***
Он стоял на коленях перед статуей деда, прикрыв глаза и вслушиваясь в мерное течение Силы. Его клонило в сон. Руки, скрытые под широким плащом, по-прежнему мелко тряслись, голова кружилась. И легкий шорох за спиной, возвестивший о приближении Вани, показался каким-то нереальным, словно доносящимся из другого мира. Кайло не стал оборачиваться — он не видел угрозы в убогом старике, чей мир сведен до размеров этого замка. Даже несмотря на то, что раз от разу слышал, как Вани что-то сдавленно кряхтит, как будто молит дух владыки Вейдера простить кощунственные речи его неразумного потомка. Преданный слуга ситха был не в восторге от смелых воззрений нового хозяина, который не скрывал своей неприязни к традициям древнего ордена. — Они уже здесь? — Да, господин. Можно было и не спрашивать. Достаточно почувствовать характерные колебания в Силе, чтобы сказать с точностью до секунды, когда новоприбывшее судно коснулось каменистой поверхности Мустафара. Кайло с трудом поборол волнение. — Пусть подождут, — он опустил голову, возвращаясь к молитве, однако хватило его ненадолго. Уже через пару минут ноги выпрямились сами собой, и Кайло нетерпеливо зашагал к выходу. — Могу я задать вам вопрос? — осторожно произнес Вани, который все это время стоял у входа, почтительно согнувшись. Кайло кивнул на ходу. — Скажите, владыка говорит с вами хотя бы изредка? — глаза старого слуги засверкали преданностью. Вновь взгляд рыцаря устремился к куску черного гранита, изображающему некогда самого могущественного адепта Силы в галактике. — Просто камень, — бросил он, подавляя горечь. Ясно, что дух деда не слышит его. После стольких лет Кайло оставил всякую надежду получить хоть какой-нибудь знак. Его все еще влекло к этому мрачному монументу, но уже по другой причине. Никогда еще он не ощущал себя настолько внуком своего деда, погибшего в пламени чувств и в нем же воскресшего. Еще недавно он с презрением думал о роковом порыве Дарта Вейдера — пока та же слабость не поселилась в его собственном сердце. У него до сих пор сушило во рту от одной мысли, что сегодня он мог бы вести к венцу вовсе не леди Антиллес, которую он не любит и почти не знает. Но странное дело, Кайло вовсе не чувствовал себя сломленным. Этой ночью он словно родился заново. Пожалуй, лишь раз до этого он был так же уверен в собственном решении — когда направляемый им меч Скайуокера вошел в бок Верховному лидеру Сноуку. Не он ли говорил, что готов принять Рей такой, какая она есть? Глупой маленькой идеалисткой с золотым сердцем и искренней верой в Добро. Так пусть она и останется ею! Такой, каким Бен Соло никогда не был и каким Кайло Рену никогда не стать. Кайло прозрачно улыбнулся. «Знаешь, чем мы по-настоящему отличаемся, владыка? Я отпустил ее, а ты… ты так и не смог». Шесть черных силуэтов одновременно взлетели на ноги, когда в пустом брифинг-зале появился седьмой, самый рослый среди них. Один за другим магистры ордена Рен почтительно склонились, однако Кайло тут же сделал им знак подняться. Они были наедине. В неформальной обстановке, не требующей соблюдения протокола. Он настрого приказал охране, чтобы ни одна душа не тревожила их до начала церемонии. Он расставил руки в приветственном жесте, стараясь сохранить хладнокровие, хотя его уже затопили болезненные воспоминания. Выставив меч наизготовку, он затравленно озирается по сторонам. Круг, очерченный горящими клинками, смыкается все плотнее. Ненависть густо собирается вокруг, отдается в ушах стеклянным звоном, заглушая разум. Он готов разорвать любого, кто к нему приблизится. Но знает, не выстоит в одиночку против дюжины. — Что ты сделал? — доносится из толпы. Его губы медленно растягиваются в улыбке. — Скайуокер мертв. Я убил его. Он и подумать не мог, какое страшное удовольствие доставят ему эти слова… Пора признать, что один вид старых товарищей напоминает ему о том, откуда всемогущий Кайло Рен начал свой путь к вершине. И где был бы теперь, если бы не они. Вновь он чувствовал себя уязвимым, морально уничтоженным, как в ту страшную ночь, жестоко унесшую шесть жизней — семь, как думалось тогда, — и отрезавшую еще семерым путь назад. Бен уклоняется от удара и делает прямой выпад, давая пылающему острию погрузиться в чью-то плоть. Затем резко разворачивается и бьет наотмашь. Он ожесточенно прорубает себе путь сквозь единую враждебную массу, в которую внезапно превратились его соученики, и не желает признаваться себе, что за его ожесточенностью скрывается страх. Страх перед тем, что он сделал. Перед кровожадной тварью, в которой он с трудом себя узнает. Прежде ему не приходилось убивать. Оказывается, это легко. Без страха. Без раздумий… Все оканчивается внезапно. Синее пламя в его руках рассыпается фонтаном искр, и правую руку сотрясает вибрирующей болью от плеча до кончиков пальцев. Сердце гулко ухает, ноги подгибаются. Он падает на колени. Световой меч угрожающе стрекочет у его шеи. Бен дрожит, опасаясь поднять голову. Все мысли тонут в ослепляющей бессильной ярости. Словно в бреду, он не в силах вымолвить ни слова. Он слишком устал и зол, чтобы молить Силу о защите, как еще несколько минут назад. И он почти не верит, когда угадывает по рисунку теней на земле, что одному плазменному лезвию преградило путь другое. — Мастер Люк говорил, что любой преступник заслуживает суда. — И кто же станет судить его? Мамочка-сенатор? — Его опасно оставлять в живых. Мы все видели, на что он способен. — Отойди с дороги, или я прикончу тебя следом за этим ублюдком. Однако неожиданному заступнику уже вторят другие. Один, два три… и вот, уже число голосов с обеих сторон сравнялось. — Так нельзя! — Джедаи так не поступают!.. Он до сих пор не понимал до конца, что заставило этих шестерых заступиться за него. Они не были друзьями, пока обучались у Скайуокера. Некоторые из них так и вовсе едва терпели его. Холеный и высокомерный столичный мальчик рядом с нищими беспризорниками, которых Люк набрал в какой-нибудь смрадной клоаке во Внешнем кольце. Их привлекали не тайны Силы, не преданность ордену, а крыша над головой, еда, за которую не приходится разбивать носы такой же шпане, и возможность изучить пару-тройку крутых джедайских приемов. Разве они могли не завидовать Бену Соло, который превосходил их во всем? Но с той ночи они стали куда большим, чем друзьями — они были братьями. Пролитая кровь раз и навсегда сроднила их. Как бы они ни относились друг к другу, каждый понимал, что они навсегда в одной лодке. Если у него и была семья, то вот она. Когда-то служба Сноуку потребовала от него, фактически, оставить братию Рен — сегодня он единственный из всей Семерки носил титул магистра лишь номинально, предпочитая не вмешиваться в дела ордена, — но эти парни по сей день оставались последними, на кого он мог положиться. — Так ты полагаешь, что убийца все еще находится поблизости? — спросил, нахмурив брови, Киран Рен, которого Кайло еще помнил быковатым юнцом с широкой шеей и огромными руками. Верховный лидер бледно усмехнулся. — Он здесь, в замке. — Ты уверен в этом. — Более чем. Единственный, у кого был шанс испортить генератор, — это кто-то из пассажиров. — Значит… — Вот именно. Кто бы это ни был, он собирался пожертвовать собой. На долю секунды в зале повисла тишина. Каждый понимал, насколько это опасно, иметь дело с фанатиком. — Тогда что мешает нашему брату допросить всех, кто находился на борту? Кайло резко повернул голову. К’риот Рен стоял за его спиной, как привидение, даже сейчас не расставаясь со своей примечательной белой маской, скрывающей вытянутое бескровное лицо. — Считаешь, что все так просто, брат? — оскалился Кайло. — Конечно, я могу прямо сейчас арестовать этих людей — всех, включая пилотов, с которыми летаю много лет. Даже свою невесту. Могу выворачивать их мысли наизнанку, пока виновный не будет найден. Но что это даст? Преступник не стал бы действовать в одиночку. Если пойти напролом, это может спровоцировать тех, кто за ним стоит. Увы, Первый Орден — это не орден Рен, где все решает Сила и навыки владения световым мечом. — Стало быть, ты кого-то подозреваешь? — вновь вмешался Киран. — Подозреваю? — Кайло насмешливо покачал головой. — Возможно, это Стинникс. Или Пиви. Или Митака… а может, в заговоре замешано все командование. Кроме Хакса — его я проверил, он чист. Если подумать, ему даже не требовалось шарить в чьих-то головах, чтобы выяснить, кому нужна его смерть. Каждый из членов Совета ненавидит его. Каждый может быть замешан. Даже сам Верховный лидер не в состоянии противостоять всему командованию. Кайло оглядел товарищей сумрачным взглядом. — Пусть Хакс продолжает расследование. Пусть отводит глаза настоящим виновникам случившегося, кто бы они ни были. А мы тем временем попытаемся ловко и осторожно докопаться до сути. И не забывайте, — добавил он, лукаво прищурившись, — для чего вы прибыли сюда на самом деле. — И для чего же? — спросили сразу несколько голосов. — Чтобы поздравить меня с женитьбой, разумеется.***
Они всемером уже направлялись к дверям, когда К’риот положил руку на плечо Кайло. Как в старые добрые времена, когда они еще были перепуганными и озлобленными мальчишками, вынужденными скрываться в Неизведанных регионах. — С тобой все в порядке, брат? Выглядишь ты… не очень. Что-то в душе отчаянно вздрогнуло. Кайло прекрасно сознавал, что его болезнь становится заметнее с каждым днем, но до сих пор надеялся, что ему удастся как можно дольше пускать пыль в глаза окружающим. Это означало, что времени еще меньше, чем он рассчитывал. Черные провалы, заменяющие маске глаза, безотрывно смотрели на него. Любому другому Кайло соврал бы не задумываясь, но этот малый — пожалуй, единственный, кто владел телепатией не хуже его самого. Он сделал глубокий вдох. — Тебе прекрасно известно, брат: все слабое умирает. Рано или поздно для каждого наступает момент, когда нужно доказать, что ты заслуживаешь право идти дальше.***
Свадьба запомнилась ему нескончаемым мельканием лиц, нарядных костюмов и вспышек камер, больно режущих глаза. Даже Вани деликатно заметил, что замок Вейдера еще никогда не принимал столько гостей. Две крупные банкетные залы и внутренний двор, где и проводилась церемония, были заполнены людьми, большинство из которых Кайло видел впервые. Оглушенный их раздражающей суетой, он только и мог, что сдержанно кивать в ответ на приветствия. Подавляющая часть приглашенных были бывшими имперскими офицерами. Старыми птицами, которым Республика когда-то обрубила крылья; теперь им только и оставалось, что наблюдать, как другие парят в небесах. Кайло отлично знал, что эти обветшалые аристократы втайне презирают его, как и его деда, ведь как ни крути, именно Вейдер запустил цепную реакцию неудач, которые и привели к краху Империи Палпатина. Многие из них недоумевали, по какой причине Сноук приблизил к себе наследника предателя, однако открыто осуждать решение Верховного лидера никто не осмелился. Эти люди вообще не привыкли спорить, их учили лишь повиноваться. И сегодня им тоже приходилось терпеть. Приветственно кланяться гостям из Центральных миров. Улыбаться злейшим врагам, сцепив зубы. Генерал Хакс обещал лично подписать смертный приговор любому, кто затеет ссору в праздничный день. Дерри казалась неживой. Завернутая в тяжелый белый шелк, как в саван, она механически двигалась между гостями, изображая радость ровно настолько, насколько этого требовал церемониал. Ее платье было прямым и строгим, как будто подчеркивало, что вся эта церемония — не более чем политическая сделка. Время от времени Кайло замечал обращенные к ней сочувствующие взгляды. Власть делала его самым завидным женихом галактики, но все портили слухи о его несдержанности, большинство из которых, чего греха таить, были правдивы. Поэтому мало кто из женщин хотел бы оказаться на месте леди Деары. Их венчал священник из обители Братства Знаний на Набу — некогда один из них провел и другую, тайную церемонию. Засвидетельствовал брак между Энакином Скайуокером и его Королевой. Хотя это была первая и последняя дань прошлому, которую Кайло допустил сегодня. То время, когда ему хотелось быть «новым Вейдером» давно прошло. Никто не стал бы спорить с тем, что он пошел куда дальше. Удерживая трясущуюся руку невесты, Кайло машинально повторял слова брачной клятвы: «Любить и уважать. Хранить верность. Беречь, как величайшее сокровище, свою жену и детей, что она родит…» В эти торжественные минуты он сам, пожалуй, был готов верить собственным обещаниям — так искренне и трогательно они звучали. Однако глаза Дерри оставались пустыми, лишь на самом дне был заметен грустный блеск. По счастью, урожденная аристократка была хорошо обучена скрывать чувства на публике, тут Кайло при всем желании не смог бы ее упрекнуть. Во время банкета Кайло удавалось удерживать тошноту, попросту не прикасаясь к пище. Зато в какой-то момент он понял, что его знобит. Огромное количество людей нервировало. Этот нескончаемый поток лиц. Эти голоса, наперебой выкрикивающие поздравления. Эти вспышки, вспышки… его тело выходило из-под контроля. Все труднее становилось подавлять нарастающую дрожь. А мимолетная мысль, что так не должно быть и что это тоже может оказаться проявлением болезни, вызвали не просто страх, а ослепляющий животный ужас. Больше всего он боялся утратить над собой контроль прямо тут, на публике. Он резко поднялся из-за стола, не дожидаясь очередного тоста, который по праву принадлежал вдове адмирала Тагге. Только Силе ведомо, каких трудов ему стоило выпрямиться во весь рост. Вряд ли в тот миг кто-нибудь догадался, что его властный взгляд, брошенный на Дерри, скрывает отчаяние. Сама того не зная, она была единственной, кто мог его спасти. — Ведите невесту в спальню, — процедил Кайло и, не посчитав нужным проститься с гостями, двинулся прочь. Пусть теперь Хакс и другие развлекают приглашенных, а его уход пусть спишут на известное всем нетерпение Верховного лидера и его желание поскорее насладиться сладким долгом новобрачного. Это, в конце концов, поймет каждый, даже самый ветхий старик. Несколько минут под горячим душем помогли немного расслабиться и собраться с мыслями, а после бокала вина, оставленного заботливым Вани, его пробил жар. Сердце забилось в бешеном ритме. Кайло чувствовал себя бестолковым юнцом, который впервые остался наедине с женщиной. Он и в вправду был девственником. И никогда не стыдился этого — даже в двадцать лет, когда вся «золотая молодежь» столицы давно узнала, что такое плотское удовольствие. Законы ордена Рен, как и законы джедаев, не запрещали интимных отношений — под запретом был лишь официальный брак. Однако Кайло видел в этом какую-то мерзость. Что-то неправильное, лживое… Если уж быть чистым перед орденом — то до конца, считал он. Лишь звание Верховного лидера избавило его от опостылившего обета, ведь долг владыки, кроме всего прочего, оставить после себя достойное потомство. Дерри вошла к нему ровной поступью, в свободной ночной рубашке, с распущенными волосами, молчаливая и решительная. Всецело готовая повиноваться воле супруга и господина. В который раз Кайло мысленно похвалил себя за то, что был честен с ней с первого дня. Было очевидно, что его будущая жена успела подготовиться к этому важному моменту достаточно, чтобы удержать неприятные чувства. Возможно, он ошибся, изначально посчитав ее серым и безвольным существом, не способным ни на что, кроме как слепо покориться обстоятельствам. Конечно, Дерри не была так же тверда духом, как Рей. Но если подумать, для того, чтобы принять свою судьбу с ее стойкостью и безропотностью, тоже необходима отвага. Кайло приблизился к ней и несколько секунд холодно смотрел ей в глаза, не говоря ни слова. Он понятия не имел, был ли у нее какой-либо сексуальный опыт. В тех кругах, где выросли они оба, целомудрие не имеет такого уж значения. И потом, какая ему разница? Наверное, было бы даже лучше, не окажись и она неловкой девственницей. По крайней мере, он хорошо представлял, что должен делать мужчина в первую брачную ночь. Вряд ли его жена понесет сегодня. Шансы зачать с первого раза обычно невелики, и, наверное, это к лучшему, учитывая его нынешнее состояние. Но все, что от него требуется, он выполнит. Наконец, не желая больше ждать, он рывком бросил ее на постель. Дерри издала единственный приглушенный крик, но тут же смолкла, испуганно замерев под его руками. Он задрал на ней рубашку, обнажив белые ягодицы, и деловито прошелся рукой по мягкой ложбинке между ног. Там было… тепло. Наверное, другому на его месте хватило бы одного прикосновения, чтобы забыть обо всем, кроме этого мягкого и уютного тела, которое отныне всецело принадлежит ему. Однако Кайло по-прежнему ощущал лишь горечь сомнения. Дерри вся напряглась и как будто окаменела. Она не противилась — попросту не осмелилась бы, но и удовольствия не испытывала. Это был теплый труп. Оболочка, лишенная души. Такое холодное безучастие убивало всякое возбуждение. И тем ярче горела в его памяти предыдущая ночь, наполненная огнем искреннего желания. Хмельная, порочная и очаровательная. Когда истинная Рей — а не ее ничтожная тень — накануне его свадьбы добровольно заняла место жены. Посреди темного святилища, помнящего сотни подобных ритуалов. Воистину, им недоставало только пустить друг другу кровь, чтобы считаться супругами по древней традиции ситхов!.. Он и сам не заметил, как вновь оказался на ногах. Охваченный лихорадкой, он метнулся в ванную и торопливо запер дверь, как будто там, снаружи, его подстерегала опасность. Он не знал, что делать. Он чувствовал себя, словно в ловушке. Да, все случилось, как он и хотел. Однако еще никогда он не сознавал с такой ясностью, что все не так… не так. Это не его женщина. И не та жизнь, которую он должен был прожить. Он глядел на себя глазами мальчишки, чьей излюбленной игрушкой всегда были игорные кости отца — те самые, которые Хан Соло называл «счастливыми» и всегда держал на «Соколе». Не счесть, сколько раз маленький Бен, рискуя получить взбучку, тайком пробирался на борт отцовского корабля и подолгу играл там, воображая себя участником многочисленных приключений, о которых столько слышал. В те годы он мечтал лишь о том, что однажды отец возьмет его с собой в космические странствия вместо того чтобы вновь оставить их с матерью на долгие месяцы. Вот она, его настоящая судьба. Судьба, которой его лишили. Мать, Сноук, Люк Скайуокер — они все!.. Вновь и вновь он брызгал на лицо водой в тщетных попытках восстановить ясность мысли. Его щеки и лоб полыхали. Он весь горел. Он сгорал. «Что же ты не радуешься, всемогущий Кайло Рен? Ты добился, чего хотел. Но никогда еще не был ничтожнее, чем теперь». Вновь его разум разрывал этот голос. Глубокий, всеобъемлющий и жуткий. Голос его детского страха. «Теперь ты можешь получить все, что пожелаешь. Однако в душе по-прежнему остаешься перепуганным щенком, убежавшим от дядюшки в одной пижаме. Падкий на соблазны Тьмы и открытый слабостям Света. Треснутый сосуд, которому не суждено наполниться истинной мощью. Надломленный, нецелостный…» — Хватит! — в исступлении Кайло грохнул по стене кулаком. В кафельных плитах ему мерещилось отражение изуродованного лица. Монстр гулко смеялся над ним. Дразнил его. Издевался. «Ты умираешь, Кайло Рен. Ты сам разжег огонь, который вот-вот тебя поглотит. Скоро от тебя не останется даже воспоминаний…» Нечеловеческий рев вырвался из груди Кайло за секунду до того, как его глаза закатились, и он осел на пол в глубоком обмороке. Последним, что он испытал, было чувство, будто его на полной скорости несет прямиком в огненную расщелину. Мучительный жар накрыл его и погасил сознание. ... Где-то за толстыми стенами все еще продолжался праздник.