♢♢♢
Тэхён просыпается от того, что неугомонный Мивель залезает ему на живот и начинает топтаться на месте, словно пытаясь сделать себе уютное гнёздышко, вытоптав ямку. Омега тихо смеётся и спихивает зверька, легонько наподдав тому. Мивель с оскорблённым видом расправляет чешуйки и, задрав хвост кверху, топает за дверь. Улыбнувшись, Тэхён встаёт с кровати и подходит к окну. Вид моря, напоминающего океан, навевает неясную тоску. Бескрылый ангел изо всех сил пытается ухватиться за постоянно ускользающее воспоминание, но безрезультатно - лишь голова начинает болеть. Всё время, пытаясь что-то вспомнить, он натыкается на размытые картинки, которые сменяются ненавязчивым ощущением поцелуев на своих губах. Несомненно, Сэкиль столько раз его уже целовал, но почему это препятствует вспомнить прошлое? Откуда столько несостыковок? Кажется, Тэхён кого-то искал. Или ждал? Или всё вместе? Омега хмуриться. Нет, не вспомнить. Откуда-то снизу слышатся тихие голоса, а затем чей-то громкий возглас. Но ведь Сэ никогда и никого не приводил в дом… Что это тогда могло быть? Тэхён сбегает вниз по лестнице и останавливается в зале, взволнованно прикусив губу и хмуря брови. Перед ним стоит широкоплечий ангел, наклонив голову набок и разглядывая шипящего Мивеля, который атаковал непонятной расы альфу: вцепившись ему в ногу и агрессивно мотая головой, он неотрывно смотрел в серые растерянные глаза и рычал. А рядом… рядом стоял тот самый демон, о ком так живо сохранились горькие воспоминания. Преследование и потеря крыльев… Тэхён нервно отступил на шаг, забыв даже отозвать пофыркивающего дитя дракона. — Тэхён? — выдыхает тот демон, тот мучитель. — А где же Сэ? — ещё больше теряется сероглазый альфа, перестав обращать внимания на глупого чешуйчатого ребёнка. — Это твой истинный, Чон? Бог ты мой… А что он тут делает? — спрашивает ангел, разглядывая теперь Тэхёна. — Не знаю… Тэхён, с тобой всё хорошо? Ты жив! — демон порывается обнять омегу, но тот испуганно шарахается. — Что вам нужно? — Тэ сам слышит, как его голос предательски дрожит. — Зачем вы пришли? — Что? — теряется альфа. — О чём ты? Я столько времени тебя искал… Кто тебя похитил? Где он? — Гук, а ты уверен, что именно похитил? — осторожно спрашивает ангел у альфы и Тэ дёргается, услышав это имя. Что-то знакомое ему кажется в нём, и это что-то никак не связанно с болью и бедными крыльями. — Что-то не так я представлял вашу встречу… — Пойду-ка, поищу одного крылатого, — говорит сероглазый и взбегает по лестнице наверх прямо с прицепившимся к ноге драконом. — Я, пожалуй, тоже пойду, хоть и чертовски интересно, чем закончится вся эта затянувшаяся история, — тихо говорит ангел и скрывается за дверью уютной кухонки. — Тэхён, мы можем поговорить? Что случилось? Почему ты делаешь вид, что не знаешь меня? Ты не помнишь? — Я… что я должен помнить? — бормочет Тэхён, беспомощно оглядываясь на входную дверь. — Это же я, Чонгук! — делает шаг к нему альфа. — Тэ… — Не подходи, — качает головой омега, еле сдерживая слёзы. Сердце тоскливо и так непонятно сжимается, что становится плохо. — Это ведь ты меня оставил без крыльев! Ты! Я помню! — О чём ты? Тэ, малыш, я проделал весь этот путь только ради тебя! Посмотри на свои раны на груди. Ты ведь спас мне жизнь, рискуя своей. Попал в больницу, из которой тебя кто-то выкрал. Ты не представляешь сколько я пережил… Почему же ты стоишь и не обнимешь меня, как раньше? — Гук сделал ещё шаг вперёд. — Что произошло с тобой? — Какая больница? — всхлипнул омега. — Раньше? Я не помню, что было раньше! Всё не так… Ты преследовал меня. Ты хотел убить меня! — Что? — выдохнул Чонгук, неосознанно отступив на два шага, что так долго решался сделать до этого. — Убить? Почему ты так говоришь? Хватит, Тэ... Иди ко мне. Чонгук в одно мгновенье преодолевает расстояние между ними и прижимает охнувшего омегу к себе, накрывая хрупкое тело мягкими крыльями. Тэхён замер, слушая громкое биение чужого сердца. Такой знакомый запах помело окутал, успокаивая и заставляя забыть обо всём вокруг: о двух неизвестных крылатых в доме, о странном Сэкиле, о неудачных попытках вспомнить что-то важное. Омега чувствует пальцы на своём подбородке и поднимает глаза, встретившись с чёрными омутами глаз напротив. Сердце пропускает удар. Но ведь он не должен чувствовать подобное рядом со своим мучителем? Или… Все мысли мгновенно улетучиваются, когда дрожащих тэхёновских губ мягко касаются чужие потрескавшиеся губы. Тэхён пытается отстраниться, но яркая вспышка ослепляет и всё перед глазами разлетается в осколки. Сознание будто кипятком обжигает. Ангел уже не пытается сдержать слёзы, и те медленно стекают по щекам. Поцелуй демона имеет привкус солёной горечи, который так и остаётся на губах и языке бескрылого ангела, когда чужие объятья разжимаются и Тэхён, ошалело хлопая ресницами, вырывается. Помнит… Он всё помнит! Дрожащими пальцами он касается светлого шрама на щеке демона. Теперь он помнит и то первое знакомство, и тех демонов, что напали на них, оставив обоим на память неисчезающие шрамы. Пальцы спускаются ниже, касаясь груди альфы. Там, под грязной футболкой, пахнущей пылью, тоже остались тонкие длинные полосы. Тэхён точно помнит. — Гуки… — шепчет он, и от нежности в его голосе у альфы срывает крышу. До хруста костей Чонгук снова обнимает своего маленького ангела, своё вишнёвое чудо. А Тэхён плачет. Плачет, уткнувшись носом в крепкую грудь. Теперь, когда все воспоминания вернулись, жизнь обрела совсем иной смысл, иной образ и вкус. Хотелось зацеловать каждый миллиметр матовой кожи демона, и не важно, насколько сильно краснеть при этом будет. А ещё... ещё хотелось растерзать Сэкиля за то, что так долго морочил голову и отобрал самые драгоценные в жизни воспоминания. Эти два желания заполнили всё, что было в Тэхёне. — Только не убивай никого, — ласково улыбнулся Чонгук, заметив выражение его лица. Как всегда он читал омегу, словно открытую книгу. — Давай просто уйдём отсюда? Главное, ты теперь со мной. — Нет, — решительно мотнул головой бескрылый ангел и отстранившись, взбежал вверх по лестнице.♢♢♢
Сэкиль стоит у окна и, кусая губы в кровь, сдирает кожу у ногтей, как когда-то во время долгого заточения в том Здании Труда. Всё потеряло смысл. Хосок мёртв. На запястье микстисангуса метка снова приобретает чёрный оттенок, но теперь уже с кровавыми разводами, один вид которых сводит с ума. Сэкиль вспоминает тот момент, когда он подсознательно выбрал Хосока в истинные. Теперь уже не вернуть тех времен, когда они беззаботно проводили время вместе, рассекая воздух взмахами крыльев, паря над городом. Не вернуть и того времени, когда они жили в одной квартире и Хосок упивался дурманящим запахом Сэ, утыкаясь тому в грудь, и засыпая так каждое утро. Больно… Чертовски больно. Стоит ли жить теперь? Чьи-то тёплые руки обнимают его сзади, прижимая к твёрдому торсу. А Сэкиль совсем не пугается, не удивляется. Безумие, оно так и начинается. — Всё будет хорошо, Сэ. Я с тобой. Я вернулся. Голос такой знакомый, родной, с хрипотцой. По сердцу ножом, по воспалённому сознанию водой холодной. Бред… бред! Не может быть всё это правдой. Не может быть действительностью. Слишком много времени прошло… Но… вдруг? — Не верю, — так беззащитно всхлипывает Сэкиль, будто это не он был, когда убивал, истязал, обманывал. — Я схожу с ума. — Тише, милый, тише, — шепчет Джун ему на ухо, обжигая горячим дыханием. — Я здесь, я больше никогда не уйду. Он будто чувствует состояние младшего, чувствует, что тот на грани уже. Сэ точно знает, что тот хотел что-то сказать. Может даже обвинить. Но зачем? Зачем теперь всё это? — Уйди. — Сэ… — Джун растерян. Дверь в комнату открывается. Вздрогнув, Сэкиль сбрасывает с себя такие тёплые чужие руки и оборачивается. Тэхён… со своим демоном. Пришли мстить, наверно. Ну что ж… Сэ готов ответить за совершённое. Готов умереть, и не важно как. — Ты несчастный эгоист, Сэкиль, — плачет Тэхён и микстисангус тоже чувствует, как глаза застилает мутная пелена. — Но Чонгук сказал простить тебя. И я простил тебя, Сэ… Но только потому, что люблю его. Так, как ты не умеешь любить. Больше ни слова не сказав, Тэхён скрылся за дверью. Вот так просто… — Что случилось, Сэ? — тихо спрашивает Джун, утыкаясь носом в шею альфы. — Я подменил его воспоминания, — игнорирует тот табун мурашек. — А ещё… Ещё я убил Хосока. — Всё хорошо, — успокаивающе шепчет старший, когда Сэ снова сотрясают рыдания. — Теперь я рядом, больше ничего плохого не случится. И мы все исправим. — Но… что мне делать? Я теряю контроль над своими эмоциями и телом, — сначала всхлипывает, а потом шепчет младший. — Мне страшно… Джун разворачивает его к себе лицом, держа в тёплых ладонях осунувшееся лицо. Алые огоньки глаз напротив тонут в слезах, блестят, переливаясь на свету. Очаровывают. — Ты забыл — я ведь лекарь! Ты снова станешь нормальным, ребёнок. — Ребё-ёнок, — тянет Сэкиль, и один маленький огонёк не сдерживается и срывается с ресниц, теряя свой цвет. — Я потерял двух своих омег в один день… — Не для тебя они, малыш, забудь, — снова обнял Джунхо своего младшего. — Ты микстисангус — ты особенный. Оставайся со мной. У нас впереди целая вечность.