***
Колдун проснулся, резко открыв глаза, и устало провел ладонью по лицу. Ему уже вторые сутки снилась Франкия: берега Сены, лавандовые поля близ Луары, тенистые рощи над известными лишь местным крестьянам ручьями, искрящиеся чешуей рыбы в солнечных лучах, весело резвящиеся на волнах и орошающие травы мерцающими каплями… А еще ему казалось, будто во сне каждая река и каждый ручеёк пытался заговорить с ним на певучем наречии. Змееуст не верил в вещие сны, а потому списывал увиденное в сновидениях на мучимую его жажду и злился на сознание, так навязчиво дразнящее его. Он запрокинул голову, прижавшись затылком к стене, и попытался сориентироваться во времени, прикрыв глаза. Шорох птиц в камышах у водоема, холодное дыхание ветра, последние косые лучи солнца — там, в мире, час заката. Сардонически хмыкнув, колдун поймал себя на мысли, что соскучился по яркому свету дневного светила. Кто бы мог подумать. Он, дитя болот и сырости. Если бы не его глупая вспышка — совсем ребяческий срыв на провокацию Мерлина в облике Атхен — и принятые стариком меры, он давно бы уже любовался рассветами и закатами, стремительно несясь к Моргане и старинному спящему другу. И Атхен была бы в самом безопасном месте, который он только знал. В Хогвартсе, скрытая ото всех в покоях зельевара, скрытых ото всех с момента его ухода из замка. Представив себе реакцию змееловки на уготовленную ей судьбу, он невольно хмыкнул. Заставить её укрыться будет сложно. Но другого выхода он не видел. Пока, по крайней мере. Маг прикрыл глаза, погружаясь всё глубже в размышления, и сам не заметил, как уснул. Серебряные ивы склонили тонкие руки к безымянному ручью, лаская рыб на мелководье. — Le grand serpent noir, — шелестели деревья. — Le créateur puissant des potions, — задорно плескались рыбы. — Celui qui a défié la mort, — шептали искрящиеся бликами волны. Скрип тяжелой двери наверху прогнал сон. Новые, незнакомые шаги спешно спускались к келье узника, и Слизерин внимательно вслушивался в них. Уверенной поступью незнакомец подошел к месту заточения змееуста, что-то прошептал, и дверь отворилась, являя взору узника высокого черноволосого юношу. Тот растерянно водил взглядом по келье, старательно игнорируя пленника, а когда молчать, видимо, стало невмоготу, произнёс: — Я новый тюремщик. Буду сменять того… ну, которого вы все равно ни разу не видели лично… в общем… здравствуйте и…простите, сэр… это вам. Перед изумлённым змееустом оказалась глубокая грубо обтесанная миска с густой похлебкой. Не успел пленник хоть что-то ответить, как дверь поспешно захлопнулась, скрыв от него нервного юношу. Спешно достав из зачарованного кармана мантии набор зелий, маг достал нужную колбу и уронил одну каплю распознавателя ядов в еду и нахмурился. Чисто. Зельевар не мог точно сказать, что же его поразило больше: еда, крайне странное поведение нервно мямлящего паренька или же тот факт, что впервые к нему пришел кто-то настоящий, а не спятивший Мерлин под очередной личиной. Пообещав себе подумать об этом после ужина, так нежданно свалившегося на него едва ли не с небес, зельевар прикончил похлебку и неожиданно для себя самого снова очутился за сотни верст от своей тюрьмы. Он стоял среди лавандовых полей, смотрел на величественную Луару и слушал мерные взывания на удивительно мелодичном языке.***
Ещё три вылазки предпринимала Атхен после того, как разболтала Мерлину, что знает об умалчивании поимки Слизерина. И после каждой прогулки старик все дотошнее наседал на нее с допросами. Казалось, величайший маг Англии то ли спятил окончательно, то ли всерьез верил, что по долам и холмам острова разбросана едва ли не армия сторонников змееуста, поскольку допросы только и были о том, кого она видела в своих прогулках, с кем разговаривала и что слышала. Об этом волноваться бывшей змееловке не приходилось — ни разу больше она не слышала ничего серьезного среди уличной болтовни казарменных воинов, хотя и сталкивалась пару раз с тем самым бородачом — Айзелвэрдом — рассуждения которого подслушала. Однажды даже встретилась с ним лицом к лицу, успев рассмотреть белесый шрам от нижнего правого века до середины скулы и увидеть, что тот причудливый оттиск на грудной латке панциря оказался змеёй с закрученным узлом телом. Это открытие неприятно поразило юную ведьму. Стараниями Мерлина в стенах монастыря, давно облюбованного магами в качестве места обучения врачевательниц и — по-видимому, в прошлом — змееловов, она не получала и крохи какой-либо информации о положении дел в магической Британии. Она даже об исчезновении Финна узнала только спустя месяц своего своеобразного заточения! И если раньше её мысли вились только вокруг того, что же такое стало известно фению и где же он сейчас, то теперь реальные масштабы последствий его побега — а может, и причины, кто знает, — представились ей в своем реальном значении для Англии. Змееловов не просто больше нет. Их не просто превратили в послушных Мерлину ищеек, их еще и наградили почетной честью носить оттиски гадюк на груди. Тех самых, на борьбу с которыми было брошено столько сил и жизней! А их единственной обязанностью, судя по разговорам того же Айзелвэрда, стало поддерживание видимости активных поисков Слизерина. Слизерина, которого уже поймали. Колдунье необходимо было как можно скорее вытаскивать своего наставника из тюрьмы и бежать. Искать Финна и затем уже предпринимать какие-то действия. Эта странная, замалчиваемая, путанная и непонятная война приобретала все более неожиданные и мрачные обороты. Вот только время шло, а молодая ведьма никак не могла придумать, как же ей спасти учителя. И, как это ни парадоксально, но именно Мерлин подал ей идею, когда приступил к очередной допросной беседе после третьей её прогулки. — Где была, Атхен, что видела сегодня? — На рынке, площади, у собора и во внутреннем дворе военного врачевательного дома госпожи Матроны. Там так красиво и спокойно… — Что слышала новенького? — участливая улыбка старика раздражала не хуже причитаний тучной наставницы молодых колдуний, изучавших врачебное дело. — Магглы ропщут на нового короля и налоги, маги — на бездействие воинов и безуспешные поиски Слизерина. — Ты же понимаешь, милая, что наши поиски вовсе не безуспешны. — Конечно же безуспешны и бессмысленны. Как можно найти за стенами города то, что упрятано внутри? Жёлтые глаза старика на мгновение вспыхнули яростью, но он тут же взял себя в руки. — Враг может принять любой облик, Атхен. Именно поэтому важно искать. Искать и находить. Он может скрываться под личиной даже самого близкого тебе человека, уж тебе ли не знать. Колдун вышел, а ведьма заметалась по келье, обуреваемая гневом. Мерзкий старик намекал на Финна! На его якобы предательство! Но затем девушка будто споткнулась. Личина… Облик… Ну конечно! Ей во что бы то ни стало нужно добиться беседы со Слизерином! И она добилась. Не без помощи всё той же дуры-Матроны, которая и сама вскоре принялась уговаривать Мерлина дать девочке шанс победить внутреннего демона страха и ужаса перед Слизерином. — О, Мастер Мерлин, стоит лишь бедной Атхен увидеть, что тот, кто столько её истязал и мучил, томится теперь в неволе, слабый и беспомощный, и, поверьте, это сможет придать ей сил. Ожить, в конце концов. Ведь столько времени прошло после спасения, а несчастная девочка всё ещё похожа на полутруп! — зудела над ухом старика Матрона несколько дней кряду, после чего тот, раздраженный, дал согласие. И вот Атхен у ворот в тюремные казематы. Рядом только бледный и немного нервный стражник… Кажется, кто-то из многочисленных боковых, бастардовых ветвей дома Блэков. — Блэкшейдов, — неловко улыбнулся молодой колдун и тряхнул длинными прядями. — Простите, — смутилась Атхен, — я так, видимо, волнуюсь, что бормочу вслух. Колдун неопределенно повёл плечом и отрывисто спросил: — Мастер Мерлин придет? — Нет, — хриплым от волнения голосом ответила девушка. — Госпожа Матрона считает, что я должна пройти это… испытание… сама. И за это ведьма была очень благодарна тучной крикунье. — Тогда идёмте, мисс Д’ор. Я буду у самого выхода из темниц иприду на помощь по первому вашему зову.***
Залитые солнцем воды Луары шептали всё тише, растворяясь в тумане сознания, пока их голос вовсе не сменил скрип тяжелой двери. Зельевар окончательно проснулся. Знакомая походка приближалась к келье, и колдун уже был готов снова изрыгнуть проклятия. Толща двери его камеры вдруг подернулась рябью и стала прозрачной. Как змееуст и ожидал, по ту сторону стояла до боли знакомая фигура. Его ученица. Большие карие глаза подернуты пеленой слез, тонкие бледные губы дрожат, руки нервно теребят одежду. Мужчина хотел едко похвалить актерское мастерство Мерлина и послать его ко всем чертям. Вдруг его сознание зацепилось за одеяние пришедшей. Мантия. Жёлто-песчаная мантия из невесомой ткани.-Хосссссзяин рисссскует, — недовольно прошелестел страж, наблюдая, как мрачный колдун зачаровывает почерк на пергаменте. — Умолкни! — Хосссзяин риссскует не только сссобой, но и девушшшшкой, — снова предпринял попытку змей, когда мужчина уложил письмо в аккуратно сложенную мантию. — Хозяин постоянно это делает с того момента, как девушка появилась в его доме, — тяжело вздохнул змееуст, — но на этот раз хозяин делает всё возможное, чтобы дать ей шанс выжить.
— Атхен… — потрясенно прошептал Слизерин и, резко поднявшись на ноги, подошёл вплотную к ставшей прозрачной двери. — Атхен, что…? Девушка резко замотала головой и на мгновение приложила палец к губам. Затем горячий взгляд устремился к серому льду его глаз, призывая заглянуть глубже.Сбежавший Финн… Допросы… Замалчивание поимки Слизерина… Личина… Облик… Зелье…
Зельевар тряхнул головой, выныривая из потока мыслей и воспоминаний бывшей змееловки и уставился на неё с нескрываемым изумлением. Зачем ей оборотное зелье?! Зачем этой сумасшедшей его волос?!…Как можно больше…
Чокнутая девчонка! Змееуст не желал ничего ей давать, пока та все не объяснит! Кого она решила выдать за него?!…Скорее же!
Это связано с его спасением. Уж это он понял. Вдруг наверху послышалась возня у двери, и глаза ведьмы округлились в ужасе. Дрожащая от страха рука прошла сквозь заслон между кельей узника и коридором. И тут колдун понял. Она зачаровала стражника. Скорее всего, чистой магией, ведь её сложнее засечь. Но время заклинания, видимо, заканчивается. Он резким рывком достал из кармана набор зелий, отдал ей несколько неприметных склянок, и девушка спешно опустила их в такой же карман своей мантии. Затем он дёрнул себя за бороду и, поморщившись, протянул волосинки колдунье. Потом, помедлив с мгновение, он снял с себя амулет со змеёй и тоже отдал бывшей змееловке. — Так я буду знать, что ты в порядке. Когда ведьма в третий раз протянула руку сквозь магическую дверь, зельевар увидел ужасные ожоги там, где кожа соприкасалась с этим заслоном. Он схватил её за пальцы, не давая убрать руку, и принялся шарить в кармане в поисках залечивающей мази. Наверху открылась дверь. Послышались медленные шаги. Нашлась! Колдун вложил в ладонь девушки мазь, и горячие пальцы сжали на мгновение его собственные. Змееловка резко отшатнулась от двери, махнула рукой — дверь снова обернулась дверью, лишившись своей прозрачности. Шаги закончили спуск по лестнице и замерли в начале коридора. — Мисс Д’ор, — услышал колдун голос того нервного молодого стражника. — Прошу прощения, что был вынужден отлучиться. Все в порядке? — Да, — голос девушки звучал глухо и бесконечно устало. — Да, все хорошо. — Пойдемте же наверх, мисс Д’ор. Здесь очень холодно и сыро. Да и вам, думается мне, достаточно впечатлений на сегодня. — Да, конечно. Удаляющиеся шаги по коридору и ступеням, шум затворяемой двери — и Слизерин остался один на один с живым теплом, окутавшим его ледяные пальцы и медленно разливающимся по всему телу.***
Атхен рухнула в постель, едва закрыв за собой дверь. Получилось! У неё получилось! Получилось обвести вокруг пальца Мерлина, отвести глаза Блэкшейду и даже утаить часть плана от наставника! Дело осталось за малым — выждать некоторое время. И это было сложнее всего. Девушка достала данную Слизерином мазь, осторожно открыла, смазала ожоги от Мерлинового заклинания и, хорошенько закрыв, спрятала в зачарованный карман к зелью и волосам колдуна. От нанесенного на руку лекарства пахло мятой, чемерицей и, конечно же, вереском. Окутанная его медово-горьким ароматом, ведьма провалилась в сон, впервые за много месяцев чувствуя себя преисполненной надежды.