***
«Что я сделал не так? — Тэхён медленно шёл по палубе и смотрел на свои туфли, думая о Чонгуке, что никак не желал покидать его голову и занимал там всё свободное пространство. — Этот омега…— Ким засунул руки в карманы брюк и выудил оттуда сигарету с зажигалкой. — Чонгук-и… Зачем ты ломаешь меня, себя? Я ведь вижу, как ты смотришь на меня… Да и я не собираюсь отрицать свои чувства. Может, не стоит отталкивать меня от себя? — он сделал затяжку и беззвучно рассмеялся. — Ха! Совсем крыша поехала! Веду диалог с Чонгуком у себя в голове… Безумец. И всё же, это был Чимин. Уж в этом-то я уверен, — Тэхён вспомнил, как подрался с Чимином, а после ему отомстил его дружок, — так он ещё и омегой оказался! Врал Чонгуку, врал его родителям! Врал всем! — пнув какую-то бумажку, Тэхён глубоко затянулся и, закашлявшись, швырнул недокуренную сигарету за борт. Сейчас ему хотелось поскорее лечь спать».***
Когда Чимин проснулся и понял, что находится не в своей кровати и даже не в своей каюте, то тут же пробежался взглядом по комнате. Омега узнал в ней комнату Юнги, а через пару секунд его взгляд зацепился за светлую макушку Мина, что спал за столом, скрестив руки и положив на них голову. Его лицо было таким расслабленным, умиротворённым и… Очень красивым… Чимин в забвении внимательно рассматривал каждый миллиметр идеального лица беты. Так хочется коснуться этой светлой кожи и провести по ней рукой, поцеловать и прошептать заветное тихое «люблю». Пак замотал головой и максимально тихо поднялся с кровати. В голову ударили воспоминания вчерашнего вечера, когда Чимин рассказал Юнги о себе всё самое сокровенное, чего не говорил никому. Омега осознал сейчас, что совершенно ничего не знает о бете. Лишь его имя и его любимое занятие — игра на пианино; было видно, как Мин буквально болеет этим занятием. Кинув быстрый взгляд на мирно спящего Юнги, Чимин проскользнул наружу, прикрыв дверь за собой, стараясь создавать меньше шума. Что ему с успехом удалось. Как оказалось, время было раннее, около четырёх-пяти утра. Пак понял, что не выспался, поэтому решил, так сказать, доспать у себя в каюте. Что он, собственно, и сделал. Лёжа на холодных простынях, омега всё думал о Юнги, о том, что произошло между ними, вспоминал ту ночь, благодаря которой он сейчас ужасно страдает, не в силах признаться в чувствах не то, что бете — себе даже признаться трудно. Чимин смотрит в потолок и понимает, что влип. По-крупному. Ведь постоянно думать о человеке, которого совершенно не знаешь, это ненормально. Наверное… «Одна лишь мысль о том, что я тебя больше никогда не увижу, заставляет моё сердце ударяться о грудную клетку с невыносимой болью, отзываясь глухим эхом. Это чувство… Словно вместо привычного «однажды», у нас с тобою будет прочерк, который мы не сможем переписать, зачеркнуть, уничтожить. А было ли у нас вообще начало? Были ли вообще «мы»? А может, существуют только «ты» и «я»? Эта неистовая и режущая боль расползается раскалённым до предела металлом по организму, тут же застывая, превращаясь в твёрдую материю. Воздуха в лёгких от этого становится катастрофически мало, словно петля душит шею и останавливает израненное сердце. А что останется после? Тишина? Покой? Нет. Пустота». Чимин прикрыл глаза, представляя перед собой Юнги: он боится забыть, как он выглядит. Представляет, как Мин проводит руками по его телу: боится забыть его прикосновения. Будто ощущает сейчас его сухие губы на своих: боится позабыть его поцелуи. Он тянет руки вверх, пытаясь ухватиться за воображаемого Юнги. Это почти болезнь, именуемая любовью. «Но я всё ещё дышу, так ведь? Живу надеждами и мечтами. Когда-нибудь я буду шептать тебе нежные слова на ушко; целовать, хотя бы в щёку; трепетно обнимать, прижимая к себе и вдыхая запах кофе, который ты недавно выпил; и просто держать за руку по ночам, когда мы спим вместе, — Чимин горько рассмеялся своим глупым мыслям. Зачем надеяться, если Юнги дал ясно понять, что никакого счастливого конца у них не будет, и не могло быть. Надежды ведь нет? Нет смысла надеяться, не так ли? — Больно это всё осознавать. Но это ведь пройдёт? Не хочу мучиться». Перевернувшись на правый бок, Чимин глубоко вздохнул, не переставая думать об этом. Эти угнетающие мысли ломали его. «Ведь моя жизнь и без тебя давно граничила с пропастью. Ты ведь всё знаешь, Юнги… — Чимину было даже как-то жаль себя, что общается сам с собой. Это так жалко. — Если же раньше я беспокоился о родителях, то теперь мне абсолютно плевать. Я прекрасно осознаю, что всё катится к чертям. Так почему бы и не рискнуть? Наверное, именно так я думал, когда предложил Юнги переспать со мной. Кажется, теперь смысл моей жизни сменился с «угодить родителям» на «вечно любить Мин Юнги». Какой же я жалкий! Тем не менее, я осознал, что ради тебя, Юнги, я готов на всё: растоптать свои принципы, желания, чувства, обиды, злость, твои унижения относительно меня… Сжечь это всё и развеять пепел по ветру. Тебе, правда, всё равно, так ведь, Юнги?» Чимин вновь перевернулся на другой бок и закрыл глаза, прижимаясь к мятым простыням, вновь выдумывая тот мир, где всё у них с бетой взаимно.***
Чонгук убивал время, находясь на палубе, пустым взглядом впиваясь в тёмный океан. День близился к вечеру, и он уже хотел было возвращаться в свою каюту, но что-то держало его тут, на палубе. Может, потому, что шум ударяющихся о корпус корабля волн успокаивал омегу? Тем не менее, Чон никуда уходить не собирался. Пока что. Весь день Чонгук думал о Тэхёне. Был до ужаса рассеянным, плохо поел, заставив родителей поволноваться, слонялся по кораблю, изучая его проходы, коридоры и открывая для себя новые красивые места. Когда он видел счастливую пару, то представлял, как мог быть счастлив с Тэхёном. Когда находил красивые, тихие места, думал о том, как хорошо было, если бы он сидел там вместе с Тэхёном, наблюдая за тем, как он рисует. Хотя бы сейчас Чонгук не думает ни о чём. Но… — Чонгук, — раздаётся за спиной и омегу передёргивает. «Чёрт, — быстро проносится в голове у Чона, и он уже думает, как бы отсюда удрать, потому что смотреть сейчас на причину его сломленного состояния будет выше сил». — Я… Я скучал… — тихо произносит Тэхён, боясь подойти ближе. — Я полагаю, слушать ты меня не станешь? — Угадал, — еле слышно сказал омега, бегая взглядом по океану, будто он может ему помочь. — Раз ты не желаешь выслушать меня по-доброму, — Чонгук почувствовал, как сзади к нему чуть не прижимается альфа и шепчет прямо в ухо, — то будет по-плохому. — И что ты мне сделаешь? — резко развернулся Чонгук, отходя одновременно на метр от Кима. — Привяжешь к стулу и будешь мне что-то пытаться доказать? А может, побьёшь? — Не говори глупостей, Чонгук-и, — улыбнулся Тэхён, подходя ближе, — просто выслушай меня и всё. Это ведь не сложно. Да куда ты? Самое глупое, что пришло сейчас в голову Чонгука, — это убежать. Просто убежать. Уже через пару минут беготни по палубе, он понял, что идея идиотская. Ведь крики Тэхёна с просьбой остановиться становились всё ближе. — Попался, — тяжело дыша, выдохнул Тэхён, хватая Чонгука за запястье и притягивая его спиной к себе, — чего же ты бегаешь от меня? Чон молчал, вырываясь из захвата. Но попытки его не обвенчались успехом. Поэтому он решил пустить в ход зубы, укусив запястье альфы. Тот от неожиданности и колких ощущений отпустил омегу, чем он воспользовался и снова побежал, заворачивая в проём двери, над которой висела подсвечиваемая табличка «вход первого класса». Если бы Тэхён не увидел, где скрылся Чонгук, то, наверное, эта их встреча оказалась бы бесплодной. Но Ким в своих намерениях твёрд, он не позволит ему сбежать. Он будет бороться до последнего за своё счастье по имени Чонгук, что так внезапно ворвалось в его жизнь и сейчас просто пытается убежать от него, причём в прямом смысле этого слова. Так же изящно исчезнуть альфа ему не позволит. Чонгук судорожно соображал, в какую сторону ему бежать, чтобы скрыться. Тут он вспомнил про лифт, что как раз недалеко находился от этого входа первого класса, через который он сейчас зашёл внутрь корабля. Расталкивая всех под возмущённые возгласы, Тэхён следовал за Чонгуком, что так умело скрывался в толпе и буквально влетел в лифт, забиваясь в самый угол. В лифт альфа, конечно же, протиснулся. Однако возможности схватить Чона в толпе не было, поэтому ехать пришлось в спокойствии. Лифт приехал на палубу «Е». Из помещения высыпал народ и Чонгук вместе с ними. Тэхён поздно сообразил и успел лишь коснуться его плеча, ругаясь себе под нос. Когда Тэхён круто повернул вслед за Чонгуком, то столкнулся с кем-то из обслуживающего персонала, который уже собрался вылить на альфу тираду ругательств. Но альфа кинул лишь быстрое «извините» и побежал за спускающимся на палубу ниже Чоном. «Куда его несёт, чёрт возьми?! — задыхаясь от длительного бега, подумал Тэхён, следя за тёмной макушкой, мелькающей на лестнице». Теперь они на палубе «G» — самая нижняя палуба Тэтаника. И тут Тэхён умудрился столкнуться с официантом. Правда, не с самим человеком, а с управляемой им тележкой, на которой был чей-то ужин. На пол с громким звоном упало пару тарелок. Вот тут-то Киму нужно было убегать. И чем быстрее, тем лучше. Снова громко крикнув «извините», он огляделся по сторонам. Сердце пропустило удар, потому что Чонгука нигде не было видно, хотя всё кругом было в светлых тонах, преимущественно в белых, поэтому не заметить человека было бы сложно. Тэхён посмотрел вправо на первом же повороте и застал мечущегося Чона, который, по всей видимости, забрался в тупик. Заметив альфу, он беспомощно окинул взглядом узенький коридор и хотел было ринуться к двери, только что им замеченную, но не тут-то было. Его резко прижимает к стене Тэхён и тяжело дышит, сбивчиво шепча и усмехаясь: — Попался. Это больше похоже на салочки, карамелька… — Пусти! — омега подавляет улыбку и отталкивает от себя уставшего Тэхёна, чьё обрывистое дыхание обжигало кожу омеги до этого момента, пробираясь к заветной двери. Альфа дёргается за ним и успевает пролезть вслед за Чоном. Всё-таки Ким его недооценил, ведь Чонгук обладал сильной выносливостью к длительному бегу. В то время как сам Тэхён уставал после минуты бега. В этой маленькой комнатке оказалось очень шумно и жарко. Оба закрыли уши и с секунду посмотрели друг на друга. Тэхён улыбнулся, заметив на лице омеги тень ухмылки. Чонгук резво начал спускаться по лестнице вниз, откуда и доносились эти громкие звуки. Тэхён за ним. Как он подумал, там, внизу, находится машинное отделение. Когда они спустились по лестнице и встали, как вкопанные, оглядываясь по сторонам, даже и забыли об одном маленьком нюансе. — Подбрось! Не жалей уголька! — послышался громкий крик одного из рабочих, что тут же подлетел к Тэхёну с Чонгуком, только завидев их. — Погодите… Что это вы тут делаете? Вам нельзя здесь находиться! Куда это вы? Эй! Стойте! Плюнув на всё, Чонгук схватил Тэхёна за рукав пиджака и потащил за собой, убегая от рабочего. Да он особо-то и не горел желанием бежать за этими двумя. Ким самодовольно смотрел на спину омеги, что вёл его за собой, порой спотыкаясь от быстрого бега. — Не отвлекайтесь! — крикнул Тэхён сквозь смех. Все на долю секунды посмотрели на него с удивлением и продолжили своё дело. — Отлично работаете, ребята! Продолжайте в том же духе! Когда коридор стал пустым, Чонгук отпустил руку альфы, обернувшись назад. Тэхён следовал за ним. Коридор этот привёл их к новой двери, которую они, не раздумывая, открыли. Чонгук зашёл первым, за ним Тэхён. В этом помещении было значительно холоднее, чем в машинном отделении. — Ух, ты… Что это? — тихо спросил Чонгук, чей шёпот эхом разлетелся по помещению. Тут было полно чемоданов, коробок, сетей, даже пара машин была. Разглядывая всё это, Чонгук и не заметил, как оказался рядом с машиной, дверь которой Тэхён держал открытой и с видом джентльмена пропускал омегу вперёд. Подав руку Чонгуку, он помог ему забраться в салон автомобиля. — Спасибо, — усмехнулся Чон, устраиваясь удобнее, оглядывая всё и рукой проводя по обитому кожей сиденью. Тэхён же сел за руль и нажал на гудок, оборачиваясь к Чонгуку, что придвинулся ближе, опустив стекло-перегородку. — Куда прикажете, мистер? — деловито спрашивает Ким. — К звездам, — шепчет омега ему на ухо и хватает альфу за плечи, затаскивая в салон автомобиля. Оба смеются, но смех прекращается, когда Тэхён прижимает к себе Чона и разглядывает его удивлённое лицо. — Сейчас-то ты меня выслушаешь? — тихо спрашивает Ким, перебирая в своей ладони пальцы Чонгука. Тот кивает, прикрыв на пару секунд глаза. — Я не стану от тебя скрывать, что всё сказанное Чимином — правда. Прости. Я на самом деле использовал омег ради собственной выгоды, точнее ради денег. Говорил им ложные имена, чтобы меня потом не нашли. Но всё же, будучи обычным альфой, я всегда хотел найти себе того единственного, с кем проживу остаток своих дней. Как бы тяжело это сейчас не звучало, Чонгук, но поначалу я хотел с тобой только переспать ради денег. Да, каюсь! Не смотри так на меня, пожалуйста! Меня правда зовут Ким Тэхён, и я все тот же Тэхён, который до безумия любит одного очень упрямого и глупенького, конечно, в хорошем смысле, омегу, — Ким усмехнулся, — помнишь нашу первую встречу? Тогда я по инерции сказал тебе свое настоящее имя. Знаешь, сперва, я корил себя за эту ошибку, но сейчас я рад. Я безумно рад, что сказал тебе своё настоящее имя, я благодарен судьбе за билет на это судно, я также ей благодарен за то, что она свела меня с тобой… Ты и представить себе не можешь, Гуки, как сильно я полюбил тебя… И я не вру тебе. Я, правда, люблю тебя. Безумно. Мне стоило рассказать об этом тебе раньше, намного раньше. Но я боялся, что ты отвернёшься от меня. Прости… — Видимо, я тоже сошёл с ума, раз влюбился в такого как ты… — проговорил Чон со смешком. Он закрыл глаза, вдыхая запах корицы с шеи альфы. — Видимо, — чуть улыбнулся тот, крепче обнимая омегу, — Гуки… — М? — Чон положил голову на тэхёново плечо. — Может быть, начнём с начала? — неуверенно спросил Ким, целуя парня в макушку. — Ты спрашиваешь, заранее зная ответ? — изогнул бровь Чонгук и посмотрел Тэхёну в глаза. Тот с вопросом в глазах взглянул на него и хотел было открыть рот, чтобы спросить, но… — Я согласен. Чонгук сел к альфе на колени и, положив ладони на его щёки, втянул его в сладкий поцелуй, медленно смакуя вкус любимых губ. Тэхён, ни секунды не теряя, ответил и положил свои ладони на чонгукову спину, беспорядочно водя по тонкой ткани рубашки. Языки сплетались в странном танце, тело с каждой секундой всё больше переставало слушаться, а разум уже давно помахал ручкой, красиво уходя в закат. Щёки Чонгука алели от смелых поцелуев Кима, чьи губы успели оставить свой мокрый след на его шее. В голове омеги пронеслось воспоминание из его каюты. «Тэхёну же понравилось, когда я брал инициативу? — подумал Чон, кусая губу, и мгновенье думал о своём смелом решении, так как времени более не было. — И почему мне так хочется ему понравиться ещё больше?» Чонгук спустил с плеч альфы пиджак и начал расстёгивать непослушными пальцами пуговицы на его рубашке, с долей смущения следя за реакцией Кима. «Почему такое ощущение, будто всё в первый раз? — подумал Чон, улавливая ухмылку Тэхёна, что властно схватил его за ягодицы и придвинул ближе к себе, утыкаясь в острые ключицы Чонгука». Чон запрокинул голову назад и тихо простонал, чувствуя, как Тэхён языком углубляется во впадинку и вылизывает её так дразняще медленно и соблазнительно, будто специально. Хотя так и было на самом деле. У Тэхёна дыхание оборвалось, когда Чонгук, глядя затуманенным взглядом прямо в лицо альфе, наклонился к его груди и начал зацеловывать кожу. Тэхён даже не заметил, как его рубашка уже была расстёгнута и раздвинута в стороны, а Чонгук уже сидел меж его ног, встав на колени, и проводил мокрые дорожки из поцелуев от груди до ремня брюк и обратно. Тэхён на секунду подумал, в какой же всё-таки непристойной позе они сейчас находятся, и каково же им будет, если их вдруг кто-то заметит. Но ещё один взгляд на милые алые щёки Чона и далеко не милые действия, совершаемые им, послал все лишние мысли к чёрту. Не в силах больше смотреть на Чонгука, что сидел на коленях и умело водил языком по разгорячённой коже Тэхёна, альфа потянул его на себя, чтобы омега снова оседлал его. Как же Киму нравится такой податливый и послушный малыш Гуки. Но если этот малыш продолжит вести себя так, то альфа перестанет контролировать свои действия совсем. Наверное, это и нравилось Тэхёну в Чонгуке — вечная страсть вперемешку со смущением. Чонгук упёрся ладошками в тэхёновы бёдра, сжимая слегка, и теперь их лица на одном уровне. Тэхён смотрит, как румянец ещё больше заливает и без того красные щёки омеги. Возможно, это из-за того, что в автомобиле становится всё жарче. Но не столько от жары, сколько от чувства небольшой власти над Тэхёном у Чона голова шла кругом. Ким потянулся рукой к растрёпанным волосам омеги, что тут же прильнул к его шее, проводя по ней языком и переходя к губам. Они целовались, утопая полностью друг в друге. Чонгук целовал неуверенно, с трепетом, захватывая и оттягивая нижнюю губу альфы. Он вкладывал все свои чувства в каждый поцелуй, закрывая глаза и впадая в какую-то эйфорию. Тэхён целовал уверенно и страстно, порой даже грубо и резко. По большей части чувства он показывает в прикосновениях, от чего те ещё более приятны. Конечно, приятны, когда каждая клеточка — сплошная эрогенная зона. Тэхён очнулся только тогда, когда Чонгук стащил с него рубашку вместе с пиджаком, кидая куда-то в сторону. Альфа снова поцеловал омегу, жадно сминая его губы, чем ещё больше накалял обстановку, ведь Чон уже устал намекать, как ему хочется уже поскорее ощутить Тэхёна в себе, принять без остатка, а говорить об этом прямо он пока стеснялся. Тэхён начал медленно, пуговицу за пуговицей, расстёгивать рубашку Чонгука. На каждый оголяющийся сантиметр кожи омега получал всё новые лёгкие поцелуи. Было слишком горячо. Невыносимо. До головокружения. Ощущение, будто места, каких касался Тэхён, обливал кипяток, ошпаривающий кожу, а внутри всё сгорало от нетерпения, оставляя после себя тлеющие угольки, что снова разгорались от новых действий альфы. Ким вдруг решил сменить позу, от чего Чонгук ахнул, оказавшись прижатым к сиденью Тэхёном, что нависал над ним и тяжело дышал. Омега ударился головой о какой-то выступ и глухо простонал и, взъерошив свои волосы, обиженно глянул на Тэхёна. — Прости, — улыбнулся Ким, кусая нижнюю губу Чона и слегка оттягивая её, распахнул его рубашку, что так мешала их телам соприкасаться. — Тэхён, — прошептал Чонгук и прижал альфу к себе, крепко сцепив руки на его спине, что заставило Тэхёна улыбаться ещё шире. Он прижимается к шее Чонгука губами, оставляя на память расцветающие розовым засосы, которые потом останутся синяками по всей поверхности нежной кожи. Но эти ощущения приносили сплошное удовольствие обоим, поэтому Тэхёну оставалось слушать тихие чонгуковы завывания в районе уха. Чонгук не понимал, что с ним творится. То чувство отсутствия в этом мире улетучилось, стоило Тэхёну поймать его в первый раз на палубе. Чон уже тогда был готов сдаться и обнять альфу в ответ, больше точно никогда не отпуская. Он будто влюбился ещё больше. Куда уж ещё больше? Оказывается, есть куда. Ким же в тот момент не думал ни о чём подобном, продолжая приносить неимоверное удовольствие омеге, что ёрзал под ним, принося дискомфорт в районе паха. «Прекрати дёргаться, Гуки, — прошептал Тэхён и придвинулся к уху Чонгука, оглаживая его оголённые плечи, — иначе я точно не сдержусь. Для тебя ведь стараюсь». Чонгук прекратил свои телодвижения и обмяк под тэхёновыми губами, исследовавшие каждый сантиметр чувствительной кожи и тихо постанывал от действий, что совершают ловкие пальцы Тэхёна, пробегаясь от плеч до бёдер. — Тэхён, — тихо начал Чон, пытаясь унять сбившееся дыхание. — Я хочу… Хочу… — ему было так стыдно сказать, что он желает большего, но альфа, кажется, его понял. — Я тоже, Гуки, — тихо проговорил Ким, проведя языком по его щеке и будто игнорируя тонкий намёк. Чон дуреет от ощущения мягких губ на своей груди и окончательно теряет контроль над своим телом, когда Тэхён кусает соски. Чувства и инстинкты берут вверх, и Чонгук протяжно стонет Киму на ухо, бесстыдно прижимая его к себе и моля, чтобы тот остановился. Но Тэхён не из тех людей, кто отказывается от поставленных целей. Именно поэтому он продолжает играться с твёрдыми бусинками, не упуская шанса неожиданно напасть, пока Чон, такой горячий и желанный, не подозревает о его скромных планах. Чонгук выглядел невинным котёнком, когда вот так неосознанно соблазнительно причмокивал припухшими от обильных поцелуев губами и кусал их, смотря Тэхёну в глаза и не зная куда деть свои руки. Его распахнутая рубашка помялась, оголяя прекрасное тело, покрытое расцветающими засосами — Тэхён постарался. Тэхён любит, когда всё, что принадлежит ему, никто и никогда не трогает: папка с его рисунками, его вещи, его деньги, его комнатушка где-то там, в Тэгу, и его Чонгук. Его карамелька, вечно краснеющая из-за смущающих слов. Его мальчик такой сладкий и так одурманивающе пахнет, что Ким чуть ли не задыхается, лишь почувствовав малейший намёк на этот аромат. И всю сексуальность этой омеги никто, кроме Ким Тэхёна, не должен видеть. Никто не должен видеть то, что сейчас видит Ким Тэхён. Никто не имеет на это права. Это зрелище принадлежит только глазам Ким Тэхёна. И сейчас альфа нежно расцеловывал каждый кубик пресса, кусая чувствительную кожу, ставя новые красные метки, в бреду повторяя «мой», а Чонгук лишь скулил, прикусывая краешек рукава, лишь бы не застонать в полную силу от этих приятных ощущений. Тэхён никогда не считал свою жизнь однообразной или скучной, но, заметив, какой огонь в нём разжёг этот омега, он решил, что жил до знакомства с ним весьма скучной серой жизнью, с двумя целями: нормально покушать и заплатить за комнатушку. С того самого вечера, когда он подрался впервые с Чимином, Ким твёрдо для себя решил не терять связи с Чонгуком. Тэхён расстегнул ремень на чёрных брюках омеги. Тот сквозь полуприкрытые веки следил за действиями альфы и кусал губы, думая, что если Ким не захочет переспать с ним, то омега сам его изнасилует. Молния расстегнулась, и брюки медленно поползли с бёдер Чонгука под чутким руководством тэхёновых пальцев. Чон даже помог снять с себя этот предмет гардероба, подняв в воздух свой таз. Тэхён отодвинулся немного в сторону, оглядывая Чонгука. Тот лежал на кожаном сиденье, закинув одну ногу на спинку, а другую свесив, и смотрел с удивлением на Кима. Чонгук подумал, что Тэхён просто не достаточно возбудился, чтобы продолжать, и решил попробовать помочь ему, решив, что именно этого от омеги Ким и ждёт. Чон запустил пальчики под резинку трусов и провёл ладошкой по своему члену, смотря Тэхёну в глаза и закусывая губу. Всё существо Чонгука буквально кричало: «Ну же, возьми меня, Ким Тэхён! Я сейчас сойду с ума, если этого не случится», но Ким почему-то не реагировал, смотря, вроде на Чонгука, но вроде мимо. Тэхён в свою очередь не думал ни о чём особенном. Точнее сказать, он не думал вообще. Он просто смотрел на то, как извивается Чонгук на сиденье машины и буквально сгорает от собственного возбуждения, умоляя своими действиями помочь ему утолить жажду что-нибудь ощутить в себе. Тэхён всё-таки очнулся, оглядывая полуобнажённое тело с ног до головы. Чонгук был и, правда, очень хорош не только миловидным личиком, но и своим подтянутым телом. Назвать его мускулистым, конечно, нельзя, но рельеф мышц пресса, груди и сильные бёдра говорили о том, что он следит за своим телом. И эта маленькая деталь возбуждала ещё сильнее. — Что же ты со мной творишь, Гуки? — прошептал Ким, прикусив губу. Тот смотрел на Тэхёна мутным взглядом, соблазнительно приоткрывая рот в попытке что-то сказать и в нетерпении постукивая ладошками по спинке сиденья. — Тэхён… Я перестал тебя привлекать? — тихо спросил Чонгук, открывая глаза и смотря старшему прямо в лицо. — Не говори глупостей. Ты прекрасен! — сказал Тэхён, не в силах перестать разглядывать омегу. — Тогда почему ты даже не желаешь продолжить начатое? — Чонгук ойкнул и тут же схватился за щёки, что запылали ещё больше из-за своих же слов, а сам парень уткнулся лицом в спинку сиденья, пытаясь спрятаться от взгляда Кима. Тэхён понял сейчас, как же дорог ему Чонгук и его чувства. И если тот огорчится из-за него во второй раз, альфа не переживёт. Этот тонкий намёк Чонгука окончательно снёс ему крышу, и Ким резко приблизился к омеге, снова властно нависая над ним, хищным взглядом пожирая каждый миллиметр его лица, тела. — Тэхён, — выдохнул Чонгук, встречаясь взглядом с альфой. — Что с тобой? — Ты сводишь меня с ума, — прохрипел Тэхён, проводя тыльной стороной ладони по чонгуковой щеке. Альфа резко придвинулся к лицу Чона, яростно целуя его и вжимая в кожаное сиденье всем своим телом. Омега упёрся ладошками в его грудь и замычал, не ожидая такой быстрой смены событий. Но привыкнув к этой грубости, омега расслабился. Тэхён медленно провёл кончиками пальцев по левой стороне тела Чонгука, спускаясь ниже. Чем больше Ким смотрел на извивающегося под ним омегу, тем сильнее хотел его. Чонгук раздвинул свои ноги и потёрся о стояк Кима. Тот кашлянул и сжал в своих ладонях упругую задницу Чона. Тот протяжно простонал и выгнулся слегка в спине. Их разделяли лишь чёртовы брюки Тэхёна, которые мешали сейчас не только их хозяину. Чон не выдержал и сам потянулся к пряжке ремня, пытаясь что-то сделать непослушными пальцами. Однако Тэхён, слава богу, был не глупым и помог парню с этой сложной задачей, откидывая, наконец, в сторону эти брюки. Теперь Тэхён намерен закончить то, что так хотел сделать. Альфа подцепил пальцами резинку чонгуковых трусов и спустил их вниз, после вовсе кидая их на соседнее сиденье. Омега выдохнул и закатил глаза от удовольствия, весь истекая смазкой. — Тэхён, пожалуйста, — щебетал Чонгук, превозмогая свои силы. Он вообще удивился, как смог что-то произнести. Чон изворачивался, словно рыба, выкинутая на берег из океана, под Тэхёном, что сидел на его тазе. Ким облизал свои пальцы, заведя правую руку себе за спину, посмотрел на прикрывшего глаза Чонгука, что дышал через рот, то и дело облизывая губы. Поднеся две фаланги к сочащемуся входу Чонгука, Тэхён огладил подушечками пальцев напряжённые мышцы и медленно ввёл два пальца. Чонгук выгнулся и громко простонал, сжимая левую ладонь Кима в своей. «Наконец-то, чёрт! — пронеслось у омеги в голове». Так хотелось крикнуть «ещё», но было ужасно стыдно это делать. Однако мысли омеги будто были прочитаны Тэхёном, так как тот ускорил свои движения. Альфа сейчас испытывал непередаваемое чувство власти и собственности. Именно сейчас Чонгук — его малыш. И именно сейчас он принадлежит ему. Он ещё тогда, в каюте, хотел сделать этого омегу своим, но решил этого не делать, сомневаясь: «А что, если я не тот, кто ему нужен? Вдруг мы не сможем быть вместе?». И даже сейчас Тэхён не будет метить его, как бы сильно не хотелось этого сделать. Тем более такие вещи должны быть обоюдными. Ведь если он это сделает, не спросив, то жизнь Чонгука будет испорчена полностью, ибо больше ни один альфа к нему не подойдёт. Впрочем, этого Ким и хотел, но желание Гука было для него выше собственных, поэтому тот будет ждать, неважно сколько, пока омега сам скажет ему сделать это. — Тэхён… Я… Ах! — Чонгук, только осмелившись попросить о большем, ахнул из-за добавления к двум пальцам третьего. Ким улыбался, глядя на блаженное лицо Чонгука, и ускорял движения, выбивая из омеги высокие стоны, когда пальцы особо глубоко входили. Вдруг Чонгук почувствовал пустоту внутри себя и с разочарованным вздохом, который так и не смог сдержать, устремил взгляд на альфу, что снимал с себя последнюю ткань. Разум Чона был настолько атрофирован, что тот даже потянул свою ладонь к возбуждённому члену альфы и сжал его. Тэхён кашлянул и приметил во взгляде омеги сплошные похоть и разврат. Чонгук ладонью провёл туда-сюда по стволу и посмотрел на Кима. «Что же ты творишь со мной? — прошептал альфа и устроился удобнее меж омежьих ног». Размазав свою собственную выделяющуюся смазку по члену, Тэхён потёрся о пульсирующий комочек нервов, дразня, и резко вошёл на всю длину, тут же останавливаясь и позволяя привыкнуть к себе. Чонгук громко вскрикнул и схватился пальцами за спину Тэхёна, сжимая в себе альфу. В уголках его глаз скопились слёзы, но боль уже начала отступать. Ким еле сдерживал себя, дабы не сорваться на бешеный ритм прямо сейчас. Когда Чонгук стал активно ёрзать под альфой, пытаясь привлечь к себе внимание, мол, мне до чёртиков хорошо, продолжай. Тэхён начал двигаться быстрее и быстрее, выбивая из груди Чона стоны всё громче и громче. Тэхён сжимал пальцы на бёдрах Чона, насаживая его тело на себя, чему тот, собственно, не сопротивлялся. Чонгук просто расслабился и вскоре подстроился под темп Кима. — Ты выглядишь так мило, — прошептал Тэхён, оглаживая ладошками грудь Чона и зажимая меж пальцев соски. Чонгук пробурчал что-то в ответ и резко притянул к себе Кима за шею, чтобы поцеловать его. Тэхён отвечал ему с нежностью, благодаря чему Чон смог полностью расслабиться. Все сомнения отошли на второй план, а всё, что осталось разгораться внутри него, — были страсть и безумное желание. Тэхён вышел и одним резким толчком вновь вошёл в плавящегося под ним омегу, придерживая податливое тело за бока. — Тэхён… — промычал Чонгук, сильно напрягаясь и сжимая в себе Кима. Его переполняло это чувство наполненности и какого-то счастья. — Ах… Не останавливайся! Внутри Чонгука всё горело и пульсировало от размера члена Тэхёна. Омега привстаёт и тянется к Киму, чтобы обнять. Тот прижал Чона к себе и укусил его за мочку, после пройдясь языком по внутренним стенкам ушной раковины. Мягкие поглаживания по пояснице и горячее дыхание на том же ухе сделали своё дело, и Чонгук обмяк в объятиях, позволяя Тэхёну вытворять с собой всё, что угодно. Ким крепко обнял Чона, ускоряя движения, и прижал его ещё ближе к себе, чтобы уткнуться в шею, целуя её, покрывая отметинами и вдыхая любимый запах, пока Чонгук хватал ртом воздух — из-за таких ощущений его просто не хватало. Тэхён совершил грубый толчок, проникая глубже в омегу, вырывая из его уст стон наслаждения. Чонгук кусал указательный палец, глядя на напряжённого Тэхёна, прильнувшего к нему. — Ах, ты такой узкий… Чёрт, — прорычал Ким на ухо Чонгуку, меняя угол проникновения. Чон вскрикнул и окольцевал тэхёнову шею руками, подмахивая бёдрами, тем самым глубже насаживаясь. Ким рвано дышал, пытаясь совладать с учащённым сердцебиением, что довольно плохо у него получалось, а Чонгук и вовсе забыл, что такое дыхание. Обоим это до безумия нравится, и теперь они вряд ли остановятся. Чон шепчет что-то сквозь стон, самостоятельно двигаясь на возбуждённой плоти Тэхёна. Ким подхватил омегу, сильно сжимая его ягодицы, и встретился с ним взглядом. Чонгук коснулся губами щеки Тэхёна и запустил руки в его волосы. Ему никогда так хорошо ещё не было. Он часто делал это с другими омегами, но никогда не испытывал того, что позволил ему испытать Чонгук. Из-за накалившейся до предела атмосферы стёкла в автомобиле покрылись паром. Кислорода не хватало, поэтому оба дышали часто и сбивчиво. Тэхён двигает тазом, заставляя омегу что-то шептать одними губами и ладошкой провести по запотевшему стеклу. Они не могли насладиться друг другом, не могли сполна впитать в себя это необъяснимое чувство счастья, что переполняло их сейчас. Альфа ускоряется, близясь к концу, и стонет громче, сходя с ума от ответной реакции со стороны Чона, что прижимался ближе к Тэхёну и стонал с ним в унисон, царапая спину альфы. Ким мягко поцеловал Чона, врываясь в его рот языком, и, произведя финальные, особенно глубокие фрикции, кончил внутрь Чонгука с блаженным стоном. Чон выкрикнул имя альфы, сильно смущаясь, и обессилено повалился на кожаное сиденье, тяжело дыша. Тэхён лёг на омегу, втянув в себя запах карамели с его волос, и провёл ладонью по его щеке. — Я люблю тебя, — хрипло произнёс Тэхён, довольно улыбаясь и обнимая Чонгука. — Я тоже, — мычит младший и зарывается носом в тэхёновы ключицы, обнимая альфу в ответ.***
Уже стемнело, а небо усыпали тысячи звёзды, что будто общались, мерцая, даже если не с людьми, то друг с другом. Они выбежали на палубу, громко смеясь и держась за руки. Чонгук тянул за собой Тэхёна, как вдруг остановился, поворачиваясь к нему лицом и беря руки альфы в свои. Чонгук вмиг стал серьёзным, посмотрел Киму прямо в глаза: — Я поеду с тобой, когда мы причалим к берегу, — уверенно заявил Чон, сжав тёплую ладонь Тэхёна. — Ты с ума сошёл, — усмехнулся альфа и провёл рукой по щеке Чонгука, что инстинктивно прижался к ней, прикрывая глаза. — Я знаю, Тэхён, это похоже на сказку, — посмеялся в ответ Чон, — но я верю в неё. Тэхён переместил взгляд с глаз Чонгука на его приоткрытые губы и прильнул к ним, целуя со страстью, любовью и теплотой. Чон руки кладёт на его шею, отвечает, притягивает ближе. «Ты веришь в неё? — шепчет Чонгук и прижимается к груди Кима». И слышит в ответ тихое низкое «ты спрашиваешь, заранее зная ответ?», передразнивая Чонгука. Омега смеётся, легонько стукая по плечу Кима, и отстраняется, поднимая голову к небу, утягивая за собой Тэхёна. — Посмотри на небо, Тэхён, — проговаривает Чон, сжимая руку альфы крепче, — видишь, все эти звёзды сияют только для нас, — улыбается слегка, пряча розовые щёки, устраивает голову на плече Кима. — Я бы прямо сейчас взял тебя за руку, — начинает Тэхён, переплетая пальцы Чона со своими, целуя в макушку, — и убежал. Далеко-далеко. Словно безумец, улыбаясь своим мыслям. Даже неважно куда. И, знаешь, на тот момент я бы понял, что мечты имеют долю реальности, и каждая мечта — отражает всю суть человека, его внутренний мир. Ведь внутри каждый имеет свои собственные краски, будь они серые, словно пепел, или же яркие, как небо на закате. Но это всё не имеет значения, когда ты рядом со мной. И это то, что важно больше всего. Верно? — Верно, — тяжело вздохнув, подтвердил Чонгук и дёрнул плечами из-за холодного ветра. Непонятно, что творилось в голове у Тэхёна. В один момент он думает, что Чонгук — толстый кошелёк с деньгами, а в другой — с ума сходит от своих чувств к нему, которые и вовсе не нужны были. Однако сейчас эти чувства есть то, ради чего он живёт и борется. Это было, как минимум, странно, но у Кима вряд ли всё в порядке с головой, а если вспомнить его прошлое. Такая жизнь, когда ты каждый божий день убегаешь от самого себя и своей поганой совести, примеряя на себе маски хороших мальчиков, морально растоптала бы любого, а Тэхён, к сожалению или, может быть, к счастью, не был исключением. Ведь именно благодаря этой жизни он познакомился с Чонгуком. И это единственное, за что он благодарен ей. Тот вечер, когда Тэхён заступился за Чонгука, стал для него отправной точкой. Правда, тогда ещё он думал только о том, как бы стать ближе к этому омеге, как бы переспать с ним, чтобы сорвать сумму крупнее. Но что-то так привлекало его в Чоне, что всё пошло не по плану, скатываясь вниз по наклонной. Между ними образовалась какая-то неясная связь в ту секунду, когда Тэхён впервые посмотрел в глаза Чонгуку. Нет, это не любовь с первого взгляда или что-то подобное, нет. Да и вряд ли эти отношения сейчас можно назвать любовью. Это что-то выше, сильнее, крепче. Скорее, они начали тянуться друг к другу, словно разноимённые полюса магнитов. И это невидимое притяжение нерушимо ни временем, ни пространством. Оно будет вечно. Ничто не разлучит эти сердца. Только вот ни Чонгук, ни Тэхён не хотели этого всего. Однако, как говорится, разве их спрашивали? Неожиданно интереснее, да? Именно так и рассуждает жизнь — тётенька с чувством юмора на любителя. Чонгук немного отошёл от альфы, смотря на свои ноги, и, медленно перебирая ими, шёл по палубе. Тэхён смотрел ему вслед, на его спину, к которой хотелось прижаться сзади и никогда не отпускать, уткнувшись носом в краснеющую щёчку омеги. Изредка Чонгук оборачивался, надеясь, что Тэхён последует за ним в каюту, где тепло и уютно, в отличие от ночного пребывания на палубе, после чего начинают дрожать колени и мурашки покрывают тело, естественно от холода, ведь они проплывают в северной части Атлантического океана. Но Тэхён, словно в гипнозе, продолжал смотреть на Гука, любуясь им, конечно, с улыбкой на лице, но вдруг… Резкий толчок. — Чонгук! — кричит альфа, дёргаясь с места. Омега оборачивается к перепуганному Тэхёну. Тот, вытянув руки вперёд, бежит к нему. На Чонгука летит громадный кусок льда. И вся жизнь проносится перед глазами у Тэхёна.