Сказка о магах, даэдра и островах

      Хилеви стояла в Зале Мертвых, грозной, серокожей и слегка полноватой фигурой зависнув над столом.       За порядком здесь следила очень грустная, далеко не молодая нордская женщина, которую данмерка напоила вкуснейшим чаем, что подарил ей ее родной Солстейм. Густой отвар из правильно высушенного собачьего корня и приправленный водянистым, горьковатым соком вредозобника заставил усталую гражданку в мантии раздобреть и расслабиться, настолько, что она пустила Хилеви к своему рабочему, так сказать, «разделочному» столу.       Незаметно спрятав обратно в рюкзак пустую скляночку от пригодившегося ей зелья повышения красноречия, данмерка осмотрела свои рабочие инструменты, восхищенно присвистнула и с только ей понятным восторгом уставилась на свой объект исследования. Виартур. Точнее, его тело.       Она прекрасно видела, что имперец умер практически в прыжке, и ей было очень интересно, от чего. Ее опыт подобных работ в нордских залах мертвых подсказывал, что смерть никогда не приходит просто так, у нее всегда есть причина, она всегда оставляет свой след. Распарывая тело когда-то молодого, прекрасного юноши, она отчаянно искала причину его гибели, и, к своему недоумению, смешанному с восторгом исследователя, не находила.       Тело имперца было абсолютно здоровым. Все было идеально гладко и цело, и подобная красота заставляла данмерку едва ли не рыдать от восхищения. Идеальный образец! Можно разбирать на запчасти и смотреть, как что работает. Ну и что, что запчасти тоже мертвые. Некромантами называют тех, кто оживляет мертвых целиком. Она же не будет этого делать. Подумаешь, долбанет пару раз молниями в мозг, посмотреть, что куда идет… Или двинет ими же в сердце. Кстати, о сердце. И мозге! Виартура как минимум один раз хорошенько приложили молниями в грудь и башкой об стену. Стоило бы поискать следы…       Хилеви возбужденно захлопала в ладоши и снова принялась за работу, и снова ничего не нашла.       Никаких нарушений, во всяком случае, видимых на глаз.       Данмерка не выдержала и разрыдалась. Вот осталась бы она в Морровинде, где всех покойников превращают в пепел, и как бы ей там жилось? Да никак! Грустно, скучно, жуть просто! Никакого простора для исследований! То ли дело Скайрим. Почти в каждом городе был свой Зал Мертвых…       Злые языки, называвшие ее некроманткой, тоже были, но после пары чашек чая из собачьего корня, смешанного с ядовитым колокольчиком и какой-нибудь гадостью типа перемолотого пальца великана, они обычно отсыхали.       Ллетри мечтательно вздохнула. Хорошая вещь, этот собачий корень! Правильно высуши, потри, помни — и вонь от него перебьет любое снадобье. Таким чаем можно запивать все, что угодно, начиная лекарствами из отвратительного на вкус праха вампира и заканчивая горем от отсутствия в Скайриме нормальной суджаммы.       Или суджаммы в принципе.       Может, не стоило из Морровинда съезжать без запаса местного спиртного? В ледяном Скайриме, переполненным перекошенными нордскими мордами, так не хватало чего-то родного, напитанного презрением данмеров ко всему, что не серого цвета…       Стук в дверь заставил ее дернуться и отвлечься от своих мыслей. Хилеви дернулась от неожиданности, нацепила на лицо самое непринужденное выражение лица и побежала открывать, всем своим видом стараясь заранее убедить непрошеного посетителя, что она тут работает уже давно, а если он не заходил и не видел ее, то это его проблемы.       Однако на пороге стоял Элдил, и Ллетри, вздохнув, разрешила себе не притворяться, вернув своему непривычно-детскому для данмеров лицу счастливое выражение.  — Здравствуйте, Ллетри, — учтиво поздоровался альтмер, заставив свою подругу растаять.  — Здравствуй, кукушоночек! Проходи, чего стоишь? — заворковала она, и довольной, подпрыгивающей походкой направилась обратно в Зал, маня Элдила за собой.  — Прохожу, — кивнул он, следуя за ней, и замер, увидев выпотрошенное тело Виартура.  — Что такое, заечка?  — Это…  — Ага. Мне сказали узнать, от чего он умер, — промурлыкала она, с каким-то садистским наслаждением наблюдая за тем, как альтмер рассеянно бледнеет.  — А. А-а-а… Ладно, — кивнул он, отведя взгляд от трупа имперца и уставившись в пол. — Ллетри, я прошу простить, что я Вас потревожил…  — О-о-о-о, Азура, ты такой славный! — пискнула она.  — …спасибо. Я Вас потревожил, поскольку хотел спросить…  — Ну-у?  — Азура… — вздохнул альтмер. — Мне тревожно. Слишком много принцев даэдра на меня одного. Не поймите меня неправильно…  — А что тут понимать, — пожала плечами данмерка. — Ты боишься, что у Азуры на тебя большие планы, которые тебе не понравятся, верно? Ве-е-ерно. Так вот, этих планов у нее нет. Я бы знала.       «Она так в этом уверена? Это же даэдра. Кто знает, что у нее в голове?» — подумал маг.  — Вы так уверены в этом? — осторожно спросил он.  — Абсолютно, — кивнула Хилеви. — Мы с ней давно дружим, и такие вещи она бы не стала от меня скрывать.  — Дружите?.. — опешил альтмер.  — Ага, — легкомысленно пожала плечами его подруга. — А если и станет, значит, у нее есть на то причины. В любом случае, расслабься и пей чай! Кстати, Элдил, хочешь чаю?       И по какой-то неведомой причине для себя, альтмер согласился, хотя мрачный Зал Мертвых явно не был лучшим местом для этого.       А между тем Азура готовилась к путешествию. Лучшие цветы из ее садов были сплетены в венец, украшенный каплями росы и рубинами; платье ее впитало в себя ласковые туманы ее водопадов и сладкие грезы, что они несли; дивные песни она вплетала в косы вместо лент, и пряные вина она несла с собой. Готовилась она в гости к своей новой, как она надеялась, подруге — к юной госпоже, к Серане, и к верному ее псу по имени Дюрневир.       Порядок, что был основанием Островов со дня их создания, пробивался наружу через нее. Хаотичное, не структурированное безумие лорда Шеогората уступило состраданию молодой, самоотверженной госпожи, проклявшей саму себя вечно разделять болезни своих подданных; знала Азура, что найдется место для нее в пантеоне всех народов Нирна…       Она стаей крылатых сумраков отправила свою волю на Дрожащие Острова, ожидая ответа от Дюрневира. Кожей чувствовала она его напряжение, его внимательный взгляд и недоверчивое рычание, но все же огромный, угрюмый дракон коротко кивнул, и поняла она — ее хотят видеть.       В мгновение ока перенесла она свое существо на территорию дворца Нью-Шеота, и снова ее тонкие ступни коснулись чужой земли, но на этот раз перед ней стояла новая королева Островов.       Серана, облаченная в свое любимое пышное ярко-желтое платье стояла, скрестив руки на груди, внимательно осматривая свою гостью.  — Итак, ты хотела встречи. Добро пожаловать, — холодно начала она, заставив Азуру улыбнуться.  — Ах, дитя, ты боишься меня… Я понимаю. Но я не враг тебе. Я пришла с миром.       Она хотела было сделать шаг навстречу новой владычице плана Безумия, но злобно оскалившийся Дюрневир явно был против.  — Нет веры другим даэдра, — все так же холодно продолжала Серана. — Вы предавали всех, кого могли предать, и где гарантия, что однажды я не окажусь в их числе?  — Тебе досталось невероятное наследство, — начала Мать Розы. — Силы Порядка, что все равно бурлят где-то в недрах Островов, принадлежат тебе. Открой их, выпусти их, прими их, и станешь ты могущественней, чем все другие Принцы вместе взятые.  — Что ты хочешь? — хмуро спросила Серана, изо всех сил стараясь не упасть. Волны депрессии захлестывали ее. Молодая королева уже плохо понимала, где она, что с ней, хочет ли она есть, хочет ли она спать… Хочет ли она чего-то вообще?  — Сотрудничать, — улыбнулась Азура. — Опыт показал, что пытаться раздавить царство Порядка — плохая идея…  — И ты хочешь возглавить пьянку, пока она не стала для тебя похоронами? — владычица Дрожащих Островов вскинула бровь.  — Да, — честно призналась Мать Розы. — Можно подумать, ты бы сделала иначе.  — Вряд ли, однако перспектива сотрудничать с другой даэдра меня радует мало.  — Ты боишься, — улыбнулась Азура. — Здравая осторожность. Но буду честна с тобой, дитя — я боюсь тебя не меньше. Меньше всего я хочу существовать в страхе перед возможным нападением, и потому протягиваю тебе руку, ожидая теплого рукопожатия; не нужно опасаться меня, я уже ничего не смогу с тобой сделать. Только проклясть, но для этого мне придется снова собирать других Принцев, и снова у нас ничего хорошего не выйдет…  — Я не верю тебе, — Серана скрестила руки на груди.  — Ты ведь даже не знаешь, что я хочу тебе предложить…  — Вряд ли что-то стоящее.  — Быть может, стоит выслушать ее? — прогудел Дюрневир. Серана устало посмотрела на него, немного подумала и кивнула. Стоять, говорить с Азурой, о чем-то думать было мучением для нее; она еле сдерживала себя, чтобы не лечь прямо здесь, на каменных ступенях перед ее дворцом. Больше всего она хотела… Хотела? Она забыла, что значит «чего-то хотеть». Эмоциональный диапазон сужался, превращая некогда восторженно-чувствительную госпожу в безвольный кусок мяса, силы  таяли, желания стекали с ее сознания полупрозрачной шалью, превращаясь в невесомого призрака возле ее ног. Она желала, чтобы ее просто никто не трогал ближайшее тысячелетие, и она тратила на борьбу с этим состоянием последние силы, однако Азура стояла перед ней, слишком жестоко здоровая по сравнению с ней, и требовала ответа.       «Проклятье», — подумала молодая королевна, коротким кивком повелев своей гостье продолжить.  — Отныне ты стоишь наравне со мной, и, может быть, даже выше; и тебе, как и другим даэдра, нужны будут почитатели…  — У лорда Шеогората были поклонники. Их и заберу, — пожала плечами Серана.       «Мара милосердная, умоляю, заткнись и оставь меня в покое», — подумала она про себя, чувствуя, как силы подходят к концу.  — Но лорда Шеогората больше нет.  — И что?  — Почему бы тебе не отвоевать себе, так сказать, новую аудиторию? — улыбнулась Азура, и Серане не понравилась ее улыбка.  — Скажи прямо — чего ты хочешь?  — Я хочу с твоей помощью поднять со дна Вварденфелл, — и глаза Богини Рассвета и Заката сверкнули.  — А я здесь причем?  — Только подумай — в нашем распоряжении будет весь остров… Мы будем властвовать им, будем его полноправными хозяйками…  — Жажда власти мне неведома, — вздохнула Серана. — У меня есть мои личные острова, и мне достаточно; у меня есть подданные, что верны мне — зачем мне еще какой-то Вварденфелл?  — Только представь, сколько людей и меров в Нирне мучаются от своих болезней, таких же, как у тебя, и не знают, что с ними происходит, — покачала головой Азура. — Моя последовательница, данмерка по имени Хилеви, больна, но для ее болезни нет названия; ее недуг невидим и неизлечим, она не гниет заживо на глазах у всех, не видит галлюцинаций и не страдает бешенством, а значит — по мнению ее окружения — она здорова, и просто издевается над всеми, ведя себя как-то… странно.  — Ну давай покороче, а? … — едва слышно прошептала молодая царевна.  — О чем я и говорю. Просто подумай о тех, кто вынужден жить так же, и не знать, что с ними происходит…  — Госпоже нужно отдохнуть, — вмешался Дюрневир. — Оставь нас.  — Как угодно. До встречи.  — Стоять! — практически рыкнула Серана, собрав в кучу последние силы и приправив их начавшим бушевать гневом. — Госпожа не устала. Госпожа больна, и будет больна всю вечность, и нет смысла откладывать этот разговор. Ты хочешь власти над новым Вварденфеллом? Хочешь безопасного сотрудничества со мной?  — Серана, голубушка, ты же не хочешь согласиться вот так, не подумав… — начал дова.  — Будет тебе сотрудничество. Будут тебе новые земли, — отрезала госпожа Дрожащих Островов, заставив Дюрневира напрячься.  — Серана. Милая. Ты понимаешь, что это может плохо кончиться?  — Заткнись, Дюрневир.  — Моя госпожа, — низко, утробно и успокаивающе заурчал дракон. — От того, что ты согласишься на невесть какую авантюру, твоя депрессия не уйдет. Мания вернется, ты снова будешь легка, весела и словно немного пьяна, но не сейчас. Сейчас ты лишь растратишь все свои силы на то, что приходит строго по расписанию вне зависимости от твоего желания.  — Иди к гнарлу, дружище. Мы согласны, — сказала Серана, поджав губы, и Дюрневир понял, что угадал ее намерения.  — Милая, прошу тебя, одумайся. Дай себе время. Да, твое здоровье не позволяет тебе быть дееспособной постоянно…  — Не позволяет?! Ах я, по-твоему, недееспособна?! — вспыхнула Серана.  — Я не это имел в виду…  — Иди к гнарлу! Бесишь! — крикнула она и развернулась к Азуре. — Мы согласны.  — Нет, — рыкнул Дюрневир.  — Да.  — Нет.  — Я сказала «да»! Я тут хозяйка или кто?! — взвизгнула она, и Дюрневир покачал головой. — Ах, какие мы все мудрые, головой качаем, сейчас еще скажи что-нибудь про тупых йорре и мой возраст для полного комплекта! Я не позволю себя вот так задвинуть на второй план. Не позволю.  — Тебя никто и не задвигает…  — Не хочу ничего слушать! — театрально фыркнула она, развернулась и ушла в свои покои, оставив дова и Азуру одних.  — Слушай внимательно, — прорычал он. — Я знаю, что ты специально подбирала время, когда прийти, чтобы обнаружить мою госпожу уязвимой — и не надо мне врать, что это не так. Она дала свое согласие на твою авантюру. Хорошо, я подчинюсь, но не думай, что я доверяю тебе.  — Глупо было бы ожидать доверия от тебя.  — Если я замечу хотя бы одно твое подозрительное действие, наше соглашение будет разорвано.  — А что ты считаешь подозрительным действием? — улыбнулась Азура.  — Все, — нахмурился дракон. — Просто стой в стороне и не мешай. Мы сделаем все сами.  — Как вам будет угодно, — усмехнулась Мать Розы и исчезла, оставив Дюрневира в смешанных чувствах.