***
Я слезно прощался с матушкой и сестричкой. Герда сказала, что будет грустить без Мирко, что ни один мишка не заменит ей братика. Они завернули мне вечерний хлеб, посыпанный семенами тыквы, в небольшую сумку, как я любил. Мама подумала, что в армии мне будет его не хватать. Так и случилось. Днем я уже был в призывном пункте. Я видел множество юношей, носящихся по коридорам. Я видел матерей, гордо беседовавших подруга с подругой о, кажется, своих сыновьях. В трех-четырех метрах от меня, где была очередь в кабинет, стояли юнцы, в руках они держали какие-то документы. Все перешептывались о чем-то. Груди их были расправлены, спины выпрямлены — они, наверное, все были в восторге идти на службу. Я неуверенно встал рядом с ними, перетаптывался с ноги на ногу. Призывники заметили меня, и их выражение лиц сразу поменялось. Последний легко ударил меня в плечо и начал со мной разговаривать. Мне не хотелось беседовать с какими-то баловниками. Я нахмурился, выпрямил шею и отрезал ему, чтобы те не приставали ко мне. Из каморы вышел наморщенный лейтенант, приказавший отрокам разойтись, и прокричал: «Фельдшер! В кабинет!». Я вошел и увидел медсестру, осматривающую рекрутов. Оглянув меня, она поставила штамп на листке, на который я даже не удосужился взглянуть. Унтерштурмфюрер тут же взыскательно крикнул: «Годен!», и я направился получать военную форму. Каска и погоны блестели — кто-то их тщательно драил. Я успел лишь кинуть взор на них и одеться, и нас сразу погнали выдавать оружие. За мной подошли те четверо юношей, и каждому стали отпускать по снаряжению. Мне стало не по себе, ведь я никогда еще не держал даже ружья. Но лейтенанта это не волновало. Он опрокинул мне на руки пистолет и патроны, прочитал всем остальным новобранцам (коих было несчетное множество в огромном коридоре) нотацию о решимости и быстрой реакции, объяснил, что мы — воины великой Германии и будем исполнять недавно разработанный план Барбаросса, а именно — нападение на РСФСР. Мне показалось это неожиданным и новым, в провинциальной школе я такого не изучал. Все эмоции, все мысли, все перемешалось у меня в голове. Я узнал столько всего необычайного и неприятного, обычный мальчишка из деревни должен стать воином. Но как?***
Ночь я провел, уже будучи в воинской части. Я ознакомился с танками, частными военными самолетами с виднеющейся свастикой на крыльях, с командирами, хмуро, но с надеждой смотрящими на солдат, даже увидел офицера с сияющим мундиром, подчиненные которого приветствовали его партийным обращением «Sieg Heil!». Я много знал о германских офицерах, но никогда не хотел получить такой чин.