Throw away my dream
Woke me back to life
Full of miseries
Friendly hands with knives…
В этот раз девушка пела не тем голосом, какой Сольвейг слышала в караоке. Из него исчезла недосягаемо низкие тона и грубость, уступив место певучести с ощущением внутренней силы:…Steal the air i breathe
Break me to the core
But my hopeless faith
Always can take more…
Мегуми полностью сосредоточилась на своей песне. Она даже не смотрела на Сольвейг, устремив свой взгляд куда-то далеко, словно видела что-то доступное лишь ей одной:…Never can refuse
This sadistic bound
Even if your touch
Gives another wound
All my blood you spill
All my trust you crashed
Desperate to kill
Fire in my chest
I refuse to leave
Own painful stand
I will wait you here
Until my dead end
Мегуми провела по струнам гитары в последний раз и вышла из своего «музыкального транса». - Ну как тебе? – девушка посмотрела на гостью. В комнате вновь раздались аплодисменты, но в этот раз они звучали гораздо громче. Сольвейг аплодировала стоя, а по ее щеке катилась маленькая слезинка. - Тебе что, правда понравилось? – недоверчиво поинтересовалась Мегуми. - Да, - Сольвейг смахнула слезу, - очень. Ты так красиво поешь. - Ну, хватит, а то мне даже неловко как-то, - отмахнулась Мегуми, явно не ожидавшая такой реакции, - это не совсем то, что мне хотелось бы исполнять, да и с текстами у меня беда… - Но ты правда очень хорошо спела. Мне гораздо больше понравилось, чем в караоке. - Спасибо, Сара, - Мегуми тепло улыбнулась ей, - наверное, ты просто нашла свой любимый жанр музыки. Когда я поняла, что мне металл нравится, такие же эмоции были. Девушка поднялась со стула и повесила гитару обратно. - Будем считать, что мой первый концерт прошел успешно, - Мегуми посмотрела в окно, - не хочешь пройтись? Погода сегодня и правда радовала глаз. Прогулка показалась Сольвейг не такой уж плохой затеей. Только одно беспокоило девушку. Райдер. С тех пор, как героический дух спас ее от смерти во сне, он игнорировал Сольвейг, и не реагировал на попытки поговорить с ним. Но Сольвейг по-прежнему ощущала его незримое присутствие рядом с собой. - Сара? - А? Ой, я задумалась что-то. - С тобой точно все в порядке? – Мегуми подошла к ней и внимательно посмотрела ей в глаза. – Может, лучше остаться дома сегодня? - Нет-нет, все хорошо. Хватит уже носиться со мной, как с хрустальной вазой, Мегуми. Я не сломаюсь. - Носиться…что? Прости, я не поняла тебя, - озадаченное выражение лица японки рассмешило Сольвейг. Впервые между ними возникла проблема в виде языкового барьера. - Ни к чему так обо мне беспокоиться, а то я уже начинаю чувствовать себя обузой. - Ладно, уговорила, - поспешно согласилась Мегуми, - тогда собирайся. - Ага. Я мигом. Улицы Синто встретили девушек ярким, почти палящим солнцем. На этот раз Сольвейг без каких-либо сомнений нацепила на себя свои очки. - Отлично. Теперь у меня есть даже несколько поводов сделать это, - торжественно произнесла Мегуми. - Сделать что? – Сольвейг обернулась к ней. Мегуми была почти в таких же круглых солнцезащитных очках, как и Сольвейг. - Мегуми, ты решила подшутить надо мной? - Что? Нет, конечно! Просто они давно уже у меня без дела лежат. Вот уже год, наверное. А сегодня как раз солнечно, и ты в таких же. Ну, почти в таких же. - Почему именно такие? - Как тебе объяснить… знаешь, кто такой Оззи Осборн? - Нет, - сразу же честно призналась Сольвейг. - Тогда просто знай, что он известный музыкант и носит такие же. - Понятно. Но мы сейчас совсем странно выглядим. - Ну и что? – весело спросила Мегуми и вдруг протяжно зевнула. - Не выспалась? - Нет, просто я обычно вечером работаю, а днем сплю. Но сейчас отпуск все-таки. И не будем же мы по ночам гулять? «Ночью нас могут убить» - эта мысль как-то сама собой пришла в ее голову. Она была настолько естественной, что эта естественность начинала пугать. Свыкнуться с мыслью о возможной скорой смерти оказалось легче, чем думала девушка. Единственное, с чем она не могла и не хотела смириться, так это с возможностью подставить под удар Мегуми. Сольвейг посмотрела на свою руку с командными заклинаниями. Сейчас они были скрыты под белой тканью перчатки. - Хватит грустить уже, Сара, - Мегуми взяла ее за руку и решительно повела за собой, к ближайшей автобусной остановке, - грустить будешь потом. А пока мы вместе, я тебе не позволю. Занятые своими делами, девушки не заметили одной незначительной детали. На стене одного из домов, мимо которого они проходили, сидело насекомое. Правда, с насекомым это существо не роднило ничего, кроме внешнего вида. Металлический жук прочно прицепился к стене дома, внимательно наблюдая за удаляющимися девушками своими сетчатыми «глазами». Как только девушки отошли достаточно далеко, существо расправило свои крылья и оторвало лапы от стены. Но продолжить преследование ему не удалось – в ту же секунду в воздухе просвистел какой-то предмет и пригвоздил «насекомое» к стене того же дома. Это был стальной метательный нож с перепачканным сажей лезвием. Маленькое металлическое тельце развалилось на две части и исчезло в огненной вспышке. Спустя несколько мгновений его примеру последовал и нож, превратившись в сноп голубых искр. Где-то на другом конце города, в глубине недостроенного жилого комплекса, озарилось довольной улыбкой лицо женщины с длинным и глубоким шрамом.***
- Сара, скажи мне, ты надолго приехла? - А что, я тебе уже надоела? - Да нет же! – шутливый вопрос почему-то обидел Мегуми. – Просто я тут подумала, что нам стоило бы к морю сходить. При мысли о море Сольвейг передернуло. Ей сразу вспомнился недавно приснившийся кошмар. - В ближайшее время я никуда не спешу. Так, что же нам мешает? - Оно, - Мегуми страдальчески вознесла руки к небу, едва не выронив свое мороженое. - Оно? – Сольвейг тоже посмотрела на небо, но так и не поняла, каким образом оно могло бы помешать. - В ближайшие несколько недель будут проливные дожди, - пояснила Мегуми, - если, конечно, прогноз погоды не врет. - Я могла бы немного задержаться у тебя. Если ты не против, конечно. - «Не против», говоришь? – Мегуми резко развернулась к своей подруге, вновь практически заставив остатки ванильного шарика покинуть вафельный рожок. - Да я категорически настаиваю! - Тогда конечно сходим. Но, как же твоя работа? - Так ведь мой отпуск только начался! И у меня есть в запасе еще целых три недели, - закончив со своим мороженым, девушка вновь не смогла сдержать зевок, - так что, работа подождет. В парке Риверсайд сегодня было достаточно многолюдно. Тут и там резвились дети, сновали многочисленные прохожие, кто-то просто любовался рекой с набережной. Неподалеку фотографировались парень и девушка. - Сара, - Мегуми сняла свои очки и пристально посмотрела в глаза Сольвейг. – Могу я попросить твоей помощи? - Д-да? – внезапная просьба и серьезный тон Мегуми не на шутку взволновали Сольвейг. Ее сердце забилось чаще. – Конечно, Мегуми. Мы же друзья. - Я знала, что на тебя можно положиться. Спасибо, Сара, - Мегуми улыбнулась ей и совершенно неожиданно растянулась на лавочке, положив голову на колени Сольвейг. - М-мегуми! Что ты делаешь?! – Сольвейг панически оглянулась вокруг, ожидая оказаться под десятками пристальных взглядов. – На нас же все смотрят! Мегуми! - Прости, - голос Мегуми стал совсем сонным, - это выше моих сил. - Мегуми! –девушка ответила Сольвейг тихим сопением. – Да как это так вообще? Колдунья посмотрела по сторонам, но вопреки ее ожиданиям, внимание прохожих они почти не привлекли. Лишь немногие кидали на них мимолетные взгляды, а парочка на соседней скамейке одарила ее многозначительными улыбками, от которых Сольвейг тут же залилась краской. - Уснула, - тихо прошептала Сольвейг, поняв, что Мегуми действительно спит. Повинуясь внутреннему порыву, колдунья коснулась волос девушки и провела по ним ладонью. Волосы Мегуми показались Сольвейг на удивление жесткими и непослушными. «- Хотела бы я на самом деле быть здесь только ради встречи с тобой, Мегуми. Но мама… и Кэри… совсем скоро я верну их. Когда моя семья снова будет со мной, я вернусь к тебе. И тогда мы станем настоящими подругами, Мегуми». - Просто подожди немного, - Сольвейг еще раз погладила короткие, жесткие и черные, как крыло ворона, волосы Мегуми, - и я отблагодарю тебя за все.***
- Что будем делать? Свен глубоко задумался. - Ты уверена, что она мастер? - Я уже несколько дней веду за ней наблюдение. И я уверена – она один из мастеров. - Но ты не видела ни командных меток, ни слуги. - Это так. Однако совсем недавно мне поступила информация от вашего отца, герр Этингер. Эта девушка, безусловно, является мастером. Несмотря на абсолютную уверенность Кэтрин, Свена по-прежнему терзали сомнения. - Отца, значит. Но что, если он тоже ошибается? - Есть простой способ проверить. Свен обернулся на голос и столкнулся взглядами с сэйбер. - Да, но… даже если она мастер, мы не можем напасть на нее прямо в жилом районе. Мы даже не знаем, кто ее слуга. - Если ты сомневаешься в моих силах, поверь в силу моей армии. Мы сможем одолеть ее слугу. - Пантея, ставить под сомнение твои силы было бы глупостью, как и доблесть твоей армии. Но сколькие могут пострадать, если мы попытаемся навязать бой прямо рядом с жилыми домами? К тому же, вспомни того человека в черном, с которым мы столкнулись на побережье. Сколько ран ты ему нанесла? Почему ни одна из них не причинила ему вреда? Слишком много вопросов. Мы не можем снова бросаться на врага вслепую в надежде на то, что нам повезет. Нам чудом удалось одолеть того демона, только за счет способностей Кэтрин и силы, которой я сам не знаю как управлять. Я не знаю, откуда она взялась, и сколько ее у меня осталось. Даже если этот артефакт, - Свен поднял свою металлическую руку, - обладает скрытыми ресурсами, я понятия не имею, сколько их еще осталось. Кэтрин лишилась своего медальона, а ты – нескольких тысяч солдат. Как бы сильно я ни желал спасти Генриетту, если мы продолжим действовать так же, я точно никогда больше ее не увижу! Пусть твои воины и являются духами или призраками прошлого, я не хочу больше видеть, как они умирают напрасно, Пантея. Женщина в бело-золотом платье улыбнулась. - Трудно поспорить с тем, что ты сказал, мастер. Но в одном ты все же заблуждаешься. Мои воины не умрут никогда, Свен Этингер, - Пантея приложила ладонь к своей груди, - пока они живут в моем сердце, их всегда будет ровно десять тысяч. Глаза Свена округлились. - Это… правда? Неужели они на самом деле бессмертны? - Да, мастер, - сэйбер кивнула, - они могут пасть в бою, но, несмотря ни на что, каждый из них будет готов вновь поднять оружие чтобы вновь сразиться с моим врагом. И с твоим врагом, Свен Этингер. Таков мой небесный фантазм. - Это невероятно, сэйбер, - восхищенно выдохнул Свен. - Возможно, магия не так уж и плоха, герр Этингер, - насмешливо произнесла Кэтрин за его спиной. - Я бы с радостью поверил в это. Если бы не знал своего отца. Кстати, - Свен обернулся к ней, - давно хотел задать вопрос. Твоя невидимость, что это? Как ты это делаешь? - Мне казалось, вы уже догадались, - Кэтрин приподняла левый рукав своего пиджака. Свен увидел наручные часы с массивным серебряным браслетом. - Что это такое? Кэтрин поднялась со своего кресла и подошла к юноше, протянув к нему руку с часами. Свен осторожно коснулся браслета. - Быть не может… это же… - Ваша работа, герр Этингер. Ваш отец достаточно дальновиден, чтобы не упускать никаких перспективных разработок, кому бы они ни принадлежали. - Он сделал все гораздо компактнее, чем было у меня, - в голосе Свена зазвучала плохо скрываемая зависть. - Барон Генрих Этингер не просто так занимает свой высокий пост в Ассоциации. Его сила и талант поражают воображение. - Это так. Но я все равно не понимаю, как ты можешь служить такому монстру, Кэтрин. - Он держит свое слово и хорошо платит, - развела руками Вульф, - возможно, вы еще поймете его в будущем, герр Этингер. Свен грустно усмехнулся. - Боюсь, это исключено. Ему нет прощения за все то, что он сделал. Его поступки чудовищны, какими бы мотивами они ни были продиктованы. Такие как он жизни не заслуживают, - чувствуя, как в нем снова начинает просыпаться неконтролируемая злоба, Свен сменил тему, - тебе удалось обнаружить других мастеров? - Можно сказать и так, - Кэтрин подошла к висящей на стене карте Фуюки, - один из них скрывается в отеле Хьятт. К сожалению, проникнуть внутрь здания мне не удалось, слишком надежная защита. Вероятное местонахождение еще одного – католическая церковь Фуюки. Послать разведчика в саму церковь тоже не получилось из-за барьера. Не удивлюсь, если он возведен очень талантливым экзорцистом или кем-то похожим. Однако несколько раз мне удалось увидеть женщину в церковных одеяниях, входившую в церковь. Мастер она или нет, я не знаю, но возможность ее принадлежности к одному из орденов экзекуторов я бы не стала сбрасывать со счетов. Женщина подошла к старому письменному столу и коснулась лежащего на нем изумрудно-зеленого кристалла. Внутри кристалла вспыхнул зеленый огонь, несколько зеленых лучей «начертили» на стене замысловатые узоры, после чего на ней стало проявляться постепенно обретающее четкость изображение. - Вот она. Свен и Пантея внимательно осмотрели изображение женщины в черной сутане. Если бы Свен не знал об экзекуторах, то принял бы ее за обычного служителя католической церкви. Немного странным казалось разве что ношение мужской сутаны женщиной, однако кроме этого взгляд Свена ни за что не зацепился. Перчатки. - Кэтрин, она в белых перчатках. - Я вижу. Именно поэтому я заподозрила ее. Конечно, командные метки могут располагаться на разных участках тела, но чаще ими являются ладони. Кроме того, мне не удалось полностью отследить ее путь из церкви. В одном из кварталов, - Кэтрин указала на карту, - она будто сквозь землю провалилась. Я там каждый камень осмотрела, но ничего не нашла. Изображение на стене изменилось. Его место заняло какое-то смазанное пятно. - А это что? - Я и сама хотела бы знать. Совсем недавно разведчик у церкви обнаружил еще одного человека, направлявшегося в ее сторону. Правда, стоило мне попробовать рассмотреть его ближе, как «цикада» сгорела. Я не знаю, что произошло. Но мне показалось, что на это стоит обратить внимание. - Понятно. Удалось найти еще что-то? - Пока нет, - кристалл погас, и Кэтрин бережно убрала его в кейс, где в специальных углублениях спали еще несколько десятков «цикад». Щелкнули два замка. Женщина поставила кейс на пол рядом со столом. – Какие планы? - Продолжай поиски остальных и слежку за этой девушкой. Нам нужно точно удостовериться, что она является мастером, прежде чем нападать. - Я могла бы упростить нашу задачу, герр Этингер, - на лице Кэтрин появилась нехорошая улыбка, от которой Свена передернуло. - Что ты имеешь ввиду? - Похоже, девчонка, которая постоянно находится рядом с ней, что-то значит для нее. Возможно, они близкие друзья. Думаю, мне не составит труда улучить момент и похитить ее. Так нам проще будет выманить мастера, если она действительно таковым является, туда, где нам будет удобнее с ней разделаться. В полутемной комнате повисло напряженное молчание. «- Конечно же, это была ты. Именно ты. Генриетта – твоя работа, продажная ты тварь!» - Кажется, ты перепутала меня с кем-то по имени Генрих, - проговорил Свен, с трудом сдерживая бешенство, - эта война – только для магов и слуг, обычные люди тут ни при чем! Запомни это раз и навсегда, Кэтрин. - Я лишь ищу более удобные для нас пути, герр Этингер, - Кэтрин примирительно подняла руки, - даже если мои методы и кажутся вам неприемлемыми, они могут сэкономить немало драгоценного времени нам, моему нанимателю и вашей девушке, Свен. При очередном упоминании Генриетты Свену захотелось разорвать ее на части, однако даже сквозь затуманивавшую разум злобу он не мог не увидеть справедливости ее слов. Кто знает, сколько им придется выжидать удобного момента. Тем временем, каждая секунда убивала человека, которым Свен дорожил сильнее, чем кем-либо еще. На мгновение план Кэтрин даже перестал казаться Свену плохим. «- Мы могли бы просто похитить ее, не причиняя вреда. Заставить мастера покинуть людные места, и сразиться с ее слугой, а потом, в случае победы, отпустить заложника…» В памяти юноши одна за другой вспыхнули строки письма, которое адресовал ему отец в день исчезновения Генриетты. От мысли заставить кого-то чувствовать то же, что он чувствовал в тот момент, Свен ощутил отвращение и злость на самого себя. Кем бы ни были те девушки друг для друга, Свен не мог забыть их счастливые лица, во всех подробностях воспроизведенные «цикадой» на серой стене. «- Никогда». - Забудь об этом, - Свен развернулся и направился к выходу из комнаты, - продолжай наблюдение и жди удобного случая. Юноша покинул квартиру и оказался на лестничной площадке старого и никому не нужного многоквартирного жилого комплекса. Это здание уже давно было подготовлено к сносу, но по какой-то причине его побитые стены все еще продолжали портить вид небольшого жилого района на восточной окраине Синто. Свен вцепился в ржавые перила и посмотрел вниз, на внутренний двор комплекса, заваленный битым стеклом, осколками бетона и прочим строительным мусором. «- Прости, Генриетта, но так я не могу». - Твое решение кажется мне правильным, Свен Этингер, - Пантея заняла место рядом со своим мастером и провела ладонью по ржавым перилам. - Ты так думаешь? - Да. Я видела немало войн, и подлости, что происходили под их покровом, порой удивляли меня. Люди способны творить чудеса жестокости и бесчеловечности ради того, что они жаждут получить. Это казалось мне естественным, и даже правильным. До тех пор, пока я не стала женой самого достойного человека, которого я встречала в своей жизни, - Пантея мечтательно посмотрела куда-то вдаль, - самый короткий путь далеко не всегда является верным, Свен Этингер. Особенно если он вымощен чьей-то кровью и слезами. - Не думал услышать такое от генерала многотысячной армии. - Это не мои слова, а моего мужа. Он всегда был верен простому принципу – «будь ты купцом, генералом, или царем – наместником бога на земле – не стоит забывать, что в первую очередь ты всего лишь обычный человек». - Здорово. Хотел бы я познакомить тебя со своим отцом, сэйбер. Ты могла бы многому его научить. Возможно, его методы и дали бы мне большие шансы победить и спасти Генриетту. Но… как бы я стал смотреть ей в глаза после этого. - Думаю, твои чувства знакомы мне, мастер. И твое стремление избежать неоправданного кровопролития мне нравится. - Если бы только оно помогло мне победить. - Мы справимся, мастер, - сэйбер вновь заговорила с уверенностью и властностью, - я докажу тебе, что твой путь верен, одержав победу. Свен хотел ответить ей, но тут ему в спину будто впились две морозные иглы. Маг резко обернулся, и наткнулся взглядом на ту же закрытую дверь. По его коже пробежал мороз. Это чувство продлилось еще мгновение и ушло, оставив Свена в недоумении. - Мастер? – Пантея подошла ближе. – Что случилось? - Ты ничего сейчас не почувствовала? - Нет, Свен Этингер. - Значит, мне просто показалось. Не обращай внимания, сэйбер, - Свен прикрыл глаза, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям и успокаивая расшатанные нервы. Тем временем, с далекого холма, покрытого густым лесом, за старым жилым массивом наблюдали красивые глаза, преисполненные бесконечной печалью.***
- Ну, скажи честно, Сара, я долго спала? – Мегуми спрашивала это уже в десятый раз. - Да нет же, Мегуми, - ответила ей Сольвейг, тихо посмеиваясь. - Ну ты же врешь… А-а… Я же просто пошутить хотела, а тут меня вдруг сморило… Ну прости меня, Сара, я ж не думала, что так получится! – Мегуми обвила плечи Сольвейг и повисла на ней сзади. – Я больше так не буду, обещаю. - Да хватит уже дурачиться, - Сольвейг попыталась стряхнуть ее, - иди лучше лук порежь, Мегуми. - Ты не злишься? – в этом вопросе было столько отчаянной и безысходной мольбы, что Сольвейг едва сдержала смех. - Конечно нет, Мегуми. - Ну ладно, - японка отпустила плечи Сольвейг, - лук, значит. Ну держись у меня, лук…Ай! - Мегуми, а где у тебя… Мегуми? – обернувшись, Сольвейг увидела, что нож мегуми испачкан кровью. Под ногами девушки лежали две половинки разрезанной пополам луковицы, на которые капала кровь из глубокого пореза на ее ладони. Вмиг побледневшая японка задрожала и выронила нож. - Мегуми! – Сольвейг подбежала к ней, схватила ее руку и поднесла ее под струю холодной воды, текущую из крана. – Ты что, Мегуми? Что с тобой? Девушка промыла рану подруги и перемотала ее полотенцем. - Мегуми. Мегуми! – Сольвейг потрясла ее за плечи. - Д-да? - Где у тебя лекарства? - В ванной… - Я сейчас! Сольвейг быстро нашла то, что ей нужно. Через несколько минут она уже обработала порез и крепко перебинтовала руку своей подруги. - Все, успокойся. Видишь? Все хорошо, - Сольвейг заглянула в бледное лицо Мегуми и ободряюще улыбнулась, - ты чего? Это же просто порез. - Да, - японка шумно выдохнула, - всего лишь порез. - У тебя лицо было, как будто умирать собралась. - Как стыдно… - Мегуми стерла проступивший на лбу пот. - Я не говорила тебе раньше, но меня очень пугает вид крови. Совсем не переношу. Спасибо, что помогла. Самой мне бы туго пришлось. - Это все мелочи, Мегуми. Обращайся, - Сольвейг подмигнула ей. - Обращайся, значит? – Мегуми одарила Сольвейг настолько многообещающим взглядом, что фантазия тут же набросала для нее огромное количество необычных просьб, способных родиться в голове японки. - Ну ладно, ловлю тебя на слове. За приборкой кухни и ужином вечер прошел для девушек совсем незаметно. К счастью для Сольвейг, больше никаких происшествий не случилось. Когда на улицы Фуюки спустилась ночная тьма, Сольвейг пожелала Мегуми спокойной ночи и отправилась спать. Приятная усталость навалилась на нее, и девушка даже не стала снимать ее магией, надеясь быстрее заснуть. Не стала девушка и включать свет. Сольвейг просто разостлала на полу футон и села на него, не раздеваясь. Чужая комната. Чужой дом. Чужой город. Чужая страна. Вместо долгожданного сна в голову Сольвейг хлынул мощный поток мыслей. Чужая, но вместе с тем такая близкая девушка. Сольвейг попыталась вспомнить то, что она чувствовала, когда Мегуми заснула у нее на коленях. Тепло ее дыхания, прикосновение ее жестких и колючих волос. Чувство обладания чем-то очень хрупким, но бесценным и прекрасным. Настоящим сокровищем. Первый и единственный настоящий друг. Сольвейг поднялась с футона и подошла к окну. - Жаль, что вся наша дружба основана на моей лжи и магии, - прошептали губы девушки, в то время, как ее глаза изучали темные улицы за окном, - хотела бы я все изменить. «Сольвейг». Девушка вздрогнула и оглянулась. В комнате она была по-прежнему одна. «Сольвейг» - вновь позвал жуткий, скрипучий, но до боли знакомый голос. Он прозвучал прямо за ее спиной. Девушка медленно обернулась, и не обнаружила ничего, кроме того же окна и отражения на его стекле. Но это было не ее отражение. «Ты оставила меня, Сольвейг» - Нет, нет! – девушка отступила назад. Отражение приобрело объем и протянуло свои полупрозрачные руки вперед. Призрачные пальцы сомкнулись на шее колдуньи. «Ты бросила меня одну замерзать в этой тьме, Сольвейг! Ты обещала! Обещала остаться со мной, сестра! ОБЕЩАЛА!!!» - изуродованное трупными пятнами лицо фантома обдало Сольвейг запахом разложения. - Не…т, - казалось, твердые и холодные пальцы призрака сейчас сломают ей шею. Перед глазами девушки поплыли разноцветные круги. Сольвейг упала на колени. «Ты еще можешь искупить свою вину, сестра» - скрипучий голос фантома стал спокойным, но стальные тиски его хватки сжались еще сильнее – «ты пойдешь со мной, во тьму. Там мы всегда будем вместе. Только ты и я». - Я… не хочу… умирать… - из глаз Сольвейг покатились слезы. Сознание начало медленно покидать ее тело. В тот момент, когда мир почти померк для нее, в голове девушки словно что-то взорвалось, а перед ее глазами разлетелся сноп разноцветных искр. Когда мутная пелена рассеялась, Сольвейг увидела склонившегося над ней человека в черном и его руку, занесенную для удара. - Нет! – вместо крика из груди девушки вырвался едва слышный хрип. – Не надо! Закрыв лицо руками, Сольвейг отползла назад. Мужчина в черном подошел к девушке и рывком поднял ее на ноги. - Не…надо. По…жалуйста, - Сольвейг даже не пыталась вырваться, зная, насколько это бесполезно. Девушка отвела взгляд, боясь одной мысли: увидеть лицо райдера. - Посмотри мне в глаза, - голос героического духа был неумолим. Страх разозлить своего слугу оказался сильнее, и Сольвейг заставила себя встретиться с ним взглядами. Янтарные глаза райдера долго смотрели на нее так, словно их взгляд изучал саму душу девушки, а не радужную оболочку ее разноцветных глаз. Казалось, прошла вечность, прежде чем райдер отпустил девушку. - Странно, - задумчиво произнес героический дух, - его яд не коснулся твоего разума. Онемение правой половины лица сменилось тупой пульсирующей болью. Такой же болью отзывалась шея девушки. - Райдер, - Сольвейг обхватила голову руками, до боли вцепившись в свои волосы, - она преследует меня. Со мной что-то не так, райдер. Я… я не знаю, что мне делать… - Она? - Ты…не видел? – дрожащим от страха голосом спросила Сольвейг. - Никто бы не увидел, - спокойно ответил райдер, - кроме тебя. Неужели ты не поняла, что сделала? - Н-нет. Райдер смерил ее долгим взглядом, в котором читалось сомнение. - Ты пыталась себя задушить.***
- Снова кошмар? Сольвейг кивнула. - Ты уж прости, что разбудила. Мегуми посмеялась. – Я и не спала вовсе. Выспалась уже. Ты оч-чень удобной оказалась, Сара. Японка тихонько ткнула Сольвейг в бок. - Ага, - девушка ответила ей слабой улыбкой. Мегуми задумалась. Ее руки тем временем скрутили наушники плеера, из которых звучала какая-то грохочущая музыка, и выключили его. - Точно, придумала! – лицо Мегуми засветилось энтузиазмом. – А давай я на сегодня к тебе перееду. – В смысле, в комнату? – не поняла Сольвейг. - Ну не в страну же. Поболтаем немного, пока сон не придет. Ну как, ты не против? - Ладно. - Круто! – Мегуми поднялась со своей кровати и взяла Сольвейг за руку. – Я тебя быстро заболтаю так, что сама в Царство Снов сбежишь. - Не сомневаюсь в твоих способностях, - веселая беззаботность Мегуми начинала передаваться и Сольвейг, медленно растапливая лед прикосновений пережитого кошмара. - Спасибо, что веришь в меня. Порой этого так не хватает, - японка шуточно всплакнула, - особенно в окружении всяких там Итиро. - Итиро? Кто это? - Мой коллега по работе. Могу рассказать о нем, если хочешь. Тогда ты точно уснешь. Могу даже познакомить. - Нет, не нужно! Мне и тебя хватает, - произнеся это, Сольвейг натолкнулась на ехидный взгляд Мегуми и тут же опомнилась, - ой… я не это имела ввиду! Хозяйка дома засмеялась. - Ты такая смешная, Сара. Спустя несколько минут девушки расположились в комнате Сольвейг. Свой футон Мегуми расположила совсем рядом с футоном гостьи. - Ну, и что ты хочешь услышать? – японка нетерпеливо заерзала, словно сама ожидала услышать интересный рассказ. - Не знаю, - Сольвейг задумалась. - Сара, а расскажи что-нибудь о себе. - О себе? – Сольвейг удивила эта просьба. - Да. Я много раз перечитывала твои письма, но… как бы тебе сказать… это давно было. Они все еще в Токио остались. Стыдно признаться, но я даже толком вспомнить их содержание не могу, - Мегуми легла на спину и посмотрела в потолок, - странно даже как-то. Я точно помню, что читала их, но как только пытаюсь точно вспомнить текст, все как будто расплывается. Сольвейг сжалась под своим одеялом. «Потому что никакого текста не было, Мегуми» - казалось, эта мысль болью отозвалась во всем ее теле. - Ну так что, расскажешь? – Мегуми хитро улыбнулась. – Это будет моя первая просьба. - Вторая уже. - Ну ладно, пусть будет вторая. - Хорошо… - Сольвейг уже много раз прокручивала свою «легенду» у себя в голове, но как только речь зашла о ее практическом применении, она не смогла сразу вспомнить ее. – Даже не знаю, с чего начать. Наверное, тебе будет не интересно слушать. Я ведь та еще затворница. Почти все детство и юность дома провела. - Да ну! – Мегуми искренне удивилась. – Никогда бы не подумала, что ты хикиккомори! - Хикке…кто? – не поняла Сольвейг. - Это люди, которые не учатся, не работают и почти постоянно дома сидят, - после пояснения Мегуми казавшийся сложным и незнакомым термин сразу обрел для Сольвейг ясность. - Нет-нет. Я не из таких. Просто я дома училась. После третьего класса. - О-о, - протянула Мегуми, - а почему? Если не секрет. - Нет, не секрет. Мне немного трудно было находить взаимопонимание со сверстниками. Странные они какие-то. Сначала наперебой знакомиться лезут, а потом занудой называют. Вот я и решила дома учиться, чтоб не отвлекало ничего. - Я бы так не смогла, - призналась японка, - со скуки бы умерла. - Не знаю. Мне не было скучно дома. - Твои родители разве не ученые? – недоверчиво спросила Мегуми. - Да, ученые. А что? - Ну, я просто подумала, что они, наверное, вечно заняты были, и на тебя времени не оставалась. Чем ты вообще занималась все это время? Кроме учебы, конечно. - Они и правда проводили много времени за своими исследованиями, тут ты права. Но и мне они уделяли достаточно внимания. И когда мы проводили время вместе, нам всегда было очень весело. Особенно, когда меня возили на лошадиную ферму, - Сольвейг погрузилось в воспоминания, и почти физически ощутила, как они согревают ее, - никогда этого не забуду. - Ты любишь лошадей? - Любила. - Любила? Почему ты говоришь это в прошедшем времени? - Тебе правда интересно слушать о моих любимых животных? - Конечно, - сказала Мегуми почти с возмущением в голосе, - я же хочу узнать тебя лучше. - Тогда ладно. Глупость случилась просто. Я однажды захотела одну лошадь покормить.Помню, как сейчас – она очень красивая была. Гнедая, с пышной гривой. Только я ей руку протянула, и она меня укусила. Прямо вот сюда, - Сольвейг провела по своей ладони пальцем, - несильно, даже следа почти не осталось. Но я тогда маленькая была совсем. Испугалась. Сколько меня потом не успокаивали, я все равно не могу это забыть. С тех пор только издалека лошадьми и любуюсь. Близко подойти и погладить никак себя заставить не могу. А тебе какие животные нравятся? - Мне? Змеи, наверное, - Мегуми горестно вздохнула, - только тетя мне строго запретила кого-то тут держать. К тому же, я не уверена, что смогу нормально заботиться о домашнем животном, даже если это будет кот или морская свинка. Скажи, а как тебе вообще пришла в голову мысль вести переписку обычными письмами? - Тебе это не нравилось? – Сольвейг смутилась. - Нет, наоборот. Это было довольно…необычно. Можно сказать, именно поэтому ты меня так заинтересовала. В наше время редко найдешь человека, который предпочел бы бумагу компьютеру. Это же очень долго. И неудобно еще. - Я просто не очень хорошо разбираюсь в компьютерах. Вот и решила. - Но мы же в первый раз именно на просторах сети встретились. - Сети? – не поняла девушка. - Ну, интернета. Сольвейг смутилась еще сильнее. Ее наспех придуманная легенда оказалась куда менее совершенной, чем ей казалось. - Мне папа помог, - к счастью колдуньи, ее мозг, уже отбросивший сонливость, быстро нашел решение проблемы, - он беспокоился, что я могу затосковать постоянно сидя дома, и… - Зарегистрировал тебя на том форуме? – Мегуми сама додумала историю, которую ее «подруга» сочиняла буквально на ходу. - Ну, в общем, да, - Сольвейг вздохнула с облегчением, - так и было. - Удивительно, - Мегуми будто и правда не верила словам девушки. - Я часто проводила время наедине с самой собой, Мегуми, но я никогда не чувствовала себя одинокой или предоставленной только самой себе. Мама и папа были рядом, даже если занимались своими делами или уезжали в командировки далеко за пределы моего города. - Ты так радостно о них рассказываешь, - в голосе японки промелькнули нотки зависти, - наверное, тебе повезло с семьей. - Так и есть. Я думаю, моя семья – это лучшее, что у меня есть и когда-либо было. Без них моя жизнь стала бы невыносимой, - Сольвейг почувствовала, как с этими словами ее охватывает тоска, и поспешила отвлечься, - а тебе разве нет? Мегуми промолчала. Ее взгляд стал каким-то отстраненными и снова устремился в потолок. - Эй, - Сольвейг недовольно нахмурилась, - вообще-то ты сама мне обещала рассказать что-нибудь! А получается, что я за тебя отдуваюсь. При виде недовольного лица Сольвейг Мегуми не смогла сдержать улыбки. - Ну ладно, - Мегуми повернулась на бок, всем телом развернувшись к своему слушателю, - в детстве мне тоже часто снились кошмары, Сара. Помню, как просыпалась посреди ночи в холодном поту. В своих снах я бродила одна по темному лесу, в котором повсюду лежали мертвые люди. А знаешь, почему я видела все это? Почти с младенчества мне внушали, что дети, которые плохо учатся и не слушаются родителей, в итоге оказываются в Аокигахаре. - Что такое Аокигахара? - Это лес, в котором многие люди нашли свою смерть. Лес самоубийц. Мои родители, особенно отец, стремились сделать из меня идеальную дочь. И каждый раз, когда их не устраивало мое поведение или отметки в школе, они говорили мне, что я закончу свои дни там, в лесу самоубийц. Совсем одна. Сольвейг не сразу смогла подобрать слова. - Неужели это правда? – тихо спросила она, когда еще раз осмыслила услышанное. - Я бы не стала лгать тебе. В то время я даже шаг не могла сделать в направлении, неугодном отцу или матери. Они полностью, почти по минутам, определяли мой распорядок дня, говорили, что мне есть, как одеваться, по каким маршрутам ходить в школу, какую литературу читать и какую музыку слушать, - Мегуми усмехнулась, - забавно, тогда мне казалось, что даже заключенные в тюрьмах чувствуют себя свободнее, чем я. Мне не всегда хватало времени спокойно подумать над тем, что я делаю и хочу ли я этого. - Но… - Сольвейг с большим трудом смогла представить себе такое, - почему? Зачем они так сурово к тебе относились? - Потому что мне повезло родиться в необычной семье. Ты говорила, что хочешь стать медиком и спасать жизни. Я тоже должна была стать медиком, но уже для других целей. Мой отец – владелец крупной клиники пластической хирургии в Токио. Она была делом всей жизни его отца, делом всей его жизни, и от меня он ждал того же. Я еще не успела родиться, а уже стала многомиллионным проектом. - Так ты была очень богатой? - Богатым был мой отец. Это разные вещи. Мне деньги давали лишь на самое необходимое – боялись, что я неправильно ими распоряжусь. И так целых восемь одинаковых и совершенно безликих лет, в которых у меня не было ни друзей, ни собственных увлечений, ни ярких воспоминаний. Только бесконечная зубрежка, которая иногда прерывалась едой и сном. Порой я чувствовала, что мозг начинает закипать от всего этого, я продолжала поглощать все эти знания, пока не начинало тошнить. Мегуми сделала перерыв. - А потом что-то изменилось? - Да, Сара, - хмурое лицо Мегуми просветлело, - случилось. Случилось то, за что я до сих пор благодарю судьбу. В тот год я впервые попала на ежегодный школьный фестиваль. Ну, это когда участники всех школьных кружков и клубов делают что-то, а потом всем показывают. Немой вопрос исчез из взгляда Сольвейг, и Мегуми продолжила. - Там я побывала на выступлении музыкального кружка. Два парня и девушка сколотили свою школьную рок-группу, представляешь? Сами написали песню и выступили с ней. Их солист, он так пел… просто… это…я не могу описать то, что я чувствовала в тот момент. Даже не знаю, во что я тогда влюбилась сильнее, в музыку, или в него. Стояла и рыдала там, как дура. Когда твое сердце начинает биться в ритм ударных, рев гитар взрывает мозг, а слова будто разрывают душу на части. Эту атмосферу трудно передать словами, Сара, ее надо почувствовать. Когда я была там, я твердо решила для себя две вещи – я займусь музыкой и встречусь с этим парнем… почему ты так странно улыбаешься? - Просто ты напоминаешь мне кое-кого. Продолжай, пожалуйста. - В общем, ничего хорошего не вышло. Ты, наверное, сама понимаешь, почему. - Отец? - Он самый. Как только узнал, что я хочу с парнем встречаться, так разозлился, что я даже испугалась. Я раньше никогда так не боялась. А тогда хотелось даже из дома убежать, только чтоб рядом с ним не находиться. А ведь Дэйчи даже согласился со мной встретиться, со мной! Нескладной высоченной серой мышкой, у которой даже друзей не было. Я до сих пор помню, как тогда плакала и просила хотя бы музыкой позволить мне заняться. Едва ли не на коленях перед ним ползала. Еле упросила. Целые три часа в неделю выпросила, представляешь? Зато сразу после этого меня в другую школу перевели. - Я все равно не понимаю, Мегуми, - Сольвейг покачала головой, - зачем? Чего он добиться хотел? - Чтоб я все время уделяла только его планам. Соответствовала ожиданиям. Хорошо, что я могла дома играть. Он у нас был немаленький. В школе, куда меня перевели, музыкальный кружок закрыли – участников не набралось. - Так ты сама занималась? - Тогда – да, сама. По видео и учебникам. Тяжеловато было, но потом прогресс все-таки появился. Я даже смогла Smoke on the water сыграть! Знаешь, как я радовалась. Описать трудно даже. А потом все снова под откос пошло. Мегуми почему-то снова замолчала. Сольвейг не стала подгонять ее, хоть ей и было интересно продолжение истории. - Ты еще не засыпаешь? – спросила японка, взглянув на Сольвейг. - Боюсь, мне трудно будет заснуть, не узнав, чем все закончилось. Что было дальше, Мегуми? - Дальше… дальше были полтора лучших года в моей жизни, Сара. К нам в школу перевели одну девочку. Она тоже была немного застенчивой, как и я в то время. Поэтому человеком, с которым она познакомилась в первую очередь и стала я – еще одна новенькая. Мы как-то быстро подружились и стали много времени проводить вместе. Она со мной в вечернюю школу ходила, чтоб материал быстрей усваивать. Иногда я к ней домой ходила, чтоб с ней еще позаниматься. А один раз я даже смогла упросить маму привести ее к нам в гости, когда отец был в командировке. - Тебе и этого не разрешали? – рассказ Мегуми удивлял Сольвейг все сильнее. Ей было трудно представить такое обращение к себе со стороны своей семьи. - Да. Мои родители были против того, чтобы я кого-то к нам в дом приводила. Считали, что это мой распорядок дня собьет и навредит моей учебе. Мы и день рождения мой праздновали только втроем. Разве что изредка тетя ко мне приезжала. - Та самая, которой этот дом принадлежит? - Ага. Когда мы пришли ко мне, я помогла ей с уроками, а потом немного поиграла ей на гитаре. Рэйна в какой-то просто детский восторг пришла, как будто никогда гитаристов не видела живых. Мне тогда так смешно стало. - Мегуми улыбнулась, вспомнив это. – Я еще немного поиграла Рэйне, а потом ее очень вежливо моя мама выпроводила. Даже не дала нам попрощаться толком. Не знаю, что на меня нашло тогда. В первый раз я на нее накричала, а потом и вовсе из дома сбежала вслед за Рэйной. Ты не представляешь, какое у моей мамы тогда лицо было. Как будто я прямо у нее на глазах в динозавра превратилась. Мегуми посмеялась. - Представляю, - представив себе подобную картину, Сольвейг тоже не удержалась от смеха. - Только когда злость прошла, мне совсем не весело стало. Я так боялась домой после этого возвращаться, что со слезами напросилась переночевать у Рэйны. Она даже обрадовалась. Да и родители у нее не против оказались. Мы тогда лежали и болтали всю ночь о всяком. Прямо как сейчас с тобой. До сих пор ума не приложу, как ей тогда удалось меня успокоить, да так, что я отважилась на следующее утро домой вернуться. А в то утро как раз мой отец приехать должен был. - Он злился? - Не то слово! Но я тогда впервые решилась спорить с ним. Сказала, что не могу так больше, что еще немного, и я с ума сойду от такой жизни. Даже наплела ему про то, что о самоубийстве задумывалась. - Ты правда хотела убить себя? - Сейчас уже и не поймешь. Наверное, нет. Хотя иногда, когда я смотрела, как другие живут, думала, что лучше мне совсем не существовать, чем существовать так. Но это все было не серьезным. Вот что было серьезным, так это моя решимость что-то поменять. И, представь себе, у меня вышло! Я смогла убедить отца разрешить мне дальше заниматься музыкой и проводить время вместе с Рэйной. Может, тебе сейчас смешно, но для меня тогда это было просто Великой победой, - Мегуми подняла сжатую в кулак руку вверх, - у меня наконец-то появился первый в жизни друг и собственное увлечение. Круто было. Нас с Рэйной тогда будто подменили. Мы совсем с катушек слетели. Начали прогуливать вечернюю школу. В обычную опаздывать. Над учителями даже подшучивали. Как тогда на нашу классную губка для доски классно приземлилась, - Мегуми хихикнула, - в общем, из двух примерных и скромных учениц превратились в едва ли не самых отъявленных хулиганок в школе. Мой папа все это терпел, хоть и видно было, как ему хочется меня навсегда запереть в четырех стенах и больше не выпускать. Восьмой класс мы закончили так, что все запомнили. - Что вы натворили? - Перед линейкой в честь окончания восьмого класса я попросила Рэйну покрасить мои волосы в такой ярко-зеленый цвет. Не знаю, как у вас там, а у нас в Японии все с этим очень строго. С окрашенными волосами в школу запрещено ходить, и в чем-то кроме школьной формы тоже. Директор даже торжественную речь забыл, когда меня увидел. Стоял весь бледный и не мог сказать ничего. Мне тогда от родителей сильно попало. Из школы даже чуть не выгнали, но обошлось как-то. Потом целый год вместо Мегуми меня называли просто Гуми. Кто-то потом даже морковку мне на день рождения подарил. - Гуми, - Сольвейг усмехнулась, - так забавно. Только причем тут морковь? - Певица такая есть, Гуми. У нее тоже ярко-зеленые волосы и талисман - морковка. - Но почему ты тогда сказала, что все пошло под откос? Я не совсем поняла. - Мы не сумели вовремя остановиться и зашли слишком далеко, Сара. - Звучит пугающе. - Может и так. Когда мы перешли в девятый класс, то немного сбавили обороты в своем хулиганстве. Но у меня тогда другая идея появилась. Как оказалось, она была хуже всех, что я придумала раньше, - Мегуми выдохнула, собираясь с духом, прежде чем сказать следующую фразу смотрящей на нее с нетерпением гостье, - мы с Рэйной решили притвориться влюбленной парочкой. Когда она меня до дома провожала, мы шли, держась за ручки, а иногда даже приобняв друг друга. И все это мы делали так, чтобы было видно из моего дома. Один раз я ее даже в шутку поцеловала. Сейчас я понимаю, что все это было одной большой ошибкой. - Почему же? - Мы стали… мы стали настолько близки, что я и не заметила, как по-настоящему влюбилась в Рэйну, Сара, - эту фразу Мегуми почти выдохнула, будто желая как можно быстрее вытолкнуть ее из себя. - Но что тут тако… - тут до Сольвейг наконец дошло. Девушку словно ударили током, она даже приподнялась на своем футоне, приняв сидячее положение, - стоп, что-о-о-о-о-о?! Т-ты…ты… влюбилась в девушку?! Мегуми отвела взгляд, в котором смешались стыд, облегчение, сожаление и грусть. - Тоже считаешь меня грязной извращенкой? Я надеялась… ладно, я все равно была готова к такому… - Нет-нет-нет, Мегуми! Ты не правильно меня поняла! Я…это…я совсем ничего в этом не понимаю. Это кажется мне странным, но я не могу понять тебя, прости. Я никогда ни в кого не влюблялась, поэтому не могу судить тебя. - Правда? – Мегуми заметно оживилась. – Ты ни разу не влюблялась? И даже не встречалась ни с кем? От таких слов Сольвейг почему-то сразу стало неловко. Будто ее обвинили в каком-то постыдном проступке. Девушка опустила взгляд и отрицательно покачала головой. - Это очень странно. - Ты так считаешь? - Конечно. - Скажи лучше, чем закончилась твоя история, - поспешила сменить тему Сольвейг, заливаясь краской. Она снова легла на футон, сильнее закутавшись в одеяло, чтобы скрыть смущение - ты же на самом интересном остановилась. - Ничем, - грустно произнесла японка. - То есть как – ничем? - Вот так. Рэйна очень тепло ко мне относилась. На нее всегда можно было положиться, и не было такой трудности, которую она бы не помогла мне преодолеть. Поэтому я подумала, что, может быть, мои чувства к ней имеют хоть какой-то шанс на взаимность. Я была глупой и наивной. Наверное, именно поэтому мне хватило смелости признаться ей. Она улыбнулась и сказала, что тоже очень меня любит. - Но разве это не замечательно? – робко спросила Сольвейг. - Нет, - отрезала Мегуми, - это совсем не замечательно, Сара. Она обманула меня. Гнусно и подло. Она причинила мне такую боль, которую я никогда в жизни не испытывала. Что тут замечательного? В голосе Мегуми начали слышаться совсем непривычные для Сольвейг нотки гнева. - Мегуми… - Сольвейг ни разу не видела, как Мегуми злится, и не думала, что хочет этого увидеть. Но девушку было уже не остановить – в этот раз ее темперамент грозился принести ураган вместо солнечных лучей. - Месяца не прошло, как Рэйна заявила, что пора заканчивать наши с ней игры. Игры. Представляешь? Она так и сказала – игры! Все мои чувства были лишь игрой для нее! Она уехала в неизвестном направлении вместе со своей семьей и ничего, ничего мне не сказала! Даже на телефонные звонки не ответила ни разу… Вот зачем? Почему она сразу не могла сказать, что я для нее ничто? Я не понимаю. Я ничего не понимаю, - при виде обеспокоенного лица Сольвейг Мегуми пришла в чувство, - ой, я… лишнего наговорила, наверное? Странно, я думала, что уже могу говорить об этом спокойно, а вышло наоборот. - Может, она все еще дорога для тебя… - Нет, - это короткое слово гидравлическим прессом раздавило робкое предположение Сольвейг, - если бы она хоть что-то ко мне чувствовала, никогда бы так не поступила. Все, все из-за нее! Но за одно я ей благодарна. Мне все-таки хватило решимости уйти из дома. - Ты сбежала из дома? - Да. Когда я поняла, что все на самом деле кончено, я целый месяц провалялась дома, почти не выходя из комнаты. Отца это достало, и он выгнал меня из дома. Высказал мне все, что накопилось, да так, что стекла в доме дрожали. Сказал, что я ему больше не дочь. Ну и я в долгу не осталась. Так мы и расстались. Навсегда. Хорошо, что меня тетя приютила. Вдвойне хорошо, что она сама переехать в Токио решила. Боюсь, мы с ней не ужились бы, даже несмотря на всю ее доброту, - японка пыталась придать своему голосу обычную бодрость и веселость, но через них слишком явно проступала боль от раны, которую Сольвейг так не посчастливилось потревожить, - зато теперь я свободна. Сама выбираю что делать, и с кем. И теперь я не играю роль марионетки в чьих-то великих планах. Не так уж все и плохо, правда? «Хватит, Мегуми» - Сольвейг чувствовала, как с каждым словом Мегуми в ней поднимается могучая волна ненависти к самой себе. - Ну вот, - грустно вздохнула японка, так и не дождавшись ответа, - хотела помочь тебе уснуть, а вместо этого загрузила своими проблемами. Не знаю, почему я все это именно тебе рассказала. Я ведь даже Кадзиуре не рассказывала. «- Не бойся. Я твой друг. Ты можешь полностью довериться мне» - собственные фразы, произнесенные во время сеанса магии слов, эхом пронеслись в голове Сольвейг. Под одеялом Мегуми не могла видеть ее напряженные руки, побелевшие костяшки, сжатые кулаки и ногти, почти до крови впивающиеся в кожу. Колдунья не знала, что могла ответить девушке напротив. «Так нельзя. Я не могу больше!» - Мегуми… - Сольвейг сама испугалась своего порыва, но уже не могла остановить его. «Она должна знать правду». И вновь вместо ответа Сольвейг услышала тихое сопение. - Опять уснула, - прошептала колдунья, и на ее лице заиграла улыбка, - несправедливо. Сольвейг осторожно выбралась из-под своего одеяла, стараясь не издавать шума, и подалась вперед, оказавшись совсем рядом с Мегуми. Руки колдуньи мягко коснулись забинтованной ладони японки, и полутьму спальной разбавили отблески золотистого сияния. Глубокий порез, скрытый под бинтами, почти полностью затянулся, оставив на ладони девушки едва заметный рубец. «Когда-нибудь ты будешь счастлива, Мегуми. Я обещаю тебе» Отпустив руку девушки, Сольвейг забралась обратно под одеяло и закрыла глаза. По крыше дома забарабанили крупные капли дождя. Под их аккомпанемент девушка отправилась в долгожданное путешествие по миру снов.***
На Фуюки в очередной раз обрушилась непогода. Ее приход не стал сюрпризом – все СМИ города трубили об этом весь месяц. И все-таки нашлись люди, которых проливные дожди застали врасплох. Одной из них не посчастливилось стать Касуми Андо. Девушка в промокшем до нитки легком вечернем платье стояла на одной из улиц Синто, неподалеку от парка Риверсайд. В своей левой руке она держала сумочку, которая служила ей защитой от дождя, а правой рукой она быстро набирала номер такси в своем телефоне. Новенький смартфон Касуми промок не меньше, чем ее платье, и теперь его сенсорный экран отчаянно глючил и не слушался своей хозяйки. - Ну, давай же! – девушка почти набрала номер, когда экранная клавиатура вдруг свернулась, и смартфон решил включить плеер, из которого тут же зазвучала грустная песня на японском языке. – Да сколько можно! Прогулялась по свежему воздуху, называется. Спустя не один десяток попыток девушке все-таки удалось набрать желанный номер телефона. - Алло? Такси? Наконец-то! – девушка подпрыгнула на месте от радости. – Я в квартале от Риверсайда. Семнадцать-двадцать один. Да. Пятнадцать минут? А быстрее никак нельзя? Ладно. Девушка прервала связь и обреченно опустила руку с телефоном. Пятнадцать минут под таким ливнем – это совсем не то, на что она надеялась. Приподнятое после веселой вечеринки с подругами настроение начало стремительно портиться. Внимание девушки привлек тихий шорох. Касуми обернулась. Сумка и телефон выпали из ее безвольных рук на мокрый тротуар. - Ты… - глаза девушки утратили всякое выражение, а зрачки расширились. Она протянула руку вперед, и ее полный безнадежной мольбы голос произнес: - Ты прекрасен… - ноги девушки сами понесли ее вперед, вслед за самым прекрасным существом, которое она только видела в своей жизни. В тот момент Касуми еще не знала, что спустя несколько дней ее фото будет красоваться на многих столбах Фуюки с подписью «пропала без вести». Она не могла знать, что водитель такси, которое приедет к назначенному месту с опережением ровно в минуту, не найдет ничего, кроме маленькой кожаной сумочки и телефона с потрескавшимся экраном. Ни он, ни полицейские, что вскоре появятся на этом месте, не смогут даже предположить, что пропавшая девушка – лишь первая из семерых, которым суждено бесследно исчезнуть в эти дождливые дни. Не знают они и того, что единственной связью между всеми этими исчезновениями станут сбивчивые показания немногочисленных очевидцев, которые в один голос будут утверждать, что незадолго до этих таинственных исчезновений видели силуэт прекрасного коня с ослепительно-белой шерстью и пышной гривой.