг уже довольно давно, словно забыл про его существование. Разительный контраст по сравнению с днями, предшествовавшими восстанию Грейджоя. Арья была зачата в дни, когда её родители каждое мгновение проводили вблизи, предаваясь друг другу. Что изменилось? Ей вдруг захотелось, чтобы Старк на самом деле оказался не в ложе рядом с ней, а на турнирной арене. Может, пара ударов затупленным топором по затылку привела бы его в чувство? Вряд ли, но Серсея абсолютно точно получила бы от этого максимум удовольствия. Снова резко затрубили горны, объявляя победу одного отряда, и скамьи слегка затряслись от мощной звуковой волны. Наблюдая за тем, как следующая команда рыцарей выходит на поле, женщина только поджимала губы, всем видом показывая правдивость своих слов. Небольшой розовый след от ночной прогулки покоился у неё чуть ниже уха, под надёжным щитом из крутых светлых локонов. Специально сделал это Джейме или нет — Серсея не была уверена, но он просто лучился от самодовольства, когда извинялся перед ней за эту улику. Вспоминая его поцелуи, она неосознанно кончиками пальцев коснулась своих губ, слегка улыбаясь самой себе. Серсея была рождена, чтобы привлекать к себе чужие взгляды, для неё постоянно находиться в центре внимания — абсолютная рутина. Старку же посторонний интерес не нравился. Волку хотелось утащить львицу на мгновение в крохотный тёмный уголок, где он получил бы шанс поговорить с ней лично и без утаек. Может даже грубо взять львицу вдали от чужих глаз. И снова бросить золотую девочку в серую клетку?.. Неду Старку дважды довелось воевать, и каждый раз Тихий Волк стремился избежать кровопролития. Но в своей речи женщина ненароком упомянула, что вернётся с мужем в Винтерфелл, а значит, мысли о разводе её оставили. Нед Старк не любит перемен, новость его обрадовала. Из чистой вежливости Старк взглянул на турнирное поле и оказался приятно удивлён. Северянин — Джорах Мормонт, цирковой медведь с одноимённого острова — уверенно побеждал рыцарей-южан. — А северяне не так уж и плохи в турнирах. Может, и мне стоило принять участие? — чуть погромче спросил Старк, стараясь развеять неразрешённый конфликт, витающий в воздухе между супругами. Шёл первый день турнира, а северная делегация уже готова нести на руках неуклюжего и широкоплечего медведя, ошеломившего Ланниспорт своими успехами. Кажется, Роберт Баратеон отпустил несколько грязных комментариев по поводу Мормонта, но Старк не обратил на них внимание. Грандлорд Севера похвалил рыцаря добросердечной улыбкой и короткими аплодисментами, а затем вернул взгляд на Серсею. — Ты не рыцарь, а солдат. Разница велика, — коротко и жёстко ответила она, но через пару мгновений её настрой сменился. — Хотя твой брат был хорош в поединках, а мой был бы рад новому сопернику. Общие схватки она не любила: это игра в войну, а войну она считала развлечением для мужчин и болью для женщин. Но рыцарские поединки всегда возбуждали её. К тому времени, как ей исполнилось пятнадцать, она уже собрала коллекцию турнирных венков, служивших «коронами любви и красоты»: в Королевской Гавани мелкие турниры проходили часто, а Джейме редко проигрывал. — А он и правда хорош, — одобряющим тоном заметила Серсея, когда толпа заголосила: лёгким взмахом меча Мормонт одержал очередную победу. Сузив глаза, она попыталась рассмотреть мужчину в доспехах. Она запомнила его ещё на Севере: высокий, широкоплечий, заросший шерстью и слишком хмурый, даже для северянина. В перерывах между атаками Джорах поглядывал на трибуну, выискивая кого-то своим печальным взглядом. — Девица из Хайтауэров, — догадалась Серсея. На вчерашнем пиру медведь танцевал с этой южной девушкой три раза подряд, не умея скрыть своего восторга. — Мормонт влюблен в неё. Если он победит и объявит её королевой любви и красоты, она от счастья потеряет голову и через пару месяцев выйдет за него. И он тут же увезёт её на свой мрачный северный остров, где нет ни солнца, ни блеска, ни развлечений. Бедняжка. К счастью для неё, Мормонт не станет победителем, — негромко, но уверенно проговорила Серсея. Она была уверена, что Джорах проиграет — не из врождённой проницательности, а потому что её брат тоже будет участвовать в поединках. Сразу после того, как схватка закончилась, трибуны взорвались аплодисментами, а горны оттрубили очередной металлический сигнал, Серсея поднялась с места. Изящно спустившись с сооружённого к турниру помоста, она направилась в сторону лагеря. Роббу слишком рано было находиться на турнире, но он мечтал посмотреть на место сражения, поэтому до начала вечернего пира она поведёт его туда — именно так Серсея объяснила Эддарду своё отсутствие, тут же хватая сына за руку и удаляясь, не желая слышать ответ. На этот раз она не врала, всё было практически так, исключая одну деталь. Когда мать и сын вышли к турнирной арене, золотоволосый всадник в алом плаще обменивался шутками со сквайром в другой части поля. Завидев леди, всадник неторопливо подъехал к ним, и Серсее показалось, что само солнце померкло перед его улыбкой. Белые доспехи переливались, бликуя, закреплённый в ножнах меч позвякивал, касаясь металлических застёжек на броне, и маленький львёнок, забыв о правилах дворцового этикета, которые мать ему так долго объясняла, восхищённо охнул. Решив не ругаться, Серсея только приподняла его на руки, чтобы Робб и Джейме смогли рассмотреть друг друга получше. — Иди сюда, будущий рыцарь, — не спешиваясь, Ланнистер жестом поманил мальчика к себе. Серсея собиралась воспротивиться, но её сердце задрожало, когда маленькие руки Робба потянулись к Джейме, который с лёгкостью подхватил его, широко улыбаясь. Её сын никогда не любил малознакомых людей, даже к вассалам Старка относился с недоверием, но Джейме стал исключением: мальчик доверился ему с первой секунды, готовый на всё, чтобы потрогать его меч или посидеть на закованных в белоснежные доспехи руках. Что касается брата, он во многом был равнодушен к детям. Цареубийцу мало заботили дела семейные, и он хотел лишь сражаться на турнирах. Они были так похожи, что Серсее пришлось прикусить губу, чтобы не разрыдаться: оба были непозволительно красивы.