Беспризорница

Она сложила большой и указательный пальцы клювиком и собирала катышки с водолазки, которую давно пора было сдать в стирку. Неряшливая потребность что-нибудь общипывать, теребить, скрести — запаршивевшую ткань, чешуйки старого ламината или собственные губы — выдавала в ней помоечного крысёнка, вечную беспризорницу, как её ни ряди, чему ни обучай. И с этим существом он будет конкурировать за расположение Верховного лидера? Немыслимо. На неё известие о предстоящей встрече не произвело никакого влияния, она не выказала ни гордости, что было бы бестолково, но понятно, ни более уместного страха, ни озабоченности хотя бы внешним своим видом. — Мы полетим сегодня? В голосе — то же опасливое любопытство, с которым она задаёт все свои дурацкие вопросы. Кайло окинул её выразительным взглядом с ног до макушки: может быть, сообразит? Рей покорябала ногтем передние зубы, счищая налёт, вытерла палец о край одежды и продолжила склёвывать катышки. Кайло не выдержал. — Выпрямись! Руки по швам, когда разговариваешь со мной! Она встрепенулась, расправила плечи, убрала руки за спину. Потом свесила их по бокам. Поколебавшись, снова сцепила в замок за спиной. — Ты объяснишь? — напомнила она. — Если дело стоит моих объяснений, — сердито одёрнул он и перевёл взгляд на стол, где лежала тетрадь. — Что здесь? Изложить вслух ты не в состоянии? — Это чтобы слова не были голыми, — пояснила Рей. Нелепое выражение, как и она сама, как и её тетрадка с растрёпанным посеревшим уголком. Рен словно наяву видел, как она в сотый раз загибает этот уголок и отпускает страницы с характерным звуком. — Чтобы не быть голословной, — поправил он, догадавшись. — Говори нормально. — Ты учил, что люди больше других наделены Силой, поэтому человек может использовать других для своих целей. Ты говорил, тёмные адепты эту ответственность принимают, а светлые стараются избежать, — она потёрла уголок глаза, стряхнула с ногтя невидимую крошку и сунула руки в карманы штанов. — Почему среди ситхов так много не людей? Кайло раскрыл первую страницу тетради. — Дарт Те-не-брус, — по слогам произнёс он. — У тебя написано "Тенбрус". В её каракулях было что-то отвратительно милое, то, за что нужно хвалить и вручать кулёчки с сахарным снегом, как во время детских праздников на Чандриле. Если бы Рей была с ним тогда, была его младшей сестрёнкой... Он бы её ненавидел, определённо. Ему бы доставались все кулёчки, а он отдавал бы их ей и ненавидел, потому что этой девчонке, мелкой и тупой, доставалась бы вся любовь. Она и теперь, со своей помоечной повадкой, с неизгладимыми следами жизненных тягот, вытягивала наружу эти эмоции, как сильный магнит вытягивает загнанную под кожу иглу. Но что Сноуку до того? Его интересует ум, талант, целеустремлённость, преданность. Верховный лидер с одного взгляда поймёт, что она недостаточно хороша, и всё останется, как есть. Кайло сглотнул загустевшую слюну. — Прочие расы, — произнёс он с расстановкой, — годятся только для какой-то одной функции. Совершенные воины. Совершенные целители. Совершенные художники, — он усмехнулся. — Совершенные рабы. Да, есть и такие... И только человек заключает в себе всё множество вариантов. В наше время Сила уже не так щедро изливает свои дары. И кого же она избирает? Какого-нибудь тви'лека? Рей покачала головой. — Меня, — заключил Рен. — И тебя, — добавил он после эффектной паузы. — И меня? — эхом откликнулась Рей. — Вдвоём или по одиночке? — Ты нарочно? — вырвалось у Рена. — Как надо, так и будет. Ты собиралась что со мной, дружить навеки? Рей как-то жалко втянула голову в плечи. Он вспомнил, что она сидела у его постели, стараясь не шуметь. А потом уходила, и без неё становилось пусто, как будто у него вынули ребро. — Я думала, — выдавила Рей, — что мы на одной стороне. — На тёмной стороне, — напомнил Рен. — Прекрати. Прекрати, я сказал! Она поддела ногтем кожицу на губе и потянула. Когда он резко повысил голос, её рука дёрнулась, выступила кровь. — Ты выглядишь мерзко, когда теребишь себя везде. Одежду отдай в стирку, тебе выдадут новую. Ты как будто лазила в ней по канализации. — Я познакомилась с ребятами, с ремонтниками, пока ты был ранен, — она оживилась. — Генерал Хакс позволил мне участвовать в их работе. У меня и раньше здорово получалось. — Генерал Хакс позволил? — Кайло не разделял её радости. — Тебе стоит усвоить, что только я, я один могу тебе что-то позволить или запретить. Она почувствовала, как тяжело стало дышать, как больно, как будто у неё вытягивают трахею. Рей часто попадались такие детали, за них давали дёшево, зато спрос был всегда: делаешь надрез в изоляции, просовываешь руку, извлекаешь гофрированную трубку. Действовать надо ловко и аккуратно, чтобы лезвие не вошло слишком глубоко, чтобы не переломить пластик, чтобы не дёрнуло током... Она припала на колени и, вздрагивая, глотала воздух. — Как тебе объяснить, чтобы ты усвоила? — спросил Кайло, разминая руку в перчатке. Как тогда, на допросе. — Всё равно что с грызоглодом дружить, — прошипела Рей. — Мы полетим сегодня, — он проигнорировал сравнение с мелким хищником. — Приведи себя в порядок. - - - Подготовку к отлёту генерал не должен был контролировать лично, и всё-таки заглянул в ангар. Рей подпирала стену, собирая новеньким кителем всю ржавчину и грязь. Её нижняя губа была измочалена, она слизывала выступающее красное и ковыряла дальше. Генерал приблизился и перехватил её руку. — Рей, не делайте так, — сказал он тихо и твёрдо. — Ещё один! — Рей отвернулась и выкрутила запястье, стараясь освободиться. — Я настаиваю, чтобы вы прислушались к моим словам, — генерал взял её за подбородок, левой рукой. — Здесь я отвечаю за безопасность — вашу, этих людей... — кивком головы он указал на спешащего мимо техника, — всего объекта, — заключил он. — Склонность к саморазрушению может иметь губительные последствия, учитывая ваш особый дар. Не вынуждайте меня к большей откровенности. — До сих пор как-то обходилось, — буркнула Рей. — И вообще, вы мне не указываете. Генерал отпустил её руку и подбородок, молча отошёл. — Стойте! — выкрикнула она. Хакс повернулся. — Стойте. Нет. Убирайтесь. Нет. Да что же это... Её голос сорвался на шёпот, в горле как будто застрял сухарь. Она уткнулась лбом в стену — так и есть, вся спина в ржавчине — и заскребла пальцами по металлу. Армитаж Хакс видел скрюченные плечи, выступающие позвонки в основании шеи, и — с содроганием — глубокие борозды, оставшиеся после её ногтей. Это стихийный выплеск. Она не может это контролировать. Хакс не был уверен, что если сейчас обратится к ней, дотронется, техникам не придётся отмывать ангар от останков своего командующего. Он не был ни в чём уверен. — Рей, посмотрите на меня, — позвал он. Она вздрагивала всем телом. — Рей, если я... Да что он мнётся, как новобранец? Хакс решительно взял её за плечи и притянул к себе. Рей не сопротивлялась, прислонилась спиной к его груди, только дрожь стала крупнее. — Посмотрите, — генерал прижал её, на всякий случай блокируя любое движение. — Посмотрите сюда, на стену. Что если бы это была часть системы жизнеобеспечения? Или человек? Её кисти безвольно свисали из рукавов кителя, как птичьи лапки. Если не знать, на что способны эти лапки... Но кризис уже миновал. — Я понимаю, — выдохнула она. Хотела сказать что-то ещё, запнулась и завозилась, чувствуя себя неловко в крепком захвате. На них не смотрели, но Рей знала, что каждый видел и запомнил. — Спасибо, — услышал генерал отзвуком. Он сознавал, что власть держится на жестоких решениях. Он был свидетелем тому, как росчерком пера разрушают города и обращают в рабство народы. Он знал, как муштруют солдат, вытравливая всякий страх, кроме страха опозориться перед своим командиром. И всё же эту вивисекцию, которую Рен называл обучением, генерал Хакс не понимал. Отказывался понимать. - - - По лицу Верховного лидера словно прошла трещина: он улыбался. — Я доволен, — ответил он на безмолвный вопрос своего ученика. — Продолжай. Склонившись, Кайло сделал несколько шагов назад, развернулся, и покинул тронный зал. Он нашёл Рей в одной из ближайших комнат. Она разглядывала монументальную фреску "Прибытие на Коррибан". Художник превзошёл сам себя — другие его работы, а их в разных помещениях дворца насчитывалось более десятка, были вовсе не так хороши. Аджанта Полл и одиннадцать его соратников выглядели богами, прекрасными и пугающими. Кайло Рен помнил, как ему, ребёнку, впервые увидевшему фреску, захотелось преклонить колена вместе с краснокожими аборигенами. Рей колен не преклонила, но по напряжённым чертам лица, на которые падал тусклый свет от оконного витража, было видно, что она переживает сильное впечатление. Кайло знал об этой фреске всё — имена персонажей, секретный смысл поз, даже названия красок. Он знал, что если отступить назад и влево, груда камней в правом нижнем углу примет очертания черепа древнего животного. Он хотел бы ей рассказать, но вместо этого коротко бросил: "Мы возвращаемся". Рей подчинилась молча, без возражений. - - - Он терпеливо ждал, не зная, как начать разговор, и дождался: Рей заговорила первая. — Эта Дарт Занна. Ты о ней рассказывал, помнишь? Рен кивнул. — Зачем она убила тех людей? Бордона, Иртанну, детей? — Смотри-ка, запомнила имена... — заметил Рен с ноткой упрёка. — Сама как думаешь? — Нет, ты скажи, — заупрямилась Рей. Он молчал. — Ей нужен был корабль, — нехотя проговорила Рей. — Но не обязательно было устраивать там... скотобойню. — В них была её слабость, — пояснил Рен. — Она готова была свернуть с пути. Она почти подвела учителя. — Ну и подвела бы, — Рей пожала плечами. — Своего учителя она ведь тоже потом убила. — Она потянулась было сковырнуть корочку на губе, но удержалась. — Я как она? — это прозвучало бы трагично, если бы не ехидство в её голосе. — Ты этого ждёшь от меня? Скажи мне! — Правило двух давно отменено, — сказал Рен. Он добавил бы что-то ещё, возможно, если бы Рей не перебила его, заговорив с неожиданной страстью: — Правила двух могло бы и не быть, не в этом вообще дело. Учитель — это больше, чем отец и мать. Главная привязанность, средоточие всех привязанностей, и наступает момент освободить себя от неё. После этого не страшно уже ничего, есть только ты и Великая Сила. Ты отрезаешь тень у своих ног. Ты вырываешь сердце из своей груди и кладёшь его на алтарь... На алтарь чего? Светлые избегают привязанностей, так ты учишь меня. Тёмные не отказывают себе в этом, почему бы и нет, но лишь затем, чтобы жертвенная кровь была слаще, а предательство черней, чтобы приносить их в жертву, одного за другим, всех, кто имел несчастье тронуть сердце отдавшего себя тьме, скажи, скажи мне, что это не так! Она не шелохнулась, облокотившись на спинку кресла, даже ремень безопасности не натянулся. Но с тем же успехом она могла бы схватить его за горло и трясти. — Это... Сноук тебе сказал? — севшим голосом произнёс Рен. — Это я ему сказала, — огрызнулась Рей. — И что он? — Рассмеялся. — Похоже на него... — пробормотал Рен еле слышно. — И сказал, что он мне не учитель, — продолжила Рей. — Велел спросить у своего учителя. "Расскажи это Кайло Рену, — посоветовал он, — посмотрим, что он ответит". — Я отвечу, — пообещал Рен. — Я тебе отвечу. Позже. — Ещё Верховный лидер сказал, что я могу работать с ремонтной бригадой, — сообщила Рей. — Станешь спорить? — Нет. Она кивнула и прикрыла глаза. Кайло Рен наблюдал, как она погружается в беспокойную дремоту, и мысли его принимали новый оборот: он не собирается конкурировать со Сноуком за неё. И надо сделать так, чтобы не пришлось.