Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено - olegowna, Аспер.       Мой рассказ о том, каким образом проходят предвыборные мероприятия, предшествующие самой процедуре выборов в палату общин Парламента Англии у магглов, производит настоящий фурор среди моих слушателей. Петунья, услышав тему предстоящей беседы, едва слышно стонет, закрыв ладонями лицо, и я обнимаю ее за плечи, отчетливо ощущая, как от стыда краснеют и мои собственные щеки.       Да, мне, как и моей любимой, ужасно совестно, ведь исключительно по нашей с Петти вине отец потерял огромное количество времени впустую. Мы с ней оказались поразительно забывчивы. Перебравшись жить в магический мир, мы, по какой-то необъяснимой причине, начали мыслить как волшебники, отбросив за неактуальностью тот факт, что и она, и я выросли среди простых людей.       Пусть Северус, в тело которого попала моя душа, не участвовал в общественной маггловской жизни, живя с матерью-волшебницей, но я-то…       Восемнадцать лет моей прошлой жизни*, будучи Рикманом, я поддерживал свою супругу во всех ее начинаниях, принимая активное участие в ее предвыборной работе. Посещал вместе с ней дебаты с кандидатами от иных партий, выступал на организованных лейбористами мероприятиях наравне с другими известными людьми, и… как, черт возьми, я мог все это забыть?! По какой причине все это не пришло в мою голову много раньше?!       Единственное, что может хоть как-то оправдать мою забывчивость — лишь то, что, возможно, мои воспоминания были кем-то заблокированы. Толчок же, которым послужил мой неожиданный визит в Ноттинг Хилл и вполне логичные мысли о моей прошлой жизни и Риме, помог мне всё вспомнить.       При этом я точно знаю — кто это сделал. Весь вопрос в другом: для чего? Ведь она сама отправила меня в этот мир с тем, чтобы исправить жизнь моего героя, а теперь…       «Вот именно, Алан, — на насмешливый голос «мисс Алисы», раздавшийся в моей голове, я реагирую совершенно спокойно, потому что изначально ожидаю чего-то подобного. — …хотя, уже нет… Северус. Все верно, ведь речь изначально шла лишь о жизни твоего героя. Ты же взялся за дело с таким размахом… надеюсь, ты не думаешь, что я позволю тебе перекроить всю эту историю?»       «А почему бы и нет? Что в этом плохого, если я смогу спасти не только себя, но и других людей?» — мысленно общаясь со своей невидимой собеседницей, вслух я заканчиваю свой рассказ о предвыборных мероприятиях и умолкаю, дав возможность обсудить мои слова, и ничуть не удивляюсь едва слышному смешку в своей голове:       «Наглец… и кто, хотелось бы мне знать, здесь больший гриффиндорец? Впрочем… попробуй. Не обещаю, что будет легко. Все зависит от тебя, Северус. Исключительно от тебя…»       Спустя, наверное, целый час, обсудив с Томом и мистером Смитом планы на будущее, Джеймс, наконец, отправляется домой, в настолько взъерошенном состоянии, что едва не забывает своего сына, уснувшего на руках у Петуньи. Причем покидает он наш дом со столь явной неохотой, что я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не предложить ему перебраться жить в Принц-мэнор. Но теперь, учитывая, что мне в очередной раз было вынесено порицание (слава Мерлину, что без угроз), в будущем следует как можно тщательнее продумывать каждый шаг для того, чтобы не вызвать лишний раз недовольство «мисс Алисы». Карт-бланш от нее на дальнейшие действия получен, но как все сложится в итоге — буду решать только я.       На следующий день отец, по-прежнему не желающий раскрывать мою роль в его жизни, отправляется в Малфой-мэнор, где на собрании своих сторонников планирует рассказать о моей идее.       Нет, мне кристально ясна причина, по которой он старается держать меня как можно дальше от всего, что происходит вокруг него, но со мной этот номер не пройдет. Определенно. А потому, после проведения пары часов в обществе любимой супруги и детей, мне приходит в голову очередная, если быть точным — абсолютно безумная идея, навеянная высказанными вслух сожалениями Петти о невозможности отметить Хэллоуин в том виде, в котором она привыкла делать это во время жизни среди магглов.       — Милая, ты гений! — подскочив с ковра, на котором вместе с Максимусом я пытался построить башню из кубиков, целую ее в щеку и вихрем лечу к двери. Думаю, будь на мне мантия, именно сейчас у меня идеально бы вышла та самая фирменная походка «Ужаса подземелий» из истории Джоан…       — Не поделишься идеей? — Петти изгибает бровь, невольно повторяя мой излюбленный жест, и я смеюсь, задержавшись возле двери на короткое мгновение.       — Хэллоуин, милая. Ты натолкнула меня на замечательную идею! Этот праздник решит все наши проблемы…       Лишь переместившись в особняк Люциуса и Нарси, я запоздало осознаю, что явился сюда в своей домашней одежде, которая, как и весь мой прочий гардероб, выглядит идеально, но абсолютно не к месту. Впрочем, я уверен: мысль, пришедшая в мою голову благодаря Петунье, будет принята магами на «превосходно» независимо от того, что именно на мне надето.       — Северус, дорогой, — появившаяся в коридоре мэнора Нарцисса протягивает мне руку, и я невесомо касаюсь ее в легком поцелуе. — Ты решил проведать Драко? Или какие-то дела привели тебя в наш дом?       Меня несколько удивляет ее манера строить любые, даже самые простые фразы так, что они в первую очередь вызывают недоумение, и только пару мгновений спустя приходит осознание сказанного.       — Нет, Нарси, — качаю я головой, — к сожалению, не к Драко. Мне необходимо попасть на то собрание, которое проводит мой отец. Ты знаешь, где они расположились? Здесь в особняке или отправились куда-то еще?       — В кабинете Люциуса, — улыбается она и зовет домовика: — Дилли, проводи лорда Принца к кабинету хозяина.       — Дилли сделает, — радостно кланяется, хлопая своими ушами, лупоглазое существо, а я снова, совершенно не к месту, вспоминаю сумасшедшего домовика Малфоев — Добби, так ярко описанного в книгах Джоан. Нет, спрашивать о существовании этого персонажа у Дилли я не стану, ибо, в противном случае, окажись его существование правдой, мне придется в очередной раз тратить время на обдумывание, вместо того, чтобы… нет, все потом! Сначала нужно разобраться с угрозой, нависшей над отцом и его сторонниками, а уж затем…       — …вы предлагаете свой мэнор? — голос отца доносится до меня из-за закрытой двери, и я на несколько мгновений останавливаюсь перед ней, желая узнать обстановку, прежде чем врываться туда, где меня никто не ждет вместе с моими абсолютно безумными идеями. — …повторю, Энтони: любой мэнор — это замечательно, но никто из магов, а я имею в виду полукровок и магглорожденных, не рискнет посетить место, которое пресса именует не иначе, как «гнездо Пожирателей Смерти».       — Но что в этой ситуации можно предложить иного? — в озадаченном голосе вопрошающего я узнаю давно забытые интонации одного из братьев Лестрейндж. Интересно, Беллатрикс тоже здесь? И адекватна ли она? Краткие встречи с ней на свадьбе Люциуса и Нарциссы и, значительно позже, в Принц-мэноре, во время моего представления обществу в качестве нового лорда, не дали мне понять этого в полной мере. Впрочем, к чему гадать, сейчас все увижу собственными глазами. — Министерство для нас закрыто. Вряд ли мистер Минчум** будет рад нашей инициативе…       — Не совсем понимаю, чем то, что вы предлагаете, сэр, отличается от обычной пресс-конференции, — а этот голос мне незнаком, что, впрочем, не мешает внимательно вслушиваться в слова, произносимые его обладателем, — но чем плоха редакция «Ежедневного Пророка»? В ней есть отличный конференц-зал, в котором и устраивают подобные этому мероприятия. Быть может…       — Не может, мистер Гойл, — в голосе отца звучит усталость. — Если вы забыли, то осмелюсь напомнить, что редактор «Пророка» по совершенно неясной причине является нашим непримиримым врагом. Он, безусловно, любит деньги и власть, вот только категорически не приемлет их именно от нашей партии. А потому шансы на то, что его удастся уговорить предоставить для данного собрания конференц-зал, стремятся к нулю.       На этих словах я решаю, что пришла пора вмешаться в разговор, пусть даже я уверен, что отец будет крайне недоволен моим поведением.       Постучав, я открываю дверь, за которой мгновенно воцаряется тишина.       — Добрый день, господа, — склоняю голову, обводя взглядом всех присутствующих в кабинете магов, и торопливо добавляю: — Леди Лестрейндж, — заметив рядом с отцом Беллу. На удивление, она выглядит полностью адекватной, более того… глубоко беременной, и я непроизвольно вскидываю бровь, изумленный подобным раскладом. Впрочем, не менее удивленными выглядят все присутствующие, что происходит, очевидно, из-за моего неожиданного появления. За исключением, разве что, Тома и Люциуса…       — Лорд Принц… — голосом отца можно без проблем заморозить Темзу. — Какая приятная неожиданность… что привело вас на наше собрание, осмелюсь спросить?       — Гениальная, не побоюсь этого слова, идея, — осознав, что приглашения присесть я так и не дождусь, отхожу к окну и, глядя на серый пейзаж за окном, вся красота которого смазана очередным проливным дождем, столь частым в Уилтшире, говорю: — Так случилось, дамы и господа, что мне в голову пришла совершенно изумительная по своей простоте задумка. Ее абсолютно несложно исполнить, но это без проблем откроет вам доступ к конференц-залу в редакции «Пророка».       — Интересно, — отец изменяет позу, заметно расслабившись, и, закинув ногу на ногу, внимательно смотрит на меня: — Удивите нас, лорд Принц.       — Хэллоуин, мистер Риддл. Я предлагаю провести празднование этого праздника в Малфой-мэноре, устроив потрясающий бал-маскарад.       Люц резко встает со своего места, двинув стул так, что тот жалобно скрежещет, проехавшись ножками по полу, и едва ли не выплевывает с презрением:       — Маги не отмечают маггловских праздников, лорд Принц. Лишь магглолюбцы…       — Так в том и смысл, — киваю я, отворачиваясь от окна, и впиваясь взглядом в его ледяные глаза. — Я в курсе, лорд Малфой, что маги празднуют Самайн. Хэллоуин, как вы понимаете, отмечают лишь магглорожденные и часть полукровных волшебников. Я недавно выяснил, что главный редактор «Пророка», господин Сэввидж***, как раз-таки магглорожденный, а потому ему будет крайне лестно получить приглашение на костюмированный бал-маскарад, который будет проводиться в особняке одного из старинных аристократических родов магической Британии. Это, как вы понимаете, не то приглашение, которое можно проигнорировать.       Том смотрит на меня таким пронизывающим взглядом, что мне становится неуютно. Словно приходится обнажаться в комнате, битком набитой людьми. Весьма сходные ощущения.       — Интересное предложение, — произносит он спустя несколько минут, очевидно обдумав предложенную мной идею вдоль и поперек. — Почему вы уверены, что он согласится? Разве не правильно будет с его стороны отказаться от приглашения в дом одного из тех людей, кого его сотрудники периодически называют «Пожирателем Смерти» в газетных статьях?       — Это человеческая психология, мистер Риддл, — я на мгновение запинаюсь, едва не назвав его отцом, и, встряхнув головой, продолжаю уже более уверенно: — Понимаете, он может как угодно обзывать всех нас в своей газете, но в глубине души он, как и многие магглорожденные, таит обиду, что, несмотря на свою высокую должность, он не вхож в среду аристократии. И даже стань он Министром, этого все равно не изменить. Потому полученное им приглашение займет все его мысли на все время подготовки к балу. Он с головой окунется во все это, понимая, что это прекрасный шанс преподнести себя в как можно более выгодном свете. В качестве второй причины, по которой он наверняка примет приглашение, можно назвать шпионаж, — заметив, как взгляды собравшихся в кабинете магов, устремленные на меня, становятся весьма недоумевающими, поясняю: — Посудите сами: его приглашают в дом к одному из тех, кого пресса именует «Пожирателем Смерти». Так сможет ли он упустить шанс собственноручно разведать какую-нибудь тайну? Учитывая все это — мистеру Сэввиджу будет просто не до того, чтобы следить за всем тем, что происходит в его вотчине.       — Интересная теория, — отец качает головой, но вот его взгляд обещает мне не самый легкий вечер. Что ж, уверен, оправдаться я всегда успею, а здесь меня, кажется, принимают всерьез. И даже Рейнард Мальсибер, в Хогвартсе считавший полукровку Снейпа едва ли не пылью под подошвами своих сапог, сейчас смотрит на меня с явным уважением.       — Белла, — невольно вздрагиваю, услышав это имя из уст отца. Все-таки штампы довлеют надо мной, поскольку я прекрасно помню ту сумасшедшую фанатичку, изумительно сыгранную Хелен****… — Белла, я настоятельно рекомендую вам с леди Малфой прислушаться к словам лорда Принца и начать подготовку к балу-маскараду. Полагаю, вам достанет знаний и умений… впрочем, если нет, всегда можно обратиться к более сведущему человеку…       — Да, мой лорд, — Белла неловко приседает в неглубоком реверансе, поскольку более чем «глубокая» беременность делает ее крайне неповоротливой и, подойдя ко мне, вцепляется в мой локоть. — Извольте сопроводить меня, лорд Принц.       Прекрасно понимая, что меня попросту выставили вон, чтобы не провоцировать сторонников отца на лишние вопросы, я, тем не менее, оказываюсь не готов к тому, что в мое горло упирается острие палочки Беллатрикс сразу же, как только за нами закрывается дверь кабинета.       — Какого Мордреда ты здесь забыл, Снейп?! — в ее глазах сверкают искры гнева, и я снова невольно сравниваю ее с героиней Картер.       — Ты и сама все слышала, — спокойно отвечаю я и поднимаю руку, чтобы отвести ее палочку от себя, но замираю, ощутив, как ее кончик еще сильнее впивается в мое горло. — Ты всерьез полагаешь, что в подобной ситуации ты узнаешь больше, чем тебе положено? — я стараюсь убрать из голоса привычные язвительные нотки, но даже того, что остается, хватает ей в полной мере.       — Ты думаешь, я позволю какому-то поганому полукровке насмехаться надо мной?! — шипит разъяренная Белла прямо мне в лицо, и именно в этот момент я осознаю, что, кажется, Джо была права и в этом. Сумасшествие семьи Блэк, или что-то весьма на него похожее, является поистине фамильным проклятьем. По крайней мере, все, кого я знаю, за исключением разве что Нарциссы, страдают в той или иной мере этим недугом. К счастью, в этой реальности Белла озабочена не персоной моего отца, а всего лишь теорией «чистоты крови».       — Успокойся, Бель! — Нарси возникает рядом с нами совершенно неожиданно, определенно используя аппарацию, и кладет свою ладонь на подрагивающие пальцы миссис Лестрейндж, успокаивающе поглаживая их. — Тебе нельзя волноваться, сестренка. Зачем ты так разошлась?       — Ты знаешь, что предложил этот… — от возмущения Белле не хватает фантазии обозвать меня как-то иначе, помимо приевшегося уже «полукровки», и все, что ей остается — лишь хватать ртом воздух, возмущенно глядя на меня. — Он осмелился предложить милорду устроить маггловский бал в вашем мэноре! Это…       — …будет интересно, я полагаю, — улыбается Нарси. — Раз ты здесь, значит, эта идея заинтересовала мистера Риддла, не так ли? — дождавшись неохотного кивка Беллы, она берет меня под руку, второй рукой сжимая ладонь все еще разозленной Беллатрикс. — Идемте в гостиную. Думаю, нам есть что обсудить…       — Я полагаю, ты понимаешь все безумство своего поступка?! — вернувшись из Малфой-мэнора, отец застает меня в кабинете и, нависнув над моей головой грозовой тучей, сердито вопрошает, полностью игнорируя обеспокоенный взгляд деда, пристально следящего за нами со своего портрета. — По мере своих сил я стараюсь держать тебя как можно дальше от всей этой грязи, неизбежно сопровождающей борьбу за власть, но ты, вместо благодарности, несносный мальчишка, умудряешься влезть едва ли не в самое пекло!       — Пап… — начинаю я, но мои слова пропадают втуне:       — Просто поразительная безответственность!..       — Пап…       — Не представляю, какая субстанция заменяет в твоей голове мозг?!       — Отец! — не выдержав, я невольно повышаю голос, отчего Том вздрагивает и непроизвольно отступает на шаг назад, недовольно прищурившись, словно прикидывая, как бы получше расправиться со мной. — Прекрати вести себя со мной так, словно я неразумный ребенок! Вообще-то, если ты не заметил, все прошло просто отлично. Они приняли мой план и…       — …и едва не довели меня до использования Непростительных, пытаясь выпытать, с какой это стати лорд Принц, все это время сохранявший нейтралитет, внезапно стал таким лояльным… — голос отца сочится ядом, но я вижу, как он постепенно успокаивается. Дождавшись, пока он тяжело опустится в кресло, наливаю в бокал Огденское и передаю его Тому в руки.       — Расскажи, что вы решили? — искренне надеюсь, что мой тон нельзя назвать заискивающим.       — Твою идею, сын, приняли единогласно, лишь выразив сожаление, что подобное могло прийти в голову магглорожденному либо полукровке, каковым ты и являешься. Скажем так: господа аристократы выказали некоторое недовольство тем фактом, что не их головы посетила эта светлая мысль…       — Меня смущает кое-что другое, — помедлив, говорю ему. Отец поднимает на меня явно заинтересованный взгляд, и я, приободрившись, продолжаю: — Смотри: для того, чтобы отвлечь Главного редактора «Пророка» от того, что будет происходить в редакции, мы организуем вечером тридцать первого октября бал-маскарад в Малфой-мэноре, о чем будет объявлено в ближайшие дни во всей магической прессе, так ведь? — Том кивает, а я растеряно тру свою переносицу: — А каким образом вы собираетесь оповещать волшебников, что в редакции «Пророка» состоится встреча с тобой и теми, кто тебя поддерживает?       — Люциус думает над этим вопросом, — сухо отвечает Том, и я умолкаю, поняв, что сюда лучше не лезть.       — На какое число решили назначить эту встречу, еще не определились? — на всякий случай уточняю я, и почему-то совершенно не удивляюсь, услышав:       — На пять часов пополудни тридцать первого октября, сын.