Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено — olegowna.       После активации порт-ключа и мгновенного переноса в Лондон я оказываюсь в каком-то переулке, по счастью, совершенно безлюдном. Окинув взглядом окружающую меня местность, и, на всякий случай, убедившись в отсутствии сторонних глаз, аппарирую к воротам Принц-мэнора. Мог бы, конечно, сразу в гостиную, да и, вообще, в любое место дома, но я так соскучился по нему, что просто хочу неторопливо пройтись по аллеям парка…       — Бинки рад приветствовать наследника благородного рода Принц, младшего хозяина Северуса, — эльф, встретивший меня в просторном холле особняка, вызывает невольную улыбку.       — Я тоже рад видеть тебя, Бинки! Скажи, где сейчас находится мой дед?       — Благородный хозяин Аурелиос покинул мэнор вместе со своим гостем, отцом младшего хозяина Северуса, — звучит моментальный ответ домовика. — Они направились в Малфой-мэнор по приглашению лорда Малфоя.       Я озадаченно тру лоб, пытаясь понять, с какой радости деда, всячески избегающего подобного рода визитов, занесло в Малфой-мэнор. Абраксас, виденный мной на свадьбе Люциуса и Нарциссы, не показался мне настолько уж приятным собеседником. И, словно прочтя мои мысли, Бинки добавляет:       — Благородного хозяина Аурелиоса пригласили на церемонию представления нового лорда Малфоя.       Я вздрагиваю, внезапно осознав…       — Абраксас, что — умер?! Люциус стал лордом?!       — Бинки не знает, младший хозяин Северус, — я недовольно морщусь при виде выкручивающего свои уши эльфа. Наверное, я никогда не привыкну к этим их выходкам…       — Ладно. Узнаю сам. Можешь идти, — я и сам успеваю сделать несколько шагов по направлению к лестнице, ведущей на второй этаж, туда, где расположены мои покои, когда меня останавливает внезапный вопрос домовика:       — Бинки может доложить невесте наследника благородного рода Принц о том, что его хозяин Северус вернулся домой?       — Что?! — я резко оборачиваюсь, уставившись на испуганного эльфа. — Петунья, что, здесь?! Где она?! Отвечай немедленно! — и срываюсь на бег, услышав про библиотеку.       — Петти! — наверное, моя экспрессивность может испугать кого угодно, и Петунья, сидящая в уютном кресле возле камина с поджатыми под себя ногами, исключением не становится.       Испуганно выронив книгу и вскочив на ноги, она бросается ко мне, крепко обхватывая меня руками.       — Сев… Северус… ты вернулся… — с явным усилием отлипнув от моей груди, она торопливо осматривает меня, запустив свои ладони в мои растрепанные от быстрого бега по коридорам мэнора волосы, и… — Мерлина ради, что ты сотворил с собой, негодный мальчишка?!       Вздрогнув, я отступаю на шаг назад, только сейчас вспомнив о том, что говорил мне мессир. О моем лице, пострадавшем от взрыва котла в самом начале обучения. О том, как он пытался восстановить его… я ведь на самом деле ни единого раза не взглянул на себя в зеркало с того самого дня. Сначала боялся, потом — просто забыл, погрузившись с головой в учебу. А теперь…       Теперь же, глядя на ошеломленные глаза Петуньи, я могу только надеяться на то, что моя, ставшая, несомненно, уродливой внешность, не оттолкнет ее от меня окончательно. А ещё мне так не вовремя вспоминаются странные взгляды Учителя. Разумеется, он, в отличие от меня, прекрасно помнил о том, что случилось. Еще бы не помнить, учитывая мое лицо, которое он был вынужден ежедневно лицезреть…       — Так страшно, да? — едва слышно спрашиваю я, отступая еще на один шаг назад, и Петти, решительно тряхнув головой, хватает меня за руку и тянет куда-то за собой.       — Да ты сам посмотри! — она толкает меня к большому напольному зеркалу, стоящему в одной из комнат, и я прикипаю взглядом к отразившемуся на его поверхности лицу. — Ты похож на инфери, Северус Снейп! Тебя там что, совсем не кормили?!       Даже не знаю, что удивляет меня больше — Петунья, поминающая Мерлина и инферналов или же мое лицо, выглядящее точно так, как до взрыва котла. Хотя, нет. Изменения в моей внешности есть определенно, но, наоборот, положительные: более ровная и гладкая кожа, напоминающая мне мрамор, чуть заметно изменившаяся форма носа, губы… по отдельности изменения незаметны, но вот в целом… ну, мессир! Только теперь мне становится понятно то предвкушение, которое мелькало в его взгляде в последнюю пару недель. Но каков, а? Исправить все, умудрившись сделать даже лучше, и представить все так, как будто я стал едва ли не уродом…       Помню, племянницы Рикмана именовали подобных ему людей «троллями». И сейчас я вынужден с ними согласиться. Действительно, Магистр — «тролль». Причем, еще какой…       — Ты совсем меня не слушаешь?! — возмущение Петти достигает моего слуха, возвращая меня в реальность, и я покаянно (а на самом деле — облегченно) вздыхаю:       — Кормили, конечно же. Я сам не ел. Не до того было как-то.       — Ясно, — она моментально успокаивается, услышав мои слова, и, подойдя ближе, ласково прикасается ладонью к моей щеке. — Значит — будем исправлять текущее положение вещей. Ты похудел еще сильнее, чем тогда, только вернувшись из Хогвартса.       Я киваю, расплываясь в улыбке:       — Если бы ты только знала, как я по тебе соскучился…       — Я тоже, Сев! — она быстро обнимает меня за плечи и так же стремительно отпускает. — Давай, отправляйся в свои покои, приводи себя в порядок и спускайся в Малую столовую к ужину. Я пока распоряжусь насчет него.       — Да, мой генерал! — насмешливо фыркаю я и аппарирую к себе в спальню, не дожидаясь ее реакции на мои слова.       — Не думаю, что стоит ждать Тома и деда, — Петти одновременно умудряется разговаривать со мной и командовать Лаки, накрывающей на стол к ужину. — Уверена, они и внимания не обратят на то, что мы их не дождались, увидев, как ты выглядишь.       Я же молчу, просто наслаждаясь домашним уютом, ее голосом и невероятно вкусной едой, принадлежащей классической английской кухне, по которой я успел ужасно соскучиться. Положив на опустевшую тарелку вилку и нож, я откидываюсь на спинку стула и удовлетворенно улыбаюсь:       — Как же я скучал по всему этому! Петти, если бы ты знала… слушай, а давай погуляем по парку, пока еще есть время до их возвращения, и ты расскажешь обо всем, что у вас произошло.       — Давай, — она легко вскакивает со стула. — На самом деле у нас тут случилось много чего. Ты даже не представляешь…       В парке я постепенно увлекаю ее к одной из летних беседок, где, усадив на скамью, опускаюсь рядом и осторожно обнимаю девушку за плечи. Надеюсь, она не сочтет это за излишнюю вольность. Но Петти едва заметно выдыхает и прижимается лбом к моему плечу, и я, ощутив это, делаю глубокий вдох, поняв, что всю последнюю минуту сдерживал свое дыхание.       — Ну, и что же такого важного у вас тут произошло? — спрашиваю у своей невесты, стараясь сделать так, чтобы мой голос не дрожал от волнения. Все-таки целый год, на который я выпадаю из жизни моей семьи, пусть и не по своей воле… да ладно, кого я хочу обмануть? Конечно же, по своей! — накладывает определенный отпечаток.       — Знаешь, с августа по июнь все было… нормально, — она пожимает плечами. — Я училась. Том — работал в Министерстве. Дед… ну он писал мне. Часто. Я бы даже сказала очень часто. По крайней мере, мои соседки по кампусу решили, что у меня появился жених, — мы практически синхронно фыркаем от смеха, наглядно представив себе то, что прозвучало в ее словах. — А кроме шуток — он рассказывал мне о тебе все, что происходит с тобой в Италии.       — А откуда он знал? — мои глаза невольно округляются от удивления. — Насколько я помню, Учитель всего лишь трижды за прошедший год говорил мне, что напишет деду.       — Ну, мало ли что он говорил… — как-то туманно отвечает Петти. — Насколько я поняла из писем Аурелиоса, этот твой Магистр, является если не другом, то очень хорошим знакомым твоего деда. А потому они переписывались весь этот год едва ли не чаще, чем дед писал мне.       Я отстраняюсь от слегка озадаченной моей реакцией девушки и задумчиво потираю свой лоб, пытаясь уложить в голове сказанное. То есть, получается так, что дед нашел Медичи совершенно не случайно? Они знакомы уже много лет? Интересно… хотя теперь, по крайней мере, мне становится понятно, каким образом дед уговорил Магистра взять в обучение обычного мальчишку.       — Ты так сильно расстроился из-за этого? — Петти наклоняется вперед, заглядывая в мои глаза, и я качаю головой:       — Нет. Просто удивлен. Знаешь, я все это время думал: а как дед умудрился уговорить Магистра взять меня в ученики? Честно говоря, я раньше не задумывался над тем, насколько сложно проходит все это обучение. Ты вот сказала, что я опять похудел, а я первый месяц не то чтобы не ел, я практически и не спал, потому что задачи, которые ставил передо мной Учитель — были невыполнимы. Ну, мне так тогда казалось. А потом все более или менее стабилизировалось. Я обязательно расскажу подробно о своей учебе. А пока, — я снова прижимаю Петунью к себе, и она чуть поводит плечами, устраиваясь удобнее в моих объятиях, — я хочу услышать продолжение твоего рассказа. А то мы несколько отвлеклись.       — Я окончила третий курс, следующий год обучения станет для меня последним*, — она снова пожимает плечами. — Я пока думаю — стоит мне идти в Магистратуру или остановиться на степени Бакалавра?       Я задумываюсь, вспоминая жизнь Алана Рикмана и его обучение в Колледже искусств и дизайна Челси, а затем и в Королевском колледже искусств, где он получил степень Магистра, и, так и не придя к какому-то определенному решению, тоже пожимаю плечами:       — Надо думать, Петти. Так сразу и не скажешь. Во-первых, тебе учиться еще целый год. А кто знает, как у нас сложится жизнь дальше? К тому же и я на следующий год должен буду окончить свое обучение. Может, когда ты все-таки решишь окончить Магистратуру — мы к тому моменту уже поженимся, обзаведемся кучей детей, и ни о какой работе…       Я умолкаю, почувствовав, как она почти неуловимо напрягается в моих руках.       — Что? Я сказал что-то, что тебе неприятно? — внутри меня все сжимается буквально за долю секунды. Неужели я ошибся, и Петти, как и Рима, не хочет даже думать о детях? Если это так, то…       Не успеваю додумать, потому что следующие слова девушки, вызывают у меня облегченный выдох:       — Разумеется, я хочу детей. И, как минимум, двоих.       — А если их будет трое? — с трудом, но, все же обретя способность говорить, спрашиваю у нее, помня о мечте Алана.       — И замечательно. Я всегда хотела большую семью. И, надеюсь, наши дети не вырастут такими, как Лилька. Мы научим их ценить свою семью, уважать и любить родителей и братьев.       — И сестер, — расплываюсь я в улыбке. — Эх, Петти… всего лишь год, а какие грандиозные планы…       — И не говори, — она возится, придвигаясь ко мне чуть ближе. — Просто меня немного испугал твой напор, - она негромко смеется: - Я, разумеется, думала об этом. Но не так сразу... и вообще, я должна все-таки закончить свой рассказ. Все самое странное началось практически сразу после моего возвращения из Эдинбурга. Мама сказала, что к нам в дом приходил… готов удивляться? — она поворачивает голову, встречаясь с моим взглядом, и слегка хмурится, увидев мой озадаченный кивок. — Альбус Дамблдор.       — Что?! — я едва ли не подскакиваю на месте. Пожалуй, меня останавливает только то, что Петти по-прежнему находится в моих объятьях и успокаивающе гладит меня по спине. — Какого черта ему понадобилось от твоих родителей?!       — Хороший вопрос, — она выпрямляется и качает головой. — По его словам, Лили и Джеймс попали в какую-то странную ситуацию, а потому были вынуждены покинуть дом родителей Поттера и переехать в небольшой дом, расположенный в какой-то волшебной деревне.       — В Годриковой Впадине**?       Петти пожимает плечами, а я выгибаю бровь, оценивая сказанное ей. По всему выходит так, что история идет своим чередом, несмотря на мое участие во всей этой авантюре. Что-то меняется, но, рано или поздно, опять возвращается к тому, как и должно быть. И как с этим бороться?       — Более того, по словам мамы, он нес какую-то чушь о том, что нам всем угрожает смертельная опасность из-за того, что мы магглы, а Лорд Волдеморт, — это слово она произносит с невероятным сарказмом, — настолько распоясался, что едва ли не открыто совершает нападения на магглов.       — Бред! — я мотаю головой, в которой никак не желает укладываться услышанное, и она кивает:       — Я о том же. Так вот, он настоял на том, чтобы наложить какую-то защиту на наш дом. И родителям, разумеется, не осталось ничего другого, кроме как согласиться. А когда я вернулась, — она недовольно ворчит что-то себе под нос, и лишь увидев мой озадаченный взгляд, недовольно произносит: — Мне показалось, что родители сошли с ума. Не думай, я не преувеличиваю. Просто сам посуди: они же знали, что у нас с тобой заключена помолвка. Они сами присутствовали на ней. Но почему-то сделали вид, что этого или не было, или они попросту об этом забыли. А когда я вернулась, они начали сватать мне какого-то местного уродца — жирного, словно раскормленный кабан! — ее лицо кривится от отвращения. — Я выдержала пару дней, слушая их бесконечное: «Вернон — то», «Вернон — се», а потом сбежала сюда.       Слушая Петти, я медленно, но верно покрываюсь холодным потом. Если мне не изменяет память, а она мне точно не изменяет, речь сейчас идет о некоем Верноне Дурсле, который по замыслу Джо и стал мужем Петуньи, превратив ее из человека, вполне лояльного к волшебникам, в настоящую магоненавистницу.       — Сев, тебе плохо? — испуганно спрашивает она, предварительно встряхнув меня за плечи. — Ты побледнел…       — Нет, — тихо говорю и мотаю головой, пытаясь собрать в кучу расползающиеся мысли. — Но, скажу сразу: хорошего здесь мало… а что по этому поводу думает дед? И отец?       — Выслушав меня, они сразу же помчались туда выяснять, в чем там дело, — Петти недовольно поджимает губы. — По словам Тома, на доме стояли какие-то чары, но не защиты, а совсем наоборот. Чары запутанного сознания, рассеянности и еще чего-то. Я все даже не запомнила. Они, разумеется, распутали весь этот клубок, и родители, придя в себя, с перепуга дали мне разрешение жить здесь, а сами уехали к нашим дальним родственникам во Францию. Вот, на этой неделе должны вернуться. Мы же их навестим? — она смотрит на меня с надеждой, и я обнимаю ее, прижимая этот хрупкий цветок к своей груди.       — Несомненно, милая. Несомненно.       Немного помолчав, наслаждаясь ее теплом и легким ароматом фиалки, исходящим от ее волос, я негромко спрашиваю:       — Так что там с Поттерами?       — О, — она недовольно хмыкает, — это было забавно. Папа, узнав о том, что случилось, написал Лильке, и она ответила. Не сразу, правда, но ответила. По ее словам, Поттеры увлекаются Темной магией, не чураясь Магии Крови. И они хотели провести какие-то ритуалы с ее участием, а она их послала, заявив, что не будет принимать участие в Темномагических ритуалах. И вообще, что Темная магия — зло!..       Не выдержав, я смеюсь, уткнувшись носом в макушку Петти, и чувствую, как дрожат ее плечи от едва сдерживаемого смеха.       — Представляешь, Сев, чистокровным снобам заявить о том, что они воплощение всего Темного и отвратительного. Не удивительно, что они выгнали ее, а заодно и своего сыночка, поддержавшего жену, а не родителей, из дома.       — Идиотка, — я закрываю глаза, размышляя о том, сама ли она додумалась до всего этого, или же этому поспособствовал добрый директор? И по всему выходит, что именно он… — Не удивительно, что это случилось. А что теперь?       — Ну, теперь она довольна и счастлива. Живет со своим Поттером в двухэтажном коттедже в каком-то крошечном поселении. Сама себе хозяйка. Жалуется, правда, что у них постоянно толкутся дружки ее мужа, но с этим поделать она ничего не может.       Да уж, ничего неожиданного. Но остался еще один вопрос, который мне хотелось бы прояснить перед возвращением в дом, и о котором я едва не забыл.       — А что случилось с предыдущим лордом Малфоем? Бинки сказал, что деда и отца пригласили на церемонию представления нового лорда. Ты не знаешь?       Петти, сморщив недовольно переносицу, качает головой:       — Они так не хотели идти, но пришлось. Отец нового лорда умер неделю назад от драконьей оспы. Представляешь? Я, честно говоря, плохо себе представляю — что это такое, но Аурелиос сказал, что это что-то страшное…       Я задумчиво взъерошиваю свои волосы, размышляя над словами девушки. Неужели мы дожили до того самого мора, когда старшее поколение древних семейств вымерло едва ли не в полном составе в течение нескольких месяцев. Начало положено Абраксасом Малфоем? Или были жертвы и до него?       — По аналогии с маггловскими болезнями, — медленно говорю я, вспоминая все, что писала Джо об этой таинственной заразе, — эта болезнь больше похожа на обычную ветряную оспу. Не опасно для маленьких детей, но смертельно опасно для взрослых. Только это, как ты понимаешь, какой-то магический ее аналог.       — Да уж, — Петти хмурится, и я, воспользовавшись моментом, снова обнимаю ее, пожалуй, чуть крепче, чем следует. Но она, вроде бы, не возражает.       А через пару минут я неохотно разжимаю руки при виде появившегося в беседке домовика, выпуская ее из своих объятий.       — Наследника благородного рода Принц и его избранницу просит пройти в кабинет хозяин Бинки, лорд Принц, — мазнув ушами по полу, сообщает эльф, и я встаю, обняв Петти за талию.       — Идем, милая. Кажется, они вернулись домой.