XXX Сколько лет, сколько зим! Прибежал ко мне, поджав хвост, или просто поговорить?
Юн Как всегда несёшь несвязный бред и корчишь из себя Джима Мориарти? Хреново выходит.XXX Что ты хотел?
Юн Сказал же, мне нужна помощь.XXX Конкретнее. В чём великому Агасту Ди понадобилась моя скромная мощь?
Юн Задрал выкобениваться. Не можешь говорить, как нормальные люди?XXX АЙ-АЙ-АЙ, братик, нельзя так. Что у тебя за проблема?
Юн Мне нужно продлить на месяц.XXX Ого! Серьёзно? С чего такие резкие перемены? Натворил чего или просто оттягиваешь неизбежное?
Юн Просто нужно. Ты можешь уговорить отца?XXX Могу. Но что из этого получу я?
Юн Помнишь ту девку на побегушках? Можешь забрать. Как и хотел.ХХХ Какая щедрость, Сам Агаст Ди отдаёт мне свои игрушки. Надеюсь, не поломанную?
Юн Сам знаешь. Я не люблю подарки отца.XXX Хорошо. Я помогу тебе.
Юн Напиши, как всё будет готово.XXX Юнги?!
Юн Ну?XXX Не заигрывайся там. Отец ждёт. Ему с каждым днём всё хуже и хуже. Он ждёт Юнги, когда точно может быть уверен в тебе.
Юн Этому старику ещё жить и жить. И все это прекрасно знают!XXX Это конечно так, но Сам знаешь, Лучше его не злить.
Юн Я понял.XXX Рад был поболтать. До скорого.
Юн Гори в аду.tantum meum
◄♦◊✻✻✻◊♦►
Прошло пару дней после того случая с избиением. Как и обещал Юнги, ни Чимина, ни Тэ, ни Чонгука не тронули. А Тиён куда-то пропала. Говорят, её родители отправили учиться за границу. Чимину же лучше. Омеге сейчас было не до страха быть избитым. Течка хоть и задержалась из-за сильного стресса, могла нагрянуть со дня на день, а это не очень хорошо. Снова мучиться с сильнейшей болью. Единственное, что Чимина радовало, это то, что течка у него пока не полноценная. Если у того жэ Тэ каждый раз к боли прибавляется естественная смазка и дикое возбуждение, то Пак испытывал лишь боль, которую вполне можно было бы сдержать таблетками. Пак, зевая, налил себе ещё один стакан сока и поморщился от новой острой боли в низу живота. Тело требовало хоть какого-то присутствия альфы рядом, что странно, раньше Чимин такого не испытывал. Омега упорно игнорировал тело, полагаясь на рассудок, а тот на удивление молчал. Иногда проскакивали идеи мол: Он же мой истинный, так в чём проблема?Нормально ли это, после такого короткого времени отношений?
А может я справлюсь один?
— Чёртова течка… — пробубнил Чимин и чуть не выронил стакан. Живот скрутило как никогда сильно, а ноги подкосились. — Держи себя в руках, Пак Чимин! Ты Рождество переждал, и это переждёшь… А для такого шага нужно много времени… Много времени и очень много сил. Пак отставил стакан в сторону и первым делом решил принять ванну. Обычно это хорошо помогало, тело расслаблялось и низ живота, обычно переставал болеть хотя бы на пару часов, не говоря уже о прекрасном полуденном сне после горячей ванны. Вода текла медленно, а вместе с ней утекали и мысли. Омега аккуратно опустился в воду и расслабился. Он подумает позже, что делать с этой течкой, сейчас хотелось отдохнуть. Обычной водной процедуры ему не хватило и, забрав с полочки одну из бомбочек для ванны, он, недолго думая, кинул её в воду, наблюдая, как бомбочка тонет и медленно окрашивает воду в приятный вишнёвый цвет. Чимин закрыл глаза и расслабился.◄♦◊✻✻✻◊♦►
Вообще Юнги умеет сдерживать себя, как в поступках,так и в желаниях, но когда в квартиру забегает Тэ и тащит за собой Чимина с мать его течкой!!! хочется сделать две вещи: 1. Как можно медленнее убить Тэ, чтобы гад ещё помучился. Потому что Чимми и так плохо, а этот придурок его ещё через две улицы тащил. С ТЕЧКОЙ БЛЯТЬ! 2. Как можно скорее уложить Чимина спать и убежать к хренам собачьим. Потому что Чимин такой хрупкий, и поранить его ой как не хочется. Но Тэхён лишь что-то бессвязно бормочет об истинности и успевает убежать, пока Мин его не убил. А ой как хотелось. Чимин лишь съехал по стеночке вниз и закрыл глаза. Волосы мокрые, да и одежда прилипла к точно такому же мокрому телу. Чимину плохо. Мятный запах проникает под кожу, отчего в животе завязывается тугой узел. А Юнги тут умирает и, стараясь не дышать, присаживается рядом. — Ты как? Омега вымученно пытается улыбнуться, но выходит слабо. — Всё в порядке… Пак, конечно же, врёт, потому что по лицу видно, что у него не всё в порядке. Короткие ноготки давно впились в ладони, взгляд помутневший, да и сам Чимин практически не двигается, стараясь не ощущать ноющей боли. — Да я вижу… Ты весь мокрый. Юнги даже немного страшно. Страшно как хочется разложить Чимина прямо тут в коридоре и не сдерживаться, но альфа лишь убирает у него прилипшие ко лбу пряди волос. — Это не то, о чём ты подумал… — Чимин попытался встать, но попытка отозвалась новой болью. — Просто я ванну принимал, когда Тэхён от Джина вернулся. Юнги кивнул и застыл. Что делать, он знал. И хотел это делать. Но опять же было страшно. Очень страшно, что потом Чимину будет гораздо больнее, когда… — Юнги… — прервал мысли мятного бедный Чимин С ГРЁБАНОЙ, МАТЬ ВАШУ, ТЕЧКОЙ! — Ты… Я… Тэ… — Пак покраснел так, что его розовые волосы теперь казались белыми и, помотав головой, отвернулся. Мин смотрит на эту помидорку меньше минуты и позволяет себе вдохнуть маленькую порцию воздуха, и тут же об этом жалеет. — Хорошо, но видит фортуна, я был против… — Я тебе совсем не нравлюсь… Ну, в этом плане? Так, дело плохо. У Чимина слёзы в глазах, а у Юнги один Чимин в голове и полный пизд… И полный Чимин в жизни. — Ну чего ты, Чим? — Юнги улыбнулся и, нежно чмокнув омежку в нос, взял на руки. — Такие глупости говоришь. Нравишься, даже очень. — Тогда почему? — Давай я отвечу на твой вопрос часа через два? Чимин кивает и из последних сил пытается сохранить рассудок. Идти до дивана меньше минуты, но теперь, когда мятный запах слишком близко, даже она кажется часом. Новая вспышка боли только теперь в другом месте заставила омегу заскулить и вцепиться в Юнги еще сильнее. Раньше такого не было. Была боль в животе, было дикое желание побежать куда-то и сонливость. Сейчас будто маленький рычажок в его организме переключился на следующую фазу. Живот не болит, но зато джинсы пропитываются чем-то склизким и пахнущим ярко. Наконец, спина коснулась спасительно мягкого дивана. Чимин бы обрадовался, вот только привычная сонливость куда-то упорхала, и теперь осталось странное чувство, бьющее в голове. Губы предательски зудели, всё тело чуть потряхивало, и из горла то и дело норовился вырваться скулёж вперемешку со стонами. Чимин знал, потому что чувствовал этот звук горлом, только губам не позволял раскрыться. Пак немного в растерянности посмотрел на Юнги. Такое он и правда чувствовал первый раз в жизни, а из-за того, что все эмоции навалились разом, было сложно понять, чего он хочет. Хотя ладно, Чимин понял, чего он хочет. Понял в тот момент, когда Юнги весьма грубо поцеловал его. Понял, что он хочет Юнги. Чимин выгибается в спине и протяжно стонет в поцелуй, потому что у Юнги кончики пальцев такие холодные, а сами пальцы длинные, и так по-собственнически сжимают Чимина, что хочется чувствовать это всегда. У Чимина круги перед глазами, ему ещё больше хочется, а Юнги… А Юнги думает, что быть таким, как Чимин, очень плохо. Чимин мягкий, податливый, такой нежный и нетерпеливый. Нетерпеливый, потому что уже во время поцелуя позволяет себе стонать, окончательно выбивая весь самоконтроль у Мина. Поцелуй плавно прервался, и Чимин открыл глаза. Когда он успел зажмуриться? — Боишься? — Ничуть… Вышло совсем уж жалостливо, да ещё и с томным вздохом. Пак удивился бы, но сейчас времени на это нет. Он потом будет удивляться своим выходкам и стыдиться своего поведения. Мин улыбнулся и снова поцеловал. Только на этот раз нежно и мучительно медленно. Чимин вплёл свои пальцы в выкрашенную макушку и прижался максимально близко. Поцелуй не продлился долго, потому что воздуха не хватало, а Мина, видимо, заинтересовало что-то другое, и теперь альфа медленно, с маниакальным удовольствием покрывал нежную шею омеги поцелуями, иногда прикусывая кожу и оставляя засосы. Чимин уже даже от этих действий сходил с ума. Джинсы неприятно липли к телу, ноги елозили по дивану, а руки изо всех сил вцепились в альфу, будто тот собирался убежать. Пак закрыл глаза и прикусил губу, стараясь не стонать. Стонать от, мать вашу, грёбаных поцелуев! Лёгкий укус в одном месте отразился приятной дрожью в теле, и Чимин выгнулся вперёд, подставляя Мину этот участок кожи. — Не сейчас, Минни, потом обязательно. Но не сейчас… Чимину от этого ужас как плакать хочется. Будто он вернулся в детство, и ему не хотят покупать вкусняшку. Или не хотят дарить самую дорогую и классную игрушку, а пытаются подсунуть такую же, но меньше. Омега хнычет, как маленький, и тут же замолкает. Потому что нежные руки аккуратно снимают с него одежду, а Чимин лежит брёвнышком и только самыми кончиками пальцев тянет на себя футболку альфы. Сразу стало прохладно, но хоть джинсы на нём пока остались. «Пока…» — успевает подумать Чимин, но перестаёт, когда дурацкая белая миновская футболка летит в общую кучу одежды. Юнги красивый. Не то чтобы Чимин сомневался в этом раньше, просто сейчас он осознал, что Юнги лучше без одежды. Тогда видно молочную кожу с чуть выделяющимися шрамами, рёбра и плоский живот. Чимину хочется эту кожу потрогать, почувствовать выпирающие рёбра и лёгкую прохладу тела. Он неуверенно тянет руку и взглядом верного щенка добивает итак еле держащего себя в руках Мин Юнги. — Можно? Альфа кивнул и спустя мгновение почувствовал лёгкие прикосновения к коже. Чимин, словно загипнотизированный, вёл пальцами вверх, по животу, груди, ключицам и остановился только на шее. — Теперь моя очередь. Мин спускается ниже и, смотря Чимину в глаза, назло медленно расстёгивает ширинку джинс и тянет вниз. Получается ещё медленнее из-за природной смазки, которой тонкая ткань успела пропитаться, но вот джинс нет, и Чимину ужас как стыдно, потому что вместе с джинсами в ту же кучу улетели и боксеры. Юнги смотрит долго, изучающе, и ещё больше напоминает Паку маньяка, добившегося своей жертвы. Чимин краснеет снова и прикрывает глаза ладошкой, потому что стыдно. Просто стыдно. — Разве я разрешил тебе закрыть глаза? Голос раздался совсем рядом, а по телу прошла волна мурашек. Пак кивнул и, убрав ладонь, посмотрел Мину в глаза. Альфе торопиться не хотелось. Хотелось мучить Чимина бесконечно долго, чтобы слышать стоны, чтобы заставить выгибаться в спине до хруста позвоночника, чтобы Чимин навсегда запомнил эту ночь. И Юнги бы так и сделал, не будь это у Чимина первая полноценная течка. От новой вспышки боли Чимин стонет и тут же прикусывает язык. Хотелось убежать и спрятаться. Забиться в угол и превратиться в маленькую кучку пепла от стыда. А потом развеяться по ветру и быть свободным. Но вот Юнги похоже этого не хотелось. Альфа развёл ножки Чимина в стороны и аккуратно пристроился между ними. Краснеть Чимину было некуда, а вот такой вид очень даже понравился, но упрямый омега всё равно держал все всхлипы, охи и ахи в себе. Юнги уткнулся носом в шею Чимина и только сейчас разрешил себе почувствовать запах полностью. Такой тянущий, такой сладкий, что в паху приятно заныло. С губ Чимина сорвался судорожный выдох, и омега лишь сильнее прикусил пухлую губу, пока губы альфы снова терзали шею. Пак стонет сдавленно, когда палец Юнги касается тугого колечка мышц и аккуратно проталкивается внутрь. Непривычно, но приятно. Чимин закрывает глаза и старается не думать ни о чём. Стыд отступил на второй план, потому что теперь пальца два, и омега спокойно сам начинает двигать бёдрами, насаживаясь на них. Он краем сознания чувствует лёгкие поцелуи на рёбрах и груди, но этого мало. В какой-то момент этого стало крайне мало, и Пак хнычет. — Юнги... Альфе и самому уже больно терпеть, а от этого тонкого «Юнги» и блядского Чимина с лёгкой испариной на лбу вообще улететь хочется. Юнги целует нежно и входит одним мощным толчком. В Чимине пиздец как узко и жарко. Юнги у Чимина первый, и от этого Мина кроет ещё больше. Хоть альфа и не девственник, но такие ощущения чувствует впервые. И сам Чимин нереальный, мягкий, податливый, терпит боль, только губу прикусывает до крови, но старается расслабиться. Полностью доверяет. Альфа даёт ему время привыкнуть. Но как только Пак сам задвигал бёдрами, чуть подаётся назад и входит до упора. Чимин вскрикнул и ещё сильнее впился ногтями в плечи Юнги. Чимину и хорошо, и больно. Но боль такая приятная. От каждого толчка по телу проходит лёгкая дрожь, а с губ срываются непривычные стоны. Сначала тихие, но сейчас, когда за всеми ощущениями времени вообще не чувствуется, громкие. У Чимина пустота в голове, космос в глазах и охлаждающий горячее тело запах мяты. Омега с закрытыми глазами ищет губы Юнги, но они сами находят его. Языки сплетаются, и Чимину очень плохо, и очень хорошо. Коготки только сильнее впиваются в плечи, оставляя после себя яркие полумесяцы, а на всём теле лёгкая испарина. В комнате душно, очень хочется свежего воздуха, но горячее дыхание альфы каждый раз выметает эту глупую мысль из головы. Чимин уже окончательно потерялся во времени, и только приближающаяся разрядка заставила выгнуться сильнее и подставить шею для метки под губы Юнги. Но тот ничего не делал, хотел, но сдерживал себя. Чимин заплакал, ему осталось недолго, как и Юнги, а метку хотелось. Место будто само жаждало её получить, кожу там покалывало будто маленькими булавочками. — Пожалуйста, Юнги… Мин сделал пару финальных толчков, доведя Чимина до оргазма, и, впившись зубами в сгиб шеи омеги, кончил следом. Чимин закричал и попытался вырваться, но Юнги держал сильнее. Как только начал завязываться узел, Мин слизал выступающие рубиновые капельки и нежно поцеловал Чимина в кончик носа. Тот плакал и улыбался. Слишком много эмоций на одного маленького человека с большим сердцем. Чимин тяжело дышит и смотрит на Юнги с нескрываемым страхом в глазах. Вдруг залетел? Но Мин, видимо, прочитав его мысли, устало улыбнулся. — Не боись, с одного раза ничего не будет. Пак верит и кивает. В комнате душно и пахнет сексом, а у Юнги только одно в голове. «Метка… Я поставил ему ёбаную метку!!!» Они не говорят друг другу ни слова, всё и так видно. Привычная тишина расползается по всей квартире и оседает. В голове бардак, тело потряхивает, а на лице альфа чувствует глупую улыбку. Чимин зевнул и, притянув Юнги к себе, поудобнее устроился. Узел спадёт только через час, может чуточку больше, а усталость заставляет закрыть глаза и, уткнувшись носиком в шею альфы, уснуть. Глаза Юнги тоже начали слипаться, и Мин, успев только прикрыть их наготу, засыпает.