Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено - olegowna, Аспер.       — Наследник рода Принц… — едва слышно шепчет себе под нос Люциус, словно не доверяя своим собственным глазам. — Но как такое возможно?!       — Тебе в подробностях? — не могу не съязвить я, и он краснеет, как перезрелый уилтширский томат. — Так ты только скажи…       — Северус! — на этот раз в его голосе звучит искреннее возмущение: — Как я полагаю, это не повод для шуток!       — Не повод, — немедленно соглашаюсь я, видя, как обе дамы синхронно давятся смехом, уткнувшись носами в кружевные платочки. — Тогда не задавай глупые вопросы, если не желаешь услышать подобного рода ответы.       Он прищуривается, пытаясь прожечь меня взглядом своих ледяных глаз, но, очень скоро поняв, что это абсолютно бесполезно, вздыхает:       — Итак, наследник рода Принц. Родился, я так понимаю, не вчера?       — Четыре месяца назад, — отвечает вместо меня Петти. — За неделю до смерти Аурелиоса.       — Повезло старому лорду… — тянет лорд Малфой и внимательно смотрит на меня. — Странно, однако, что вы так долго это скрывали. Впрочем, не смею указывать и приношу свои извинения за проявленную неучтивость, — он дожидается моего кивка и спрашивает: — Я так понимаю, что вы пригласили нас с Нарси не просто так? И эта тайна, которую вы раскрыли нам… она наверняка носит какой-то скрытый подтекст, не так ли?       — Я никогда не сомневался в вашем уме, лорд Малфой, — отдаю должное его сообразительности. — Подтекст, определенно, имеется. Мы пригласили вас для того, чтобы предложить стать крестными родителями…       Люциус в очередной раз превращается в ледяную статую, очевидно, пораженный до глубины души моими словами, а вот Нарцисса, наоборот, отнимает свою руку с зажатым в ней носовым платком от лица и медленно качает головой:       — Северус, возможно, вы не до конца изучили правила этого ритуала. Дело в том, что во время его проведения Магия может даровать ребенку только одного защитника, каковым, по сути, и является крестный: у мальчика это обязательно отец, у девочки — мать. Ваша идея в принципе неосуществима в отношении нас двоих, хотя Люциус, я уверена, не откажется…       Петти, выслушав Нарциссу, задумчиво качает головой, и, улыбнувшись гостье, направляется к двери.       — С вашего позволения, я оставлю вас на несколько минут. Не скучайте.       Время в ожидании ее возвращения проходит в полном молчании. Люциус, судя по всему, до сих пор находится под впечатлением полученных от нас известий, очевидно, будучи не в силах до конца осознать тот факт, что Петти превратилась из магглы в полноценную волшебницу. Пусть и магглорожденную.       Нарциссу же, это, несомненно, радует. Это заметно по ее улыбке, которую она старательно скрывает, бросая на меня хитрые взгляды. Ее окружение, судя по всему, не балует миссис Малфой приятной компанией. Именно поэтому Петунья, подходящая Нарциссе не только по возрасту, но и по статусу в возможные подруги, определенно прибавляет ей оптимизма.       Петти появляется в дверях гостиной с сыном на руках, и наши гости моментально подскакивают со своих мест, не сводя глаз с темноволосой головки, прижимающейся к плечу матери.       — Наш сын — Максимус Северус Снейп, наследник Принц, — весело говорит моя любимая, подойдя ко мне и развернувшись лицом к гостям. — Знакомьтесь.       Разумеется, на ближайшие несколько минут и Люциус, и Нарцисса, увлекшись разглядыванием малыша, теряют всякую бдительность, и именно по этой причине не замечают Тома, вошедшего в гостиную практически сразу вслед за Петуньей с Римой на руках.       Прислонившись к закрывшейся за его спиной двери, отец наблюдает за своей «правой рукой» и кривит губы, явно сдерживаясь от какого-нибудь язвительного замечания. Я уже настолько хорошо изучил все малейшие нюансы его мимики, что могу с достоверностью, близкой к ста процентам, сказать, какое именно чувство он испытывает в тот или иной момент.       Вот сейчас, например, ему просто смешно.       Подождав еще пару минут и поняв, что на его появление в гостиной, вероятнее всего, не обратят внимание еще очень долго, он кивком головы дает понять Петти, чтобы она забрала сына у Нарциссы, и, дождавшись, пока она это сделает, негромко хмыкает, после чего в комнате воцаряется абсолютная тишина.       — Мой лорд, — успевает произнести Люциус, резко обернувшись на голос Риддла, прежде чем до него доходит, что, а точнее — кого, Том держит на своих руках.       — Люциус, Нарцисса, — отец едва заметным кивком головы приветствует обоих Малфоев и, подойдя к ним, передает внучку Нарциссе. — Полагаю, вам будет интересно познакомиться со вторым ребенком Северуса и Петуньи — их дочерью Римой Элизабет Снейп…       Глядя на Люциуса, я отчетливо понимаю, что это воспоминание буду хранить вечно, ибо настолько изумленного выражения, вдребезги разбившего ледяную маску лорда Малфоя, я никогда не видел раньше и вряд ли увижу когда-нибудь еще.       Хотя… все может быть — у нас же остается еще одна нераскрытая тайна, которая касается моего отца…       — Дочь? — в голосе Нарциссы отчетливо слышна дрожь. Кажется, её настолько поражает известие о том, что у нас родился не один, а сразу два ребенка, что она даже забывает поприветствовать будущего Министра. Но мне почему-то кажется — ей это простят…       — Сын и дочь, — отвечаю на ее вопрос, старательно удерживая маску спокойствия на своем лице. Ни к чему столь явно демонстрировать свой восторг. Насколько я помню, в истории Джоан фигурировало предположение, согласно которому род Малфой считался проклятым каким-то хитрым и неснимаемым заклятьем, из-за чего на протяжении множества поколений у главы рода всегда рождался только один наследник. И вроде бы это было каким-то образом связано с Уизли. Хотя я могу и ошибаться. Все-таки те альтернативные работы поклонников творчества Джо, которые я прочел, могли оказать на меня и мое восприятие здешней действительности определенное воздействие. В любом случае — правды мне все равно никто не скажет. И не стоит забывать — у Малфоев тоже есть ребенок, а значит, они точно так же, как и мы с Петти, испытывают родительскую гордость.       Воспользовавшись тем, что Нарцисса осторожно берет на руки Риму, не сводя взгляда с ее лица, я легко прикасаюсь к запястью отца и показываю свободной рукой в сторону дивана:       — Присядем? Думаю, это растянется надолго…       Мое предположение оказывается верным: супружеская чета Малфой, казалось бы, совершенно забывает обо всем, кроме малышей. Том же, устроившись на диване со всем возможным комфортом, сжимает в своих пальцах бокал с Огденским, пристально наблюдая за гостями и их обращением с детьми, периодически покачивая головой.       — Как ты думаешь, они согласятся? — задумчиво спрашиваю я.       — А вот и посмотрим! — голос отца звучит почти весело. — Вот только о нас с тобой я расскажу несколько позже. После того, как мы получим ответ на твое предложение.       — Согласен, — фыркаю я, чем привлекаю внимание лорда Малфоя, повернувшегося в нашу сторону и совершенно неаристократично приоткрывшего рот при виде нас с Томом, сидящих на одном диване с бокалами, наполненными виски, в руках.       Передав на руки Петти уставшего от внимания и раскапризничавшегося Максимуса, он извиняется перед обеими дамами и медленно подходит нам.       — Мой лорд… — повторяет он несколько растерянно. — Я рад приветствовать вас…       Отец тихонько хмыкает и, передав мне свой опустевший бокал, встает:       — Вы же не будете против, если я оставлю вас на некоторое время?       — Безусловно, — Люциус, явно недоумевая, смотрит на то, как Риддл, коротко переговорив с обеими дамами, выходит из гостиной. Но еще больше его удивляет тот факт, что и Петунья, и Нарцисса покидают гостиную вслед за Томом.       Дождавшись, пока за их спинами закроется дверь, он, выхватив свою палочку, набрасывает на вход Заглушающее заклинание и, нависнув надо мной, шипит не хуже змеи:       — С-с-снейп! Какого Мордреда ты не предупредил меня о том, что мистер Риддл будет приглашен…       Я выгибаю бровь и легко поднимаюсь на ноги, вынудив Люциуса отступить в сторону. Отойдя к столику, я оставляю на нем оба бокала и, не поворачиваясь к Малфою, говорю:       — Можно подумать, я его приглашал! Он сам…       — И к тебе тоже? — в голосе блондина звучит недоверие. — Мистер Риддл живет в нашем мэноре, и то мы никогда не можем быть уверены — почтит он нас своим присутствием в какой-то момент или предпочтет провести время в одиночестве. Разумеется, это касается только свободного времени. А ты сейчас пытаешься меня убедить, что он вот так, по-простому, посещает и ваш дом?! Каким, интересно, образом он может это делать?! На ваш мэнор наложено Защитных чар едва ли не больше, чем на наш особняк!       — Малфой, успокойся, — не выдерживаю я, и слегка повышаю свой голос, постаравшись сделать это наиболее убедительно. — Насколько мне известно, доступ в Принц-мэнор ему предоставил еще мой дед несколько лет назад. А что до твоего вопроса, — по какой причине он заинтересовался нами… может, во всем виновато твое гипертрофированное чувство справедливости? Ты сам начал внушать ему мысли обо мне, позабыв поинтересоваться — а мне, вообще, это надо?       — Ты что, отказал ЕМУ? — громким шепотом спрашивает у меня Люциус и испуганно качает головой: — Даже не думай это делать, понял?! Таким людям не отказывают!       Я пожимаю плечами, пытаясь понять, что он хотел сказать этой фразой. Несомненно лишь одно: я воспринимаю Тома совершенно иначе, нежели все остальные маги. Быть может, все дело в том, что он мой отец, и я не боюсь ни его характера, ни вспышек гнева, ни властности, проскальзывающей в его голосе. А вот Малфой, очевидно, видит и принимает все слова и поступки Тома совершенно иначе.       — Ты согласен? — спрашиваю у своего, наверное, все-таки друга, и Люциус, сначала непонимающе моргнув, кивает:       — Разумеется. Но вы каковы! Сразу двойня… наследник с первого раза, да еще дочь… ты сможешь заключить удачный брачный контракт и усилить… — Малфой внезапно умолкает на полуслове, словно ему в голову приходит какая-то идея, и я, по старой привычке моментально заподозрив его в меркантильности, говорю:       — Никаких помолвок с твоим сыном, Малфой! И думать забудь. До того, как Риме исполнится шестнадцать, я даже не подумаю обсуждать с кем бы то ни было этот вопрос, а затем… только по любви! Я не враг своей дочери.       — А если она выберет маггла? — запальчиво спрашивает Люц, и я снова пожимаю плечами:       — Значит, ее мужем станет маггл. Все просто. В отличие от тебя я не помешан на чистоте крови.       Малфой несколько мгновений прожигает меня нечитаемым взглядом, очевидно пытаясь уложить в голове мои откровения, а затем стремительно подходит к столу и, налив в пустой бокал огневиски, делает большой глоток.       — Снейп, я стану крестным отцом твоему сыну, как и Нарси — матерью твоей дочери. И будь уверен, мы приложим все усилия для того, чтобы они выросли, зная все традиции и правила магического мира. На вас с Петуньей надежды никакой. Вы оба жили среди магглов…       Я подхожу к нему, изо всех сил сдерживаясь от того, чтобы не расхохотаться во все горло. Как же его задели мои слова…       Но запрещать ему делать то, что он хочет, я даже не думаю. В конце концов, пусть попробует. Впереди еще долгие шестнадцать лет, а наследник Малфой — не самая плохая партия. К тому же, Том явно не позволит вырастить из своего крестника то истеричное и излишне самовлюбленное существо, которое получилось из Драко в истории Джоан.       — Договорились, — я пожимаю протянутую мне руку, и именно этот момент выбирают отец и наши с Люциусом супруги для того, чтобы вернуться назад в гостиную.       Мне в глаза бросается какая-то излишняя бледность Нарциссы, но она улыбается, заметив мое внимание, и я возвращаю ей улыбку, решив, что мне показалось. Вот только ее последующие слова помогают осознать, что я все-таки ошибся:       — Северус, я хотела поблагодарить вас за зелье, которое вы готовили мне на протяжении всего срока, — она заметно смущается, и я, чтобы не провоцировать этот процесс, просто киваю.       — Мне было приятно оказать вам эту услугу, леди Малфой.       — Нарцисса, пожалуйста, — произносит девушка и переглядывается с моей любимой. Хм, кажется, дамы нашли общий язык, несмотря на столь различный статус их крови. Чистокровная и магглорожденная… но если Нарциссу это не смущает, то я тем более буду рад их общению. Петти, хотя бы, имеет возможность общаться со студентами в университете, а вот супруга Люциуса, похоже, погибает от скуки.       — Как скажете, — я слегка наклоняю голову, признавая ее право на эту просьбу, и в этот момент в наш не особенно активный разговор вмешивается Малфой.       — Прими и мою благодарность, Северус! Я всегда знал, что если кто и сможет приготовить это зелье, так это только ты! Слагхорн отказался категорически. Зелье, запрещенное Министерством… трус! — он словно выплевывает это слово и передергивает плечами. — Ты — настоящий храбрец! Приготовить под носом у Министерства запрещенное зелье, да еще не будучи Мастером…       — Об этом мы с вами поговорим отдельно, — ледяным тоном произносит отец, и блондин вздрагивает, едва не выпустив из рук бокал с виски.       — Мой лорд?..       — Скажите мне, мистер Малфой, — Том медленно подходит к нам, заложив руки за спину и напоминая большого и ленивого кота. Вот только меня ничуть не обманывает эта показательная расслабленность. Он — хищник. И в настоящий момент лишь тончайшая грань отделяет его от броска на свою жертву, — какой балл вы получили на итоговом экзамене по зельеварению?       — Превосходно! — с улыбкой отвечает Люц, но уже в следующую минуту она сползает с его губ.       — Назовите причину, по которой вы сами не взялись за изготовление этого зелья? И давайте опустим тему запрета.       — Я не Мастер, — растерянно произносит блондин и отец кивает:       — Как и Северус на тот момент. Так почему вы решили, что он сможет то, что не дано исполнить вам?       — Он — Гений! — я невольно отступаю на шаг назад, заметив вспыхнувшие в глазах Люциуса огоньки восторга. Вот только личного поклонника мне здесь и не хватало… — Еще Слагхорн говорил, что Снейп имеет все предпосылки стать Мастером…       — Он им и стал, — хмыкает Том, и у Малфоя, в буквальном смысле этого слова, отвисает челюсть при взгляде на меня. — Менее чем за два года интенсивного обучения. Но это не ваша заслуга, Люциус. И на тот момент, когда вы предложили мистеру Снейпу взяться за приготовление «Последней надежды», он был всего лишь Подмастерьем. Ответьте мне, мистер Малфой, по какой причине варка этого зелья требует руки Мастера?       Люц несколько мгновений хлопает глазами, пытаясь подобрать ответ, а затем осторожно произносит:       — Во время его приготовления требуется вливание личной магии зельевара, — услышав его слова, я понимаю, что он не придумывал оправдание, а просто судорожно вспоминал рецепт этого зелья.       — Верно, мистер Малфой, — спокойно говорит Том. — Тогда ответьте на мой последний вопрос: вам так сложно было найти другого Мастера? Пусть в Лондоне это лишь Слагхорн. Но ведь в Британии есть и другие города. Есть другие страны, в конце концов. Почему в угоду личной самоуверенности вы, своей выходкой, едва не оставили моего сына сквибом?!       На последних словах отец повышает голос, и Люц словно сжимается в комок, при этом внешне оставаясь абсолютно невозмутимым. Вообще, его поведение очень сильно напоминает мне — меня самого в моей прошлой жизни. На публике Рикман всегда носил маски. Они, разумеется, были различны, и каждая соответствовала конкретному случаю, но были всегда. Здесь у меня еще не было времени вспомнить свои былые навыки. А вот Малфой, похоже, владеет этим искусством в совершенстве!       — Он был в Лондоне, и я был уверен… — с осторожностью начинает говорить он и замолкает, услышав слова Тома:       — Северус был в Тоскане. Вы получали готовое зелье из Италии, мистер Малфой. И я по-прежнему не…       А вот на сей раз умолкнуть приходится Тому, потому что до Люца доходит то, что он упустил чуть раньше, очевидно, из-за испуга.       — СЫН?! — восклицает он, и Том ехидно изгибает уголки своих губ в едкой усмешке. — Мой Лорд, вы усыновили Северуса?!       Я озадаченно смаргиваю несколько раз, а отец звонко смеется, вгоняя Малфоя в когнитивный диссонанс:       — Усыновил? О нет, лорд Малфой. Я, скажем так, справился своими силами…