Blood Dance

Страстные поцелуи, тяжёлое дыхание, нежное мычание и пошлый шепот. Маленькая коморка для швабр и другие принадлежности для уборщика, у которого сейчас был обед, поэтому Тэхен с Дженни решили заняться более важными вещами, чем еда. Ну да, никто из них не умрет, если не поест мясо, поэтому это не важно. Сейчас важнее его руки на ее ягодицах, которые сжимали их с каждым стоном со стороны Джен всё сильнее. Сейчас важнее, как нежно она трётся своей промежностью об его пах, издавая непристойные звуки своим маленьким ротиком. — Тэхен, — простонала Дженни, обхватывая сильнее его шею, будто боялась упасть, но на самом деле она знала и доверяла ему. Он никогда не отпустит ее, а она никогда не оттолкнет его. — Тэ, подожди, притормози. Я хочу сделать тебе хорошо, — прошептала она ему на ухо, снова двигая бедрами. — Ты и так делаешь мне хорошо, — ответил Тэхен своим глубоким голосом, от которого Дженни вздрогнула. Сколько лет она жила с ним, но до сих пор не привыкла к звучанию его голоса, особенно, когда он стонал и шептал ей извращенные слова на ушко. Дженни, ничего не ответив, ловко спрыгнула с его рук и села перед ним на колени, сначала немного оттолкнув его от себя. — Джен, — прошептал Тэхен, смотря на нее через пелену похоти, от которой всё смазывалось, кроме самой Дженни. В каморке темно и душно, хотя оборотни хорошо видят в темноте и их температура тела всегда выше, чем у обычных людей, но оба чуть ли не слепли и сгорали. Младшая Ким с лёгкостью справилась с ремнем, пуговицей и молнией парня, походу, набила руку за каждодневное обучение. После признания оба жаждали друг друга сильнее с каждый днём и, когда у них случился первый раз, после этого, они будто потеряли голову и начали сношаться каждый день на разных поверхностях и в разных помещениях. Дженни спустила брюки с боксерами до колен и взяла в руки уже возбуждённый член, провела по нему несколько раз перед тем, как высунуть язык и провести им по уздечке. Сверху раздался тяжёлый вздох, а снизу послышалась усмешка. Джинни приоткрыла рот и нежно коснулась головки, медленно открывая рот шире и заглатывая в рот головку, сразу же начиная медленно посасывать ее. Кончик языка водил по окружности головки и иногда надавливал на уздечку, в эти моменты Тэхен всегда тяжело вздыхал, будто ему не хватало воздуха. Наигравшись с головкой, Дженни ослабила глотку и попробовала взять член настолько глубоко, насколько это было возможно. К своему удивлению, член легко достал до глотки и ее не начало выворачивать, только было непривычно и будто что-то мешало, хотя так и было. Она начала двигать головой, скользя губами и языком по члену и посасывая его. Одной рукой она взяла в руку яички и медленно поглаживала их, пока движения головой ускорялись. Голова Тэхена откинулась назад, довольствуясь ротиком своей сестрёнки. Дженни будто была профи в этом, и это немного бесило Тэхена. Он хотел обучать ее с самого начала, а тут оказывается она и вправду вундеркинд и всё схватывает налёту. Тэхен был уверен, что он у нее первый во всем и чувствовал, как гордость за нее, так и ревность. И когда он почувствовал, что его точно не хватит надолго, он отстранился, поднимая Дженни на ноги. Тэхен осмотрел ее с ног до головы и понял, что ему не нравится в ней то, что она до сих пор одета. Он схватил по обе стороны ее блузки и резко потянул, от чего пуговицы не выдержали, расстегнулись, а некоторые сорвались и укатились по разным сторонам. Он завел руки за спину и расстегнул ее лифчик, от чего он поднялся наверх, немного приоткрывая грудь, но ему этого не хватало, поэтому Тэхён поднял лифчик наверх и заставил Дженни закусить его, чтобы он не спадал и не закрывал вид на грудь, от которого его штырит, как наркомана от наркотиков. Затем Тэхен присел, порвал колготки Дженни и отодвинув трусики между ног, припал губами к клитору. От этого действия Дженни чуть не осела на пол, поэтому упёрлась о стену. Тэхен целовал, водил языком, посасывал каждую половую губу, сходя с ума с каждой секундой. — Тэ… — голос Дженни охрип. — Хватит… Войди уже в меня, — и он послушался. Встал, повернул Дженни лицом к стенке, она сразу же наклонилась, встала раком, оперевшись о стену. Тэхен оттянул трусики, пристроился, и резко вошёл, из-за чего Дженни громко вскрикнула и выгнулась в спине. — Тэ… Ты без презерватива, — он не слышал ее слов, будто сидел в вакууме и лишь мог двигаться, двигаться в ней. Дженни прикусила одну из чашечек лифчика, чтобы приглушить свои стоны, а Тэхен не сдерживался, рычал, стонал, глубоко входил, сжимал в руке ее прекрасную грудь и сходил с ума с каждой секундой. Сделав несколько резких толчков, он вышел из нее и кончил на спину. Дженни тяжело вздохнула, дрожа, радуясь концу, потому что больше не выдержит, но Тэхену было мало. Он повернул ее к себе, подхватил за бедра, упираясь в единственную свободную стену и снова вошёл в неё. — Тэхен! — не успела Дженни вскрикнуть, он сразу же грубо затолкнул в ее рот влажную чашечку лифчика и начал двигаться. Его глаза горели жёлтым, сводя с ума и Дженни, но она не боялась его, слишком доверчивая и влюблённая, чтобы думать о последствиях. Прошло некоторое время, Дженни не знала точное время, но за это время Тэхен кончил пять раз и до сих пор не унимался, точно как собака во время течки. Младшая Ким уже просто лежала на грязном полу и лишь стонала от слишком глубоких толчков, или когда член проходил по нервам. И вот Тэхен снова кончает, и Дженни надеяться, что это в последний раз. Так и было. Пелена похоти в глазах Тэхена исчезла и он пришел в себя, осматривая себя и ее. Он хотел начать просить прощения, но она лишь притянула его к себе и поцеловала. Нежно и бережно, не кусая губы от страсти и не просовывая язык в рот. Так невинно. — Я люблю тебя, Дженни, — прошептал Тэхен своим голосом баритон, когда они отстранились друг от друга. — А я безумнее, чем ты, — ответила Дженни, мило улыбаясь ему и снова притягивая Тэхена к себе. Любовь — это просто иллюзия, которую мы создаем сами, но для каждого любовь значит что-то своё. Любовь — это привязанность. Любовь — это боль. Любовь — это семья. Любовь — это любимое дело. Любовь — это поддержка. Если люди где-то радуются, любят друг друга, то где-то рядом присутствует горе. «Учитель Ли Сухек и ученица Лалиса Манобан, пройдите в кабинет директора в сию же минуту.» Кто-то творит разные дела и все видят это, но ничего не говорят, а кто-то скрывается несколько лет, но когда о них становится известно, то их ждёт наказание. На столе директора лежали разные фотографии с Лисой и Сухеком, где-то они обнимались, где-то целовались, а где-то ещё извращеннее. Кто сделал такие фотографии и как они смогли? Это неизвестно. А кто прислал их директору? Это неважно, ведь сейчас решается судьба влюбленных. — Я не хочу слышать объяснений, — сказал директор Пак. — Я знал о ваших отношений несколько лет и ничего не имел против, и сейчас не имею, но мне в письме ясно разъяснили, что я должен делать, чтобы о ваших отношениях не узнали другие ученики и учителя, а также родители Лалисы. Если узнает совет, то будет ещё хуже, поэтому… — директор на некоторое время замолчал. Ему было тяжело и больно произносить эти слова, но это было необходимо, иначе судьба этих влюбленных, своего сына и его уйдет по наклонной вниз, очень быстро. — Учитель Ли Сухек, вы должны будете написать заявление об увольнении по своему желанию сейчас же, также сегодня ночью покинуть школу «Чходжаён». Лалиса Манобан, ты останешься тут ещё на один год и сдашь экзамены в следующем году по той специальности, которую выберет совет. Также вам запрещено встречаться до того времени, пока Лалиса не выпустится из школы. Можешь идти, Лиса, — сказал директор и отвернулся на своем стуле к стене с большой картиной. Он знал, что будет дальше, поэтому не хотел мешать влюбленным. Они молча стояли и смотрели друг на друга, иногда один из них двигал бровями или сжимал губы, а после второй, будто они общались мысленно. Но тут не нужна телепатия, просто за долгое время они научились понимать друг друга без слов. Если что-то сказать, оба не выдержат, а им нужно быть сильными, чтобы встретиться в будущем, а пока нужно узнать, кто это сделал и наказать этого человека ещё хуже, чем он с ними. Ведь даже если они не будут видеть друг друга, они всё равно будут любить и не забывать о прожитых днях вместе. Сухек наклонился к Лисе и нежно коснулся губами ее лба, а она в свою очередь крепко обняла его. После последовал нежный поцелуй, который быстро прекратился. — Я буду скучать, — сказала Лиса, Сухек кивнул ей, она улыбнулась ему и вышла из кабинета. Любовь — это боль. Любовь — это время.

***

В полночь Сухек собрал все свои сумки и вышел из своего кабинета, после из школы, а через некоторое время он подошёл к воротам. Когда ворота отворились, раскрывая школу, Сухек сделал лишь несколько шагов перед тем, как остановился. В его груди резко заболело, будто кол проник в его сердце. Он отпустил свои сумки и наклонил голову, смотря на свою грудь. Там и вправду был золотой кол. В следующую секунду его ноги согнулись в коленях и он осел. Жар прошел по его телу. Ворота медленно закрывались, но не смогли сделать это до конца из-за Сухека, который был именно там, где должны затвориться ворота. Он поднял голову и увидел фигуру, которая уверенно шла к нему, а в руках был ещё один золотой кол. Он сам будто был золотым, слишком много золота на нем было. Через несколько секунд этот силуэт уже стоял рядом с ним, а рядом полыхал призрак в платье, походу девушка. А ещё это значило, что Сухек умирает. Фигура толкнула Сухека в грудь и он упал на спину, издав болезненный стон. — Полежи тут некоторое время, чтобы мои люди смогли без проблем войти в школу, — произнес голос мужчины. — Спасибо за прекрасную работу, учитель Ли, я позабочусь о вашей девушке, — с ухмылкой произнес мужчина, а ногой наступал на кол, чтобы он погрузился ещё глубже. После чего вошёл на территорию школы. — Лиса, — лишь мог прошептать Сухек перед тем, как закрыть глаза навсегда. А в школе, в своей комнате, на своей кровати Лиса плакала в подушку, а ее подружки пытались ее ободрить. Вдруг сердце Лисы резко заболело, но она не придала этому значение. Сидящая рядом Розэ почувствовала холод всем телом и повернулась, чтобы осмотреть комнату сзади нее, но никого не было. Лишь когда она вздохнула, почувствовала, как через рот и нос проникает что-то и вызывает горение по всем органам дыхания. Розэ начала задыхаться, ей не хватало воздуха, но через минуту это прошло и лишь оставило след разных вопросов.