***
Беззаботно прогуливающиеся по парку горожане презрительно взирали на полуголую растрепанную девицу с грязными разводами на лице, которая неожиданно выбралась откуда-то из кустов. Ее руки и ноги покрывали свежие синяки и ссадины. Девушка тяжело дышала, судорожно хватаясь за грудь, как будто ей было жарко, хотя кое-кто уже зябко стучал зубами и кутал руки в плащи. Глядя вперед ничего не выражающим, остекленевшим взором, она брела вдоль небольшой покрытой мелким камнем аллеи, словно привидение. Несколько секунд падения почти не отложились в памяти. Рей помнила только, как устремилась к земле со скоростью выстрела. И как воззвала к Силе, готовая ко всему… А потом был глухой удар. И больше ничего. Рей не сразу поняла, что жива. Что лежит неподвижно, уткнувшись лицом в землю, — вся грязная, промерзшая. Она почти не чувствовала своего тела. Но она осталась жива. Значит, у нее все-таки получилось! Она не разбилась оземь! Сила услышала ее и не подвела. Слабо улыбнувшись, Рей попыталась подняться на ноги. Боль тут же прошила ее тупой иглой. Горло сдавил удушливый спазм. Однако она не останавливалась, краем сознания понимая, что Шаин Фенн наверняка пошлет охрану прочесать ближайшие окрестности парка — а значит, ее скоро должны обнаружить. Превозмогая себя, она выпрямилась и побежала — неловко, спотыкаясь на каждом шаге. Не чувствуя, как опавшие ветки и торчащие из земли коряги режут босые ступни. Сколько времени это продолжалось? Вероятно, не больше пары минут — максимум, на что у Рей могло хватить сил. Однако этого оказалось достаточно, чтобы деревья расступились и впереди показались расплывчатые пятна света — фонари, освещающие одну из прогулочных зон. Где-то рядом журчал фонтан и раздавалась негромкая музыка. Последние ее усилия ушли на то, чтобы добраться до ближайшей скамейки. Грудь схватило раскаленными клещами. Слабость растеклась по телу, ноги подкосились, и Рей, пошатнувшись, упала навзничь. Прежде чем последняя искра сознания угасла, девушка явственно услышала, как кто-то совсем рядом предложил вызвать медиков, ведь «у этой ненормальной явно ломка». А другой добавил, что не помешает сообщить в полицию.***
— Дыши. Просто дыши. Прислушайся к своим ощущениям… Рей чувствует, как легкие наполняет прохладный чистый воздух, и смятение вместе с усталостью отступают. Сердце восторженно сжимается от ощущения невиданного простора. Нет, больше она — не позабытая всеми маленькая девочка. Впервые она сознает себя частью великого целого — чего-то такого, что, быть может, не в состоянии понять, но чему открыта всей душой. Однако сейчас учитель обращается не к ней. Она видит Люка — моложе, с живым огоньком в глазах и аккуратно постриженной бородой. Его рука лежит на широком плече юноши, сидящего, скрестив ноги, на вершине крутого холма. Где-то в отдалении сквозь утреннюю дымку проступает высокий купол храма джедаев и остроконечный шпиль, пронзающий облака. Бен Соло тянется к Силе — легко и спокойно, без напряжения. С нехарактерной для новичка уверенностью он погружается в поток и позволяет своему разуму воспарить. — Что ты видишь, Бен? — Горы… равнины… жизнь… смерть и тлен… рождение новой жизни… жар… холод… — Не открывая глаз, он перечисляет один за другим воплощения Силы, доступные его сознанию, и не видит, как брови магистра удивленно взметаются вверх. На своем веку Люк Скайуокер повидал достаточно одаренных. Он видел опытных джедаев, чье могущество когда-то казалось ему недостижимым. Видел ситхов, чья жестокость и неискоренимое стремление к власти выжигали все кругом. Видел юнцов, неискушенных в вопросах Силы. Но этот парень… такое он встречает впервые. Чистейшая энергия. Необузданная и сильная настолько, что земля под ними слабо дрожит, и изумрудный ковер из мха прорезают черные трещины. Да, Лея предупреждала его. Однако даже она не могла представить весь потенциал своего сына. Странное, поразительное явление, в смысл которого не хочется углубляться. Ведь Сила не создает Избранных просто так. Для каждого из них уготована своя задача — порой, тяжкая и кровавая. — Хорошая концентрация, — Люк небрежно похлопывает Бена по плечу, чтобы скрыть волнение. Он готов признать, что боится. Нет, не этого мальчика и даже не того, что в нем скрыто. Однако Люк уверен, что приезд его племянника пробудил к жизни неведомые могучие силы. Это его судьба. Вот она, преспокойно сидит напротив, открыв лицо робкому ветерку. — Мать тебя учила? — Нет, — просто отвечает Бен, и по его губам скользит горькая улыбка. Джедай тут же догадывается, в чем дело. — Выходит, вы с ней не настолько близки? С деланным равнодушием юноша пожимает плечами. — Она выгнала меня из дома и упрятала сюда, не спрашивая моего согласия. — Это не так. Ты — не пленник и волен делать, что пожелаешь. Вопрос лишь в том, знаешь ли ты сам, чего хочешь… — Скайуокер пристально вглядывается в лицо Бена прежде чем задать главный вопрос: — Ты и вправду не хочешь стать джедаем, парень? Скажи мне прямо. Бен молчит несколько мгновений, рассматривая свои дрожащие пальцы. — Во мне что-то сидит, — наконец выдавливает он. — Что-то сильное, страшное. И оно растет. Крепнет. Прорывается через меня, как дерево сквозь почву. Я не знаю, что это. Что мне с этим делать. Мне нужна помощь… — Он поднимает взгляд, и… о Сила! В его бездонных темных глазах сколько тоски, столько горечи. — Мать сказала, что вы можете помочь. Я хочу научиться управлять этим. Иначе оно меня уничтожит. Люк слушает, сосредоточенно нахмурившись. — Я попробую помочь. Но ты должен быть честен со мной до конца. Понимаешь? Тот отвечает слабым кивком. — Твоя мать говорила, что в детстве тебя преследовали ночные кошмары. — Какое это имеет значение? — с искренним недоумением вопрошает Бен. — Я и хочу понять, имеет или нет, — Люк напряженно прищуривается. — Когда это началось? — Мне было два года или около того. — Ты что-нибудь помнишь из этих снов? — Их сами — нет. Это были… какие-то образы. Смутные, нечеткие. Но я помню, что после них всегда оставалось тревожное чувство. Мне казалось… — он нервно сглатывает. — Казалось, что кто-то наблюдает за мной из темноты. Как будто ждет… — Сейчас кошмары тоже тебя преследуют? Бен отрицательно трясет головой. Слишком поспешно. Слишком беспокойно... — Это — все, что ты хочешь мне рассказать? — Взгляд Люка полон сомнений. — А что еще? — выдыхает Бен, пряча глаза. С неясным кряхтением Скайуокер поднимается. — Я еще ничего не решил на твой счет, — мрачно заявляет он. — Останешься в храме. Пока. Хочу понаблюдать за тобой. Понять, что ты собой представляешь. Согласись, это было бы разумно, прежде чем делиться с тобой знаниями о Силе и об умениях джедаев? Бен выпрямляется следом — резко, как пружина. Его лицо полно разочарования. — Нет, не прогоняйте меня! — эти слова звучат, как приказ. Негромкий голос пронизывают безысходность и отчаяние. Больше у него нет дома — да и что такое «дом»? Слишком часто Бен Соло сам себе казался бездомным сиротой. Быть сыном прославленных героев войны — все равно что не иметь родителей вовсе. Где-то там, в другой жизни он был столичным «золотым мальчиком», который может получить все, что пожелает, стоит только щелкнуть пальцами. Но с этим покончено. Он прибыл сюда, твердо намереваясь начать новую жизнь — послушника-джедая, «падавана» (или как там это называется?). Но если Скайуокер откажет ему, у кого еще просить помощи? Куда податься со своим опасным даром, который заставляет мать снова и снова рыдать ночами, а отца — исчезать из дома на долгие месяцы? Материнская затея с самого начала не вызывала у него восторга, однако он хорошо понимал, что это — единственный выход. Для него. Для всех… Одного вида его побледневшего лица и искусанных в кровь пухлых губ хватает, чтобы смягчить сердце джедая. Там, где еще недавно была недоверчивость, появляется сострадание и печаль. Все-таки это — лишь мальчишка. Глупый, порывистый. Его сердце полно страха и глухой, закоренелой обиды. Изборождено прожилками Тьмы. Он не готов к обучению, это верно. Но как оставить его такого одного? Можно ли пустить на самотек то, что с ним происходит? Рука магистра — единственная живая, человеческая рука — вновь касается мускулистого предплечья юноши. Лея права. Ему пора перестать прятаться от мира. Что бы ни лежало за плечами у этого парня, его появление здесь — это знак. Такова воля Силы. Хотя молва уже пару десятков лет называет Люка Скайуокера «последним джедаем», знания Ордена не должны умереть вместе с ним. Ему нужны преемники. Ученики. Такие, как Бен Соло — растерянные, одинокие, застигнутые врасплох открывшимися у них способностями. Вот оно, будущее джедаев. Хорошо оно или плохо, довольно бегать от него! Поглощенный нелегкими размышлениями, Люк упускает момент, когда на лице его племянника вспыхивает ядовитый оскал. — Вы ждете от меня откровенности, мастер Люк. Так будьте откровенны и сами. — Ты о чем-то хочешь спросить, Бен? — Люк растерянно трясет головой. — Да, хочу. — Так говори. В следующее мгновение он готов пожалеть о своих словах. — Правда, что ваш отец — Дарт Вейдер?***
Первое, что она ощутила, — грубоватые прикосновения незнакомых рук. Кто-то хлестал ее по щекам, чтобы привести в чувство. «Проснись, Рей». Голос Скайуокера был мягким, на удивление доброжелательным. Ничего похожего Рей не припоминала. — Нет, нет, не сейчас… — твердила она, с детским упрямством дергая головой. Верхнее веко слегка приподняли, проверяя зрачковую реакцию. Рей вздрогнула и слабо забилась. — Ну наконец-то, — прозвучало у нее над ухом. — А то уж думали, не откачаем. — Еще бы, — добавил другой голос. — Провалилась глубоко и возвращаться не хотела. Откуда-то поблизости доносилось вялое чирикание дроида: «Реакции заторможены. Основные функции центральной нервной системы без повреждений». Вместе с сознанием возвращались воспоминания о последних событиях. Шаин опоила какой-то дрянью... прыжок... Нет. Это был полет. Настоящая джедайская левитация. Неужели ей и вправду удалось это сделать? Раньше она, конечно, слыхала, что «джедаи умеют летать», но сама даже подумать не могла о том, чтобы поднять в воздух что-то, кроме камней или технических инструментов. Тем более себя. А ее меч? А книги? Все, что у нее осталось. Бесценные тексты древних адептов — тех, кто стоял у самых истоков веры. Нельзя было бросать их здесь… «Забудь о них, — на сей раз в призрачном голосе послышалось что-то, напоминающее обиду. — В этих книгах нет ничего, чего бы ты не знала». Из горла вырвался легкий стон. Как же ей быть теперь? Без корабля, без денег, без своих джедайских сокровищ. Даже без одежды. Кто эти люди, что ее окружили? Наверное, медики. Что они станут делать с ней? Отвезут в больницу? И сколько времени пройдет прежде чем ее обнаружат?.. Видно, это проклятье. Настоящее проклятье, которое снова и снова гонит ее прочь, не позволяя задержаться нигде. И она прекрасно знала, какое имя у этого проклятья. О Сила… «Открой глаза. Ты должна проснуться». — Я не могу... — выдавила она со слезами в голосе. Ведь проснуться — означало возвратиться в реальность, полную неразрешимых противоречий, холодную и враждебную. Никогда еще Рей с Джакку не сознавала с такой ясностью, какую страшную миссию возложила Сила на ее плечи. Бен Соло — это она сама. Каждое его слово — словно отражение ее собственных неуверенности и страха. Она должна спасти его или уничтожить — но разве она может причинить ему вред? Поэтому она отворачивалась, сжимаясь и дрожа, и готова была плакать, как плачут младенцы, покинув материнскую утробу. Для них уже не может быть середины. Сила не ослабит тисков и не позволит им разойтись разными дорогами. Вероятно, именно это и видел каждый из них, соприкоснувшись пальцами. Они обречены стать смертельными врагами. И любить друг друга. Извечно рука об руку — и всегда порознь. — Нет, я не могу… не могу… — шептала Рей, словно в жару. Она не способна убить его. И не смогла его вернуть... Показалось ли ей, или в самом деле ее лба коснулась другая, мертвенно-прохладная рука? «Я знаю, — отозвался Люк с неожиданным пониманием. — Но ты уже приняла свою судьбу. В тот день, когда выкрала священные книги и сбежала. Теперь решать не тебе».