Не достоин жизни

      Я не выходил из дома где-то месяц, тупо лёжа на диване в гостиной и выкуривая по пачке сигарет. Как хорошо, что мать, знающая о моей зависимости от сигарет, вместе с таблетками и едой приносила по блоку разного вида пачек с этим драгоценным ядом, хранившемся в одной маленькой палочке. Только они спасали меня от чего-то раздирающего мою грудь, что было готово выпрыгнуть наружу, потроша грудную клетку.       Мать ничего не предпринимала, считая, что я вновь пребываю в своём «апатическом» состоянии. Поэтому, чаще всего, я просто лежал один дома и умирал.       Но в этот день моё обычное времяпрепровождение было нарушено настойчивым стуком в дверь, которую я сперва не хотел открывать, мысленно послав тех, кто в это время хотел меня видеть. Потому что я просто хотел быть один. Просто хотел сдохнуть.       Но я всё-таки пошёл открывать дверь. На пороге стояла Лиза, опустив голову.        — Прости, Дань, — проговорила она, не поднимая глаза в мою сторону. А я лишь стоял, не понимая, о чём она говорит. Кажется, я окончательно забыл причину своей депрессии, коей был тот случай в баре.        — За что? — спросил я, возвращаясь на свой облюбованный диван, который я решил разложить и никогда не складывать, чтобы было где расположиться кокону в виде меня. Мне было хорошо вот так лежать, будто я маленький ребёнок, которого обидели, а он может лишь грустить, сидя в своей комнате. Я и был этим мальчиком.        — За то, что поцеловала тебя тогда. Это была ошибка, и… — она замялась на минуту, но потом продолжила: — Я знаю, что Глеб тебя любит. Он до сих пор страдает из-за того, что сказал тебе тогда.        — А ты-то откуда об этом знаешь? — я, заинтересовавшись, высунул голову из-под одеяла, в упор смотря на сидевшую на краю дивана растерянную Лиззку, которая смотрела куда-то в пол.        — Ох, Даниссимо, — усмехнулась Неред, посмотрев на меня. — Я знаю о ваших чувствах друг к другу всё.        — Откуда? — я полностью вылез из своего убежище, уже оказавшись на одном уровне с Лизой. Я немного охуел, если честно: как вообще это девушка может знать обо всём? Может, она инопланетянин с планеты жопа, который может читать мысли других? Блять, что я несу…        — Я вас на крыше видела в тот день. Вообще, ты тогда, когда блевал, и на меня чуть не попал, но я вовремя вернулась в бар. И тогда, когда я решила сходить на крышу и посмотреть на того, кто это сделал, ну, и немноожечко отпиздить, потому что «за Хову и двор стреляем в упор», — она усмехнулась, продолжая свой рассказ, — тогда я увидела, как вы сосётесь, и передумала. Потом мы мило поговорили с Голубиным об этом, и он мне сказал о своих чувствах.       Ну охренеть. Умеет же эта девушка оказываться «не в том месте и не в то время». Всегда удивляли такие люди.        — Эй, Даниссимо Кашка, ты чего завис? — перед моим лицом начали махать руками, выводя из транса. — Я говорю: пойдём со мной в бар, выпьем?        — Мне нельзя, — хрипло проговорил я, вспоминая о таблетках, которые в меня до сих пор впихивала мать. Но Лизка не знала о побочках, поэтому посчитала, что тут кроется другая причина:        — Слушай, если хочешь помириться с ним, а не избегать его уже второй месяц, — на последних словах девушка закатила глаза, — то напиши ему песню о любви и всё.        — Ты это серьёзно?        — А что? Фара же музыкант, думаю, ему будет приятно, — я задумался. А действительно, почему бы и нет? Заодно и ноутбук пригодится, где ещё осталась та программа для создания музыки, которую мне когда-то перекинул мой некогда лучший друг. Только вот, почему-то что-то нормальное получалось тогда, когда я пьян. Не знаю, почему.        — Ладно, пошли в бар. Нужно напиться.       Следующие четыре часа мы просидели в баре просто тупо выбухивая уже пятый стакан пива. Или восьмой, я не считал.       После этого я, не попрощавшись ни с кем, лишь захватив с собой бутылку шампанского, отправился домой по знакомой дороге, которая, как автопилот, введена в мой мозг. И тут, я увидел того, кого не ожидал увидеть: где-то недалеко от бара стоял Глеб и курил. Тут-то в моей голове что-то щелкнуло. Я подошёл к нему и прижал к стене, заставляя выбросить окурок на землю. В моей ватной руке всё ещё было шампанское, которое я иногда отпивал.        — Что ты хочешь? — холодно проговорил парень, смотря мне прямо в глаза, видимо. желая увидеть хоть какие-нибудь эмоции, объясняющие мой поступок. Но их там не было. Да и я молчал несколько минут, не зная, что сказать.        — Хули ты от меня бегаешь? — прошипел я, впечатывая парня в стену. Не знаю, зачем я нёс весь этот бред, но я понимал, что если не остановлюсь и не сделаю что-нибудь другое, то Глебу будет пиздец. А дальше произошло то, что не ожидал от меня никто. Я посмотрел в его ничего не понимающие глаза и прошептал, касаясь его губ: — Ебать ты красивая.       После этого я ушёл, обдумывая то, что только что произошло.