Фуюки, Япония
Май 2017 года
Начало мая превратилось для Фуюки в настоящий сезон дождей. Вот уже неделю солнце не могло пробиться сквозь низкие темные тучи и согреть этот город своими лучами. Хмурая погода украла у района Синто часть его синтетического очарования – бело-голубая палитра индустриального города превратилась в сплошное серое полотно, будто сошедшее прямиком с кадров какой-нибудь нуарной киноленты. Атмосферу дополняли немногочисленные пешеходы, мчащиеся по своим делам под прикрытием безликих зонтов и дождевиков. Немногим хотелось оставаться под ударами тугих плетей проливного дождя. Вот и еще один человек решил скрыться от разгула стихии за дверями небольшого трехэтажного здания на восточной окраине Синто. Но стоило ему потянуть на себя дверь, как в него тут же врезалась девушка в белом пальто и с чемоданом в руках, едва не сбив с ног. - П-простите! – выкрикнула она по-английски и побежала дальше, поправив едва не слетевшие от удара солнцезащитные очки. Мужчина пожал плечами и вошел внутрь. Девушка остановилась на краю тротуара. Она тяжело дышала. «Отойди» - Что? Проезжающий по улице автомобиль обдал ее брызгами. «Кажется, я недостаточно хорошо тогда подумал. А жаль…» - О чем это ты? «Стоило принять предложение того мага». - Не говори так! «Для тебя трудно даже снять комнату в отеле. О какой войне может идти речь?» - Но там… но… но он же не говорит по-английски! Там никто не знает ни английского, ни норвежского! «И только из-за этого стоило убегать?» - Но я не знаю, что мне делать! – отчаянно воскликнула девушка. «Для начала отойти от края тротуара». Она сделала несколько шагов назад. Брызги, поднятые очередным автомобилем, до нее уже не долетели. «Во-вторых, постарайся не беседовать со мной так громко. Выглядит так, словно ты сама с собой говоришь». Девушка оглянулась вокруг. С другой стороны улицы на нее недоверчиво смотрела женщина, говорившая по мобильному телефону. Девушка густо покраснела и замолчала. «Вот, уже лучше. А теперь вернись внутрь» - Но я не могу! – полушепотом возразила девушка. – Как я сниму комнату, если даже не понимаю, о чем говорит консьерж? «Я его понимаю». - Ты? Ты понимаешь японский? «Да». - Но… тогда почему ты мне сразу не сказал?! – удивление девушки сменилось возмущением. Услышав ее возглас, несколько пешеходов обернулись к ней, а женщина на другой стороне улицы поспешила удалиться. «Мне казалось, что ты знаешь о героических духах достаточно. И я снова ошибся». - Я думала, ты знаешь только язык, на котором говорю я. «Язык места, выбранного для проведения Войны, тоже. А теперь иди внутрь, и повтори ему то, что я тебе скажу». - Хорошо, - девушка послушно пошла к двери. Она потянулась к дверной ручке, но, уже почти коснувшись ее, отдернула руку и отошла назад, - я не могу. «Ну что еще?» - Я просто не могу, - виновато произнесла девушка. Она до сих пор чувствовала жуткую неловкость из-за того, что случилось в холле отеля. И пусть глупость этого чувства была для нее совершенно очевидна, она просто не могла заставить себя сделать шаг вперед. При мысли о том, что придется снова посмотреть в глаза консьержу, ее пронизывал холод, едва ли сравнимый с холодом от промокшей насквозь одежды, а ладони покрывались потом, - прости. «И что же ты собираешься делать? Бродить по ночным улицам незнакомого города под проливным дождем? Брось. Иди внутрь, немедленно». - Но я… «Это не просьба. Если ты не зайдешь туда сейчас же, я втащу тебя силой». - Постой, так нельзя! «Да? И почему же?» - Потому что… - девушка лихорадочно перебирала в голове варианты, - потому, что тебя не должны видеть! «Не должны видеть, значит? В таком случае, я убью всех, кто успеет меня заметить. Так тебя устроит?» - Нет! «Значит договорились. Считаю до трех: раз…» - Ты ведь это не серьезно, да? – робко прошептала девушка. В ответ в ее голове прозвучал задорный смех. «А ты хочешь проверить? Два…» Девушка стремглав бросилась к двери и вбежала внутрь.***
Пятью минутами ранее
Нобуо Итиро прикрыл глаза всего лишь на секунду. Этой секунды оказалось достаточно, чтобы его голова едва не упала на стол. «Вот черт! Не спать, не спать. Еще немного…» Итиро посмотрел на часы. Нет, не немного. До конца рабочей смены осталось еще три часа. «Кто-нибудь, спасите меня, я умру здесь». Молодой человек снял очки, похлопал себя по щекам и потер глазницы. Итиро ненавидел ночные смены всей душой, но сейчас куда большую ненависть у него вызывало собственное глупое благородство, из-за которого ему пришлось сегодня работать шестнадцать часов. «Чтоб тебя, Мегуми, и твои предложения тоже!» Единственным, что грело душу юноши в этот момент, был грядущий внеплановый выходной. В этом Итиро был полностью уверен – Мегуми вернет долг сполна, и тогда он, возможно, все-таки сможет сводить Рэйко в кино, или в кафе, или даже… Звук открывшейся двери вывел Итиро из раздумий. Он спешно нацепил очки и приготовился встретить клиента. - Здравствуйте, приветствуем вас в… Все оказалось не так просто. Одним внешним видом клиент ввел юношу в замешательство. Им оказалась молодая девушка с длинными светлыми волосами и европейским лицом. Она была в промокшем до нитки белом пальто и с небольшим чемоданом в руках. Но сильнее всего Итиро удивило вовсе не ее иностранное происхождение, а то, что ее глаза скрывали круглые солнцезащитные очки. Ночью, в пасмурную погоду. Общее впечатление от увиденного и заставило Итиро споткнуться на половине фразы. - …гостинице Мацумура. «Мегуми, я тебя ненавижу». Девушка неуверенно потопталась на месте и подошла к стойке регистрации, крепко сжав ручку своего чемодана обеими руками. «Она иностранка. Иностранка. Пожалуйста, боги, пусть она говорит по-японски, пусть она хотя бы понимает его…» - взмолился Итиро. Английский он знал из рук вон плохо, поэтому никогда не оставался в ночную смену – в случае проблем с языковым барьером в это время его было бы просто некому подстраховать. Еще никогда он не был так близко к провалу. Девушка подошла к стойке. - Хотите снять номер? – сделав как можно более уверенное и приветливое лицо, Итиро посмотрел на нее. «Боги, пожалуйста…» Девушка что-то произнесла. Единственным, что понял Итиро, было слово «sorry». Английский язык. Итиро вспомнил свои с великим трудом набранные сорок баллов из ста за этот предмет и впал в уныние. Это провал. Она произнесла еще что-то, но в этот раз консьерж даже не понял, что это за язык. Девушка переминалась с ноги на ногу и пристально смотрела на Итиро из-за своих черных очков. От этого взгляда ему стало не по себе. Консьерж не выдержал. - Прошу прощения, вы разговаривае… - словно почувствовав его напряжение, девушка сняла очки. Итиро застыл с раскрытым ртом. Глаза девушки оказались разноцветными. Один был голубым, а другой зеленым. Он где-то читал об этом раньше, но ни разу не видел сам. - Вы говорите по-японски? – Итиро не мог оторваться от ее глаз. Девушка смутилась и опустила голову. Она произнесла еще что-то, и, к удивлению консьержа, со всех ног побежала к двери. Едва не сбив человека, девушка выбежала на улицу. - Постойте! – запоздало окликнул ее Итиро. «Ну почему именно сегодня, когда на ночь остался я, сюда пришла иностранка? Чтоб тебя, Мегуми…» - Могу я снять комнату? - О, да, конечно, - обратился консьерж к новому клиенту, - извините, я отвлекся. Итиро зарегистрировал клиента и вручил ему номерной ключ. Он действовал так быстро, как мог – его подгоняло чувство вины за собственную некомпетентность. Мегуми Ватанабе, которую он заменял сегодня, прекрасно владела английским и уже не раз советовала Итиро подучить его, но он никак не мог найти на это ни времени, ни желания. Теперь его собственная лень и недальновидность вылилась в потерю потенциального клиента. - Благодарю, - мужчина расписался в книге регистрации, взял ключ и ушел в свой номер, оставив раздосадованного консьержа в одиночестве. «Все, хватит. Достаточно долго я рассчитывал на других. Нужно стать лучше, я должен выучить этот язык и работать так, как Мегуми, я…» Дверь открылась. В холл вбежала та самая девушка, которая подтолкнула Итиро к мыслям о самосовершенствовании. «Она вернулась! Вот он, мой шанс, сейчас я все исправлю, не знаю как, но я сделаю это!» Девушка выдохнула, и решительно двинулась к стойке. Итиро напряг свой мозг, собирая в единый кулак все свои знания английского. - Просто дай мне ключ от номера, пока я не переломала тебе все кости. Консьерж оцепенел. «Чего?» Он даже не знал, что его поразило сильнее – сама фраза, произнесенная на ужасно ломаном японском или совершенно невинный и приветливый тон, которым она была сказана. - Если продолжишь на меня так пялиться, совсем скоро тебе будет нечем это делать. «Я что, сплю?» Итиро ущипнул себя за руку. Нет, он определенно не спал. «Тогда что здесь происходит?» - Ты напрасно испытываешь мое терпение, парень, - таким же дружелюбным тоном проговорила девушка. «Она сумасшедшая?» - по спине Итиро поползли мурашки. Трясущимися руками он дал девушке ключ, напрочь забыв внести ее в базу данных и регистрационную книгу. - Благодарю, - бросила девушка и ушла. Итиро стер пот со лба. - Ну, спасибо тебе, Мегуми, эту ночь я никогда не забуду.***
- Что я ему сказала? «Ничего особенного. Просто попросила дать ключ». - Но на нем лица не было… «Он просто удивился, что ты заговорила по-японски. Хватит на сегодня глупых вопросов, я до смерти устал с тобой возиться». - Ладно, - Сольвейг сильнее закуталась в одеяло. В дверь постучали. Сольвейг вздрогнула и напряглась, но потом вспомнила, что заказала в номер пиццу. Нехотя она покинула одеяло и подошла к двери. Девушка быстро накинула на себя все еще влажную после улицы одежду и открыла дверь. Как и ожидалось, за ней был курьер. К ее счастью, разговаривать с ним не пришлось – он просто протянул ей чек с указанной суммой и попросил расписаться. Сольвейг расплатилась с ним и ушла обратно в номер. Пицца приятно согревала руки сквозь сухую картонную коробку. Сольвейг не знала, как в настолько ужасную погоду курьер смог доставить ее в таком состоянии, но сейчас, после уличного холода и сырости, ей было очень приятно держать ее в руках. Посреди комнаты закружилась вихрем серая дымка – райдер принял физическую форму. - Наконец-то, - он выхватил коробку из рук девушки. Сольвейг обхватила свои локти ладонями, впитывая оставшееся в них тепло. Она скинула с себя влажную одежду и снова забралась под одеяло. - Я не думала, что ты нуждаешься в человеческой пище. Райдер открыл коробку и заинтересованно разглядывал пиццу. Он вдохнул ее аромат и улыбнулся в предвкушении пиршества. - Думать – это не самая сильная твоя сторона, - райдер бросил на нее усталый взгляд, - мне не нужна человеческая пища, потому что я питаюсь твоей маной. Я хочу попробовать ее просто так, из интереса. К тому же, опека девятнадцатилетней девочки без капли самостоятельности способна пробудить зверский голод даже у трупа. Райдер взял кусок пиццы и съел его в два укуса, немедленно приступив к следующему. Сольвейг с головой закуталась в одеяло. В комнате отеля было тепло, и больной она тоже себя не чувствовала. Вот только от пронизывающего ее холода это не избавляло. Лишь сейчас Сольвейг осознала, что впервые в жизни она так далеко от дома совсем одна. Единственным ее компаньоном был героический дух, о котором она почти ничего не знала. И этот героический дух в любой момент готов был сделать то, о чем девушка не могла даже помыслить – убить. Даже на нее он порой смотрел так, словно жалел, что ее голова все еще на плечах. Аура неприкрытой злобы, исходившая от него, пробирала девушку до мурашек. - Райдер, - девушка спрятала глаза, стараясь не встретиться взглядом со своим слугой, - ты ненавидишь меня? Райдер взял последний кусок пиццы и бросил пустую коробку на пол. - Героические духи тоже порой ошибаются. Я сам выбрал тебя мастером, и выбрал напрасно. Как бы там ни было, отвечать за это мне. Сольвейг осмелилась посмотреть на него. Мужчина в рваном черном плаще стоял перед окном и смотрел на ночной Фуюки. - Скажи, если тебе попадется мастер, который будет лучше меня, ты заключишь с ним контракт? - Да, заключу, - без раздумий ответил райдер, - глупая девчонка, получившая свой дар по наследству и сама овладевшая одним лишь гипнозом, мне не нужна. В полутемной комнате повисла тишина. Райдер смотрел на город, а Сольвейг до боли сжимала свою ладонь с командными заклинаниями, спрятавшись под одеялом. - Райдер, - дрожащим шепотом проговорила девушка, - ты можешь говорить обо мне все, что угодно. Обидно слышать все это, но я не могу отрицать твою правоту. Я провела большую часть своей жизни дома, в окружении своей семьи. Я никогда не была за его пределами одна, и даже не умею толком общаться с посторонними людьми. Единственный талант, которым я обладаю, достался мне от матери. Все, что у меня есть, я получила от других. Даже эти глупые очки раньше принадлежали моей сестре. Но на ней они смотрелись очень круто. Все хорошее, что у меня когда-то было, создано другими людьми. А я даже свою магию не смогла применить им во благо. Эта магия – все, что я могу тебе предложить. Больше у меня ничего нет. Ты – мой единственный способ исполнить мою мечту, моя единственная надежда. Если ты хочешь уйти, тебе придется убить меня. Я не отдам тебя, пока не умру. - Забавно, - усмехнулся райдер, - у овцы прорезались волчьи зубы? Сильная рука стащила с девушки одеяло, и она оказалась лицом к лицу с духом, встретившись с взглядом его янтарных глаз. Сердце Сольвейг замерло, когда к ее шее прикоснулась холодная сталь. - Может быть, ты и права. Но если ты еще раз посмотришь на кого-нибудь взглядом побитой собаки, как смотрела на того ублюдка с магическим шариком, я лично перережу тебе глотку. Ты поняла меня? Сольвейг кивнула. Райдер спрятал клинок под плащом и отошел от кровати с оцепеневшей девушкой. - Ты не можешь драться с магами, но маны у тебя хоть отбавляй. Печально будет, если ты сдохнешь раньше времени. Это может помочь тебе протянуть подольше. Райдер кинул на кровать какой-то предмет. В полутьме девушка увидела перед собой перепачканный засохшей кровью браслет с магическими рунами. Сольвейг осторожно взяла его в руки, стараясь не касаться пятен крови. Да, ошибки быть не могло – это был тот самый браслет, при помощи которого она проникала в хоспис Олесунна. - Спасибо. Райдер не ответил ей. Комната снова была пуста. И все же, девушка чувствовала его незримое присутствие. Сольвейг легла на кровать и закрыла глаза. Накопившаяся усталость разом навалилась на нее, утянув девушку в пучину тяжелого и беспокойного сна.