~ КНИГА ВТОРАЯ ~ «ТЁМНАЯ СТОРОНА «СОВЁНКА»»
ИСТОРИЯ ШУРИКА: «ПРОЕКТ «РОБОТ»»
«От гениальности до безумия – Один шаг»
-Я! Выпускник одного из лучших технических ВУЗов страны! Победитель десятков олимпиад и подающий огромные надежды молодой ученый! Вынужден тратить свое драгоценное время в непонятно откуда взявшемся пионерском лагере, в обществе глупых подростков! – меня прямо-таки распирало от негодования и возмущения. – Ничего, я всем им покажу, что не зря меня считают гением! Сперва я утру им нос, выбравшись отсюда – а потом найду этих шутников и отплачу за все! С этими ободряющими мыслями я спешил в полуразрушенное здание старого лагеря, откуда имелся вход в мою sancta sanctorum, представлявшую собой небольшую комнатку, уютно запрятанную в глубине за чередой туннелей, шахт и подземных лабиринтов. Она была для меня всем – базой, лабораторией, испытательным полигоном, а самое главное – шансом выбраться из этого места в реальный мир. Это случилось четырнадцатого июня две тысячи сорок шестого года, когда я вышел из дома, направляясь на своё обычное место работы – в научный центр, занимающийся исследованиями в области управления временем и пространством, но… Не дошел. Вместо этого я проснулся в каком-то жутко древнем средстве передвижения, снабженном дизельным двигателем внутреннего сгорания, давным-давно запрещенным в цивилизованных странах. Именно на таких, должно быть, ездили еще мои дед с бабкой… Место, в которое я попал, было страннее некуда. Это был пионерский лагерь, в котором отдыхали и развлекались десятки детей и подростков. Меня без лишних вопросов записали в какой-то отряд, состоящий из десятка парней и девушек, и пытались внушить, что я теперь тоже пионер и обязан выполнять все указания молодой глуповатой девушки по имени Ольга. Ха, черта с два! Эти отсталые и примитивные люди, не знающие даже, что такое компьютер и интернет, не имеющие даже понятия о теории относительности собрались помыкать мною! Я быстро раскусил всю бутафорскую природу этого места. Путём проведения нехитрых экспериментов было установлено, что этот мирок представляет собою грубую модель замкнутой реальности, причем те, кто создавал её, даже не заморочились правильно выставить физические константы! К примеру, ускорение свободного падения в этом месте равнялось десять метров на секунду в квадрате, вместо положенных девяти целых и восемьдесят одной сотой! Правда, случались в этом месте и странные вещи, едва не поставившие меня в тупик. К примеру, как оказалось, спустя семь условных суток после моего прибытия сюда, я снова оказывался в том допотопном автобусе, теряя память… И так повторялось невесть сколько времени, ровно до тех пор, пока в симуляции реальности не произошел какой-то сбой и мои воспоминания не вернулись. Мешкать не было никакого смысла, и я умудрился за пять с половиной неполных суток собрать устройство, с помощью которого я смог закапсулировать кусок пространства, оградив его от обнуления. Хорошо, что в момент перемещения у меня с собой были киберчасы и ручной многофункциональный коммуникатор – я разобрал их и пустил на детали, иначе мне никогда бы не светило собрать подобное из имеющихся крайне примитивных транзисторов, плат и радиоламп… Теперь я не был ограничен семью сутками и мог продолжать свои научные изыскания дальше, ведя работу над своим устройством, которое должно было телепортировать меня назад, в родную реальность. Но вот я уже вплотную приблизился к цели своего похода. Необходимо было зайти в ветхое здание старого корпуса, спуститься в подземный туннель с помощью люка в полу, затем пройти через бомбоубежище, где необходимо было слегка пошаманить с тумблерами, подключив питание и освещение. Затем взять с собой немного съестных припасов, пусть старых и невкусных – зато позволявших мне сидеть в своей лаборатории целыми днями, и, наконец, заклинить входную дверь в бомбоубежище. Последнее было очень важно. Время от времени эти глупые пионеры, решив, что я потерялся, направлялись на мои поиски, отвлекая меня от работы, но бороться с этим оказалось проще простого – нужно было лишь потянуть круговой затвор гермодвери на себя, используя лом в качестве точки опоры – и перекошенный замок наглухо заклинивало, открыть его можно было лишь подперев затвор ломом с другой стороны. Выйдя из бомбоубежища, мне необходимо было пройти довольно длинный путь по заброшенному и пустому туннелю, затем спуститься в старую шахту, и лишь там, за лабиринтом развилок и переходов, в бетонной комнате с трубами, меня ждала моя замечательная машина. Из этого помещения раньше был еще один выход, который вёл к лестнице, заканчивавшейся решетчатым люком, который, как оказалось, располагался прямо за памятником, стоящим на площади пионерлагеря. Так, конечно, было бы значительно удобнее и быстрее попадать в мою импровизированную лабораторию, но я не мог рисковать. Потратив несколько дней, я наглухо заварил входную решетку и заложил выход из комнаты кирпичами, найденными в старом лагере. Немного штукатурки, и вуаля – если не знать, что выход там когда-то был, то найти его было крайне проблематично. И вот я, наконец, преодолел весь этот длинный путь вниз, и начал раскладывать инструменты и припасы, в очередной раз мысленно пообещав себе прибраться в лаборатории – из-за того, что содержимое помещения не обновлялось, на полу комнаты скопилась солидная куча пустых стеклянных бутылок, газет и окурков от сигарет (я нашел их в автобусе в день своего прибытия сюда, и никогда не упускал возможности умыкнуть новую пачку при начале каждого нового цикла.) Но, конечно, центром моей лаборатории и венцом моей научной мысли являлась моя машина… Это была громоздкая конструкция, запитанная электричеством от сети бомбоубежища, со множеством переключателей, проводов и индикаторов. Она состояла из двух частей – собственно, самой машины, и трансмиттера, собранного в корпусе моих киберчасов. Работало это примерно так – машина создавала закапсулированное пространство, не давая программе лагеря обнулить содержимое помещения, и параллельно передавала часть энергии на трансмиттер, который создавал подобное поле вокруг него. Дальность работы трансмиттера была невелика, но, в силу того, что машина располагалась аккурат под лагерем – ее хватало. Главным было лишь не сесть в автобус на седьмые сутки, а, спокойно приняв снотворное, отключиться у себя в домике или в другом укромном месте. Тогда я снова просыпался в автобусе, но все вещи, которые находились при мне на момент завершения цикла, а также содержимое моей памяти оставались нетронутыми. Машину я назвал «РОБОТ» – Реальностно-Объектный Бимодульный Обсервационный Телепортатор. Сейчас он мог всего лишь ограждать окружающее пространство от обнуления, но когда я дострою его, он приобретет еще одну важную функцию – он будет способен телепортировать меня из этого пионерлагеря назад, в родной мир… Наскоро перекусив, я активно принялся за работу. Достройка телепортационной машины двигалась максимально быстрыми в данных условиях темпами, и уже через пару недель я мог начать полноценные испытания, а еще спустя пару-тройку циклов – активировать устройство на максимальную мощность и навсегда покинуть это опостылевшее мне место. Так продолжалось изо дня в день. Раз в один - два дня я собирал свою сумку, прихватив необходимые детали из лагеря, отбивался от настырных пионеров, которые вечно хотели то заставить меня жить по их расписанию, то выполнять какие-то дурацкие поручения, и спешил в свой подземный штаб, чтобы продолжать работать над машиной… Пару раз меня все же находили даже там, в моем укромном логове, и мне приходилось даже вступать с ними в схватку, чтобы защитить «РОБОТ» от посягательств глупых аборигенов. В первый раз на мои поиски спустились две девушки, одна постарше, с медными волосами, а вторая помладше, рыжая. Они попытались увести меня с собой, а когда я отказался, старшая влепила мне сильную пощечину и пнула ногой устройство… Красная пелена тотчас же застлала мои глаза, и я, схватив кусок арматуры, набросился на неё. Уже через несколько минут рыжая девочка убежала в слезах, а та, что постарше, сидела в полубессознательном состоянии и пыталась зажать рукой страшную рану на лице. Я вовсе не хотел её смерти и чувствовал вину за случившееся, поэтому мне пришлось оттащить её подальше от машины, перевязать рану и ухаживать за ней ровно до тех пор, пока не начнется новый цикл, чтобы она не умерла. Я знал, что смерть в этом месте, хотя и не станет фатальной для нее, может привести к страшным последствиям для психики девушки, и даже стать причиной безумия. Она умирала, но я приложил все усилия, и Алиса (кажется, именно так её звали) сумела дотянуть до начала нового цикла… Во второй раз за мной спустился Электроник. Добрый парень, он искренне хотел со мной дружить, хотел, чтобы я составил ему компанию в его кружке кибернетиков, занимаясь наукой и разработкой различных штук… В другое время и в другом месте я бы, безусловно, согласился на его предложение, и он бы стал моим ассистентом. Но не сейчас. Сейчас он мог лишь все испортить. Я не хотел, чтобы история с применением насилия повторилась снова, поэтому я просто согласился вернуться вместе с ним в лагерь… И вот, наконец, настал особенный день. Вчера я закончил работу над машиной, теперь дело было лишь за тонкой её настройкой и проведением испытаний с неполной мощностью. Я спешил в свою подземную лабораторию как никогда ранее, просто бежал туда на всех парах. Лишь пройдя половину тропинки на пути к старому корпусу, я заметил, что потерял по дороге один ботинок, но это была лишь мелкая досадная неприятность, которая не могла затмить момента моего триумфа. Я радостно закричал и, расправив руки, словно крылья, побежал дальше, туда, где меня ждала дорога домой… Окрыленный надеждой и мыслями о возвращении к своим родным и близким, к любимой работе в научном центре, к новым открытиям и достижениям, я совершенно не смотрел под ноги, за что и поплатился. За очередным кустом меня поджидала коварная яма, которую я заметил уже тогда, когда стремительно пикировал вниз. К счастью, я успел вовремя сгруппироваться и отделался лишь парой легких ушибов. Яма, как оказалось, вела прямиком в туннель, судя по всему, в нескольких сотнях метров от бомбоубежища. Я отряхнулся, и, не мешкая, пошел дальше, не заметив, что мой наручный трансмиттер слегка заискрился и его настройки сбросились… Уже через пару часов я сумел запустить телепортационные контуры «РОБОТа» и приготовился провести первые испытания, для начала просто открыв небольшое окно между измерениями и переместив туда и назад несколько мелких предметов. Посматривая на листок со схемой устройства, я по очереди стал крутить рукояти переключателей, включать тумблеры подачи энергии и выставлять координаты точек телепортации. На панели управления по порядку загорались зеленые огоньки, показывая исправную работу всех систем, устройство начало издавать негромкий шум и ритмичный треск, звучавший в унисон с моим ускоренным сердцебиением. Все шло по плану, вот только пара датчиков, ответственных за передачу энергии на трансмиттер, странно подергивались. Я перепроверил все настройки и вольтаж в системе, подключил резервный контур подачи питания, убедился, что энергия передается в стандартном режиме, и, вздохнув, начал обратный отсчет. -Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… Пуск! – последний рубильник оказался переведен в положение «ВКЛ.» и… Ничего не произошло. Но ведь индикаторы показывали, что всё в норме! Я поднял руку с трансмиттером, чтобы проверить настройки в нём, и заметил, что он весь покрыт сетью крошечных молний. Страшная догадка промелькнула в моей голове, и я судорожно дернулся, чтобы обесточить машину до того, как она телепортирует сама себя, раскидав свои комплектующие по окрестностям пионерлагеря… И не успел. Я закричал от жуткой боли в руке, и едва лишь только успел увидеть, что на месте левого запястья, где находился трансмиттер, располагается кровавое месиво из мяса и костей, а сама телепортационная машина переливается искрами и покрывается огненным сиянием, как раздался взрыв, сопровождаемый ослепительной вспышкой, и я кубарем полетел на пол, теряя сознание. Когда я пришел в себя и понял, что совершенно ослеп и ничего не слышу, я осознал, что всё кончено. «РОБОТа» больше не существовало, как и возможности вернуться домой. Мои шансы выбраться из подземелья живым или хотя бы просто дотянуть до конца цикла были призрачными, но я решил не сдаваться до самого конца. Я постарался перевязать рану на месте оторванной кисти с помощью рубашки, но одной рукой, да еще и ничего не видя это было практически невозможно сделать. Кое-как нашарив выход из лаборатории, я из последних сил пополз вперед, подтягиваясь здоровой рукой и отталкиваясь ногами, беспомощно тыкаясь стены подземного лабиринта, словно безмозглый и безглазый червь. Периодически я терял сознание, но потом приходил в себя и снова карабкался вперед. Меня терзали жуткие боли, жажда и голод, но я, гениальный ученый и изобретатель, не должен был умереть вот так – во мраке подземелья, беспомощно дергаясь в поисках нужного пути, сходя с ума от страха и мучений. Периодически мне слышались голоса, мужской и женский, но, вероятно, это были галлюцинации от потери крови и переутомления… Я все равно буду ползти вперед. До самого конца… Две фигуры, молодого парня и хрупкой девушки, похожие друг на друга, словно близнецы, с тоской и грустью наблюдали за тем, как изуродованный и поседевший изобретатель извивается от боли посреди заброшенной шахты, медленно продвигаясь вперед и оставляя за собой жуткий кровавый след. Невидящие глаза судорожно дергались, и в них читалось безумие. Время от времени он останавливался, чтобы отдохнуть и бормотал какой-то бред. «Я должен построить РОБОТа!», «Вы меня не заберете!», «Это антинаучно!» - срывалось с его разбитых губ, а затем он снова начинал своё движение дальше во тьму… Девушка отвернулась, не в силах смотреть на это, и тихо констатировала: -Вот это я называю – горе от ума. -Да, – согласился ее спутник – надо признать, эксперимент закончился неудачно. -А что за чушь он несет про робота? -Он обезумел от происходящего и у него случился развал личности, он потерял большую часть своей памяти… -И теперь разум субъекта предпринимает отчаянную попытку создать воспоминания там, где их нет… - закончила девушка, опустив взгляд своих больших карих глаз в землю. -Да, именно так. – согласился парень. -Жалко его. Он, всё-таки, и впрямь был гением. Собрать такую машину, которая и впрямь работала… -И теперь последствия работы его машины будут очень долго аукаться нашему лагерю. Как я понял, машина самоуничтожилась, создав в разных местах лагеря забагованные участки, в которых теперь вещи переходят из цикла в цикл… -Есть какие-то шансы, что память вернется к нему? Хотя бы частично – спросила кареглазая. -Нет. Очень сомнительно. -Но я считаю, что даже такое существование, с выдуманными воспоминаниями – это лучше, чем смерть. Он ведь заслужил право дожить своё время в «Совёнке»? -Да. Я согласен. Только теперь, вместо персональной доставки на «Икарусе», ему придется ездить со своими собратьями по несчастью, которые считают, что родились в Советском Союзе и едут на отдых… - ответил спутник девушки. -Конечно. Само собой… И, давай, что ли, прекратим его мучения, он не заслужил такого конца в этом цикле. -Нет, это исключено. Так он совсем тронется умом и в «Совёнке» его придется содержать разве что в клетке. Я и так не уверен, что он время от времени не будет сходить с ума и переживать этот день снова и снова. В этот раз он должен самостоятельно прийти к своему неизбежному концу… Обе фигуры понуро опустили головы, и медленно растворились в воздухе, оставив Шурика наедине с холодом и мраком… А уже через несколько дней Шурик и Электроник весело болтали в рейсовом «Икарусе», который вёз их в пионерлагерь. Они сразу поняли, что у них очень много общего, и совместно решили организовать кружок кибернетики. У них просто разбегались глаза от обилия приборов, инструментов и деталей, которые ждали их в местном здании клубов и кружков… -Ты поможешь построить мне РОБОТа? – внезапно спросил Шурик у своего новообретенного друга. -Робота? Интересная идея! Конечно, помогу! – с улыбкой ответил Электроник. – Тогда давай начинать прямо сейчас – у нас еще уйма работы! Шурик отлично вписался в коллектив, и все знали его как адекватного, отзывчивого и вполне приятного парня, правда, немного на своей волне, ну, так это со всеми бывает… Лишь в один день смены, когда ему в голову приходила навязчивая идея сходить за запчастями в старый корпус, он пропадал из лагеря, и спускался в подземные туннели и переходы, следуя своему привычному маршруту, который словно сам собой возникал в его памяти… Он закрывал за собой двери в бомбоубежище, прижав круговой ворот ломиком, чтобы никто посторонний не мог его потревожить, и спускался в самую глубину заброшенных шахт, следуя необъяснимому зову сердца, который тянул его к месту, ставшему переломной точкой в судьбе молодого ученого… Потом он забывал все происходящее и совершенно ничего не помнил, но это уже совсем другая история…