Внутривенно

Они любили поиграть. Они баловались на каждой вечеринке, и результат всегда был один. Просыпались в одной постели, придушенные дурными мыслями и неутихающим чувством вины. Иногда они просто играли в гляделки. Крис равнодушно потягивал через трубочку безвкусный коктейль, пока Вильям пытался в одиночку расправиться с бутылкой шампанского. Иногда они играли в незнакомцев, посылая друг другу лукавые улыбки. Иногда они воскрешали дружбу, которая прозрачной тенью бродила за ними месяцами, и выпивали вместе. Вильяму никогда не нравилось играть в ревнивого парня. Потому что ему не требовалось прикладывать усилий, притворяться, выжимать эмоции. Он сходил с ума по-настоящему, когда Шистад на очередной вечеринки уводил очередную шлюху в спальню. Он едва сдерживал себя, чтобы не разбить бутылку у него на голове. Сегодня Крис решил пойти с козырей ещё в начале вечеринки. Брюнетка, прицепившаяся к нему, не шла в сравнение с теми, кого обычно выбирал Шистад. Она меркла на фоне грудастых кукол и смазливых малолеток. Она была чрезмерно настырной, и это качество Крис всегда оценивал по достоинству. Девушка должна знать себе цену, если пройдёт через его постель. Вильям поперхнулся вином, представив голого Криса в объятиях той прищепки. Эвино вино смаковало очень неплохо в одиночестве. У этой девушки всегда было про запас несколько бутылочек, а у Магнуссона выработалась привычка топить свою злость в алкоголе. До конца бутылки оставалось несколько глотков, а терпение Вильяма закончилось давно. Полупустая бутылка летит на пол, растекаясь багрово-красной лужей по ковру. Магнуссон покажет, что игры давно закончились.

* * *

Дверь со скрипом распахивается, и в спальню вваливается Магнуссон. Вваливается, не заходит. Его пьяное тело едва держится на ногах, и в полумраке видны одни воспаленные глаза. Крис моментально выпихивает из комнаты девицу, имени которой он так и не узнал. Не стоит перегружать мозг бесполезной информацией. Ему куда интереснее узнать, по какому поводу его лучший друг нажрался, как свинья. Вильям случайно подцепляет пальцем выключатель, удерживаясь рукой за стену. Яркий свет ударяет по глазам. Магнуссон никогда не злоупотреблял алкоголем. Крис знал его всю жизнь, и обычно на вечеринках он мог себе позволить разве что банку пива. Пенетраторы высмеивали его за это, а Шистад уважал. Язык не поворачивался назвать его мажором, который спит со всеми подряд и тратит папины деньги. Он был заботливым сыном. Он был настоящим другом. Он был парнем, который… мог без труда влюбить в себя. Кого угодно, даже Криса Шистада. Вильям шатающимися шагами добирается до кровати и сваливается на пол. Каких-то двух метров не хватило. Его вело, кружило, разрывало, но кровать была единственным предметом в спальне, который он видел четко. Магнуссон заливается пьяным хохотом, болтая в воздухе ногами, и разглядывает потолок. Крис бросается к нему и поднимает на ноги, перекинув его руку на своё плечо. — Ты совсем не умеешь пить, — Крис пыхтит себе под нос и тащит его до кровати. Почему-то в подзаправленном состоянии Вильям кажется в два раза тяжелее. Они вместе падают на кровать, и Шистад облегченно выдыхает. Он поворачивает голову к Вильяму, судорожно рассматривая его лицо. Запыхавшийся, мокрый, радостный. Наверное, Вильяму сейчас хорошо, и он беззаботно проспит до утра. Крис понятия не умеет, сможет ли уснуть этой ночью. — Зато я умею выбирать друзей, — Магнуссон пьяно бормочет, спотыкаясь на каждом слове. У него прикрыты веки, но он в любом состоянии угадает, где Крис. Хоть избитый до полусмерти, хоть в дупелину пьяный. Он знает его голос, чувствует его запах. Крис растирает ладонями лицо, уткнув глаза в потолок. Сердце бухает в груди, подталкивая продолжить разговор. У него не так много вариантов, из-за чего Вильям мог так жутко напиться. Молчаливо прокручивает каждый, прислушиваясь к дыханию Магнуссона. Не уснул ещё. Значит, у Криса есть шанс узнать лично. Что произошло? Что вывело его из себя? Почему он ничего не рассказал Крису? — Но я не умею выбирать, в кого влюбляться, — Вильям внезапно накрывает ладонью его руку. — Это всегда был ты. Только ты. Магнуссон больше ничего не говорит, медленно проваливаясь в сон. Он произнес те слова, за которые завтра ему будет стыдно. Он признался в том, о чем Крис никогда бы не догадался без его помощи. Шистад жадно глотает воздух, слушая сопение Вильяма на соседней подушке. В голове жужжит злой улей мыслей, и ни одной из них он не находит выхода. Он, наверное, и не мечтал услышать подобное. Когда-то они с Вильямом поклялись друг другу, что будут играть до последнего. Пока не надоест. Пока не нарушат правила. Пока кто-то не сдастся. Кто из них сдался первым? Крис не сможет ответить. Он улыбается, наблюдая за спящим Вильямом, и ставит жирную точку. Больше никаких игр. Без масок и без лжи. Без взаимных обид и чувства вины. Они нужны друг другу, больше чем когда-либо. Больше, чем друзья.