Аим пришёл в сознание от ощутимого удара об пол. Тот хоть и покрывали шкуры животных, но падение особо не смягчали.
— О, Стихии, Моргана, ты же отобьёшь мне все важные органы! — поморщился юноша и досадливо потёр бок.
— Значит, мозг вне опасности, — вернувшая своему ученику облик женщина прошелестела юбками к массивному столу и, не дойдя, устало рухнула на колени и тяжело прислонилась головой к столешнице.
— Тебе плохо? — Аим тут же бросился к женщине и осторожно приобнял ее за плечи. — Ты устала, тебе нужно отдохнуть. Эта ночь была просто сумасшедшей.
Он спешно оглянулся и не нашел ничего, на что можно было бы уложить провидицу, а потому просто небрежно сбросил свой плащ и трансфигурировал его в подобие собственной кровати из бывшего французского имения. Затем осторожно придержал колдунью за плечи, пока та на удивление послушно поднималась на негнущиеся ноги, и подвел её к постели.
— Весьма недурственно выполнено, — опустившись на мягкую кровать, похвалила юношу ведьма, не открывая век.
Лестранж счастливо улыбнулся, неловко провёл рукой по первой настолько удачной полноценной трансформации предмета — а ведь Моргана уже отчаялась добиться от него подобных успехов! — и посмотрел на сильнее обычного бледное лицо женщины. Под глазами залегли неприятные тени, черты лица от пережитого за последние сутки заострились, а волосы, длинными волнами струившиеся по подушке, выглядели сухими и безжизненными.
От разглядывания травницы юноша перешёл к разглядыванию комнаты, в которой они оказались.
Моргана говорила, что единственным безопасным местом в Хогвартсе для их появления является комната настоятеля. Тяжелая, массивная мебель из тёмного, почти черного дерева — стол, стул, широкий шкаф для всякого, от свитков до шкатулок и даже артефактов, и огромный обитый железом сундук — вся она была украшена причудливой вязью узких продолговатых листьев, выжженных в дереве. Судя по форме комнаты, покои находились в какой-то из башен. Из помещения выходило два высоких окна — одно на озеро, в него-то, видимо, и влетела Моргана,
— а второе на далекие укутанные в тяжёлые тучи горы. Приблизившись ко второму окну, юноша увидел, что узкий подоконник так же изукрашен выбитыми теми же заостренными листьями, и цвет их был отдаленно похож на цвет глаз француза. Он задумчиво водил пальцами по орнаменту, пытаясь вспомнить, у какого дерева такая знакомая листва.
Через какое-то время потайная дверь, раньше принятая Аимом за часть массивного шкафа, открылась, и в комнату вошёл шарообразный мужчина в подпоясанной верёвкой грубой мантии.
— Приветствую вас, настоятель, — напрягшийся было маг облегчённо вздохнул и кивнул вошедшему.
— Рад вас видеть в добром здравии, месье Лестранж, — добродушно улыбнулся толстяк и обеспокоенно посмотрел на всё еще спящую Моргану. — Что с нашей вороной?
— Думаю, она истощила запасы магических сил, раз даже не пришла в себя от вашего прихода, — заволновался Аим и поспешил подойти к кровати.
— Вернувшиеся из ночного дозора по лесу тряслись от ужаса и несуразно блеяли что-то о старых проклятых местах друидов и пробудившихся змеях Слизерина, — Бёрк сложил руки на своем внушительном животе. — Я не ошибусь, предположив, что акция запугивания послушных чокнутому двору лоботрясов — ваших рук дело?
Лестранж кивнул, не зная, что и сколько можно рассказать толстяку.
— Вы бы тоже отдохнули, месье Лестранж. Я наведаюсь к вам на закате, а до тех пор попрошу не покидать эти покои. Сюда никто не войдет, но рисковать и искать встречи с недружелюбно настроенными обвешанными змейками магами не надо. Вряд ли это то, что обрадует буйную ворону, когда она проснётся.
Аим согласно кивнул и поблагодарил настоятеля.
— Немного позже я попрошу Сапиенту принести вам что-нибудь поесть, а пока отдыхайте.
Француз снова произнес слова благодарности и осторожно опустился на край кровати, когда пухлый маг вышел.
Лестранж сделал глубокий вдох, затем долгий выдох, помассировал смеженные веки и переносицу, открыл глаза, отсутствующим взглядом посмотрел на забывшуюся крепким сном травницу и поймал отстранённую мысль, что никогда раньше не видел спящую Моргану. Сейчас же, после крайне насыщенных последних дней и в особенности предыдущей ночи, властная и суровая колдунья в кои-то веки расслабилась настолько, что позволила своему организму рухнуть в, как принято говорить у нигу, объятия Морфея.
Во сне провидица вовсе не выглядела грозной и устрашающей и была будто и не похожа на саму себя. До синевы бледная кожа, отвратительные тени под припухшими глазами, приобретшие неожиданную резкость мимически морщины лица — всё это делало Моргану старше, чем Аим привык её видеть, а приоткрытый во сне рот и время от времени вырывающиеся хриплые звуки и вовсе заставляли юношу ухмыльнуться. Он так редко видел Моргану-человека, а не Моргану-провидицу, Моргану-мудреца или же Моргану-владычицу тайн и секретов, и потому был рад лишний раз убедиться, что свою броню женщина не может носить постоянно.
Где-то внизу, на много этажей ниже, под ногами молодого дворянина просыпались жители замка. Учитывая, что за окнами все еще стояла рассветная пора, юноша предположил, что это рабочие волшебники собираются на кухню, в прачечную, к конюшням и не до конца еще убранным призамковым полям. Вполне может быть, что и Пиен уже заплела длинные тугие косы и сейчас спешит в свою вотчину — библиотеку.
Маг улыбнулся своим мыслям, еще раз глубоко вздохнул и неожиданно понял, почему же Моргана так беспечно позволила себе заснуть мёртвым сном здесь, в Хогвартсе.
В замке можно было почувствовать себя, как в родном доме.
Чувствуя, что и сам порядком измотался за ночь, юноша прилег в ногах у провидицы и почти мгновенно заснул.
По залитой солнечным светом зелени, мерцающей утренней росой, двое детей бежали наперегонки. Их звонкий смех наполнял эхом высокие стены всё ещё постепенно разрастающегося замка и будил прикорнувшего на мелководье гигантского кальмара.
— Морри, отдай, ОТДАЙ! — смешно размахивал руками высокий нескладный подросток с карими глазами и непослушными темно-русыми волосами.
— Догони меня, Мерри, тогда и отдам, — мелкая, явно младше парнишки, девочка на бегу обернулась, показала язык и отвернулась обратно так резко, что толстая черная коса больно ударила её по лицу, заставив ойкнуть.
Любопытный Лестранж побежал следом за девочкой, но ни он, ни забавно дергающий длинными цыплячьими ножками Мерри не смогли её догнать — она будто летела по воздуху, едва касаясь земли.
— А что она у тебя забрала? — повернулся к подростку француз, но парень никак не отреагировал на него.
Мерри остановился, уперся руками в колени и, тяжело дыша, кричал вслед девчушке:
— Морри, если ты уронишь сферу, то разобьешь моё будущее!
— Да ладно тебе, Мерри, сделаешь ещё одну! Ты же гений! — весело хохотала девочка.
Аим попытался снова привлечь внимание паренька, но безрезультатно — для того будто не существовало Лестранжа. Этот факт немало удивил француза.
Дети еще какое-то время бегали вдоль озера, крича, визжа и хохоча, а затем Мерри все-таки схитрил и, подрезав девчушку на повороте, прыгнул на неё и стиснул в крепкой хватке объятий. Не удержав равновесие, дети рухнули в воду. Отфыркиваясь, отряхиваясь и вызывая тем самым раздражение пытавшегося дремать совсем неподалеку кальмара, они вышли на берег. Паренёк причитал и стенал, а девочка звонко хохотала и кружилась птицей вокруг товарища.
— Смотри-смотри-смотри! Мерри! Смотри! Бац — и наполнилась! Видал! Готова спорить на щелбан, ты не знал, что твоя сфера может такое!
— А ты знала, можно подумать! — надулся мальчуган.
— Знала! Потому и стащила её у тебя! Ты же сидишь над ней, как дракониха над кладкой! — смеясь, девчушка протянула подростку его сферу, и подошедший Аим увидел: в стеклянном, по крайней мере, на вид, шаре, как в воде заклубились, завихрились, постепенно бледнея, бегающие подростки. Когда они плюхнулись в воду, а затем вылезли из озера, картинка окончательно поблекла, и вся сфера стала серебристо-серой изнутри.
— Ух ты! — ошарашенно выдохнул явно удивленный мальчуган. — Здорово! Так на это повлияла вода, выходит?
— А это уже следующий этап твоих экспериментов, — смешливая девчонка отжала лишнюю воду из чёрной как ночь косы и задорно подмигнула пареньку.
Аим открыл глаза и несколько секунд бездумно смотрел на каменный высокий потолок. Спросонья он не сразу понял, где же именно он, но всё, включая странный сон, вспомнилось очень быстро. Он никогда не встречал никого из резвившихся на берегу детей, не знал кого-либо с похожими именами… Несуразица какая-то.
Поднявшись на локте, он услышал низкий голос травницы.
— Ты как?
Уже проснувшаяся женщина присела рядом и внимательно осмотрела лицо молодого мага.
— Это скорее у тебя спросить надо, — хмыкнул Аим и приподнялся на локтях.
— Усталость, апатия, провалы в памяти? Боли в теле, резь в глазах, шум в ушах? — деловито махала палочкой над юношей травница.
— Спасибо, а можно я ничего не буду выбирать, — снова хмыкнул француз и, подражая ребенку, протянул. — Всё в порядке, мааааам!
— Вижу, — реплику сопроводил легкий подзатыльник и смешок женщины.
— А ты-то как? Ты, между прочим, изрядно меня напугала!
— Представь себе, неразумное ты дитя, я тоже могу устать, — пробурчала провидица и резко встала с кровати. — Тебе надо поесть.
— Сапиента приходила? — француз тут же подскочил с постели.
— Приходила. Я хотела тебя разбудить, но она сказала, что не стоит, и пообещала зайти перед сном вместе с дядей.
Моргана отошла к северо-западному окну, которое выходило на горы, и, положив руки себе на предплечья, уставилась на закат. Лестранж с удивлением отметил, что ухитрился проспать весь день. Он не спеша преломлял сырные лепешки и отправлял в рот небольшие их куски, но при этом внимательно смотрел на свою наставницу. Та выглядела все еще нездорово.
— Моргана, — отпил вина из кубка и негромко позвал женщину юноша. — С тобой действительно все в порядке? Ты выглядишь…
Лестранж замялся, пытаясь подобрать подходящее слово, а ле Фэй, вопреки обычной порывистости и вспыльчивости, молча ждала, пока юноша продолжит. А возможно, просто не особо вслушивалась в его речь. Молодому магу почему-то казалось, что мыслями зрячая ворона совсем не в башне вместе с Аимом, а где-то очень далеко: не в пространстве, а во времени.
— Ты выглядишь очень изможденной.
— Всё в порядке, — не сразу ответила женщина, так и не повернувшись к юноше. — Я всего лишь устала. Ты решил, когда прикормишь свою птицу?
Они говорили об этом перед тем, как покинули зачарованную поляну вслед за Слизерином и Атхен. Бубри, пусть и прилетела к Аиму, как и полагалось этим птицам, в миг опасности, но стабильной связи с магом ещё не имела. Для этого, как объяснила ле Фэй, было необходимо проведение древнего ритуала друидов. Нужно было накормить птицу из своих рук отменной говядиной, вымоченной в особом травяном настое, приготовленном тем самым магом, что должен установить связь с бубри. И хоть нужный настой вовсе не был сложным по составу, вызревать он должен был двадцать и еще двое суток, и в течение этого времени приручающему птицу нельзя было осквернять свою силу насилием. Другими словами, как сам себе хмыкнул Аим, никаких драк, склок, дуэлей, и всяких других стычек с противниками — такая тактика идеально вписывалась в нынешнее их положение мышей под веником.
— Я думаю, в ближайшее время. Мне бы выбраться только на берег озера — из ингредиентов настоя мне не хватает пушицы.
Моргана дернулась и повернулась к юноше. Тяжелый взгляд травницы обеспокоил молодого колдуна.
— Тогда нам нужно на Раннох-Мур.
Аим раскрыл рот в изумлении.
— Но разве это не место жительства Слизерина? — тихо, будто боясь, что сами стены замка подслушают его вопрос, спросил он. — Там же наверняка полно шпионов этой дряхлой развалины в голубых одеждах!
— На берегу пришкольного озера пушица не водится, Аим.
Лестранж решительно сжал кулаки и воинственно тряхнул головой.
— Значит, пора еще раз проверить подаренные зельеваром браслеты.
Моргана наконец-то улыбнулась, но вид у неё при этом стал совсем усталым.
— Составь мне компанию, — Лестранж махнул рукой на щедрое угощение на столе.
— Я не голодна, спасибо.
— Слушай, я не хочу выпасть из клюва совсем ослабевшей птицы и оказаться погребенным под толщей прелой листвы или вообще сугробом и не иметь никакой возможности спастись потому, что эта самая птица трансфигурировала меня в какого-нибудь червя или вообще корешок камыша! — повысил голос молодой маг, вскочив на ноги, а затем по-детски улыбнулся, протянул руку ведьме и уже тихо и спокойно попросил. — Побудь уж человеком до конца сегодняшнего дня, о могучая зрячая ворона, сладко сопящая на трансфигурированных подушках.
Ле Фэй фыркнула и наконец-то присоединилась к своему подмастерью.
Не успели они закончить ужин, как осенний закат стремительно догорел и уступил место морозной ночи. Лестранж смотрел в непроглядную темноту за зачарованным от внешнего холода окном и потягивал вино, когда искусно скрытая дверь отворилась и в комнату вошли двоё.
— Настоятель Бёрк, — приветственно кивнула Моргана, а затем склонила голову, здороваясь с девушкой.
— Пиен! — с широкой улыбкой Аим подскочил из-за стола.
— Наш шумный замок наконец отходит ко сну, и нам не помешают поговорить…
Настоятель что-то еще говорил ле Фэй, но Лестранж не слышал.
Он не сводил глаз с девушки. Волосы, прядь которых он хранил в потайном нагрудном кармане — ту самую, которой было перевязано ее первое письмо — отросли еще длиннее, и теперь тугая коса заканчивалась ниже пояса. Из-под темной, явно рабочей мантии выглядывала длинная серая юбка, скрывающая обувь девушки, но юноша был уверен, что Пиен была сегодня на каблучках — она стала чуть выше, чем была весной, и теперь макушка девушки доставала до губ француза.
Улыбнувшись еще шире, Лестранж подошел ближе к молодой ведьме:
— Ты… отлично выглядишь, Пиен. Твои волосы… просто потрясающие!
Он осторожно провел рукой по косе колдуньи, глядя в искрящиеся темные глаза.
— Твои тоже очень отросли, — широко улыбнулась она в ответ, и появившиеся ямочки заставили сердце дворянина сделать кульбит, а затем он ощутил невесомое касание ласковых пальцев к его волосам. — Совсем немного, и можно косу плести.
Моргана что-то сказала настоятелю на гаэльском, и Сапиента зарделась. Лестранж непонимающе перевёл взгляд с девушки на свою наставницу.
— Мы в замке пробудем до самого возвращения наших друзей, — сказала ему ле Фэй. — И раз уж ты оказался достоин бубри, то я хочу, чтобы, помимо работы над полученным от нашего почтенного друга заданием, ты занялся и своей учебой. Библиотека будет тебе в этом замечательным источником информации, а юная наследница Бёрк — прекрасным помощником.
— Конечно, как скажешь, — закивал головой Аим, пытаясь хоть немного согнать с лица дурацкую улыбку до ушей. — Постойте, а мы разве можем бродить себе по замку в свое удовольствие?!
— Конечно, нет, месье Лестранж, — добродушно крякнул настоятель. — Но я уговорю замок нам помочь. Поверьте, школе тоже совсем не по душе наводнившие её территорию бесполезные лентяи со змеями на доспехах. Ох, кстати, Моргана, недавнее шоу тебя бы повеселило! Ты же помнишь, где находится башня Советов?
— Та, которая принимает облик рабочей комнаты в зависимости от управляющего школой? — приподняла в улыбке уголки губ женщина.
— Да-да. Так вот, над ней трудились все четверо Основателей, — пояснял, видимо, лично для Аима добродушный толстяк. — Каждый внёс что-то своё. Рейвенкло, например, наделила башню способностью к трансформациям и метаморфозам, Хаффлпафф — умением чувствовать нужды главы школы, Слизерин — хитрой винтовой лестницей, ползущей к главному кабинету, как змея, по спирали, а Гриффиндор — своеобразным стражем от посторонних.
— Он с некоторой помощью Слизерина высек огромную горгулью-грифона, а затем наделил ее рассудком и силой, — пояснила французу Сапиента, плавно опершись бедром на стол и накрыв мантией плечо юноши.
— И, само собой, страж не пускает никого без разрешения главы школы или без секретного слова.
— Какого-то заклинания? — полюбопытствовал француз.
— Пароля, молодой человек, — добродушно хмыкнул настоятель. — Ну так вот. Для стража нет другой власти, кроме управляющего замком. А эти выродившиеся в мародеров змееловы — уж не знаю, по своей идее или по науськиванию сверху — решили обыскивать весь замок. Сначала переполовинили запасы продуктов и — особенно — напитков, затем облазили все жилые комнаты, пытаясь прибрать к рукам получше на основе «подозрений на остатки черной магии Слизерина».
На этой фразе шарообразный маг хохотнул до того насмешливо, что звук вышел больше похожий на презрительное фырканье Бриана, когда кто-то, кроме Фирга или Морганы, пытался заставить того встать с облюбованного для сна места.
— Я жаловался и местным их старшим, и Краучу с Мерлином, но все как один твердят, что «Англия в состоянии необъявленной, а оттого тайной войны, и нужно всеми силами содействовать в борьбе против внутреннего скрытного и коварного врага». А когда эти бравые вояки начали нахально захаживать в женские комнаты и устраивать разборки с встававшими на защиту девочек юношами, я попросил замок помочь ученикам. После серии несчастных случаев и исчезновений особо рьяных и охочих до юных красавиц и красавцев пыл вояк с плодами их воспаленной фантазии заметно поумерился.
Ну так вот, сегодня около обеда очередная группа решила, что, раз уж башня Советов недоступна каждому любопытному, то там явно скрывается нечто ужасное и несомненно черное. Я даже слышал выкрики о проживающем там Ужасе Слизерина, — насмешливо фыркнул Бёрк. — Когда страж их не пустил, а наоборот, наподдал за непочтительность и скотское поведение, вояки как один принялись горлопанить о чёрной сущности горгульи. Орали, что её создал Слизерин, а значит, её нужно немедленно уничтожить. Успокоились только тогда, когда я продемонстрировал свитки с задокументированными свидетельствами, что грифон — дело рук и магии Гриффиндора, а парочку из особо горланивших о моей продажности и лживости страж поделил на несколько не особо ровных частей.
В этот раз в довольной улыбке Настоятеля не было и тени привычной добродушности, и Аим вдруг ощутил, что совсем не знал стоящего перед ним толстяка.
— Завтра к вечеру я сообщу о том, как замок может обеспечить вам безопасный проход до библиотеки. Обычные служащие туда не могут войти, но вот старшим доступ закрыть нам не позволил лично Мерлин, так что…
Настоятель развел пухлыми руками.
— Будем ждать, — кивнула Моргана и провела пальцами по скрытому под широким рукавом платья браслету-змее. — Даже если имеющаяся у нас защита и делает нас полностью незаметными для врагов, шуршание страниц и передвижение книг без участия человека будет очень подозрительно.
— Но ведь это можно списать на каких-нибудь призраков, — улыбнулся Аим. — На того же Пивза!.. Хотя, учитывая, что слухи разносятся очень быстро, вы правы — не стоит щекотать спящего дракона.
***
Юноша корпел над длинным толстым свитком о магических традициях друидов и пытался понять зубодробильной заумности текст на смеси гаэльского и английского, но получалось из рук вон плохо.
Моргана, одолжив его столикий плащ, покинула комнаты рано утром вместе с настоятелем. Ушла «проверять силу подаренной Слизерином змеи», как она сказала Аиму, наказав тому браться, наконец, за ум и за принесенные Сапиентой накануне свитки.
— Я не всегда буду рядом с тобой, неразумное ты дитя, а совсем скоро от тебя будет зависеть далеко не только твоя собственная жизнь! — отвесила почти ласковый подзатыльник французу мрачная женщина и вышла из комнаты.
И вот теперь Аим следовал прямым указаниям наставницы, вгрызаясь в гранит старой магической науки и рискуя сломать не только зубы, но и мозг, если это вообще возможно.
Дверь тяжело отворилась, и в комнату вошла Сапиента.
— Привет.
— Привет.
Аим тут же встал и широко улыбнулся.
— Все в порядке? Ты выглядишь…
Изумительно. Лестранж смотрел и не мог налюбоваться на девушку. Волосы чуть растрепаны, глаза горят счастливым блеском, грудь высоко вздымается, будто колдунья бежала, на щеках проступил румянец.
Неожиданно девушка подлетела к французу и, радостно взвизгнув, повисла у него на шее.
— О, Аим, теперь библиотека только наша! Пивз сумел надолго выгнать этих мерзких змееносцев из нее!
Лестранж крепко обнял Сапиенту за талию, глубоко вдохнул аромат ее юного тела и прикрыл глаза от резко нахлынувших эмоций от близости гибкого юного тела.
— Постой-постой, Пиен, расскажи мне подробно, — неожиданно даже для него самого низким голосом попросил он, и девушка тут же разжала руки и отступила от юноши.
— Ой… прости…те, мистер Лестрейндж, я…
— Пиен, — Аим тут же поспешил взять девушку за руку, но она вздрогнула и резко отдернула пальцы.
— Ой, я… прости…
От радости и следа не осталось. Вместо неё на лице девушки проступил страх, стыд и сожаление.
Лестранж медленно и осторожно подошёл к колдунье и протянул ей руку, но не коснулся её.
— Пиен…
Он взмахнул палочкой, произнес заклинание, и массивный стул послушно подплыл к девушке. Та опустилась на него, и француз медленно стал на колени рядом.
— Пиен, — снова начал он, и голос его потерял испугавшую племянницу настоятеля глубину и хрипотцу. Теперь он снова звучал мягко и нежно. — Эти вояки ходили… по всем женским комнатам?
Девушка покачала головой:
— Нет, нет, не успели. Дядя оказался быстрее.
— А к тебе… они…пытались навязать тебе свою компанию… в комнатах? — осторожно спросил Аим, боясь обидеть девушку.
Она покачала головой.
Лестранж медленно положил сначала одну ладонь на спрятанные в башмачок ступни, а затем, не увидев отрицательной реакции девушки, и вторую.
— Они…мешали тебе работать… в библиотеке?
Сапиента кивнула, не поднимая головы, и сбивчиво пробормотала:
— Ничего такого, на самом деле, Аим, просто…
— Чшшш, — успокаивающе протянул шипящие юноша и осторожно положил ладони теперь уже на колени ведьме.
Та вздрогнула и посмотрела на француза.
— Скажи мне, кто это был?
— Но ведь ничего серьезного…
— Скажи мне, кто это был?
— Мне… мне просто было страшно, — испуганно прошептала Сапиента.
— Скажи мне, кто это был? — Лестранж не менял просительной интонации, но прекрасно понимал, что если сейчас не узнает конкретные имена, то все равно пойдет действовать, просто вслепую. — Кто это был? Ведь кто-то из их старших? Кто?
Он убрал руки с колен и накрыл ладонями нервно сцепленные в замок пальцы Сапиенты.
Она расслабилась и медленно раскрыла свои ладони, а затем осторожно переплела свои пальцы с пальцами француза и, наконец, назвала имена. Аим погладил подушечкой большого пальца выпирающую косточку девичьего запястья и медленно поднес их сцепленные руки к своим губам, спрашивая разрешения у девушки, и, не увидев протеста, нежно поцеловал ее руку там, где тонкие венки дельтой рек впадали бассейн её ладони.
— Так что там натворил Пивз? — сменил тему юноша.
— Ох, он отомстил местной верхушке этих змееносцев, — девушка наконец снова улыбнулась. — С самого прибытия эти дрессированные олухи пытаются выставить Пивза из замка. Естественно, безуспешно. Он только увеличивал масштабы мести. А сегодня, когда дядя вышел от вас утром, объяснив про тайный коридор к библиотеке, примчался к нам в эту самую библиотеку, подкрался к гоготавшим старшим и с громким криком «АГААА!» обрушил на них стеллажи. К счастью, они были новехонькие, и я только начала их заполнять. Свитков пострадало немного. Затем Пивз поджег какой-то пергамент в руках одного из них магическим огнем. Пламя перекинулось на мужчин и… ох, Аим, — Сапиента рассмеялась и крепче сжала руку француза в своей. — Старшие сбежали, а Пивз еще полчаса метался по всей библиотеке, швыряя многострадальные пустые стеллажи, вопя и неприлично ругаясь. Я даже испугалась его. А потом он подлетел ко мне, сказал, что знает про лягушатника и цаплю древних, посетовал, что устроенный им пожар сожрал большую часть библиотеки, издал неприличный звук и вылетел, запечатав главную дверь. Заклинаниями она не открывается. Теперь попасть в библиотеку можно только по тайному переходу, о котором говорил дядя!
— Погоди-погоди, Пиен, пожар? Он сжёг библиотеку?!
— Для нас — нет. Для всех остальных, включая учащихся — да.
Аим широко улыбнулся, поняв хитрость духа.
— А «цапля древних» — это он так бубри, что ли, обласкал? — расхохотался француз.
Сапиента кивнула и сказала:
— Теперь ты и вранья госпожа можете приходить в библиотеку в любое время, а не только ночью, как планировалось до этого. Кстати, может, тебе нужна помощь? Свитки какие-нибудь или рукописи?
Лестранж подскочил, воспламененный внезапной идеей.
— Нужна помощь! Пиен, научи меня гаэльскому!
— Но я могу переводить тебе тексты, необязательно учить язык…
— Ты не понимаешь, — с мягкой улыбкой Аим потянул девушку за руки, побуждая встать, и подвел к окну, выходящему на далекие горы. Широко повел рукой на них и объяснил: — Я удостоился чести стать наследником этой земли и этого народа. И я хочу пустить здесь корни своего рода. Хочу, чтобы пышным деревом в Англии разрослись Лестрейнджи. А не имея языка, я не имею не только прошлого на руках, но и будущего перед собой. Нельзя пользоваться благами радушно распахнувшего свои магические объятия народа, не понимая ни слова из их наречий. Так мой пышный и стройный родовой ясень зачахнет, не распустившись.
Пиен изумленно распахнула глаза и повернула голову к французу:
— Ясень?!
— Ну да. Брауни с Холма-без-Короны назвали меня ясенем. Чему ты улыбаешься? — он и сам улыбнулся в ответ на широкую радостную улыбку девушки.
— Ясень — это хорошо. Ясень — священное дерево друидов. Одно из главных. Наравне с дубом и терновником. Говорили, что объединенные сердца этих деревьев могут творить чудеса.
— Ну, один дуб я точно знаю, — рассмеялся своей шутке Лестранж, припомнив Фирга. — Осталось найти терновник.
Пиен все еще счастливо улыбалась, и Аим осторожно обнял её за талию, и девушка неожиданно прижалась к нему спиной и накрыла его руки своими ладошками.
***
Юноша не таясь шагал по потайному коридору к библиотечному залу. Он подумал, что он будто снова проживает весеннюю канву событий: сам он в замке, Фирг носится по просторам острова и подвергает свою жизнь опасности, Слизерин и Атхен неизвестно где, а Моргана…
Да, вот с Морганой сюжет явно другой. Юноша даже улыбнулся своим мыслям. Из дикой провидицы ле Фэй превратилась для него в строгую, требовательную, но мудрую и, что важно, способную пробудить жажду знаний наставницу.
В очередной раз мысленно возблагодарив Пивза и его крайне специфическую верность замку и его жителям, Аим спокойно вошёл внутрь, совершенно не боясь, что его увидит кто-то посторонний.
— Пиен, ты здесь? — тихо позвал он, и в ответ услышал мягкий грудной голос:
— Я у стеллажа с лунными свитками.
Лестранж улыбнулся самому себе и двинулся в указанном направлении. Подошёл и замер, утайкой любуясь тем, как гибкий девичий стан очерчивался простым платьем и легко склонялся то в одну, то в другую сторону, пока сама девушка раскладывала последние свитки.
— Привет.
— Привет.
Сапиента закончила и подошла к молодому французу, смущенно опустив глаза, когда тот оставил невесомый поцелуй на ее тонком запястье.
— Тебя снова отправила с поручением вранокрылая госпожа?
— И да и нет, — улыбнулся Аим и указал глазами на толстенную рукопись на столе. — Что это? Я раньше не видел её.
— Это сегодня дядя отдал мне из верхних покоев настоятеля в башне Советов. Велел показать тебе. Сказал, что в свете открывшегося у тебя дара, тебе это будет исключительно важно.
— Дара? — не в силах перестать улыбаться девушке, переспросил Аим.
— Не всякий владеющий магией друидов мог в таком раннем возрасте обзавестись бубри, — широко улыбнулась ведьма, и в уголках её глаз собрались трогательные лучики.
— В этом заслуга госпожи, — засмотрелся на будто освещенное изнутри лицо девушки маг. — Эта рукопись, должно быть, на гаэльском?
— Не только. Здесь есть записи на разных кельтских языках. Например, о свойствах драконьих трав и среброкорого терновника написано на валлийском, о рябине и златожильном ясене — на мэнском, а о минералах и некоторых существах — на корнском.
Аим почувствовал, что у него кружится голова.
— И как же я это все прочту? Я только-только начал осваивать гаэльский, — припомнив свои несколько уроков с самой Сапиентой за прошедшие три дня, простонал юноша.
— Я помогу тебе. Если ты не против. Или можешь попросить госпожу.
— Ну уж нет, — издал смешок француз. — Даже если бы я был против того, чтобы посвящать тебя в свои секреты, к вороне я бы не обратился.
Он не хотел признаваться девушке, что очень хочет разобраться без помощи Морганы. Хочет порадовать свою наставницу и показать ей, что он действительно научился у нее не только знаниям, но и умению их добывать.
— Выходит, это что-то вроде трактата о природе?
— Это огромный трактат о мире, Аим.
— И эти знания помогут мне стать весомой боевой единицей против Мерлина? Знания о мире, который частично и вовсе уже утрачен?
— То, что люди что-то забыли, не означает, что это утрачено. Мир — наш отец, наш наставник. Наш спаситель и наш судья. Ни одно событие не происходит вне рамок его правил. Каждая сказка когда-то была былью лишь потому, что так было нужно или угодно Природе.
— По-твоему, физическое уничтожение магов Британии, змеиное гнездо магических гадов и мерзких интриганов, очернение имени Слизерина, в конце концов, угодно или же нужно Природе? — нахмурил брови Лестранж, и собеседница мягко кивнула.
Француз присел на подоконник высокого стрельчатого окна и уставился невидящим взглядом на бескрайние холмы Шотландии, скачками зеленеющие аж до самого взгорья на линии горизонта. Удивительно, как они исхитрились все еще удержать на себе летние одежды в период безграничной власти промозглой тусклой осени.
Юноша тут же скептически поморщился, вспомнив лес. Осень была какой угодно, но не тусклой — буйство красок осенней листвы, сочность оттенков стойких трав и припозднившихся цветов произвело потрясающее впечатление на молодого мага.
— Но как эта природа…этот мир может так поступать с нами? С магическими семьями, чистокровными родами, нашим сообществом? — растерянно спросил Лестранж, не повернув головы к Сапиенте.
— Значит, это для чего-то, да надо, — просто пожала плечами колдунья.
— Скорее, это значит, что мы не сдались природе, — разочарованно поджал губы маг. — Мы подавили её. Она присмирела под человеческим давлением и агрессией и покорилась нашей сущности.
— Так не бывает, Аим, — тихонько рассмеялась девушка, и голос ее был похож на перезвон колокольчиков в саду госпожи Алякур, матери Аделяра, которые так любил слушать Лестранж в детстве. — Ни один маг не может подчинить себе природу. Она лишь идёт на уступки. Позволяет нам некоторые вольности — каждому в меру его способностей. Мы — часть её, и мы живы лишь пока мы гармоничная её часть. Твои выводы опасны. Всякий организм, что становится вражеским общему телу, отторгается этим телом, так и всякого выступившего против природы она находит способ усмирить или же умертвить. Подумай, скольких людей — что магглов, что магов — сгубила вера в свои исключительные силы, превосходящие мощь природы. Куда делись могучие империи древнего мира, веками процветавшие и развивающиеся?
— Но… если от нас ничего не зависит, тогда почему мы упорно бьемся ради каких-то свершений, целей, достижений? — француз не мог до конца понять мысли собеседницы.
Девушка чуть присобрала длинную серую юбку и села на подоконник рядом с юношей. Невесомым движением заправила длинную его прядь за ухо и ласково положила ладонь на изгиб его локтя.
— Зависит, — с улыбкой сказала она, и большие тёмные глаза светились смешинками. — Именно люди воплощают идеи, замыслы и законы природы в жизнь. У нас довольно большая свобода действий. Но с одним условием. Мы не можем ни попрать её законы, ни обойти, не понеся за это наказание.
— Убийство — это нарушение законов природы?
— Аим, не путай природу и маггловское единобожие. Убийство — естественное условие существования мира. Даже совершенное из-за политических интриг или банальной наживы. Пока убийство не несёт вреда замыслам Природы, это лишь звено её бесконечной цепочки. Армии воевали, побеждали, покоряли, а затем терялись в далекой дымке времени, целые государства вздымали горделивые шпили башен к небу, а затем были похоронены в песках. Это ход естественных, природных вещей. Это часть истории.
— И мы тоже часть истории? — Аиму показалось, что он наконец понял девушку.
— Иногда мы даже часть сказки, — мягко улыбнулась Сапиента. — Никого не будет помнить этот мир вечно. Все мы из хроник перейдём в легенды, а оттуда — в забвение. И, кто знает, может, наступит такой ужасный день в далёком будущем, когда и магия, и сама природа уйдет следом за нами… Так что вранокрылая госпожа велела тебе найти среди этих свитков? — вернулась Сапиента к их прежней теме разговора.
Когда чуть позже Пиен принесла юноше свитки и рукописи о магических традициях и обрядах средиземноморских земель и, легко приласкав пальчиками его ухо, удалилась дальше сортировать литературу, Аим медленно водил ладонями по древним страницам огромной книги и чувствовал, как магия её создателей по крупицам оседает в кончиках пальцев. Прокрутив в голове их с девушкой недавний разговор, юноша понял, что был немного неправ касательно пользы и естественности убийств в глобальном понимании картины мира. Ведь именно подставная гибель его отца от рук Мерлина привела Лестранжа в Хогвартс, где он получил то, о чём раньше только мечтал — фундаментальные знания, отличного учителя, надежного старшего товарища и ещё одного верного друга, любимую девушку, ради которой хотелось свернуть горы, и своё место в мире магии.
Аим неосознанно улыбнулся старым страницам, ласково погладил их и мысленно вознес благодарности природе за все чудеса и приключения, выпавшие ему на долю. Никогда не мечтавший стать великим воином или прославленным ученым, выступивший на путь сопротивления Мерлину ради мести юноша осознал, что еще с весны он, набираясь познаний и узнавая ценность окружающего его мира, постепенно стал на оба эти пути. И теперь, видя, что ему преподнесено в дороге, он планировал пройти до конца.
Если, конечно, сумеет осилить огромный талмуд на целом ворохе местных диалектов, иронично хмыкнул сам себе Лестранж и принялся внимательно читать, время от времени делая пометки у себя в пергаменте под украдкой бросаемыми ласковыми взглядами Сапиенты.
