Сказка о магах, даэдра и островах

      Элдил бежал на север, задыхаясь, спотыкаясь и едва не плача от колючего снега, залепляющего глаза.       Он бежал и, кажется, все-таки рыдал — не то от холода, не то от страха. Белоснежные снежинки скакали вокруг него в дикой пляске, и вековые сосны морщились, презрительно кряхтя на него своими крепкими стволами. Сквозь весь этот снежный хаос он отчетливо слышал топот лошадиных ног, несущихся за ним, и отчего-то думал, что это погоня. Погоня за ним.       Он — предатель. Он прибыл в Скайрим с талморцами, но сбежал от них по совершенно глупой причине, настолько глупой, что признавать ее ему не хотелось. Дабы не скитаться по миру, точно неприкаянный, он решил, что линять стоит в Винтерхолд, под крыло Коллегии Магов — так ему будет проще обжиться в новой, непривычной для него стране.       Однако за его спиной отчетливо был слышен приближающийся топот лошадиных копыт. За ним гнались, и в воображении насмерть перепуганного юноши, за ним мчался минимум юстициар, максимум — все талморское начальство. Поняв, что от лошади он удрать все равно не сможет, а спрятаться не выйдет (следы на снегу выдадут его с потрохами), Элдил развернулся и в трясущихся от страха руках зажал пару молний, готовясь принять первый в своей жизни настоящий бой.       Из-за поворота вырулил черный конь, несущий человека в темном плаще. Не дожидаясь, пока шифрующийся талморец достанет меч, альтмер выпустил молнию из обеих рук. Фигура вскрикнула, выбитая мощным ударом из седла, и шлепнулась на дорогу. Пока преследователь собирался с силами, чтобы подняться, Элдил с удивительной для себя ловкостью и скоростью подскочил к нему, сжимая в руке свое самое сильное заклинание, но когда увидел лицо своего оппонента, застыл, впав в состояние ступора.  — Придурок, даэдрить тебя налево! — сплюнул мчавшийся за ним на лошади юноша. — Я ему плащ его меховой везу, а он меня молнией!.. Тьфу! Хорошо, хоть башка у меня крепкая, да и битым бывал много раз, а то сдох бы прямо здесь, на дороге!       Он встал, отряхнулся и так недовольно посмотрел на альтмера, что тот съежился.  — Ну и где мне теперь лошадь мою искать? — пробурчал он, поджав и без того тонкие губы, а после сложил руки рупором и заорал: — Морковка! Морко-о-вка! Бестия хвостатая! Морко-о-овка-а-а!       А Элдил тем временем думал, как ему не провалиться под землю. Его преследователь не имел никакого отношения к Талмору.       Это был невысокий, дышащий долговязому альтмеру в пупок, человеческий юноша. У него была смуглая кожа, намекающая на родство с редгардами; каштановые, вьющиеся волосы длиной до плеч и зеленые, большие глаза. Незнакомец был красив, зверски красив, и глядя на него, на изящество его движений, на аккуратные черты его лица и фигуры, острый, словно рубленый, костистый и сухой альтмер начинал немного завидовать.  — Ну чего, все, остался ты, дружище, без плаща! — всплеснул руками юноша. — Где я теперь эту лошадь искать-то буду, а?  — Извини… Извини, пожалуйста! — пропищал Элдил.  — Ай, да ладно, я все равно ее украл, никакой лошади у меня нет, — засмеялся он, махнув рукой, и ввел этой репликой альтмера в еще больший ступор. — Э-э-э, дружище, куда так спешишь? Пошли обратно в город, я тебе плащ дам…  — М… Мне нельзя в город!  — Это еще почему?  — Просто нельзя…  — Исчерпывающее объяснение, — засмеялся юноша, и Элдил сник. — Но если ты решил путешествовать по Скайриму в таком виде, то у меня для тебя плохие новости.  — Почему?  — Не «почему», а «какие», — поправил он. — Ты околеешь насмерть в первую же ночь. Норды-то ладно, они тут всю жизнь живут и могут ночами нагишом по улице бегать. Этих ребят так просто не убить, хе-хе, а вот в твоих навыках выживания я как-то сомневаюсь.  — И… Что делать?  — Что-что. Тащиться обратно в город, вот что! Да не дрейфь ты. В конечном итоге, всем глубоко наплевать, что ты напился и уснул в доме ярла, — добродушно заявил смуглый юноша, схватил моментально смертельно побледневшего альтмера за руку и потащил за собой.       Элдила передернуло. Он никогда не любил прикосновений — они ощущались как куча маленьких иголочек, которые норовили впиявиться в его кожу, но он не нашел в себе силы что-то возразить доброжелательно настроенному незнакомцу, а потому зажмурился и пошел следом. К тому же, он жутко боялся Талмора, который, в его представлении, уже ждал его в Морфале, но этот незнакомый юноша пока что внушал больший страх. Наверное, потому, что он был ближе и мог физически надавать Элдилу по роже.       В городе непутевый сын острова Саммерсет отчаянно пытался сжаться, стать меньше или притвориться столбом. Он в ужасе озирался, ожидая нападения из-за любого угла, и странный смуглый юноша, такой удивительно теплый на фоне сурового морозного марева Морфала, был для него одновременно и защитой, и главной угрозой. Альтмер не знал, каковы его намерения, поэтому вроде бы и терся вокруг него, потому что юноша велел ему идти следом, но в то же время, спрятав руки в карманы, держал наготове зажатые в ладонях молнии.  — И да, дружище, пока я помню! — вдруг заговорил загадочный проводник Элдила. — На будущее! Никогда не бей человека сразу двумя молниями в грудь. Устроишь кому-нибудь остановку сердца и все! Тю-тю.       Альтмер затравленно кивнул и задумался. Его почтенный учитель, занимавшийся с ним изучением тайн школы Разрушения, про такое ему не говорил, да оно и понятно — вряд ли родовитый маг мог предположить, что его не менее знатный ученик однажды воспользуется знаниями по назначению. Однако если удар сдвоенными молниями в грудь может убить человека, тогда почему этот молодой смуглокожий господин все еще жив?       Маг погрузился в эти мысли. Может, у него есть амулет? Или он просто бравый, непрошибаемый воин? Из тех, что не боятся прямого удара молота по голове? Элдил сам таких людей не видел, но много слышал про нордов, которые могут получить от мамонта по шапке и страшно этому радоваться, но этот некто перед ним не был похож на норда. В нем явно текла кровь редгардов и, возможно, имперцев. Или бретонцев. Или и тех, и других. Никто не мешал быть его странному проводнику кошмарной смесью всех и сразу.       А тем временем юноша привел своего нового альтмерского товарища к таверне, в которую маг отказался входить.  — Не, если тебе доставляет какое-то странное удовольствие мерзнуть, то хорошо, стой тут, — засмеялся он, и Элдил сник.  — Я не замерз. Или замерз. Я не знаю. Но я туда не пойду. Вдруг там Талмор?  — Да Талмор про существование Морфала даже не догадывается, о чем ты, — все еще смеясь, сказал юноша. — Давай я зайду и проверю, есть ли там талморцы. Идет?  — Угу, — коротко кивнул маг, и его спутник послушно заглянул в таверну. Он зашел внутрь, покрутил головой и, убедившись, что в зале вообще пусто, схватил альтмера за ворот его фиолетовой с золотом мантии и втащил внутрь. Там его усадили за стол, накормили, и юноша, назвавшись Виартуром, принялся расспрашивать у мага, кто он и откуда.       Элдилу оставалось лишь вздохнуть.       Ведь начинал он, что называется, «за здравие» — он жил в Алиноре, был наследником богатого альтмерского рода и обучался магии на дому. К нему каждый день приходили нанятые его родовитой матушкой учителя, с которыми он постигал всевозможные науки.       Разум Элдила всегда был ненасытной бездонной бочкой, ему всегда всего было мало. Любопытный альтмер, в шесть лет научившийся читать, за полгода изучил все доступные ему книжки для его возраста и переключился на домашнюю библиотеку немалых объемов. К двенадцати годам в ней не осталось ни одной странички, ни одного застарелого свитка, к которому бы не прикасались худенькие детские ручки. В пятнадцать юный Элдил уже знал все заклинания школы Разрушения, к шестнадцати годам изучил все доступные ему Иллюзии, в семнадцать — одолел школу Восстановления. На изучение Колдовства ему понадобилось больше времени — альтмер бился над ним два года, и по истечению этих двух лет тайные знания о структуре Этериуса сдались под его упорным натиском.       Таким образом, благодаря собственному упорству и феноменальной памяти Элдил уже в девятнадцать лет был одним из лучших специалистов Алинора. Его звали учительствовать, но подобная перспектива его не радовала. Разум упорно требовал чего-то нового, но на острове Саммерсет ему было тоскливо и скучно — просто потому, что все на нем было знакомо и известно. И тогда Элдилу пришла в голову крайне смелая мысль.       Он увидел группу талморских юстициаров, собирающихся отправиться в Скайрим. Он вспомнил все, что читал об этой дикой стране кровожадных варваров, и решился на побег из дома. Тайком от матери он договорился с одним из посланников воли Доминиона, что его возьмут учеником. Альтмеру в униформе очень польстило, что сам Элдил, ребенок-гений, о котором был наслышан каждый второй в Алиноре, своим наставником избрал именно его, и потому даже не стал устраивать своему новому подопечному никаких испытаний, как это обычно делается.       В день своего отплытия с острова Саммерсет молодой маг оставил своей матери прощальную записку и усвистал в сторону пристани. Он был уверен, что его благовоспитанная матушка поднимет тревогу и поднимет на уши всю стражу, но будет уже поздно.       Ночью очередная делегация Талмора отчалила от берегов и направилась в холодный, жестокий, странный Скайрим.       Элдил не пожалел, что прибыл туда.       Скайрим не был так цивилизован, как остров Саммерсет. После идеально ухоженных лужаек Алинора и особняка его матушки, даже богатые дома Солитьюда казались кривыми и построенными наспех, а про дороги альтмер вообще предпочитал ничего не говорить. Они были — и слава Богам, потому как находились в таком состоянии, словно их вот-вот смоет первым же дождем.       А еще тут были мамонты. Альтмер, как увидел их впервые, сразу превратился в счастливого ребенка, и его достопочтенному наставнику пришлось чуть ли не за шкирку тащить его за собой. Гордый талморский юстициар матерился сквозь зубы, проходящие мимо норды смеялись и подмигивали, но Элдилу было плевать.       Он пребывал в состоянии крайнего блаженства и счастья, словно кот, обожравшийся скумы.       Для того чтобы растечься по земле радостно булькающей лужей розовых слюней, альтмеру не хватало только увидеть драконов, однако после смерти Алдуина они перестали интересоваться людьми. Лишь иногда с горных вершин стремительным раскатом грома раздавался их рев, но не больше.       Альтмера это огорчало.       Хуже отсутствия драконов был только его наставник. Отношения с надменным посланником воли Доминиона не заладились сразу после прибытия в Скайрим. Хмурый юстициар считал своим долгом отчитать своего подопечного за любое непослушание и доверял Элдилу только самую скучную и бесполезную работу. На него спихнули оформление и заполнение ордеров на арест талосопоклонников, в которых альтмер должен был методично и придирчиво записывать, что, где, когда сказал такой-то норд, на какой части тела носил амулет Талоса, где его поймали, при каких обстоятельствах и куда он при этом послал юстициаров.       Элдил оказался крайне трудолюбивым товарищем: благодаря его отчетам появилась куча информации, например: сколько кустов чертополоха росло вокруг места, где поймали определенного норда; сколько раз пленник споткнулся и обо что; какой формы, какого цвета и какой текстуры был камень, на котором примостили свои задницы достопочтенные юстициары на привале; какими духами пользовалась бард в таверне и какой был на вкус поданный им нордский мед. Остальные талморцы оказались в замешательстве. С одной стороны, они были очень рады, что спихнули самую скучную работу на ученика, который отличался завидным рвением. С другой стороны, им не нравилось, что Элдил ходил за ними по пятам и записывал вообще все. Во-первых, такие отчеты получались в три-четыре раза объемнее, чем нужно; во-вторых, в них было много компромата на самих юстициаров. В частности, великий посол Эленвен еще никого не гладила по головке за распитие нордского меда, поэтому утонченные сыны Алинора решили ждать, когда у Элдила совсем поедет крыша.       Долго терпеть им не пришлось. На очередном привале молодой маг занялся пересчитыванием количества иголочек на еловых лапах, из которых альтмеры сделали себе укрытие. Собравшись вместе, посланники Доминиона вежливо и спокойно объяснили Элдилу, что все они были преданы своему делу так же сильно, как сам юноша, но бедолага уже начинал впадать в крайность, и ему стоило отдохнуть, иначе так недолго захворать. Прибыв в Солитьюд поздно вечером, талморская делегация решила переночевать в таверне «Смеющаяся крыса», а утром уже идти дальше в посольство.       Однако Элдил всегда плохо засыпал. Он мог часами лежать в постели, и в тишине его мысли, и без того яркие и отчетливо-образные, расцветали. Усмирить их помогала небольшая физическая нагрузка, поэтому маг отправился походить по таверне, где до него докопались пьяные и злые норды. Ему едва не набили морду, но, когда вся эта куча бородатых мужиков узнала, что перед ними всего лишь ученик, который ни хрена из происходящего не понимает, они усадили его за стол, налили меда и начали рассказывать.       Очнулся Элдил на следующий день под столом в доме ярла.       Ярла Морфала.       Голова, судя по ощущениям, превратилась перегретый чугунный жбан, в котором на медленном огне бурлили все его мысли, вмиг слипшиеся в одну большую соплю; ноги вместе с пятой точкой ныли и грозились отвалиться, а желудок, вчерашний день усиленно принимавший мед и Ауриэль-знает-что-еще, страдальчески урчал, пародируя издыхающего драугра.       Когда силы хоть немного вернулись к нему, альтмер выполз из-под стола, шатаясь, встал на ноги и заорал, увидев счастливо улыбающегося дремору, сидящего в углу, который из большого казана поедал жирную похлебку.       Именно слуга Мерунеса Дагона в подробностях рассказал Элдилу, что альтмер устроил бедлам сначала в таверне, подначивая всех проходящих мимо станцевать с ним, потом, когда пришли стражники, запустил в них стол, стул и трех огненных атронахов, после чего вальяжно кубарем выкатился из нее и убежал из города. Он зарулил на ферму, укусил ее хозяина, облаял собаку, облаял стражу, расцеловал хозяйку и хотел стырить лошадь, потому что она была прикольная. Получив жесткий протест от ее владельца, он приказал вызванному еще в таверне дреморе напоить бедного норда и взять с собой. Коренной житель Обливиона с удовольствием влил в несчастного фермера какую-то даэдрическую бурду, от одного стакана которой он захмелел и повеселел, и в результате вся троица поехала куда глаза глядят.       На болотах вокруг Морфала они потеряли лошадей и фермера, но Элдил не растерялся. В город он въехал, сидя на плечах дреморы, приказал ему ввалиться в самый большой дом и найти пожрать. Самым большим зданием Морфала оказался дом ярла, которого внезапно так позабавила эта картина, что он разрешил пьяному в стельку молодому придурку в талморской униформе такое нахальство. В благодарность Элдил спел детскую песенку про грустного лисенка, расплакался, уполз под стол, где свернулся калачиком и уснул.       Пока он спал, ярл разрешил всем желающим зайти, посмотреть на пьяного талморца и позлорадствовать.       Чем дольше дремора рассказывал об ужасах прошедшей ночи, чем бледнее становилось лицо альтмера. У него была идеальная память, которая не выпускала из своих рук вообще ничего, сколько бы лет ни прошло, однако стоило ей хоть немного расслабиться, как у Элдила отказывали все тормоза, и в итоге за один день он наворотил больше, чем за всю свою жизнь.       Теперь дорога назад в Солитьюд ему была перекрыта. Юстициары, с которыми он прибыл в Скайрим, наверняка пожаловались Эленвен, и теперь ему крышка. Как минимум его отправят обратно в Алинор, как максимум… Про максимум Элдил даже думать не хотел.       Поэтому он приватизировал казан с похлебкой и приказал дреморе отобрать у кого-нибудь одежку. Бедолага что-то пробурчал, но повиновался, и через полчаса Элдила было не узнать — он был переодет и здорово помят, поэтому распознать в нем его после бурной гулянки было сложно.       Правда, долго наслаждаться теплом чьего-то мехового плаща ему не пришлось. Внезапно проснувшаяся совесть потребовала оставить чужую вещь там, где она была взята, и маг ей повиновался.       Отправив своего даэдрического слугу обратно в Обливион, альтмер выломал окно и позорно сбежал, избегая гнева общественности Морфала. Ему было невдомек, что норды на него не злились. Как можно было злиться на человека, который так повеселил весь город? Пораскинув мозгами, Элдил решил, что теперь ему дорога только в Винтерхолд, в Коллегию. Во-первых, в Скайриме были не рады магам, и альтмеру может пригодиться поддержка своих. Во-вторых, там он сможет учительствовать и зарабатывать себе этим на жизнь. В-третьих, Винтерхолд находился в жопе Скайрима, и талморские юстициары, с которыми Элдил прибыл, вряд ли станут его там искать.       Поэтому непутевый сын острова Саммерсет направил свои стопы туда, в промерзший, холодный город, совсем недавно восстановленный из руин, однако пути его пересеклись с дорогами Виартура, этого странного и крайне живучего господина, который сидел напротив мага, пил мед и слушал его рассказ, как-то слишком хищно улыбаясь при этом.