Утонувший

***

       Юнги смотрит на него. На того, чье имя никогда не забывал, но никогда и не произносил. Тонкая талия, впалые скулы, худые руки и ноги, эти выпирающие костяжки на коротких пальцах. На таком исхудавшем лице его пухлые губы кажутся ещё больше. Это ты? Это не можешь быть ты. Нет. Юнги бы сейчас расплакался и прыгнул в его объятия. Обязательно обнял и никогда не отпускал. Но он не совершит этой ошибки снова. Не в этот раз. Он уже обжегся однажды. — Вот как. — Произносит Юнги и валит парня на кровать. О, как он ждал этого. Он сделает ему так больно, что он забудет как дышать. Но это никогда не сравнится с той болью, что его преследует до сих пор. Словно метальщик ножей бросает своим орудием. Но не в яблоко, которое на голове, а в сердце, живот, душу. И Юнги всегда терпел эту боль. Всегда. И теперь его черед. Юнги проводит подушечками пальцев по ненавистным ключицам, опуская ладони ниже, он разрывает шелковую рубашку и впивается зубами в шею. Чимин набирает полные легкие воздуха и выгибает спину. Юнги впивается в него зубами, оставляя темно-бордовые отметины, прогрызая в некоторых местах до крови. Мин снимает свой галстук и привязывает руки Пака к изголовью кровати. Сейчас было бы разумным подумать хотя бы о том, как Пак оказался здесь. Но Мина это не волнует. Все его мысли пропитались вновь нахлынувшей болью, которую он начинал забывать. Он смотрит на то, как тяжело дышит Чимин, яростно набирая воздух. Юнги снимает с того узкие атласные брюки, а затем и боксеры. Несколько минут, и вот он избавляется и от своей одежды тоже. Долго не раздумывая, он впивается в Пака, не утрудившись даже растянуть его. Им овладели угнетенность и боль, он больше не контролировал себя сам. Ненависть кипела в его жилах и сжигала его изнутри. Чимин стонет, но не от удовлетворения, а от сильного жжения и боли. Он чувствовал себя разорванным, хотя, возможно, так и есть. Юнги делает несколько грубых толчков, выходя полностью, и вбиваясь по самые яйца. Чимин извивается, толкаясь ногами, хоть бы избавиться от того, что сейчас разрывало его изнутри. Но потом Юнги замирает. Останавливается. Не дышит. Слышны лишь легкие постукивания соленой жидкости по плоти. Чимин чувствует это. Эту холодную жидкость на своем теле. Далее всхлипы и легкие подрагивания. Юнги тянется к лицу Чимина, останавливаясь, и не смея больше прикасаться к нему. — Я люблю тебя. — Слышит Чимин сквозь всхлипы. — Я все еще так люблю тебя.