***
Мне снились мертвецы. Мне снились лаборатории Эстранэо. Меня убили и скинули в яму для утилизации неудачных экспериментов. Я не мог пошевелиться, но все четко видел. Слишком четко видел изуродованные тела, сочащиеся противной жидкостью, которой я не находил объяснений. Взгляд скользил по мертвым лицам без особого интереса, пока не заметил знакомый блондинистый ёжик. Сердце пропустило удар и упало куда-то вниз, когда я увидел шрам. Глаза защипало и соленые дорожки потекли по щекам. Как же так? Кен. А рядом виднелась синяя макушка, штрих-код и пустые мертвые глаза. Над головой заскрипела крышка люка и на меня упало несколько тел. Ещё теплое тело я тоже узнал, но не хотел верить.***
С криком и отпечатавшимися в памяти мертвыми карамельными глазами, я подскочил на кровати. Мягкой кровати, в тёплой комнате, с зажатым в руке мишкой. Вот только вес чужого тела не пропал. Двигаться было тяжело, в горле моментально пересохло. Я боялся перевести взгляд и увидеть… Тело завозилось, тонкие руки обвили мою талию и, не удержавшись, тушка скатилась с меня засопев куда-то в шею. Видимость была никакая, света в комнате никакого, но Чикусу я распознал легко. К тому же он что-то бурчал сквозь сон. Если он тут, то Тсуна тоже? Или нет? В комнате я её не чувствовал, мое пламя всегда на неё реагирует, но возможно сейчас что-то не так, я не знаю, но хочется верить, что дело во мне. Так странно. Раньше я мог чувствовать и Чикусу с Кеном, я мог бы узнать их состояние. Не важно, физическое или моральное. Гораздо легче когда знаешь, что с дорогими тебе людьми, даже если им плохо, я хотя бы мог быть уверен, что они живы. Но моя связь с ними будто оборвалась или её оборвали насильно. Это могли сделать только эти темные существа, что, вроде бы, заботились о нас, но вспоминая о Кене, я не уверен. А если они такое и повернули, то я не знаю мотивов! Я совершенно не понимаю зачем им все это. — Мукуро, что случилось? — тихий сонный голос, у самого уха, лёгким порывом тёплого воздуха от дыхания заставил пробежать мурашки по коже, а темные распушившиеся волосы щекотали мне шею, легко касаясь островатыми кончиками моей бледной кожи. Чикуса еще не до конца проснулся, сонно, совершенно мило моргая и слегка потягиваясь, окончательно сполз с моей бренной тушки и теперь сидел рядом, разминая затекшие мышцы. — Где мы? — Комнате. Тот, кто привел тебя сюда, разве не объяснил? — Как-будто ты им веришь… — Еще не до конца, но они, вроде, не плохие… наверное… Я все ещё не могу определиться до конца… — А Тсуна и Кен? — Кена лечат. Помнишь же челюсти, они, оказывается, разрушали его тело и разум, потому что никто из тех ублюдков учёных особо не запаривался с точной разработкой пробного продукта. Первый блин комом, а что блин живой — не суть. Стражи исправили это и сейчас он, наверное, спит в капсуле, как та в которой был ты. А потом его переведут сюда, как я понял. А с Тсуной произошел несчастный случай… — то, как Чикуса поник, говоря о ней, меня напрягло, но заметив это он тут же продолжил явно пытаясь меня успокоить. — Не волнуйся, с нею все хорошо, но её отправили в мед.блок. Кажется, она заболела, но там ничего серьёзного. Я слышал как они говорили об этом между собой, так что все хорошо. Она скоро поправится и мы вновь увидимся. — А потом? — А? — Что будет с нами после? Зачем мы им? Я видел что мой друг растерялся на мгновение, но тут же собрался и уже хотел что-то сказать, как тихонько открылась дверь, впуская внутрь слабый свет из коридора. — А кто это тут не спит? — раздался вроде бы знакомый голос, но рассмотреть посетителя у меня не вышло. Явно женщина, волосы длинные. Это все, что я смог разглядеть. В мою руку тут же вцепился Чикуса, непроизвольно впиваясь короткими ногтями в кожу, оставляя лёгкие следы. Я, переняв его волнение, тоже напрягся. Она похоже это заметила и лишь тихо рассмеялась. — Мыши не хотят разбегаться по норам? — протянула она так, словно мы были совсем уж маленькими детьми и тяжело вздохнула, — Не хорошо. Впрочем, не страшно. Давайте укладывайтесь и спите, а то придет злой Джагер и всех покусает. И дверь закрылась, вновь погружая нас в темноту. Чикуса вновь улегся рядом и, покопавшись, затих, а я еще долго не мог заснуть и просто пялился в потолок.***
Несколько следующих дней в Вендикаре, таком холодном и неприступном месте, пусть и в последнее время довольно шумном, прошли довольно тихо и мирно. На всеобщие удивление. Даже некоторые стражи, хотя какие некоторые, практически все вели себя прилично, погружаюсь в эту спокойную, словно дремлющую атмосферу. Чикуса и Мукуро продолжали валяться в комнате, которую им выделили с большим причитанием главы и большим возмущением Тсуны, периодически были навещаемы Джией. Она тихонько сидела в комнате ребят и возилась вместе с ними с книгами, пытаясь научить их читать и иногда читала сама. На удивление, ей нравилось так проводить время с детьми. Некоторые стражи даже подшучивали, утверждая что-то про материнский инстинкт. Тсуна болезненно хандрила в своей комнате, которую временно перенесли ближе к лазарету, где большую часть времени проводила коконом из одеял, вылезая лишь только на отпаивание лекарствами от волнующихся стражей или редко выходила еще куда, только если совсем уж срочно. Кен же просто спал. Бермуда тем временем выплескивал свое недовольство на заключённых, которые хотели уже скрыться подальше и все чаще забивались в самый дальний угол камер, и подчинённых, все чаще сбегающих на задания или находящие неожиданно для себя занятия, будто только что вспоминая о своих должностях, уже жалея, что отослал Алехандро с Джинджером на задания типа «Далеко и надолго». Больше всего от характера и вспыльчивости босса страдал Джагер, но он, в отличие от других был привыкший, окрепший, живущий чаще всего в этой самой атмосфере, и долгое вновь нахождение в ней приносило лишь лёгкий дискомфорт, вспоминая о причинах подобной агрессии.