Ты в моей голове.

Небольшая светлая комната, стены которой были оббиты поролоном. Решетка на единственном окне, стекло плотно закалённое мутной пленкой. Одинокая кровать и тумбочка. Все это я вижу уже не первый день. Сколько уже прошло времени? Не знаю. Они не дают мне ничего, что могло бы хоть как-то отбивать мое отражение. По этой же причине мне не дают ни ложек, ни алюминиевой посуды. Всю еду и воду, в меня вливают через капельницу. Мои руки вечно связаны и мне не удаётся даже содрать, хотя бы самый маленький, кусочек пленки. Я давно не видел, как выгляжу сам и, вообще, окружающий мир за стенами этой больницы. Но все это совсем не важно. Единственное, что меня тревожит — я не вижу тебя. Я столько раз просил, умолял, требовал, чтобы мне дали такую возможность, но все они глухие или делают вид, что меня вовсе не существует. Это бесит и злит, но я такой вымотанный и уставший, у меня нет больше сил с ними препираться. Единственное мое развлечение в этой психушке — наши воображаемые разговоры. Я представляю: как выбираюсь от сюда и возвращаюсь в наш дом, как ты встречаешь меня в прихожей своей обворожительной улыбкой. Черт, как же я хочу обнять тебя. Знаешь, все они глухие. Я уже сотни раз говорил, что ты существуешь, но все продолжают торопить лишь одно: ты мое воображение и тебя нет. Если бы мне дали хотя бы зеркальце, я бы показал им тебя и тогда все стало бы на свои места. В коридоре послышались шаркающие шаги и через несколько секунд я услышал, как кто-то открывает дверь ключом. За дверью послышалось: " подожди тут. Я скажу, когда можно". В мою палату вошла невысокая женщина, чем-то похожая на сухой изюм. На ее лице явно читались усталость и отреченность. Казалось, что ей совершенно пофиг на меня и ей хотелось скорее доработать смену, а потом свалить домой. Медсестра проверила затяжки на моих кожаных оковах и крикнула кому-то: " Все нормально. Входи". В мою палату, нерешительно переступая с ноги на ногу, вошёл Руслан. Он старался не смотреть мне в глаза. Его взгляд прошёлся по палате, и дошел до меня. — Привет, бро, — Руслан натянуто улыбнулся и подошёл ближе, — а я к тебе, в гости. — Я оставлю вас одних на пятнадцать минут. — Медсестра сурово посмотрела на нас и вышла, громко хлопнув дверью. На несколько секунд в комнате повисла тяжёлая тишина. — Руслан, посмотри на меня. — Я все ещё зол на друга за такой подлый поступок. Он продолжал смотреть куда-то в сторону, но не на меня. — Руслан! — Я прикрикнул на него и он все же посмотрел мне в глаза. — Видишь во что я превратился благодаря тебе? Ты этого хотел? — Юль, я же как лучше хочу. — Рус присел на ближайший стул. — Они тебя вылечат и ты перестанешь видеть в зеркалах всякую... — Заткнись! Никита не всякое. — Теперь уже я отвернулся к стене. — Тебе меня не понять. Ты ещё никого никогда не любил. Мы оба замолчали. Не знаю, о чем думал он, но в моей голове мысли кружились вокруг тебя. Только это помогало держаться на плаву. Твой образ поддерживал меня в самые тяжёлые моменты. Никто из них так и не может понять, что без тебя мне уже никак. В уголках глаз стали собираться предательские горькие слезы бессильной обиды. Я зажмурился, чтобы Руслан не увидел мою слабость. Это никому не нужно. Больше мы не проронил ни слова и друг ушел, скрывшись за тяжёлой дверью. Я ещё долго вслушивался в звуки удаляющихся шагов, пока не стало совершенно тихо. Но долго побыть одному мне не дали. Спустя несколько минут ко мне вошли двое санитаров и вкололи какое-то лекарство, от которого я снова впал в темноту подсознания.