Варим с Ванями

      Способность принимать неизбежное с достоинством и быстро адаптироваться к переменам – вот, что Ваня любит в себе больше всего. Самый мучительный для него момент – осознание неотвратимости, а уж потом, после этого, все идет заебись. Через пару дней истерик и стенаний перспектива потроллить мироновского монстртерьера на своем собственном поле затмевает все остальное, и Ваня даже ловит себя на мысли, что составляет списочек тем, на которые он будет доебываться.       Они два раза списываются, первый – Рудбой согласовывает дату съемки, второй – Фаллен спрашивает о меню. Евстигнеев отвечает смс с десятком смайлов и кучей вопросительных знаков, а Ваня думает, что надо выслать Вите какой-нибудь подарочек за четкий подъеб. Он отвечает Рудбою спокойно, с расстановкой, что да, так и так, тебе нужно заранее сообщить, какое твое фирменное блюдо мы будем готовить, что обычно это второе (мясо\рыба+гарнир) и десерт, но, если он настаивает, можно приготовить еще и что-то третье. И, если рецепт сложный, Фаллен должен увидеть список ингредиентов, чтобы успеть купить заранее. В ответ прилетает рыдающий смайл, и он чувствует себя полностью отмщенным. Хотя вот уж неожиданность, что на кулинарном шоу придется готовить. Шокирует, действительно. Они сходятся на том, что на горячее приготовят лазанью, которую Рудбой обещает как-нибудь нагуглить, а выбор десерта остается за хозяином шоу, потому что “эй, ты ж обещал сладенького”.       Время до съемок пролетает удивительно быстро. Слава накануне замечает, что Ваня выглядит так, будто вынашивает коварный, но очень остроумный план, и просит не варить из Рудбоя холодец, потому как “могут возникнуть проблемы с его начальством”. Замай – как и перед каждыми съемками шоу – смотрит на Фаллена с плохо скрываемой гордостью, словно Ванечка на его глазах вырос из планктона в красивую самостоятельную рыбку с цветными плавничками.       На запланированную съемку Ваня приезжает к 8:30, ранние подъемы его уже не ломают так сильно, а многочасовой рабочий процесс переносится легко и безболезненно. Рудбой должен подъехать только к десяти, Фаллену до этого нужно проверить продукты, прогнать несколько ракурсов с оператором, чтобы выставить свет, ну, и поделать всякие мелкие делишки. Евстигнеев приезжает на пятнадцать минут раньше и отзванивается, Ваня ему объясняет, куда подниматься, а сам идет встречать в небольшую импровизированную прихожую.       Рудбой… большой. На нем огромная куртка с лохматой меховой опушкой, сам он высоченный и широкоплечий, а в руках у него пакет из “Пятерочки”, выглядящий крошечным в крупных ладонях. Фаллен понимает, что это просто их прихожая – малюсенькая, но ловит себя на мысли, что Славка тут смотрелся не так громоздко, хотя и роста они примерно одинакового. - Привет! Ваня. – Рудбой приветливо улыбается, перекладывает пакет в левую руку и протягивает ладонь для приветствия. Ладонь - большая, теплая и чуть шершавая – охватывает Ванину кисть целиком, а пальцы проскальзывают под манжет толстовки и легонько касаются вен. Это приятно, но в целом – ничего необычного. Наверное. - Привет! И я – Ваня. Куртку можешь повесить здесь. У нас еще минут десять, проходи, осмотрись.       Рудбой кивает, приседает и начинает, горько вздыхая, расшнуровывать свои кроссы: явно белые, но в живописных разводах питерской дворовой слякоти, которая переживает даже тридцатиградусные морозы. - Припарковался хуй знает где. Всю обувь уделал, бля. Хорошо, магаз есть рядом, да? Ваня наблюдает, как Рудбой, стоя посреди крохотной прихожей в белых носках и огромном пуховике, достает из принесенного пакета какие-то щетки-тюбики и начинает оперативно и быстро чистить кроссовки. Закончив, он выглядит почти счастливым, снимает, наконец-то, куртку и вешает ее на крючок. Беленькие кроссы сияют чистыми боками, аккуратно стоя на коврике. Ваня смотрит на это почти с умилением. Он-то скинул изгвазданные ботинки в угол, даже не задумываясь, что с них натечет собранная по дороге от метро грязища. Евстигнеев все еще топчется в своих белых носочках, аккуратно поправляет очки указательным пальцем, потом все же спрашивает: - А тапочек нет? - Тапочек? Тапочек есть. Вооон там, под вешалкой полочка.       Рудбой угукает и к полке не приседает - наклоняется, выставив задницу, обтянутую сползающими джинсами. Ваня пытается отвлечься и не пялиться, но роется тот долго, потому что единственные тапки подходящего размера - пушистые зайцы кислотно-зеленого цвета. Фаллен это знает наверняка, потому что собственноручно убрал все нормальные в подсобку на кухне. - Ага. Вот, значит, как! Я знаю, что тут происходит. - Рудбой разгибается, показывая зайцев Ване. И улыбается. Улыбка у него хорошая, Фаллену такие нравятся: достаточно открытая, чтобы быть искренней, и достаточно ехидная, чтобы таить за собой много интересного. - Что-то не так? Извини, у меня маленькая нога, на тебя нет других, да? - Он пытается выглядеть максимально невинно, поставив брови домиком. Но все-таки не выдерживает и добавляет: - Не волнуйся, они не линяют. Твои носки в безопасности.       Рудбой ржет громко и заразительно, сгибаясь пополам и хлопая себя по коленкам. Он все же натягивает на себя тапки и со словами: “Ну, веди меня на кухню, хозяюшка” - выходит из прихожей, оглядываясь по сторонам. Фаллен указывает в сторону кухни и замирает на месте, когда на талии ощущает большую крепкую ладонь. Евстигнеев осторожно отстраняет Ваню с дороги, убирает руку, и как ни в чем не бывало проходит на место съемки. Ладно, стоит признать, что соперник оказался сильней, чем можно было представить по ютубовским стримам и тупым челленджам. Оно и к лучшему. Похуй, что лазанью они будут готовить по ни разу не опробованному рецепту из гугла. Успех кулинарных шоу далеко не так сильно зависит от блюд и рецептов, как многие думают.