Даже звездам свой час сгорать

      Никогда еще она не чувствовала его так, как сейчас. Даже на Ач-То, когда их связь только зарождалась, и Сноук был еще жив. Постепенно Рей начала сама себе напоминать параноика, каждую секунду ожидая, что обернется и увидит за спиной Бена Соло. С пугающим постоянством он продолжал занимать ее мысли, даже если его самого не было поблизости. Возможно, всему причиной этот Храм? Ведь так и действует Темная сторона — проникает в сознание, выискивая слабости, болезненные точки, на которые можно давить, совращая и подчиняя. Рей отлично понимала, что Бен — он, и никто другой — ее главная слабость.       В эти последние дни что-то изменилось между ними. Нет, они не стали меньше спорить и кричать друг на друга. Теплота и понимание в их отношениях по-прежнему чередовались с враждебностью, да и будет ли когда-нибудь иначе? И все же…       И все же Рей не знала ничего естественнее и приятнее, чем из ночи в ночь засыпать на его плече под уютное потрескивание костра и едва уловимый шепот. За три дня у Бена вошло в привычку тихонько исповедоваться, думая, что она не слышит и что, проснувшись поутру, не вспомнит, о чем он говорил.       Рей и вправду почти не помнила. Зато его рассказы всегда навевали сны — яркие, реалистичные, после которых она частенько просыпалась в слезах. В этих снах не было Кайло Рена. Быль лишь одинокий мальчик, который краем разума всегда знал, что, когда родители ругаются, это из-за него. Они полагали, что он не услышит их за наглухо закрытыми дверями из дюрастали. Но поток Силы раз за разом доносил до него слова отца о «генах Вейдера» и о том, что «с пацаном надо что-то делать, пока он не слетел с катушек».       С той поры мальчик ненавидел закрытые двери. Их вид неизбежно заставлял его думать, будто от него что-то пытаются скрыть.       Рей понимала, что в их историях мало общего, и все же воспоминания Бена задевали ее за живое. Ведь когда-то ее тоже предали.       Удивительно. Ее почти не испугало осознание того, что она больше не может отгородиться от него, как прежде. Ее защитные техники всегда были слабыми, но дело вовсе не в том. Просто их связь многократно окрепла, превратилась из робкого птенца, едва расправившего крылья, в матерого хищника.       Кажется, случилось именно то, о чем ее предупреждал Люк.       Но Рей больше и не думала таиться. Ее прежние попытки изгнать Бена Соло из своей души, привели лишь к тому, что они сроднились еще больше. Этот человек, даже один его призрак, непреодолимой стеной встал между нею и всеми, кем она дорожила. До сих пор Рей не рассматривала всерьез мысль о возвращении к Сопротивлению. Тем более что ее друзья давно покинули Дантуин, теперь она не отыскала бы их, даже если бы захотела. И потом, как смотреть им в глаза? Как объяснить, почему она оставила их, когда они так нуждались в ней? Нет, обратного пути у нее давно не было. Оставалось идти вперед. Упрямо бороться за спасение самого ненавистного человека в галактике.       И если это означает стать его личным комнатным привидением, быть посему.       В очередной раз они столкнулись, когда Рей стояла на пороге широкой пещеры — куда более широкой, чем все, которые ей попадались прежде. Высоко запрокинув голову, девушка всматривалась в густую черноту, стараясь разглядеть потолок. В самом центре возвышалась полуразрушенная конструкция, напоминающая пирамиду, у которой отсекли верхушку.       Рей понятия не имела, где оказалась, но чувствовала, что сосредоточение Силы здесь больше, чем в любой другой части Храма. Казалось, это место — и есть пересечение всех и вся. Само сердце древней обители ситхов. И по какой-то причине оно продолжало биться, заставляя энергию Тьмы пульсировать по незримым артериям. Благодаря ей Храм все еще жил своей особой тайной жизнью, хотя эта жизнь напоминала горестное существование неизлечимо больного.       Резкие звуки хлопков оторвали Рей от задумчивого созерцания. Кайло Рен шел прямо к ней, попутно награждая ее насмешливыми овациями.       — Поздравляю! Наконец ты увидела, что хотела.       Рей поглядела на него с сомнением. Что-то с ним было не так, как обычно, — это бросалось в глаза сразу, даже издали.       — О чем ты?       — О чем я? — Он саркастически покачал головой, как бы предупреждая, чтобы она не пыталась его обмануть. — Не может быть, чтобы светлый дух, который направил тебя сюда, не указал тебе цель поисков.       Слабого намека хватило, чтобы Рей почувствовала себя преступником, застигнутым врасплох. До сих пор ей удавалось скрыть присутствие Призрака Силы от глаз Кайло, во всяком случае, она на это надеялась. Выходит, напрасно.       — Если ты имеешь в виду Люка, то ошибаешься, — все же попыталась схитрить она.       — Не прикидывайся! Ты не могла узнать о Малакорском храме из джедайских архивов. Старый орден всеми силами пытался уничтожить память об этом месте. О своем кровавом преступлении…       Рей тяжело сглотнула. Всего на мгновение ей показалось, что она знает, о чем речь.       Но когда Кайло преодолел единственный мост, сохранившийся в этой пещере, и оказался достаточно близко, чтобы Рей смогла уловить исходящий от него тошнотворный запах, недоумение сменилось облегчением и разочарованием одновременно. Наконец она поняла, что насторожило ее в нем с первой секунды.       — Ты пьян! — вырвалось у нее с отвращением.       — Да-а… — протянул Кайло. Его лицо светилось какой-то лукавой улыбкой, словно у нашкодившего ребенка. Интересно, он и раньше позволял себе доходить до такого, или это в первый раз? Может, в глубине души он сейчас поражается сам себе?       — Решил заранее отпраздновать собственную женитьбу? — ядовито осведомилась Рей. Его свадьба назначена на завтра — неужели все дело в этом?       Ответом ей послужил безобразный, звериный смех.       Прекрасно! Она повелась на банальные пьяные бредни. Очевидно, что он уже достиг того состояния, когда человеческий облик теряется, высвобождая повадки безумца.       — Я ухожу. — Чего точно не входило в ее планы, так это затевать очередную ссору, а опыт подсказывал, что все идет к этому. — И лучше бы тебе не преследовать меня, Кайло Рен.       Куда уж там! Не успела она сделать и двух шагов, как он требовательно ухватил ее за предплечье.       — Значит, Скайуокер не рассказал тебе, что скрыто здесь? Как думаешь, почему?       — Отпусти меня, — она яростно дернула руку, но он лишь сомкнул пальцы еще крепче.       — Возможно, он хотел, чтобы ты увидела все собственными глазами. А может, просто струсил…       — Увидела — что? — почти прорычала Рей. До этого момента она была убеждена, что играть в загадки — прерогатива исключительно мастера Люка. Что ж, по крайней мере, теперь наконец заметно, что эти двое — родня.       — Грех, который Люк Скайуокер принял на себя, назвавшись Последним джедаем, наследником старого ордена. А следом за ним — и ты.       Легко, словно игрушку, он развернул ее спиной к себе, заставляя вновь взглянуть на пирамиду.       — Ну-ка погляди! Видишь что-нибудь… особенное?       — Ничего не вижу, — процедила Рей, кривясь от боли. Ей точно не избежать пары-тройки новых синяков.       — Гляди лучше! Прислушайся к Силе…       — Хаттов кретин, ты вот-вот оторвешь мне руку! Какой концентрации ты от меня ждешь? — Вообще-то она привыкла терпеть неудобства, но в этот раз не собиралась уступать.       Помедлив немного, он все же ослабил хватку. Но в тот же миг другая его рука угрожающе обвила ее горло.       Стараясь не замечать движений его пальцев по обнаженной коже, Рей с осторожным любопытством стала погружаться в медитацию. Она вовсе не горела желанием идти на поводу у этого чокнутого, но иначе, похоже, от него не отделаться.       — Нет! — Кайло грубо встряхнул ее. — Ты пытаешься слушать, но не готова слышать.       Рей возмущенно зашипела сквозь плотно стиснутые зубы. Крифф, чего еще он хочет?       — Откройся! Прислушайся к Темной стороне. Прислушайся по-настоящему. Как тогда, в пещере на Ач-То. Доверься ей…       Рей запоздало поняла смысл его слов. Однако она боялась. Боялась оказаться один на один с призраками этого зловещего пустынного места.       Боялась остаться беззащитной — перед правдой, которую они могли поведать.       — Давай, девочка-джедай, — подначивал ее Кайло. — Разве ты не для этого здесь?       Только мысль о том, что все ее усилия, чтобы попасть сюда, были напрасны, немного подстегнула Рей. В ее душе загорелось упрямство — все же стоит признать, что Кайло Рен хорошо ее изучил. Закрыв глаза, она попыталась очистить разум, отрешиться от страха и того обжигающего чувства, что вызывала у нее близость Бена Соло, так бесцеремонно нарушившего границы ее личного пространства.       Не сразу, но к ней начали приходить образы. Грозное шипение световых мечей. Стоны раненых. Полутемные коридоры и лестницы, заваленные мертвыми телами. Но те, кто на ногах, продолжают биться. До последнего вздоха. До последнего удара сердца…       Та самая битва, которую Рей много раз представляла в мыслях, даже не веря в нее всерьез.       — Ты видишь? — губы Кайло почти касались ее уха.       — Да, — отозвалась она. Отрицать было уже бесполезно.       — Что ты видишь?       — Они уничтожили друг друга…       — Кто?       Внезапно ее голос сорвался.       — Джедаи и ситхи! — Теперь-то Рей понимала, что до сих пор лишь слепая убежденность в непогрешимости старого ордена мешала ей с самого начала осознать правду. Джедаи! Это они уничтожили обитателей Храма — вероломно и жестоко, в их же собственном святилище. Для нее не стала новостью нетерпимость ордена в отношении Темного учения и его приверженцев, но то, что она тут увидела, ей бы и в голову не пришло. — Они бились насмерть. За то, что до сих пор находится здесь. Источник разрушительной мощи…       Столп света озаряет пещерные своды, и звуки боя в один миг обрываются. Нет победителей, нет побежденных. Каждый из них стал частью вечности, застигнутый врасплох стремительной волной.       Эта жуткая вспышка исходит отсюда. От ныне несуществующей верхушки пирамиды.       То, что она ощущала с первой минуты, когда впервые переступила порог Храма, было лишь отголоском того ужасающего события. Колоссальный выброс энергии внес такое возмущение в Силу, что та по сей день не вернулась к прежнему спокойствию.       Рей не нужно было видеть масляную улыбку Кайло Рена — даже затылком она ощущала его больное, пьяное удовлетворение.       — Наконец-то правильный ответ, мусорщица. На протяжении всей своей истории джедаи прикидывались святошами, а на деле не отличались от своих врагов ничем, кроме лицемерия. Здесь произошло одно из последних и самых кровавых столкновений в истории их противостояния. Сегодня не многие знают о нем. Но те, кто знает, называют его «Великой Малакорской резней». Слышишь, Рей с Джакку? Не схваткой, не битвой — резней.       — Но все это было во благо. Джедаи пытались защитить галактику.       — Разумеется! Все, что требует Светлая сторона, чтобы примириться с собственной совестью — это сказать себе, что убиваешь «во благо». Джедаи верили, что здесь скрыто супероружие, которое стоило бы тысячи, десятки тысяч «Старкиллеров».       — И они нашли его.       — Нашли, но вовсе не то, что искали. И поплатились жизнями за свою ошибку. Вековая Тьма, сосредоточенная в этой установке, ожила, и ты видишь, что произошло. Энергия смерти обратила в камень всех, кто находился поблизости. Совет джедаев поклялся молчать обо всем. Они думали, что молчание может со временем стереть темное пятно с репутации ордена, а их противники все равно уже никому ничего не расскажут. Но они ошиблись. Через тысячу лет, когда джедаи были на пике славы и могущества, ситхи восстали из забвения и свершили свою месть. Именно об этом мечтал великий Дарт Плэгас, но лишь его ученику, Сидиусу, было суждено осуществить задумку…       Рей не смела возразить. Во власти чудовищного смятения она продолжала безнадежно разглядывать каменную поверхность пирамиды. Наконец для нее все встало на свои места. Прошлое окончательно соединилось с настоящим, неизвестное — с известным. Эта война, которую они ведут по сей день, продолжается не тридцать и не пятьдесят лет. Ее истоки лежат в глубокой древности, и джедаи тогда показали себя ничуть не лучше ситхов.       О Сила! Выходит, она и вправду не знает о них ничего.       У Скайуокера могла быть только одна причина привести ее сюда — безусловно, он хотел, чтобы здесь его ученица окончательно распрощалась со своими детскими фантазиями. Не просто услышала из чужих уст, а своими глазами увидела истинное лицо ордена, которому поклялась служить. Поняла, насколько тонка грань между защитой галактики и злодейством. Неважно, идет ли речь о резне на Малакоре, взрыве «Звезды смерти» или убийстве родного племянника — как просто, как ужасающе просто оправдать злодейство праведной целью!       Вот почему Люк был так угрюм всякий раз, рассказывая ей об этом месте. Вот почему настаивал, чтобы она занялась изучением джедайских архивов. Вот к чему вел ее с самого начала.       Он и не собирался ее обучать, а хотел только открыть ей глаза.       — Скажи мне, Рей с Джакку, ты готова стать такой же? Готова запачкать руки ради своей веры? Готова убивать — даже тех, кто тебе дорог? Даже своего дружка-предателя? Даже генерала Лею, если она вдруг совершит то, что не укладывается в твое представление о Добре и Зле?       В какой-то момент Рей готова была поверить, что ее душа вот-вот отделится от тела. Горечь безжалостного осознания заполнила ее грудь. Глаза вспыхнули. «Нет», — беззвучно прошептала она, обращаясь скорее не к Кайло, а только к себе самой.       — Нет! Отпусти меня! — в ее голосе зазвенели слезы. С новыми силами она забилась, задергалась в железных объятиях темного рыцаря. Ее уже не заботила физическая боль, страдания тела — ничто в сравнении с ужасом истины. — Слышишь? Не прикасайся ко мне!..       Снова в ней просыпался этот животный позыв — бить его, царапать, кусать. Всемогущий Кайло Рен, как же легко ты губишь чужие мечты! Насильно проникаешь в глубины души и безнаказанно топчешь самое сокровенное!.. Хотя разум подсказывал, что ей, по большому счету, не в чем его винить, она уже не могла приказать себе остановиться. Казалось, дай ей волю — и она голыми руками разорвет его на куски.       Однако Кайло и не думал отпускать ее. Его подбородок уперся ей в плечо, а рука, еще недавно лежавшая на горле, продолжала вольготно оглаживать шею и ключицы. Рей не удивилась, внезапно догадавшись, что ее трепыхания доставляют ему дикое извращенное удовольствие, но настоящим удивлением стало осознание того, что и ей — тоже.       — Ты все прекрасно понимаешь, Рей. Скайуокер знал, что тебе хватит ума докопаться до правды. Возможно, даже предвидел, что именно я расскажу тебе все. Он хочет, чтобы ты сделала трезвый выбор. Между Светом и Тьмой, между мной и им…       — Мой выбор уже сделан.       — Неужели?       Его рука скользнула ниже — под ворот ее свитера.       — Что ты… ох! — слова возмущения оборвались шумным вздохом, когда его пальцы нащупали нежную пуговку соска. Рей вздрогнула и рефлекторно прикрыла глаза, не зная, куда скрыться от притока стыда.       — Только попробуй назвать это насилием! — бросил он, по-хозяйски сжимая упругую мякоть, почти тонущую в его широкой ладони. — Только посмей сказать, что ты этого не хочешь…       О, он знал — они оба прекрасно знали, — что Рей с Джакку в состоянии дать ему отпор. Пожалуй, единственное, чем она могла объяснить, почему до сих пор не оттолкнула его Силой к противоположному краю моста, это какое-то темное наваждение.       Значит, вот каково оно, истинное значение ее «не прикасайся»?       — Хватит! — она опять попыталась вырваться, сознавая, однако, что эта возня только сильнее распалит его.       Позабыв про ее грудь, Кайло вновь резко крутанул ее на месте, жесткой хваткой вцепился в подбородок. Рей встретила его взгляд, полный неприкрытого желания и мрачного азарта, и внутри у нее что-то оборвалось. Почему-то это безумие удивительно кружило ей голову.       — Перестань, Бен, — на сей раз почти взмолилась она.       Он по-прежнему не слушал.       Медленно, как бы смакуя ее гнев и смятение, он наклонился к ней, чтобы захватить ее губы в горячий, требовательный поцелуй. Его язык проник ей в рот вместе с опаляющим дыханием и запахом алкоголя, а руки принялись недвусмысленно оглаживать ее бедра. Кайло был неловок, как подросток, но крифф, невозможно передать, как опьянял ее этот болезненно-грубый напор! Какой неожиданный восторг закипал в ее жилах и собирался комком внизу живота. Рей знала, что такое домогательства. Не раз ей приходилось отбиваться от похотливого мужичья — кажется, лет с тринадцати и до тех пор, пока за ней не закрепилась слава «девицы, к которой лучше не соваться». Но еще никто не пробуждал в ней такую бурю чувств, уничтожающую всякие границы между любовью и ненавистью, между горечью и наслаждением, между состраданием и желанием причинить боль…       Видно, такова обратная сторона ее влюбленности. Уродливая. Животно-развращенная.       Только Силе известно, какого труда ей стоило отстраниться. Хоть на секунду — ради последней попытки привести в порядок мысли, пусть даже жалкой, заранее обреченной на неудачу.       — Ненавижу! — прохрипела Рей не своим голосом, прикрыв рот тыльной стороной ладони, как прикрывают кровоточащую рану.       — Лгунья… — в его шепоте ощущалось странное торжество.       Рей обожгла его уничтожающим взглядом. Но тут же сама притянула к себе его голову, перебирая пальцами смоляные кудри и с позором ощущая, как внутри нее что-то мучительно и сладостно напрягается.       Она и не заметила, как оказалась на полу, на каменном мосту между двумя глубокими обрывами, и Кайло принялся торопливо освобождать ее от одежды. Не пытаясь смирить нетерпенье, он раздраженно разрывал упрямую ткань, и лишь что-то необъяснимое — быть может, последние крохи человечности, еще не задавленные выпивкой и похотью, — мешали ему вспомнить о зубах. Рей уже не противилась. С отчаянной решимостью в сердце она позволила себе раствориться в жгучем преддверии наслаждения.       Поймав ее лодыжки, Кайло рывком развел ей ноги и жадно припал к внутренней стороне бедра. Потом поднялся выше, судорожно изучая губами ее кожу в тех интимных местах, каких до него никто не касался. Довольно с него этой пустой и раздражающей чехарды! Его мысли перебивали ее собственные. Хватит ходить вокруг да около! Она любит его? Она хочет спасти его? Так пусть покажет, насколько — немедленно! Здесь и сейчас, пока он пьян, зол и готов на все. Пока в нем вновь не заговорила слабая сторона...       Желудок Рей отчаянно сжался, когда она ощутила его губы на своем клиторе и дразнящее прикосновение языка к самой чувствительной складке, которое сообщало каждой ее клеточке бешеный заряд возбуждения. Она пыталась заставить себя расслабить мышцы, но не могла. Ее тело оставалось натянутой струной, робко дрожащей от неумелых ласк. То, что проделывал Кайло, не имело ничего общего с ее представлениями о первом любовнике в жизни женщины — обязательно нежном и осторожном. Без споров и рассуждений он порывисто атаковал ее промежность — так, словно на самом деле брал ее силой. Но именно это и нравилось Рей больше всего — представлять себя сломленной, насильно подчиненной Темной стороне. Так было легче примириться с их оголтелым бесстыдством.       Охваченная огнем, она до предела выгибала спину и сжимала кулаки, не замечая, что вперемешку с жаркими стонами продолжает раз за разом поносить Кайло Рена самыми низкими словечками. О, какой бы простой и понятной была ее жизнь, не приди в голову Сноуку идея свести их ради своих целей! Она была бы сейчас среди друзей, и ей бы не грозило лишиться девственности, как и подобает безродной мусорщице — на холодном полу, ловя на себе пьяный смрад.       Она не сразу поняла, что достигла пика просто потому что еще никогда не испытывала ничего столь же яркого, порочного и ослепляюще-прекрасного. Ее накрыла лихорадочная дрожь, дыхание сбилось, и внутри растеклось приятное тепло, на доли секунды унесшее ее куда-то за грань. Рей бессильно запрокинула голову и издала последний хриплый стон. Погруженная в свои ощущения, безвольно открытая Силе, она улавливала и то, что вообще-то не должна была — горячую пульсацию собственной плоти под его губами и вкус своего удовольствия — кисловато-железный, напоминающий вкус крови из прокушенной щеки. Горячий. Запретно-приятный…       Тут же перед нею, сладострастно облизываясь, вырос Кайло. Его лицо раскраснелось. Он наскоро скинул рубаху, навис над нею на вытянутых руках, не давая подняться, и… о Сила! Только сейчас Рей получила возможность рассмотреть его обнаженное тело, которое она не видела долгие месяцы. Неожиданный вид острой худобы привел ее в ужас. От прежней волевой, блестящей красоты не осталось и следа. Как, как, хатт подери, он дошел до такого? Почему видит это и ничего не предпримет?       Она дернулась, поднимаясь на локтях, но Кайло предвосхитил ее порыв новым поцелуем, и Рей поняла, что он с трудом преодолевает желание поддаться зову плоти. Наброситься, овладеть ею. Выпустить Тьму, что собралась в нем, разрывая на части.       Но нет, только не против ее воли.       — Скажи мне честно, Рей, ты хочешь этого?       Она молчала. Ее живые, блестящие глаза смотрели на него с нежностью и страхом. Было ясно, что смысл его вопроса простирается гораздо дальше сиюминутного плотского удовольствия.       — Ты хочешь меня? — настаивал Кайло. — Просто скажи — да или нет, — Кажется, он сам не заметил, как его голос жалобно дрогнул. Он уже не требовал, а умолял. Как в тот судьбоносный день, на «Превосходстве». Молил ее не мучить его больше. Позволить ему быть с ней, насладиться ее телом, ее близостью, ее любовью. Или отпустить его раз и навсегда.       Она опустила взгляд.       — Да.