Вернуться, чтобы услышать

До места, указанного разведкой, они добрались быстро, при этом не встретив во всём районе ни одного местного жителя – все прятались, где могли. И не удивительно – почти везде на улицах, которые проходили шинигами, виднелись лужи алой крови, перемешанной с дорожной грязью. — Ксо.. Какая-то бойня просто! Тайчо, вы их чувствуете? – Ренджи держал руку на рукояти своего занпакто, готовый нанести удар в любую секунду. — Нет, но мне кажется, что они еще здесь. Иди за мной, — лейтенант бросил взгляд на своего капитана и подумал, что ледяное спокойствие и даже привычная надменность в голосе в такой ситуации, когда вокруг все залито кровью – это уже ни в какие ворота. Удивления или злости Ренджи, конечно, не ждал, но хотя бы какого-то напряжения, ведь здесь погибло много людей… Из раздумий о непробиваемости своего капитана Абараи вырвал громкий рёв, раздавшийся в нескольких метрах от них. Довольно оскалившись, Ренджи высвободил свой меч и бросился к источнику шума. «Что-то не так. Почему я их не почувствовал? Да и сейчас их рейацу почти не ощущается…» — Кучики последовал за своим лейтенантом, на ходу высвобождая меч. Пустых было всего двое, но они оказались слишком сильными, и простыми приемами уничтожить их не удавалось. Ренджи самозабвенно наносил удар за ударом и, будучи уверенным, что другой угрозы кроме мечущегося перед ним противника нет, не заметил как из темноты леса позади него, оскалившись, вылез третий пустой. — Абараи, сзади! – Кучики увидел этого третьего пустого раньше своего лейтенанта и раньше него понял, что уклониться Ренджи уже не успевает. Капитан шестого отряда, бросив своего противника на растерзание лепесткам Сенбонзакуры, в мгновение оказался рядом со своим уже падающим лейтенантом. Бьякуя взмахнул катаной, и ворох розовых лепестков поглотил пустого с окровавленными лапами. Кучики подхватил тяжелое тело Ренджи. Косодэ висело на нем грязными обрывками, и руки капитана впервые коснулись обнаженного тела лейтенанта. Он слегка вздрогнул, но, почувствовав на пальцах вязкую жидкость, сразу пришел в себя. — Абараи-фукутайчо!.. Ренджи... Ренджи! — Бьякуя увидел сквозную рваную рану на груди своего лейтенанта. В глазах потемнело... "Ренджи, нет! Пожалуйста, не надо, нет! Только не это! Не умирай! Ты... ты мне так нужен... я же... Ренджи, не надо!.." Если бы кто-то в этот момент услышал мысли капитана, ни за что бы не поверил, что это он — Кучики Бьякуя, глава великого клана, капитан шестого отряда, холодный, бесчувственный, безразличный ко всему. Он никогда бы не позволил сказать себе все это вслух, даже наедине с собой. И именно об этом Бьякуя сейчас жалел. Но говорить что-то было совсем не обязательно. От сильного страха потерять самого дорого человека... снова... Бьякуя на мгновение уронил свою маску, и все его мысли и чувства отразились в полных страха и ужаса глазах цвета грозового неба. Именно в этот момент Ренджи открыл свои глаза. — Тайчо... Я вас подвел... — было видно, что эти слова дались лейтенанту с большим трудом и у Кучики сдавило сердце оттого, что это, может быть, последние слова лейтенанта, а он бы хотел услышать совсем не это. — Ренджи, помолчи, береги силы. Скоро здесь будет четвертый отряд, тебе помогут... — Абараи показалось, что он услышал в голосе капитана страх, заботу и... нежность?.. Нет, такого не может быть, просто он умирает и не может уже нормально воспринимать реальность. Лейтенант почувствовал слабость и закрыл глаза. — Ренджи, посмотри на меня!.. Ты меня слышишь? Ренджи!!! — Бьякуя сильнее прижал к себе тело Абараи, он наклонился к самому его лицу и коснулся своим лбом его. — Не умирай! Нет! Я же еще не сказал... Я не сказал самого главного... Ренджи... — капитан закрыл глаза и сильнее сжал плечи лейтенанта, он почувствовал, как из его глаз по щеке скатилась слеза. — Тайчо... — Ренджи, собрав последние крупицы сил, открыл глаза, встретившись взглядом с капитаном, в котором ему снова показалось, что он увидел слезы, — капитан... я обязательно вернусь... Вернусь, чтобы услышать... Лейтенант закрыл глаза и обмяк на руках Бьякуи, уже начиная рассыпаться на множество светящихся крупинок рейацу, которые легким облаком поднимались к темнеющему небу Сейретея. Последние мысли, пронесшиеся в голове у Ренджи, были сожалением о том, что он так и не успел сказать своему капитану, что тот действительно значил для него и о том, что у его капитана невообразимо мягкие и теплые руки. Дальше все было как в тумане – прибытие уже ненужной подмоги и четвертого отряд во главе с капитаном Уноханой, которая, увидев состояние Кучики, сразу отвела его в наспех организованную палатку. А он даже не сопротивлялся, он вообще ничего не понимал и не чувствовал – впервые в своей жизни по-настоящему, без маски. Это позже его с головой накроет боль и невыносимая пустота, которые займут всё его сердце и будут каждый день, каждую минуту грызть и так израненную душу, предательски вбивая только одну мысль в затуманенный разум – не успел… не спас… потерял… навсегда… Навсегда? И каждый раз снова будут вспоминаться последние слова лейтенанта: «...я обязательно вернусь, чтобы услышать…». Что это было? Неужели он понял? Неужели он бы не оттолкнул? Неужели он тоже..? От этой мысли становилось еще больнее, ведь это значило, что капитан был настолько слеп, что не увидел самого главного. А ещё сам всегда ставил между ними ледяную стену, в которую, возможно, с другой стороны бился Ренджи, чтобы сломать ее и любые другие преграды, стоявшие на пути. На пути к чему? К их... счастью? Это слово казалось капитану горьким на вкус, ведь оно стало для него мертвым и он больше никогда не сможет узнать, что это такое. Смерть лейтенанта шестого отряда потрясла весь Сейретей. Этот красноволосый энергичный парень был не только хорошим воином и командиром, пережившим войну с Эспадой и изрядно попортившим членам последней жизнь, многим он был близким другом, а кому-то еще и братом. Рукия узнала о гибели Ренджи одна из первых, и одна из первых она понеслась в Руконгай на место сражения, потому что просто не могла поверить в это. Но когда, войдя в палатку четвёртого отряда, девушка увидела своего брата, из ее фиалковых глаз просто хлынули слезы. Бьякуя сидел, отрешенно глядя в пол ничего не видящими глазами. Он даже её не заметил, просто сидел и сжимал в руках лейтенантский шеврон. Кучики не шелохнулся даже когда Рукия медленно подошла к нему, коснулась дрожащей рукой его плеча и неуверенно позвала: — Нии-сама… Ничего. — Нии-сама, он ведь… — Рукия не смогла договорить, из её глаз снова полились слёзы, а саму девушку стало трясти и, не в силах больше сдерживать рыдания, Рукия опустилась на колени рядом с братом. Вскоре их доставили в поместье и сообщили, что Со-тайчо дал обоим отпуск на неделю.