Сожги свою печаль

       Всё было словно во сне. Совсем недавно я открыл для себя понятие «деперсонализация». И вот именно в этот момент, благодаря своему знанию, я мог точно описать своё состояние. Чувство отстранённости, будто собственное тело тебе вовсе и не принадлежит…        Отец стремительно приближался к моей двери и лицу, торчащему в проёме. Грубым толчком он распахнул дверь. Если честно, я уж подумал, что она лишится всех своих петель. Позже последовал пьяный взгляд, устремлённый прямо на меня. Я медленно начал отступать к противоположной стене, держа сзади руки, ощупывая каждый объект, попадавшийся на пути. Он буркнул что-то невнятное и опять взял курс на меня. Я забился, как брошенный котёнок, в угол комнаты. По пути ко мне он провёл рукой по столу, в результате чего графин, стоящий на нём, разбился на кусочки всех размеров. Отец подошёл ко мне и грубым движением поднял мой подбородок. Далее последовала немая сцена. Зрительный контакт продлился недолго, но это мне запомнится на всю оставшуюся жизнь.        И тут произошло непредвиденное. Отец убрал руку с моего лица, будто его что-то укололо и стал задыхаться, кашляя с необычайной силой. Когда его отпустило, он посмотрел на руку. На ней виднелись пятна крови. Ввиду пьяного состояния, его ноги стали подкашиваться и тянуть тело к полу. Любой, видя эту картину, прочувствовал бы всё на себе и скривился в лице, ведь падая, отец ударился затылком о стоящий сзади стул и спиной упал на свежеразбитое стекло. Послышался булькающий звук. Это было ни что иное, как попытка связать буквы в одно слово: — П-прос-сти…        После всех этих действий его кожа приобрела трупную бледность, а грудь перестала подниматься.        Всё это время я сидел в уже полюбившемся углу с неестественно широкими глазами и чувством нереальности всего происходящего. В моей голове все мысли звучали голосом безумца, нервно смеющегося со всего происходящего, и тут пронеслось: «Ха-ха, а может это всё сон? Точно, ущипну себя и это пройдёт». Но это не дало никакого результата. Всё наяву. И только сейчас я понял, что тот голос был не внутри моей головы. От незнания того, что делать дальше, я обнял свои колени и начал перекатываться из стороны в сторону; я сжимал руки с такой силой, что мои ногти стали впиваться в руки и на пол начала стекать уже моя кровь. От полученного шока я не мог даже заплакать.        Спустя некоторое время я решил действовать и подойти наконец к отцу, хотя скорее к его трупу. Я подполз к нему и начал рассматривать его помутневшими глазами, щурясь, как от солнца. Первое, что бросалось взору — кусок стекла, проходящий сквозь руку мужчины. Тут подкатила тошнота, но на этом я не остановился. Мне хотелось посмотреть на лицо, но голова была отвёрнута, а на затылке красовалась круглая рана, из которой где-то сочилась кровь, а где-то она застыла. Я протянул свои руки к голове и повернул её. Вся щека была «украшена» стеклянной пылью и кое-где даже стеклянными стразами. От вида этих зияющих ран в глазах помутнело ещё больше и разум стал затмеваться. Тут наступила полная темнота.