Глава 11
Замок Стиллхафен, окрестности гор Тотер Манн
Германия
Май 2017 года
- Жаль, очень жаль. Мне нравилось это поместье, - к светловолосому мужчине в изумрудно зеленом костюме подошел слуга с серебряным подносом. На нем лежала фарфоровая трубка с позолоченным мундштуком. Мужчина взял трубку и раскурил ее, не прибегая к помощи огня – стоило ему прикоснуться к ее фарфоровой чаше, как оттуда сразу же пошел дым, - благодарю, Альфред. Слуга поклонился и ушел, спустившись по ступеням ротонды, грубо выточенной из серой скальной породы прямо посреди внутреннего двора замка. - Чего вы от меня хотите? – спросил дрожащий от испуга женский голос. Маг выпустил облако дыма и развернулся к обладателю голоса. За накрытым белой скатертью железным столиком сидела молодая девушка в легком голубом платье. Ее поза казалась расслабленной, и лишь ее карие, напряженно буравившие белую скатерть, глаза выдавали ее страх. Девушка не могла встать. Она не могла даже пошевелиться с тех пор, как человек в зеленом костюме предложил ей присесть. - Ничего, - мужчина в зеленом камзоле, расшитом золотом, смотрел на нее странным взглядом, в котором трудно было угадать какую-то определенную эмоцию, - вы уже сыграли свою роль. - Но зачем вы держите меня здесь? – ни один мускул не дрогнул на ее лице, лишь из уголка ее глаза по неподвижной щеке скатилась слеза. – Что я вам сделала? Маг промолчал. - Где мы находимся? Кто вы? Зачем вы привезли меня сюда? – ни один из ее вопросов человек в зеленом не удостоил ответом. – Пожалуйста, не молчите, скажите мне хоть что-нибудь! Мужчина вновь не ответил. - Прошу вас, - взмолилась девушка, - мама... папа… они будут волноваться… они… В ротонду вошел слуга с серебряным подносом, на котором была фарфоровая чашка, фарфоровое блюдце, и фарфоровый чайник, полный горячего чая. - Не желаете чая, фрау Генриетта Браун? – спросил девушку хозяин замка. Почему-то его голос казался девушке смутно знакомым, будто она уже слышала его раньше. Даже черты его внешности, лица, кого-то сильно напоминали девушке. В интонации его речи, во взгляде его бирюзовых глаз, в небрежности его прически неизменно угадывалось что-то близкое и совершенно привычное. Но сейчас все это не вызывало радости, а пробуждало в глубине души девушки страх. Слуга поставил перед ней поднос и ушел. - Откуда вы знаете мое имя? Светловолосый собеседник проигнорировал ее вопрос. Он подошел к столику и наполнил чашку горячим чаем. - Попробуйте, вам понравится. Генриетта не хотела пить, но ее руки сами потянулись к чашке. Она сделала глоток. Горячая жидкость обожгла ее губы, а нагревшийся фарфор начал жечь руки. - Выпейте полностью, - сказал человек в зеленом. - Я не… - сама того не желая, девушка залпом осушила чашку. Обжигающе горячий чай обжег ее горло, раскаленной волной прокатился по пищеводу и разлился по желудку. - Еще? - Нет, не надо… Мужчина вновь наполнил чашку. - Не скромничайте. Руки вновь сделали все за нее. Очередная порция горячего напитка вылилась в ее рот. - Хватит… - Я лишь оказываю вам радушие, фрау Браун. Не отказывайте мне в такой чести, это неэтично. Возлюбленная моего сына заслуживает всего самого лучшего. Глаза девушки округлились от удивления. - Вы… - слова застряли у нее в горле, - вы отец Свена? Мужчина улыбнулся ей и сделал полупоклон. - Позвольте представиться, фрау Браун. Меня зовут Генрих Этингер, - мужчина вновь наполнил ее чашку, - а теперь извольте выпить. Прежде чем шокированная Генриетта успела что-то ответить, ее тело вновь влило в себя обжигающую жидкость. Мужчина продолжал наполнять чашку, а Генриетта продолжала пить до тех пор, пока в чайнике не закончился чай. Опрокинув в себя последнюю чашку, девушка закашлялась. Ее губы, горло и пищевод горели огнем, а желудок взрывался острой пульсирующей болью. - Зачем вы делаете все это? Отпустите меня домой, я хочу увидеть свою семью, прошу вас! - Не беспокойтесь об этом, Генриетта, - мужчина улыбнулся, - не думаю, что ваша семья скучает по Вам. - О чем вы говорите? – шея Генриетты освободилась от странного паралича, и она смогла посмотреть на мага. Мужчина вложил в рот трубку, после чего выдохнул небольшое облако дыма. Его рука сделала едва заметный жест. Дым замер в воздухе и изменил свою форму, образовав небольшой круг. В центре круга облако пошло волнами, на нем появились смутные очертания, вскоре они превратились в четкое изображение. В облаке дыма Генриетта увидела потолок. Он показался ей знакомым. Это был потолок ее комнаты. «- Генриетта!» – из облака донесся знакомый голос. На миг изображение погасло, и появилось вновь, – «Генриетта! Ты все еще спишь?» «- Да», - девушка услышала еще один знакомый голос. Он звучал не с расстояния, а совсем близко, - «а сколько сейчас времени?» «- Семь утра. Ты не собираешься сегодня бегать?» «- Семь? Уже?!» Изображение резко сменило ракурс, и Генриетта увидела стены своей комнаты. Плакаты, фигурки, книги с учебниками – все было на месте, так, как она это помнила. Электронные часы на столе показывали семь часов три минуты. Чуть ниже зеленели цифры, указывающие дату – седьмое мая две тысячи семнадцатого года. «- Вот ведь. Проспала», - разочарованно произнес голос молодой девушки из облака. - Что это значит? – Генриетта осознала, что видит свой дом глазами другого человека. – Кто это? Неизвестная встала с постели, открыла дверь ее шкафа. Генриетта увидела, как она надевает ее зеленые шорты и майку, заправляет ее кровать, покидает ее комнату и спускается вниз по лестнице ее дома. Неизвестная заглянула на кухню дома Генриетты. «- Доброе утро», - с замиранием сердца Генриетта увидела своего отца. Он был в своей излюбленной клетчатой рубашке с короткими рукавами и синих джинсах. Мужчина сидел за столом и пил кофе. При виде вошедшей он улыбнулся. «- Доброе утро», - ответил Отто Браун. «- Ну ты и соня, Генриетта», - взгляд неизвестной развернулся, и Генриетта увидела свою мать, Марию Браун. Она наливала себе кофе из кофейника, - «все-таки пойдешь на пробежку?» «- Ага». «- Может, позавтракаешь сначала?» «- Спасибо, мам, но на полный желудок бегать тяжело». «- Ну как хочешь», - Мария улыбнулась и пожала плечами, - «только будь осторожней, пожалуйста». «- Конечно, мам». - Кто она? – лицо Генриетты побледнело. – Почему они называют ее моим именем? Барон Этингер ухмыльнулся. Он поднял руку и щелкнул пальцами. Гулкий стук донесся из облака. Глаза Отто Брауна остекленели, и он упал на стол. Кружка выпала из повисшей безвольной плетью руки, упала на пол и разбилась, черное пятно разлилось по белым плиткам пола кухни. «- Дорогой? Дорогой, что с тобой?» – испуганная женщина подбежала к своему мужу и потрясла его за плечи, -«Отто!» «- Папа!» - Генриетта увидела, как ее отца коснулись руки незнакомой девушки. Генрих Этингер щелкнул пальцами второй раз. «- Господи…Позвони в скорую, Генриетта, быстрее…» - жизнь покинула глаза Марии Браун, тело женщины осело на пол. «- Мама!» – в голосе девушки прозвучал ужас, – «Папа! Да что же это, что происходит? Что с вами случилось?» Девушка бросилась в соседнюю комнату за телефоном. Вернувшись на кухню, она склонилась над безжизненным телом матери, и начала судорожно набирать номер дрожащими пальцами. Генриетта услышала ее всхлипы. Третий раз щелкнули пальцы мужчины в зеленом. Взгляд девушки из видения помутнел. Она потеряла равновесие и упала на пол, телефонная трубка выпала из ее руки и отлетела к глянцевой стенке холодильника, оглашая кухню короткими гудками. На темном блестящем пластике Генриетта смогла рассмотреть смутное отражение девушки, чьими глазами она видела. Из отражения остекленевшими глазами смотрело безжизненное лицо Генриетты Браун. Пелена видения заколыхалась, потускнела и исчезла, облако табачного дыма развеялось в воздухе. - Что все это значит? – к девушке не сразу вернулся дар речи. – Кто она такая? Что с моими родителями?! Ответьте мне! Не молчите! - Она ничего не знала, - барон Этингер подошел к столику и положил на него трубку, - как и ты, вторая. - Вторая? Да о чем вы говорите?! – Генриетта балансировала на грани истерики. – Что вы сделали?! Отпустите меня, дайте мне увидеть своих родителей! Отпустите меня домой… - В этом нет нужды, фрау Браун, - спокойно сказал маг, - ваш дом здесь. Голова девушки пошла кругом, почва ушла из-под ног. Если бы ее тело не оцепенело, она наверняка потеряла бы сознание. - Хотите получить ответы на свои вопросы? – маг спустился по ступеням ротонды. – Идите за мной. Тело Генриетты поднялось со стула и механически зашагало вслед за магом. Маг провел девушку через сад к дверям замка. Массивные деревянные створки распахнулись,обнажив перед ним темное нутро серого здания. Маг вошел внутрь, девушка последовала за ним. Двери захлопнулись за ней, их стук эхом разнесся по большой зале старинного замка. Свет утреннего солнца, льющийся сквозь стрельчатые витражные окна, выхватывал из полумрака массивный овальный стол с множеством резных деревянных стульев вокруг него, золотые канделябры, полукруглые лестничные пролеты, ведущие на второй этаж, множество картин, украшавших серые стены. Ветер, проникший сквозь открытые двери с улицы, всколыхнул два изумрудно-зеленых шелковых полотнища, закрепленных где-то под потолком. Их ткань была украшена золотистым орнаментом, а в середине обоих полотен золотом был вышит символ – три змеящихся молнии, обрамленные широким полукругом. Генрих Этингер обогнул большой овальный стол и направился к стене между двумя полукруглыми лестничными пролетами. Звуки его шагов по выложенному шахматным узором из черно-белой плитки полу гулким эхом заметались по замку. Генриетта повторила его путь и остановилась прямо за ним. На стене, у которой остановились хозяин поместья и девушка, висела большая картина в широкой резной рамке из красного дерева. На ней Генриетта увидела светловолосого мужчину в роскошном камзоле изумрудного цвета, расшитом золотыми нитями, зеленых брюках и старомодных туфлях. Он положил правую руку на спинку стоящего рядом кресла. На нем сидела женщина в пышном белом платье. Ее длинные каштановые волосы ниспадали на ее хрупкие открытые плечи. Уголки ее губ скривились в скромной и обворожительной улыбке, а слегка прищуренные карие глаза искрились радостью. Завороженным взглядом Генриетта рассматривала картину. В изображенной на ней женщине она угадывала все больше знакомых черт, всплывающих в ее воображении. Примерно такой себя представляла девушка через пятнадцать или двадцать лет. Пол под ее ногами задрожал. С гулким скрежетом фрагмент стены перед ними ушел вверх, открыв проход к высокой арке, за которой виднелись ступени, уводящие в темноту. Маг направился туда, уводя девушку за собой. При его приближении вспыхивали закрепленные на стенах факелы, тут же затухая за спиной Генриетты. Звенящая тишина, оглашаемая только звуком шагов и глубоким замедленным дыханием девушки, заполнила все пространство вокруг Генриетты. Странные звуки донеслись до ее слуха из густой непроглядной тьмы. Сердце девушки гулко и часто забилось, когда она смогла различить в них чьи-то крики и стоны. Хор из мужских, женских и детских голосов, полных страха, злобы и отчаяния, закружился в ее голове. Генриетте захотелось закричать, чтобы не слышать их, убежать прочь, навсегда забыть эти уводящие вникуда ступени, но ее тело упорно продолжало шагать вслед за магом, не повинуясь желаниям девушки. Наваждение исчезло так же быстро, как и появилось, вновь оставив девушку в звенящей тишине подземного хода, наедине со своими мыслями. Лестница уводила их все глубже, и в какой-то момент путешествие показалось девушке бесконечным, чувство нереальности происходящего все сильнее завладевало ее разумом, а глубоко в душе зашевелился черным клубком иррациональный, животный ужас. - Куда вы меня ведете? – спросила девушка, чтобы нарушить гнетущую тишину. Эхо ее голоса раскатилось по подземелью, и затихло, поглощенное толщей грубо отесанного камня. Маг не удостоил ее ответом. Лишь его изумрудный камзол, мелькающий в неверном свете факелов, говорил о том, что он еще здесь. Наконец, лестница закончилась. Она привела мага и девушку в подземелье с аккуратно выложенными из серого камня стенами. Генрих Этингер продолжал идти вперед, а Генриетта следовать за ним. Вскоре воспламенившиеся факелы выхватили из темноты развилку из трех проходов, уходящих в разные стороны. Маг свернул налево. По пути девушка видела множество каменных арок, вытесанных в стенах подземелья. Все они были закрыты массивными каменными плитами. На каждой из этих плит был выгравирован символ из трех молний и полукруга, который она видела на шелковых полотнищах в зале, и еще какие-то символы, значения которых Генриетта не понимала. У одной из арок Генрих остановился. Он приложил ладонь к выгравированному на камне гербу. Гравировка вспыхнула зелеными молниями. Плита завибрировала и поползла вниз. Маг отошел в сторону и сделал приглашающий жест. - Ответы на все ваши вопросы находятся в этой комнате, фрау Генриетта Браун. Генриетта ощутила, как все ее тело вырывается из лап оцепенения. Она подняла руки к лицу и пошевелила пальцами. Теперь она могла двигаться по собственной воле. Первым желанием девушки было бежать без оглядки, не важно, куда – лишь бы подальше от этого подземелья. От этого замка. От этого человека. Но что-то остановило ее. Душу девушки сковал холодный страх, все ее тело дрожало, а сердце стучало, как паровой молот. И все же она сделала шаг вперед. Непроглядная тьма подземной комнаты пахнула на нее тошнотворным запахом разложения и нечистот. От этого запаха Генриетту едва не вывернуло наизнанку. Зажав нос рукой, девушка вошла в комнату. Что-то склизкое захлюпало под подошвами ее туфель. Из кромешной темноты до нее донеслись чавкающие звуки, сопровождаемые звоном железа. Генриетта вздрогнула и замерла. От жуткого запаха у девушки закружилась голова. Генриетте показалось, что еще чуть-чуть, и она задохнется. Этот запах пропитал все, проник всюду, впитался в каждый клочок ее одежды, каждую клетку ее тела, отравляя девушку. Отсвет факела, горящего в коридоре, выхватил из тьмы подземной камеры чей-то силуэт. Он судорожно подергивался в темноте, при каждом движении звеня чем-то металлическим. Генриетта осторожно сделала шаг вперед. Затем еще один. Шагнув в третий раз, она запнулась обо что-то и растянулась на полу. Ее руки тут же увязли в чем-то склизком, а в ноздри ей с новой силой ударило бесконечно отвратительное зловоние. Услышав посторонние звуки, силуэт у стены затих. Генриетта осторожно поднялась на ноги. Она подошла к неясной тени уже совсем близко, настолько, что стали различимы ее черты. Генриетта приближалась все ближе к силуэту. Запах вокруг становился все невыносимее. При ее приближении, силуэт вжался в угол подземной камеры, вновь звякнув чем-то металлическим. Его тонкая рука положила на пол какой-то длинный предмет, и начала судорожно шарить по нему в поисках чего-то. Генриетта оказалась совсем близко к неясной тени. Она протянула к ней свою дрожащую руку. Рука силуэта нашла то, что искала. С яростным, нечеловеческим рычанием он бросился вперед, повалив Генриетту на залитый зловонной слизью пол. Девушка вскрикнула и закрыла лицо руками. Это спасло ее – в следующее мгновение в ее правую ладонь впилось ржавое металлическое лезвие. Девушка закричала от боли. Лезвие поднялось и опустилось вновь. В последний момент Генриетта схватила чьи-то худые холодные запястья. Рыжая от ржавчины сталь коснулась ее шеи, оставив на ней небольшой порез. Чье-то искаженное злобой лицо склонилось над ней, чьи-то безумные глаза оказались прямо перед ее лицом, чей-то усеянный гнилыми зубами рот обдал ее смрадным дыханием. Генриетта изо всех сил сжала чужие запястья и вновь услышала яростное, животное рычание их обладателя. Но руки, сжимающие ржавый нож, оказались гораздо слабее, чем ей показалось сначала, и девушке удалось расцепить их. Она вывернула запястье руки сжимавшей нож, и рванула его в сторону. Клинок выпал из разжавшихся пальцев, звякнув о каменный пол порыжевшим от ржавчины лезвием. Вопль боли оглушил Генриетту, левая рука напавшего на нее человека вырвалась из ее хватки и ударила ее по лицу. Тонкие пальцы вцепились в ее шею, раздирая кожу острыми обломанными ногтями. Девушка начала задыхаться, перед ее глазами поплыли разноцветные круги. Генриетта схватила душившие ее руки и попыталась сбросить их, но силы стремительно оставляли ее вместе с воздухом в ее легких. Отчаявшись освободиться от мертвой хватки, Генриетта начала ощупывать пол в той стороне, откуда прозвучал звон ударившегося о каменный пол лезвия. В глазах девушки потемнело, когда ее рука наткнулась на деревянную рукоять. Не глядя, она ударила своего душителя. Ржавое лезвие звякнуло, столкнувшись с чем-то металлическим, и отскочило. Генриетта ударила вновь, и в этот раз лезвие с чавканьем вошло в мягкую плоть. Рычание над ней превратилось в хрип, руки, вцепившиеся в ее горло, ослабели и разжались. Бездыханное тело упало на Генриетту, теплая жидкость залила ей лицо. Девушка вскрикнула и столкнула с себя оказавшегося неожиданно легким человека. Генриетта отползла назад по склизкому полу и схватилась за горло, согнувшись в приступе кашля. - Интересно, - задумчиво произнес Генрих Этингер. Все это время он стоял в каменной арке, спокойно наблюдая за происходящим, - твоя воля к жизни оказалась сильнее. Наверное, дело в том, что ты ничего не знала. А может и в том, что оригинал немного ослаб за время своего заточения. - О…ори…гинал? – хриплым шепотом переспросила девушка. Ее голова кружилась, а перед глазами все плыло. Она уже с трудом понимала, где находится и что происходит. Маг ухмыльнулся. Пространство за его спиной исказилось, образовав своеобразную линзу. Вторая «линза» появилась под потолком в центре темницы. Мерцающий свет факела прошел через магические призмы и осветил подземную камеру. В безумной пляске света и тени девушка увидела того, кто напал на нее. Грязное и худое тело девушки в лохмотьях неопределенного цвета лежало перед ней. Пропитанные грязью, спутанные волосы закрыли ее лицо. Шея девушки была закована в железный ошейник, от которого к стене тянулась длинная цепь. Генриетта подползла к телу девушки. Дрожащей от страха рукой она убрала волосы с лица бездыханного тела. В худом, изможденном и бледном лице девушки, покрытом множеством порезов и шрамов, в ее изорванных губах и остекленевших глазах Генриетта узнала знакомые черты. У девушки перехватило дыхание. Она отползла назад, едва сдержав вопль ужаса, и наткнулась на что-то спиной. Обернувшись, она увидела два полуразложившихся трупа. На шеях мертвых тел так же были железные ошейники с цепями. На одном из них была знакомая девушке рубашка в клетку, а на сгнившей шее второго она увидела открытый золотой кулон в форме овала. Внутри него была ее фотография. Под грязным стеклом Генриетта увидела фото улыбающейся девушки с короткими каштановыми волосами. У трупа с кулоном на шее отсутствовала правая рука и обе ноги. Гниющие пальцы левой руки мертвого тела переплелись с пальцами правой руки второго тела. На безымянных пальцах рук тускло блеснуло золото двух обручальных колец. Позади девушки что-то капало. Обернувшись на звук, Генриетта увидела груду обезображенных тел. Плоть с них была содрана, у некоторых отсутствовали конечности, отовсюду торчали оголенные кости. Тела внизу уже почти разложились. Тело наверху было почти целым. Только вместо его левой руки из плеча торчал короткий обрубок, из которого на залитый бурой слизью и нечистотами пол стекала кровь. Отрезанная рука трупа лежала рядом с грудой костей, в том самом углу, где Генриетта в первый раз увидела напавшую на нее девушку. Плоть на плече руки была срезана до самой кости. - Две недели. Столько Генриетта Браун провела с моим сыном, пока не попала в эту темницу вместе со своими родителями. Первым умер герр Отто Браун. Всего через три дня у него не выдержало сердце. Мария Браун продержалась чуть дольше – ровно неделя ей потребовалось, чтобы отойти в мир иной. Но Генриетта…о, эта девушка умеет удивлять. Умела. Целых две недели она продержалась без еды и воды. Маг прошел вглубь камеры и что-то поднял с ее пола. Это был ржавый столовый нож. Без тени брезгливости он взял его за перепачканное слизью и кровью лезвие и вложил в побелевшую трясущуюся руку девушки. - Я подарил его фрау Генриетте Браун в знак своего восхищения ее стойкостью. Я думал, что она покончит с собой с его помощью. Однако, конечный результат, - маг отошел назад и встал рядом с истлевшим трупом в ошейнике, у которого не было двух ног и руки, - меня несколько удивил. Маг отошел от истлевшего трупа и приблизился к груде тел в углу. - Эта девушка хотела жить куда сильнее, чем я предполагал, - маг протянул руку к телу девушки, которое было наверху, и аккуратно отодвинул каштановые волосы с ее лица, - правда, двадцать пятая? За прядями волос Генриетта увидела свое лицо. Барон обернулся и внимательно посмотрел на нее. - А ты, - маг широко улыбнулся, - хочешь жить, вторая? Генриетта бросилась бежать. Она выбежала из подземной камеры, и побежала по коридору, прочь от жуткой камеры. Она мчалась, не разбирая дороги, мчалась так, что ее легкие начали гореть, а сердце отзываться вспышками боли. Она бежала так быстро, что факелы на стенах подземелья не успевали загораться и освещать ей путь. Миновав развилку, она выбежала на лестницу. В полутьме она несколько раз споткнулась об ее ступени и упала, разбив в кровь колени и локти, но не замедлила свой бег. Лестница наверх показалась ей бесконечно длинной, она не кончалась, подземелье словно не хотело выпускать ее из своего холодного темного чрева. Наконец, впереди забрезжил свет. Генриетта преодолела подъем и вбежала в залу. Двери замка были открыты и путь во внутренний двор свободен, но девушка замерла без движения. За большим овальным столом сидели пять девушек в одинаковых голубых платьях. Шестая девушка в костюме горничной разливала чай по стоящим перед ними фарфоровым чашкам. При появлении Генриетты они одновременно повернулись к ней. У всех девушек было ее лицо. Генриетта побежала к выходу из замка. Яркий солнечный свет ослепил ее, но она продолжила мчаться вперед вслепую. Страх, овладевший всем ее естеством, говорил ей убегать отсюда, он гнал ее так, как безумный всадник подгоняет свою лошадь. Генриетта споткнулась о каменную ограду сада и растянулась на ковре из цветов, выронив ржавый нож. - Зачем ты убегаешь? – спросил кто-то ее голосом. - Пожалуйста, останься с нами, - послышалось с другой стороны. - Здесь ты никогда не будешь одинока. - Здесь ты будешь счастлива. - Здесь наш дом. - И твой дом. Генриетта приподнялась и села на землю. Когда ее ослепленные глаза вновь прояснились, она увидела, что ее окружают шесть двойников. - Зачем ты убегаешь? – проговорила одна из окруживших Генриетту девушек ее голосом. - Замолчи, - прошептала Генриетта. Из ее глаз хлынули слезы. - Пожалуйста, останься с нами, - произнес ее голосом еще один двойник. - Хватит, - Генриетта заложила уши ладонями. - Здесь ты никогда не будешь одинока, - проговорил третий двойник безразличным голосом Генриетты. - Заткнись, – прокричала Генриетта, - заткнись! - Здесь ты будешь счастлива, - сказал четвертый двойник. - Заткнись!! Замолчи!! - Здесь наш дом, - произнес пятый двойник. - Хватит…Пожалуйста… - Генриетта склонилась к земле и закрыла залитые слезами глаза. - Здесь твой… - двойник в костюме горничной не успел повторить свои слова. Ржавое лезвие вошло в ее горло, и на клумбу с цветами полилась кровь. В глазах двойника не промелькнуло даже тени эмоций. Горничная упала на землю. - Зачем ты сделала это? – безэмоционально спросил один из двойников в синем платье. - Она такая же, как и ты. С яростным криком Генриетта набросилась на нее. Девушка-двойник Генриетты даже не шелохнулась, никак не пытаясь защитить себя. Нож трижды пронзил ее грудь, ее синее платье окрасилось алым. Еще одно тело упало на землю, устланную цветами. Генриетта наносила удар за ударом, не встречая никакого сопротивления. Это длилось до тех пор, пока она не обнаружила себя сидящей на залитой кровью клумбе в окружении шести мертвых тел девушек, похожих на нее, как две капли воды. Лицо каждой из них было обезображено до неузнаваемости. Их голоса до сих пор эхом раздавались у нее в голове. - Замолчите… замолчите… замолчите... - как заведенная повторяла Генриетта. Она подняла окровавленный нож и приставила его острие к своей груди, - замолчите... замолчите… замолчите… - Какая ирония, - произнес за ее спиной мужской голос, - когда-то таким же образом оборвала свою жизнь Тереза Этингер. Даже еще не родившийся ребенок не остановил ее. Ты и представить себе не можешь, каких усилий мне стоило сделать комок плоти, изъятый из ее мертвого тела, жизнеспособным. В твой скудный ум не поместится и десятая доля тех знаний, что я применил ради этого, ты не обладаешь даже сотой долей ресурсов, которые я на это потратил! И ради чего? Вопрос остался без ответа, лишь удаляющиеся звуки шагов огласили тишину сада. Генриетта изо всех сил стиснула нож, целясь его ржавым лезвием в свое сердце. Ее руки предательски задрожали и выпустили деревянную рукоятку. Генриетта обхватила свою голову руками и закричала. Неистовый крик рвался из ее груди, руки девушки рвали волосы на ее голове. Безумный, полный отчаяния и страха крик разрывал ее голосовые связки. Темный, холодный и безграничный ужас разрывал ее разум. Вскоре ее голосовые связки не выдержали, и крик стал почти беззвучным хрипом. - Мама… Папа… Спасите меня…помогите…кто-нибудь…Свен… Свен… Свен… Чья-то тень преградила солнце. - Почему ты зовешь меня? – спросил до боли знакомый голос. Генриетта подняла свои затуманенные слезами и безумием глаза, и посмотрела на его обладателя. - С..в…свен? – прохрипела девушка. - Кто ты такая? – светловолосый юноша в зеленом костюме смотрел на нее строгим и холодным взглядом. – Откуда ты знаешь мое имя? У Генриетты вырвался смешок. Ее тело задрожало, девушка затряслась в припадке истеричного хриплого смеха, раскачиваясь вперед и назад. Ее рука схватила лежащий на земле нож, и девушка бросилась к юноше.