Where are you? Your fear of death attracts such strange objects Smothering you, hiding you, don't let it spoil you
"Где ты?" - Безмолвная речь застает Ночное Лицо в самый нужный момент: еще пара секунд и тот был готов открыть дверь в Коридор между мирами. "Собирался заскочить к Франку, соскучился по его обществу, знаешь ли", - Сэр Почтеннейший Начальник ухмыльнулся от попыток Макса обмануть его. Спальня на улице Старых Монеток - лучшее место для иномирной ворожбы. Само помещение будто наспех наведенная иллюзия слегка искажается, как только Джуффин заходит. Пространство подрагивает, словно из открытых окон сейчас польется Хумгат, а из щелей прорастет шелковая трава Темной Стороны. Книга, обернута в плотную ткань, лежит под подаренной Мабой подушкой, из страниц торчит клочок бумаги, неровным, скачущим почерком выведены на ней названия ингредиентов. Строки заклинания льдом сжимают горло - Халли удивленно стирает кровь с потрескавшихся губ. Тяжело вздыхает, когда понимает, что Макс собрался делать.] *** Легким движением кинжала Макс режет подушечки пальцев, водит по стенам кровью. Заклинание напевает себя Максовым голосом, использует его, воплощается на камне, кривыми рунами образует защитный круг. В какую-то секунду Макс чувствует, что на него словно накинули ткань, но не обращает внимания. Круг завершен, компас внутри, песня допета. Мертвое спокойствие. Из щелей, из углов, из окна струится мягкий, красноватый свет.наутиз-хагалаз-наутиз.
Тени гуляют по помещению, оседают на полу, плотные, осязаемые. Они зовут хозяина домой, поют колыбельные. Дверь спальни потрескивает от навалившихся охранных заклинаний, не допускающих встречу нематериального с жителями мира Стержня. Воздух разряжается, как только Макс пытается собрать их, сгустки ластятся, выныривают из того пространства между двумя лампами, шуршат как море. В их брызгах - другие комнатки Ехо, где столь сладко спят чужие страхи. В их песнях - вой голодных, охочих до жизни существ. И все они на грани между несбывшимися мирами, пульсирующих, как лампы. Вот только в этот раз тени не спешат выйти в окно с ветрами Темной стороны. В запертой комнате пустота слишком звонкая, будто откуда-то бьет горный родник. Макс хочет закрыть глаза, когда тени становятся цветными, хоть те все еще прозрачнее слюды. Цвета липнут к пространству, теперь в брызгах - живые мысли, шелест сменяется радийными перебоями. Сквозь них - голоса, живые, приятные для Доперста, но совершенно невыносимые для сэра Макса. И эта нецелостность разрывает на части, достает другие воспоминания, жизни; выходит на поверхность каждый из них. Остается нечто похожее на человека, ощупывающее комнату четырьмя глазами, оставляя паутинку, лишь бы собрать тени вместе. В наложении их - серебро и грубоватый для столичного жителя акцент. И стены, щурясь, наблюдают за кошмарами в комнате, как только Макс встает с нагретых подушек. Тени путешествует с ними из оконного угла в угол рядом с дверью, там свет видно сильнее, он вплетается линиями в камни. Хитро блестит, косо пересекает их. Протянув руку, паук прикасается к магии, перекидывает ее на себя, чувствует их не оплетающей нитью. Скорее грубым прикосновением рук, прохладных, ухоженных. Сквозь эти руки сильные потоки энергии, спокойствие убийцы и любопытство остроухой Чиффы. До синяков за запястья, до дрожи по позвоночнику, до темных пятен по... Макс раздраженно одергивает руки. На пустой ладони - Вуньо и Райдо. *** - И все-таки, Джуффин, подглядывать не хорошо. Макс вопреки недовольному тону, выглядит счастливым. Халли на такое заявление фыркает, кладя руку на талию Ночного лица.