Веселые будни спецназа

— Парят снежинки Густою пеленою. Зимний орнамент. (Мацуо Басё) —Физик, чего это ты там бурчишь под нос?— поинтересовался Бизон, прервав метание столовыми приборами в мишень. —Так он пейзаж за окном описывает, наверно. Только неудачно как-то. —Сам ты пейзаж, Кот,—огрызнулся Мыцык.—Я хайку читаю. —Чего? Гайку?—переспросил Ионов. —Хайку! Разновидность японской поэзии такая. —Аааа, япоонской,—протянул Тарасов,— На языке оригинала читаешь, небойсь? —Я физикой занимался, а не японским.Кстати, помогите чего-то срифмовать. —Мы, как бы спецназ, а не клуб поэтов,—произнес Бизон. —Да, ладно вам. Это весело. Давай первую строку, Физик, а мы продолжим,—поддержала Мура, готовая хоть на стену от скуки лезть. — Вот.Получил по лбу стаканом,—начал Мыцык. —Наш домашний таракан,—продолжила Ума, почему-то бросив взгляд на Кота. — Потому, что он с комрадом,—принял эстафету Ионов. —Напролет всю ночь жевал,—вставил Бизон. Парни и девчонки закатили глаза, как вдруг, подкравшийся как песец, тоесть незаметно, Булатов, тюкнул Тарасова папкой и многозначительно продолжил: —Таракана долг был в зале Нам юннатиков ганять. —Ну, а ты, Бать, к генералу Марш отчетики сдавать,—с усмешкой хлопнула контр-адмирала по плечу включившаяся в игру Багира. —Рита нас всех как обычно От проблем уберегла,—продолжила Мура. —А теперь все в тренажерку. Бегом марш, пока не зла,—окончила Кошкина. Смерчи неохотно оторвались от нифиганеделанья и бодренько помчались в зал. —Нда, вот что бывает, когда за рифмование беруться дилетанты,—проворчал Физик. Тем временем, Булатов уже выходил из кабинета генерала. "Те рифмуют, этот рисует. Не КТЦ, а кружок юных талантов прям какой-то ",— просебя возмущался Батя. Нет, он ничего не имел против творчества, но вот сегодня ночь его доставала некая Муза, пришедшая во сне и тпебующая написать стих. Потому, любое напоминание об этот персонаже, мучавшем контр-адмирала в кошмаре, дико его выбешивало. Заглянув в комнату смерчей, Батя отметил, что тех и след простыл. "Таки тренируются. Вот и славно, хоть про эту дурацкую Музу забудут". А та самая Муза, болтающаяся под потолком, покраснела от гнева и прошептала: —Да что б им целый лень рифмовалось на зло этому дурацкому Булатову.

***

Идиотизм, по мнению Бати , длился целый день. Можете представить лицо контр-адмирала, когда он услышал от бойцов на задании такое: —Мура!Крыша!Осторожно! Все назад! Еще немножко! —Кот, замолкни. Всем молчать. —"Языка" нам нужно взять! Батя округлил глаза. И схватил микрофон. —Что за ерунда в эфире?! Ну-ка всем отставить рифмы! Прекратить всем рифмовать На задании вы б.. тьфу-ты! Отставить ваши дурацкии рифмовки,—рявкнул Булатов. Сотрудники ИВЦ тихонечко подсмеивались, но под взглядом Баригы быстро смолкли. Хотя, справедливости ради, стоит сказать что и Кошкиной с трудом удавалось не смеятся. "Бать, мы че? А мы ниче". "Да, командир. Оно само" —Ну-ну. Приедте мне, я вам такое "само" устрою, мало не покажется!—пригрозил Батя. А Муза, витая под потолком, тем временем очень сильно смеялась.