"Мир окрасится кровью эсперов... Ты должна была понимать это, когда только появилась здесь..."
Спустя несколько минут , которые казались ей часами, девушка, хоть и с трудом, но встала с пола, опираясь на стену и держась за место, где тупой болью отзывался последний удар Федора. Прихрамывая и судорожно хватая легкими воздух, она подошла к двери, ведущей в коридор. Харука направилась к комнате на втором этаже, где часто пребывал Достоевский. Медленно открыв ее, она вошла внутрь, подходя к самому высокому стеллажу, где у Федора лежали кое-какие документы. Вытащив из ящика толстую связку бумаг, она вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Ей хотелось верить в то, что если он лишиться этих бумаг, это точно навредит ему. Даже ценой ее собственного здоровья. Даже если у нее снова не получится убежать – это не важно. Не важно, потому что Достоевского должны поймать и остановить. Его мысли и идеи вызывают неподдельный страх, ведь Федор – дьявол во плоти, решивший убить всех эсперов. И узнать об этом должен хоть кто-нибудь, кроме нее. Кто-нибудь, кто имеет большую власть, чем она. Спустившись вниз, девушка глубоко вдохнула затхлый запах этого дома в последний, как она надеялась, раз и распахнула входную дверь, выглядывая на улицу. Не может же быть так, что Федор может чувствовать, когда она выходит из дома, верно?.. Это ведь просто совпадение, да?.. Сейчас ведь все получится?.. Должно... получиться... Маэда вышла на улицу, впервые за несколько месяцев вдохнув холодный ночной воздух. Еще раз осмотревшись по сторонам, она резко рванула с места, невзирая на ноющую боль в боку. Спустя десять минут Харука остановилась, переводя дыхание и осматриваясь вокруг в поисках нужного ей здания. Насколько знала она, тот, кто был нужен ей, очень часто находился там. Завидев вдалеке яркую вывеску, Харука ускорила шаг, невольно понимая, что на лице в этот момент появилась странная, возможно даже пугающая улыбка – Достоевского до сих пор нет. Он не остановит ее. А если и вдруг догонит ее сейчас, то Маэда успеет вбежать в здание, а там можно попросить о помощи. От этих мыслей хотелось смеяться – впервые за эти несколько лет – и кричать об этом так, чтобы все знали, что Харука Маэда наконец сбежала из плена Федора Достоевского. Надеяться раньше времени на что-то подобное было глупо и безрассудно, но черт, она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой свободной. И даже если все пойдет крахом, она знала, что этих эмоций ей хватит на всю оставшуюся жизнь в темной сырой комнате в логове Достоевского. Иногда ей удавалось сбежать, но уже через несколько минут Достоевский находил ее, заставляя вернуться назад, а сейчас временной отрезок пребывания вне дома бил все рекорды. Наконец прямо перед ней предстала стеклянная дверь бара, к которому она бежала. И вдруг ей стало стыдно за себя. Из отражения на нее смотрела девушка с очень бледной кожей, израненной всяческими порезами, лицо было обрамлено исиння-черными и ужасно грязными волосами, а под темно-серыми глазами, что невольно щурились из-за яркого света, виднелись темные круги. Жуткое зрелище, несмотря на то что раньше Харуку считали симпатичной. Маэда встряхнула головой, говоря себе, что стоит спешить, после чего накинула на макушку капюшон своего плаща. Взявшись за ручку двери, Харука открыла ее и решительно вошла внутрь, сразу же чувствуя, как смешались звуки и запахи, исходящие из заведения. Федор, то ли из неосторожности, то ли специально, иногда рассказывал ей о том, что происходит в городе. Маэда, вспомнив об этом, теперь искала в небольшом баре нужного ей человека. Днем сюда редко кто заходил, но ночью здесь было полно народа, которые, в большинстве своем, заходили сюда каждый день. Причем это "большинство" имело довольно плохую репутацию, из-за чего многие боялись наведываться в это заведение. Глазами ища нужного ей, она проходила вглубь бара, иногда натыкаясь на мужчин и женщин, после чего коротко извинялась и шла дальше.— Увидишь кого-нибудь из них – беги, — сказал Достоевский, показывая ей несколько фотографий, на которых были изображены несколько мужчин. — А... кто это? — тихо и испуганно произнесла девушка, рассматривая их лица и хмурясь. — Члены Портовой мафии. Это организация, царствующая в этом городе. Они настроены против меня, а значит и против тебя. Так что лучше не связывайся с ними.
Харука смутно помнила лица некоторых из них, и из рассказов Федора знала, что они довольно часто находятся здесь. Держа в руках все те же бумаги, она продолжала искать хоть кого-нибудь из Портовой мафии. Вдруг она стремительно зашагала вперед, к самому дальнему столу, где сидели двое мужчин. Когда Маэда подошла к ним, положив документы на стол, они с непониманием посмотрели на нее. Девушка только сейчас поняла, что выглядит, мягко говоря, пугающе – вся её одежда в крови, а лицо теперь скрыто за капюшоном. Переглянувшись, они все же заговорили: — И что нам с этим делать? — изогнув бровь, медленно спросил один из них. — Вы из Портовой мафии? — с трудом выговорила девушка, чувствуя вдруг нахлынувшую на нее слабость. — Да, — Харука увидела, как второй стиснул пистолет под столом, с подозрением смотря на нее, — а что, какие-то проблемы? — Н... нет. Но... если это поможет вам с поимкой Достоевского, я буду рада помочь вам. — запинаясь, произнесла Харука. Она резко развернулась, собираясь уходить, но врезалась в спину какого-то мужчины. Тот разлил на себя стакан виски, которые держал в руках. Развернувшись к ней, он злобно взглянул на Маэду. — И...извините, пожал-луйста, — виновато посмотрев на него, она собиралась идти дальше, но он вдруг схватил ее за руку, разворачивая к себе. Мужчина сильно сжал ее руку, отчего она вскрикнула. — Да ты хоть знаешь, сколько они стоили? — размахивая пустым стаканом перед ее носом, громко произнес он. — Теперь ты за них заплатишь. — Но у меня нет денег-.. — Да мне плевать, есть или нет, — перебил он, еще сильнее сжав ее руку. — я сказал – заплатишь, значит так и будет!