indigo child

      — Проходи, Кларк, — темноволосая женщина по-доброму улыбнулась, — чувствуй себя как дома.       Гриффин медленно зашла, вкатила за собой чемодан и медленно выдохнула. Глаза закрывались от усталости, горло саднило из-за пролитых слез… Она провела несколько суток в больнице и до сих пор не до конца осознала, что ее отца нет, а мама борется за жизнь.       — Твоя комната на втором этаже рядом с комнатой Лексы, милая, — миссис Торн осторожно забрала из рук девушки чемодан и отставила в сторону, — пойдем я тебя провожу.       — Я сама найду, миссис Торн, спасибо, — осипшим от крика и истерик голос, промямлила Кларк.       — Хорошо… У Лексы на двери различные таблички висят, и называй меня Кэролайн, прошу.       — Спасибо, Кэролайн.       Понурив голову, Кларк поплелась в комнату. Если ее дом для нее всегда было какой-то обителью света, тепла и спокойствия, то сейчас это все утратило свой смысл. Дом Торнов казался ей той самой главной каплей тьмы, среди всей ее жизни, ведь теперь ей придется жить с девушкой, которая задирала ее с самого первого класса.       Кларк прошла комнату, откуда играла громкая музыка, там даже сама дверь немного подрагивала. Это было ужасно. Я здесь не выживу.       Отворив дверь в свою новую обитель, девушка судорожно выдохнула. Это была не ее комната, тут нет холстов, нет гитары, на первом этаже не стоит пианино. Это вообще не ее дом.       Слезы навернулись на глаза, и сил не было, чтобы сдержать их, поэтому, поскорее закрыв дверь своей комнаты, Кларк упала на достаточно большую мягкую кровать и заплакала, сворачиваясь в позу эмбриона.       За несколько часов до происшествия, Кларк не находила себе места. Интуиция просто кричала ей, что что-то будет не так, что что-то случится. И она знала, что что-то случится, потому что интуиция у нее была развита на двести гребанных процентов.       Она… слышала визг матери в ушах, словно говорила по телефону. Гриффин закрыла их руками и зажмурилась, прикусывая губу. Она не говорила с ней по телефону в момент аварии, нет, но сейчас перед ее глазами выплывали картинки аварии.       Джейк был не пристегнут, он весело напевал песню, которая играла по радио, и косо поглядывал на Эбби, на лице которой красовалась умиротворенная улыбка.       Но за долю секунды все изменилось. Ее отец… он слишком затанцевался за рулем и, махнув рукой, он случайно вылетел на встречку.       Визг матери эхом отдавался в ушах Кларк, и она ничего не могла с этим поделать. Она не хотела этого видеть. Она не хотела знать, что они попали в аварию из-за неряшливости ее отца, который поплатился за свою ошибку жизнью…       Запах гари ударил в нос, а во рту почувствовался привкус железа. Кларк резко открыла глаза, чуть ли не спрыгивая с кровати.       Эти картинки… она никогда не видела раньше ничего подобного, все это произошло с ней впервые, и Кларк это не понравилось.       — Кларк, милая, — миссис Торн медленно вошла в комнату вместе с чемоданом блондинки и застыла на месте, увидев стоящую Кларк: — о Боже, у тебя кровь из носа.       Кларк медленно прикоснулась пальцами к носу и, почувствовав влагу, сморщилась.       — Все хорошо, Кэролайн. Это из-за давления, у меня такое бывает, — спокойствие в голосе никак не могло показать истинных чувств девушки.       Миссис Торн медленно и как-то не веря кивнула, а потом потупила взгляд. Она явно не знала, что ей говорить, не знала как себя вести, и Кларк поняла это сразу, как только вошла в этот дом. Но вот вопрос, зачем тогда они взяли ее под свою опеку?       — У нас в общем ужин на столе… если ты голодная… эм…       — Хорошо, Кэролайн, я сейчас спущусь.       Кларк осторожно, стараясь не задеть чувства миссис Торн, выставила ту за пределы комнаты и закрыла дверь, облокачиваясь на нее спиной и медленно съезжая на пол, закрывая глаза.       Это было именно то непросветное дерьмище, которого она так боялась в жизни. Кларк знала, что она необычный человек, она видела это, смотря на других людей, которые не знали того, что знала она. Кларк видела, как людям трудно дается овладеть навыком игры на скрипке. Мастера учились всю жизнь, чтобы виртуозно играть на ней, Кларк же потребовалось две недели. И это касалось любой ветки искусства.       Кларк не знала, какой именно вклад в искусство она хочет привнести, но она знала, что на Земле она не просто так, у нее есть какая-то цель, к осознанию которой она уже близка. И если бы не авария… может она в скором времени бы осознала ее.

***

      — Кларк, как ты учишься в школе? — неуверенно спросил мужчина, который сидел во главе стола.       Гриффин медленно выдохнула, сжимая пальцами вилку. Это была тема, которую она ненавидела обсуждать с родителями, она ненавидела обсуждать то, что ей не нужно было в жизни. А обсуждения ее успеваемости в алгебре, химии и остальных подобных предметов она просто старалась избегать.       Но Кэролайн и Арнольд Торны не ее родители. Эта пара даже не догадывается, насколько Кларк необычна.       — Серьезно, па? — дерзкий, хрипловатый голос справа вывел Гриффин из раздумий. — У нее родители погибли, а ты про успеваемость спрашиваешь.       Кларк медленно сглотнула. Дочка этих людей… словно вовсе не их дочка. Мистер и миссис Торн вели себя сдержанно, но не Лекса, которая всегда говорила то, что думала.       — Технически, — спокойно начала Кларк, — погиб только мой отец, а мама в коме.       Гриффин перевела свои нереально чистые, голубые глаза на хмурую темноволосую девушку, которая открывала, то закрывала рот.       — Как жаль, что ты не погибла вместе с ним, — выплюнула Лекса, — на одного ДЦП стало бы меньше в мире.       — Александрия! Как ты такое можешь говорить?! — Кэролайн возмущенно вскочила со своего места. — А ну быстро извинись!       — Не стоит, миссис Торн, — Кларк требовалось неимоверных усилий сдерживать свои слезы. — Я пожалуй пойду в комнату, отдохну.       Гриффин вытерла рот салфеткой и слабо улыбнулась всем сидящим за столом, кроме Александрии.       — Конечно, Кларк, иди, — в голосе Арнольда слышалось сожаление, — прости Александрию, она не хотела такого говорить.       — Вообще-то, я сказала именно то, что хотела, — хмыкнула брюнетка, закидывая в рот кусочек мяса.       Дальше Кларк не слышала ничего. Она просто абстрагировалась от всего, что ее окружало, сосредотачиваясь на своих мыслях. Она знала, что в школе ее считают необычным ДЦП ребенком, но это было не так. Это было совершенно не так.       Она никогда не слышала, чтобы ее так называли в лицо и сейчас, услышав это от Александрии Торн, она почувствовала слишком большую обиду, зарождающуюся в ее груди.       Медленно открыв свой чемодан, Кларк вытащила укулеле, которую подарил ей Джейк и беззвучно заплакала, начиная играть на гавайской гитаре, выливая в музыку всю обиду. Она не слышала, что она играла, она никогда не слышала ничего, когда играла…, но по восхищенным лицам родителей было понятно, что играла она невероятно красиво.       В момент, когда ее пальцы перебирали струны, создавая мелодию, голова всегда очищалась от обид, злости, боли… Музыка всегда помогала в моменты потерянности, всегда спасала от темноты, которая окружала Кларк.       Играя на укулеле, Кларк решила, что будет использовать Лексу во благо себе… она просто будет использовать те чувства, которые вызывает эта девушка. Использовать для искусства.