On the wrong side of reality

Итак, сейчас двадцать четвёртое декабря, примерно 23.15, и она могла бы уже быть в клубе у Оливера Куина, на классной вечеринке. В новом платье, в красивых туфельках, с каким-нибудь коктейлем в руке, совершенно не мешающим выплясывать на танцполе. Отмечать первое Рождество после перерыва и развлекаться в первый раз после смерти Клинта и пропажи Хэла. Нет, всё не могло быть так просто. И поэтому сейчас, когда Оливер Куин наверняка зажигает прямо на сцене с известными музыкантами, Кейт Бишоп бежит по припорошённым снегом крышам Старлинг-Сити, занимаясь одновременно паркуром, спортивным ориентированием на местности и благородным делом. Потому что Кейт Бишоп — дура. Потому что её попросил о помощи Зелёная Стрела. Потому что одного маленького мальчика буквально два часа назад похитил мудила в костюме Санта-Клауса, чтобы стребовать с его богатых родителей выкуп. А маленькие мальчики должны проводить Рождество дома и в безопасности. Местный стрелок не справился один — успел только посмотреть на бампер уезжающей машины. — Я пытаюсь перехватить его, — в гарнитуре торопливо вещает приглушённый голос Стрелы. — Я пытаюсь его догнать. Иду по трекеру, который ты навесил. — Отлично, Хоукай. Только у тебя не получится. — Получится, — она весело целит в здание на другой стороне улицы, и стрела с тросом рассекает холодный рождественский воздух. Короткий полёт — и Кейт уже на много, много метров ближе к пикапу, в котором едут преступник и несчастный мальчик. 23.20. У Оливера в клубе, наверное, уже льётся рекой шампанское и мартини. Кто-то написывает Кейт сообщения — может, он, может, Тея, может, Дина. На крышах как-то прохладно в толстовке, футболке и джинсах, а редкий снежок совсем не к месту. Липнет на фиолетовые стёкла защитных очков. Кейт сердито протирает их перчаткой. Смотрит на экран — новое сообщение пытается наползти на навигатор, и его приходится сердито стряхнуть пальцем в сторону. Пишет, оказывается, Тея — ну конечно, Оливер вряд ли заметил отсутствие одной гостьи. Если она добежит до края крыши соседнего здания и сделает ещё один прыжок, то выйдет почти наперерез похитителю. — Я буду там первая, — бросает Кейт в гарнитуру на бегу. — Постарайся задержать его и дождаться меня. Не лезь одна в драку, пожалуйста. — Стрела, я не твой сайдкик. Я вполне самостоятельный герой. Ага, и тот короткий поцелуй на крыше, который случился у них с месяц назад, ничего не значит. Он не должен чувствовать себя за неё в ответе — в конце концов, это же Кейт сама его поцеловала. И вообще не стоило этого делать. И крутой лук с крутыми стрелами тоже принимать не стоило, такие подарки обязывают, но это же Хоукай не для себя, это же она для людей. Нога чуть не соскальзывает с крыши, но Кейт только пыхтит в гарнитуру и карабкается наверх. Перебегает наискосок, оставив за собой цепочку тёмных следов на бумажной белизне снега. Видит время в последний раз перед тем, как сунуть уже не нужный навигатор в карман чёрных джинсов. 23.25. Хоукай отпускает стрелу, и пикап тормозит далеко внизу с оглушительным визгом. Его заносит — но дорога достаточно широкая и совсем пустая, это не так уж и опасно. Когда водитель выскакивает, Кейт уже съезжает вниз по тросу, готовясь схватить метательный нож. — Хоукай, — предупредительно звучит в гарнитуре. Зелёная Стрела, кажется, догадался. — Ты слишком медленный. Так когда-нибудь и подведёшь этот город. Ноги касаются асфальта, и Кейт хватается за метательный нож на бедре. Примерно в 23.30 Кейт мрачно гадает, как можно быть таким проворным в шубке Санта-Клауса, и выставляет согнутую руку над шеей в защитном жесте. Брошенный нож, судя по всему, задел преступника совсем слабо из-за толщины костюма — правое плечо окрасило тёмным, но не сильно, и боли он не чувствует. Кейт, впрочем, тоже не чувствует боли — как в старые добрые времена, выходя на дело в паре с Клинтом Бартоном. Когда она работает дуэтом с этим зелёненьким, всё… почти так же. Гарнитура вываливается из уха на дорожную грязь, перемешанную со снегом, когда Кейт бьёт лже-Санту лбом по переносице и пытается перекатиться. Похититель слишком тяжёлый. И слишком упрямый — даже сейчас, когда роняет на очки Кейт капли крови из разбитого носа и часто пыхтит. Мальчик, судя по всему, не может выбраться из машины сам. Заперт или связан… Но похититель, по крайней мере, один и не причинит ему вреда, пока занят вознёй с Хоукаем. Кейт изворачивается. Хватает с бедра второй нож и всаживает в бок похитителя. Тот произносит слова, которые не стоило бы слышать маленькому мальчику, особенно в Рождество, приподнимается и больно хватает Кейт за плечи. Самый приятный на свете звук — свист выпущенной стрелы — раздаётся раньше, чем преступник успевает треснуть Кейт глупой головушкой о бордюр насмерть. Острый, блестящий от крови наконечник проходит через левое плечо лже-Санты и замирает у правого уха Кейт. — Ты подвёл этот город, — говорит Стрела в спину взвывшему преступнику. Кейт сбрасывает его с себя и бьёт ботинком в живот. Наклоняется, выцарапывая из кармана ключи от машины. — А ты чуть не подвёл меня, — беззлобно ворчит она, когда человек в капюшоне подаёт ей потерянную гарнитуру. — Но не подвёл же. Зелёная Стрела — чуть-чуть идиот, и поэтому в декабре гоняет на мотоцикле. Мальчика, закутанного в фиолетовую толстовку Кейт поверх нарядной рубашки с бабочкой, они так и везут к дому — Стрела за рулём, Кейт позади, малыш — между ними. Снег, пушистый и крупный, летит прямо в лицо. — Я теперь не верю в Санту, — разочарованно говорит спасённый. — Бывает, — сочувственно выдаёт Кейт. — Я вот вообще уже два года не праздную Рождество. — Безобразие, — ворчит Стрела. — Праздники нужны. И верить во что-то нужно. — Ты тоже не празднуешь, — Кейт возмущается, но стукнуть Стрелу по спине не решается — крепко держит мальчика. — Теперь я верю в супергероев, — вдруг говорит малыш, обернувшись к Кейт. — Вы такая классная пара. — Мы не пара, — быстро вылетает у Кейт. Мальчик недоверчиво сдвигает брови. Стрела почему-то смеётся. Они высаживают его у дома — всё так же в толстовке Кейт. Поднимаются на крышу здания напротив, и Стрела звонит родителям мальчика. Городские герои должны оставаться легендами и поменьше контактировать с мирными гражданами — так ведь и до разоблачения недалеко. Кейт стоит на краю крыши в одной чёрно-фиолетовой хоукайской футболке, и ей почему-то не холодно — но она не говорит об этом, когда Зелёная Стрела подходит сзади и обнимает её за плечи. Так становится совсем тепло, и она бессознательно перехватывает его ладони в тёмных перчатках, наблюдая, как воссоединяется семья, как они обнимаются под снегопадом. Какое-то доброе киношное чудо, и они сотворили его вдвоём. — С Рождеством, Хоукай, — вдруг произносит Стрела ей на ухо, и это звучит очень знакомо. — Наверное, это судьба — отмечать его вместе. Кейт достаёт мобильник. Смотрит на циферки, написанные почти на лбу у старой фотографии Клинта. 0.00. — Я собиралась отметить его не здесь. — Потому что мы не пара? — Потому что я даже не знаю, кто ты. — Но всё равно неплохо вышло, согласись. — Ага. Окна в доме напротив вспыхивают золотым, и Кейт убирает руки Стрелы со своих плеч. Разворачивается, собираясь уйти. Ведь у Оливера в самом разгаре вечеринка, и уж лучше встретить Рождество с развесёлым приятелем и его компанией, чем с очередной Очень Плохой Идеей. Стрела ловит её неожиданно. Молча. Целует сам, и Кейт снова не подсматривает под капюшон, потому что ресницы смыкаются сами. И в этот раз он хочет его снять, но Кейт перехватывает его запястья. — Не надо, — просит она. — Почему? — Потому что ты можешь оказаться совсем не тем, кого я ищу. Или, ещё хуже, тем, кого я ищу. Стрела грустно хмыкает, и Кейт вдруг кажется: она и это где-то уже видела. — С Рождеством, Зелёная Стрела, — говорит Кейт, направляясь к пожарной лестнице. — Я не хочу в тебя влюбляться. В её голове вдруг звучит насмешливый голос Америки. «Ты говоришь, как неправильный Хоукай». *** В 0.55 Тея недовольно цедит коктейль у стойки в гордом одиночестве. Кейт, взлохмаченная, едва успевшая переодеться и поправить смазанный праздничный макияж, подлетает к ней. — Я вас ненавижу, — заявляет Тея. — Всех вас. В смысле, обоих. — Почему? — Ты опоздала. Олли не пришёл. — На свою собственную вечеринку?! — Как будто впервые. Ставлю на то, что он подцепил какую-то тёлку и звенит своими бубенчиками. Кейт смеётся, плюхаясь за стойку, и заказывает себе коктейль под гремящую из всех динамиков песню. Просит что-нибудь покрепче и послаще. Ей, конечно, приносят нечто зелёное. Потому что в этой неправильной реальности везде всё зелёное. — С Рождеством, Тея, — запоздало соображает Кейт, прикладываясь к соломинке и чувствуя вкус абсента. — Я постараюсь нажраться побыстрее и пойти танцевать. Она листает пропущенные сообщения. Двенадцать сердитых от Теи, одно — от Дины, с поздравлением и извинением за то, что она не приедет. Весточек от Хэла нет, да и Оливер действительно не писал. Заглядывает в новости и читает: городские стрелки спасли похищенного в Рождество мальчика и вернули родителям целым и невредимым. Приятно. Кейт набирает ответ Дине, когда Тея вдруг стучит своим стаканом по стойке. — О, — выдыхает она, хватая Кейт за руку и звеня браслетами. Кивает в сторону. В цветных пятнах прожекторов сквозь толпу пробирается Оливер. Тея, должно быть, права: он всклокочен и всё ещё поправляет воротник рубашки. Может, даже вовремя дошёл до клуба, но с кем-то застрял в подсобке, не зря же у него там диван стоит. — Фиолетовый — тренд сезона? — ехидно спрашивает Тея, картинно вытирая подбородок Оливера салфеткой. На ней остаётся след помады — такой же, как у Кейт. — Хоукай задаёт в этом городе моду на фиолетовый, — Оливер невозмутимо пожимает плечами и целует их обеих в щёки. — Ну-ну. Кейт остаётся серьёзной: в конце концов, в ней только ещё полбокала чего-то там с абсентом. Тея переводит взгляд с Оливера на неё, потом на салфетку, потом снова на Оливера и вдруг решает поговорить с кем-то в самой толпе, вешает сумочку на плечо и растворяется среди танцующих. 1.15. Когда Кейт перестаёт пялиться в телефон, Оливер ещё трёт подбородок и щёку со смущённым видом. — Ну уж при мне можно не стесняться, бро, — заверяет Кейт со смешком. — Кто она? Я её знаю? — Кажется, это неважно. Я бы, конечно, посплетничал с тобой, но сейчас ни к чему. — Почему? — Она сказала, что не хочет в меня влюбляться. Кажется, Кейт впервые за полгода так внимательно смотрит на Оливера. Впервые так вглядывается в его глаза. Но вытрясает эту глупость из головы моментально. Оливер не умеет стрелять из лука, Оливер думает, что у неё роман с Хэлом, Оливер любит шикарных блондинок и ещё Оливер — не герой. И на самом-то деле меньше всего на свете Кейт хотела бы, чтобы под капюшоном Стрелы оказался он. Это было бы совсем плохо. Хуже всего. — Хреноооово, — сочувственно тянет Кейт и соскальзывает с барного стула. Надо его отвлечь, как сам Оливер всегда отвлекает её. — Пойдём потанцуем. — Пойдём, — кивает ей Оливер. — И я совсем забыл. С Рождеством, Кейт. — С Рождеством, Оливер. Она отворачивается, ведя его за руку на фиолетово-зелёный шумный танцпол — и не видит, как Оливер грустно хмыкает уже второй раз за их первое Рождество.