Мы летим, а все стоят

Я поставил свой портфель на подоконник и как в последний раз рылся в нем в надежде найти то, чего там нет. Он был полностью обколот круглыми значками моих любимых и не очень групп: вот Iron Maiden, вот Queen в полном составе, а вот и отдельно вокалист, рядом с которым обложка первого официального альбома Дэвида Боуи, ещё множество каких-то парней в традиционной рокерской одежде, которые я нацепил ещё в средней школе, чтобы казаться крутым и выпендриваться перед одноклассниками. Нет, я же абсолютно точно писал этот чертов реферат! Наверное, как обычно забыл на столе возле принтера. И почему фортуна всегда выбирает меня в качестве боксерской груши, а? — Торо, она точно сегодня будет проверять его? Я обратился к своему другу с глазами полными уверенности в том, что всё это время я просто не слышал его. Высокий парень хорошего телосложения стоял рядом, с причмокиванием жуя свою жвачку со вкусом арбуза, запах которой я слышал, даже находясь в нескольких метрах от него, измученно посмотрел на меня. Это его любимое занятие — жевать арбузную резинку, так было всегда, словно он родился с ней во рту. Ещё игра на гитаре, но сладости на первом месте. Даже когда он этого не делал, от него все равно пахло арбузом, что всякий раз напоминало мне о конце лета и начале учебного года, в котором мы сейчас и находимся. Последний класс — что может звучать круче? Так я думал, когда учился ещё в средней школе, и я уверен, что все такими были. Каково же было моё разочарование, что вместо всеобщего восхищения не изменилось вообще ничего. — Точно, — кивнул он. — Ты себе или на лбу пиши «Собирай рюкзак заранее», или реально собирай его с вечера. — Не нуди, — раздражённо кинул я, уже выворачивая портфель наизнанку. Утром я опять проспал свой будильник, из-за чего мне пришлось очень быстро собираться. О душе в такое время и речи идти не могло, но умыться и почистить зубы я должен был успеть, так что, растолкав всех желающих, а именно моего брата, я наспех сделал все свои дела и побежал одеваться. Сегодня мой отец не идет на работу, мне искренне жаль, что мы с Майки забираем у него его возможность нормально поспать своими разборками с утра. — Старшим надо уступать, — с этими словами я буквально на последних секундах влез в уборную перед тем, как это сделает он. — Придурок! — кинул он мне. Для меня это огромная редкость — видеть Майки в такую рань куда-то собирающимся, ведь обычно я его встречаю только под вечер, когда он возвращается со скейт парка или с очередного свидания с очередной девушкой. Так как у отца выходной, моему брату придется сегодня грызть не только чипсы, но и гранит науки. Стоя над раковиной, я как всегда оценил степень живности моего лица: опоздавшее. Да, сегодня оно действительно выглядело так. Неприлично длинные, как для парня осветленные до блонда волосы в результате странных махинаций с расческой перестали быть журавлиным гнездом с настоящей журавлиной семьей в нём, превращаясь в более-менее нормальную прическу с заправленными волосами за уши. Мне нравилась именно такая, ведь таким образом мои волосы не падали мне на лицо во время занятий, что повышало мой коэффициент полезного действия. Меня часто просят подстричься до «нормальной длины», но я всегда отмахиваюсь, не хочу пока ничего менять. Так-с, посмотрим: вздёрнутый нос, толстые брови (придавали мне какой-то грозности) со шрамом на одной из них (последствие катаний на качелях в детстве), неявновыраженные скулы и, конечно, пушистые ресницы, о которых так любит говорить Ева. Вроде, всё на месте. На самом деле я молодец, ведь дольше пяти минут там не задержался, хоть и выслушивал в свою сторону «комплименты» через дверь от моего братца вплоть до покидания ванной комнаты. Он успокоился только тогда, когда я ушел искать, что бы надеть. Сегодня под руку попалась тонкая свободного кроя кофта цвета асфальта, как и весь мой гардероб, и узкие джинсы. Ждать я никого не собираюсь, ведь для Майки опоздать на занятие это как тост с маслом с утра, только вместо тоста учитель, а вместо масла обвинения. Да и то, что он пришел на половину занятия уже отлично. Школьный автобус уже как семь минут назад уехал, пришлось решать свои проблемы самому и ловить другой общественный транспорт, потому что на велосипеде я не решусь ездить. От меня потом дурно пахнет, а школьным душем в мужской раздевалке я стараюсь не пользоваться — уж больно много уставившихся в упор глаз. Рэй был необычным парнем с виду, его губы слишком пухлые, глаза темные, а о волосах ходили настоящие легенды. В его густых кудрях жили лепреконы, те крошечные люди с зеленых цилиндрах, таким же костюмом и тростью в их игрушечных ручках; иногда это место жительства приписывали зубной фее, которая скрывается там от «зубной полиции», потому что та не платит за зубки; некоторые шутки доходили до абсурда, но Торо никогда не придавал им особого внимания, он не был тем человеком, который бы злился на пустяки. Его очень сложно обидеть, но если у тебя получится — жди разрушительного кудрявого гнева. Пушистые волосы также напоминали облако, на котором я хотел бы улететь высоко в небо и спрятаться от всех на свете проблем, и я бы не отказался посетить борт этой очаровательной поездки. Но, к сожалению, я не на нем. — Ну, все, я труп, отец будет недоволен, — обреченно воскликнул я, размахивая руками в разные стороны, когда закинул рюкзак обратно на плечи. Мало того, что я абсолютно точно его сегодня разбудил, тут ещё и это. Он хоть и весьма спокойный по отношению ко всяким форс-мажорным обстоятельствам в силу своей профессии, но подзатыльник дать может, особенно если я его заслужил, а это именно тот случай. — Да успокойся ты, ничего страшного не случится, если ты прогуляешь один урок. Я не ослышался? Ничего не случится, если я прогуляю один урок? Это Рэй сказал? Человек, у которого безупречное посещение? Неожиданно. — Я оставил его на столе возле принтера, — я инстинктивно обернулся в сторону своего дома, мечтая, чтобы он неизвестным образом материализовался из воздуха, — черт, специально же на самом видном месте, чтобы не забыть. И что мне теперь делать? — Ты же не хочешь получить плохую оценку, да? Я кивнул, но, Рэй, к чему ты клонишь? Нет, я знаю к чему, но к чему? — Так пойди в медпункт и пожалуйся на что-то. Тебе дадут освобождение от этого урока, и на следующий придешь уже во всеоружии. — Не знаю, сомневаюсь, что сработает, — я оперся о стену, сложа руки на груди. Очень трудно решиться на свой первый прогул. Я никогда не был примерным учеником — этим страдал Рэй, но я всегда присутствовал на занятиях. Если честно, не понимаю, зачем прогуливать уроки, тем более, если твои родители платят за обучение. Это звучит неуважительно и оскорбительно для них, я не считаю, что это правильно. Многие со мной не согласны, ведь что может быть лучше, чем проваляться дома под одеялом и ни о чем не думать? Возможно, они правы, однако у меня другие приоритеты в этом вопросе. Прежде всего я хочу самореализоваться, а в современном мире это возможно лишь потом и кровью. Мои родители это понимали, поэтому с самого детства я был достаточно активным ребенком. К сожалению, до сегодняшних дней дожила только моя любовь к рисованию. — Ну, а что? Пересидишь в туалете, а потом на биологию. Я нахмурился и зафиксировал свой взгляд на плитке, неровно выложенной на полу, задумавшись. Кто её клал? Видно же, что криво получилось. Линии должны быть параллельными, значит не пересекаться, а тут одни острые углы. — Ты уверен, что это хорошая идея? — не отвлекая свое внимание от пола, спросил я. Я тряхнул головой, чтобы выгнать из неё мысли о неровной плитке. Чертова криво выложенная плитка. — Слушай, я знаю, как ты относишься к таким вещам, но в первый раз всегда больно, привыкнешь, — толкнул он меня в плечо, на что я отреагировал закатыванием глаз. Не могу вспомнить случай, когда я прогуливал уроки из-за невыполненного домашнего задания. — Остроумно, я даже порезался, — прокомментировал я. — Ты никогда не замечал, как криво у нас выложена плитка? Он опустил голову вниз, присматриваясь, после пожал плечами и промычал что-то одобрительное под нос. Спасибо! Ну что, Джерард, первый прогул? Действительно, почему бы и нет? Это же не конец света и даже не конец семестра, и не месяца. Таки всё бывает впервые. И ошибки тоже. Я только попробую что-то новое, может, мне даже понравится и я изменю свое мнение в этом вопросе. Ох, Джерард, не по той дорожке ты пошел… Что дальше? Дальше я забью на школу, а значит на вступительные экзамены, а значит, не поступлю в художественный колледж, и мне придется учиться у своего отца, который будет бить меня кисточкой по рукам, если моя штриховка по каким-либо причинам не будет идеальной. А потом мне это надоест и я стану уходить из дома, что приведет к тому, что в один прекрасный день я туда больше не вернусь. И всё это потому, что я прогулял литературу. Конечно, я драматизирую, но где написано, что представлять худший вариант — это неправильно? Не то, чтобы я постоянно забывал абсолютно все важное, но и отличиться особо функциональной памятью тоже не мог. Мои оценки всегда стабильно на уровне хорошиста, и это меня устраивает, потому что если бы я был как Рэй, меня звали на всевозможные состязания, где участники на протяжении нескольких часов мерились своими большими и толстыми мозгами. Торо им обеспечивал призовые места, но выше уровня города не рисковал брать планку, видите ли, там и без него головастых полно. — Блин, ладно, — сдался я. — Не переживай, — он попытался меня успокоить, хлопнув по плечу, — мне пора, — Рэй пожал мне руку, после чего поспешил удалиться, чтобы не было опоздания. Я же в свою очередь решил зайти к медсестре приблизительно через десять минут после звонка, чтобы это не выглядело так, будто я ждал точного времени. Значит нужно найти место, где я бы смог провести это время, при этом оставаясь незамеченным. Ответ всплыл в голове сам: уборная на третьем этаже левого крыла. Здесь почти не проходят уроки, только информатика, а ещё есть библиотека. Возможно, можно было бы пересидеть там, ссылаясь на окно, но по неизвестной причине я твердо решил идти в туалет. Вот-вот прозвенит звонок, мне стоит поторопиться, чтобы на сто процентов быть в безопасности. Я ещё не успел подойти к двери, как меня остановили голоса, доносящиеся оттуда. Прислушавшись, я понял, что у кого-то большие проблемы. — Пустите меня, ублюдки! — зло и с запинками прокричал знакомый голос. Я пока не разобрался, кому он принадлежит, но я точно знаю его. Конфликт? Почему это слышу только я? Где учителя? Может, позвать кого-то? — Оуэн, держи его крепче, иначе я ему лицо разобью! — басом прорычал один из нападавших. Нет времени на крики о помощи, здесь явно никого нет, кроме меня и этих людей. — Иди нахуй, Бакер! Парню заламывают руки, я слышу это. Да, это они: Мэтт Брукс и Оуэн Бакер — те самые короткостриженные парни, хобби которых было макать головы студентов в унитазы и прогуливать все уроки, кроме физкультуры. Так гласила легенда. В детстве родители не научили их правильно вести себя с ровесниками, так что иначе они попросту не умели общаться и предпочитали насилие, как способ решения проблем. Они всегда в школьных бейсбольных кофтах, как и любой член команды. Не потому, что они удобные и теплые, а чтобы поддерживать имидж. Они обижают всех, кто только косо посмотрит в их сторону, а иногда даже этого не требуется. Послышался плевок, а за ним недолгая тишина, смешок и звук удара с приглушенным стоном после. — Что-нибудь ещё скажешь, а, Айеро? Подай его рюкзак, — обратился он ко второму. Айеро? Фрэнк Аейро? Как же тебя угораздило?.. Я знал, что он испытывает трудности в нахождении общего языка со сверстниками, но я никогда бы не подумал, что его кто-то избивает. К тому же в школьной уборной на третьем этаже левого крыла и в учебное время. Слышу, как Мэтт роется в рюкзаке. Я подошел ближе и тихо заглянул сквозь приоткрытую дверь: здоровый парень держал сзади моего одноклассника, который согнулся пополам, когда такой же второй, что-то искал в его рюкзаке. Он, может, и выкинул бы ещё пару матов в их сторону, но видно, что сейчас он борется с рвотными позывами, наверное, удар прилетел в живот. Вступиться за Фрэнка, с которым я даже никогда не общался, и получить по голове от здоровых парней, или улизнуть, пока не заметили? С одной стороны, это не мое дело. (верно?) Но пока мой мозг был занят раздумьями, рука сама потянулась к дверной ручке, так что я очнулся только тогда, когда увидел эту сцену. (я ещё пожалею об этом) Услышав звук открывающейся двери, парни опешили и уставились на незапланированного зрителя (меня). Фрэнк поднял голову, наверное, ожидая, что его ругательства услышал кто-то из учителей, но увидев в проеме меня, обреченно опустил ее обратно. В этом году я его вижу в первый раз, а собственно и его новый образ. Правильно сделал, что сбрил виски, так он выглядит намного симпатичнее, чем когда ходил с журавлиным гнездом. Он был в коричневой тонкой кофте, сверху которой надета темная толстовка, и потертые джинсы с дырками на коленях. Я пару секунд стоял, не смея пошевелиться. — Это не твоё дело, парень, — проговорил Мэтт, отбрасывая чужой рюкзак подальше от себя, сжимая кулаки. (ЭТО НЕ МОЁ ДЕЛО) — Слушайте, я не хочу проблем, давайте вы его просто отпустите и мы разойдемся? — я выставил перед собой руки и отошел на шаг, пытаясь остановить или успокоить большого парня, потому что меня просто размажет по полу, если он навалится. — Уйди, — Мэтт вызывающе посмотрел на меня и подошел ближе, от чего я начал неосознанно пятиться назад. Видно, что он на пределе, любое движение может уничтожить его выдержку и он попросту начнет рушить всё тут. (Я ОБ ЭТОМ ПОЖАЛЕЮ) — Ты глухой? Отпустите его. У меня как раз лишняя челюсть в кармане завалялась. Мэтт посмотрел на меня, как на идиота. Да, чувак, я тоже удивился, что смог такое сказать, тщетно пытаясь скрыть дрожь в голосе и сделать вид, что все под моим контролем. Хотя в моей голове сейчас только одна сцена: как он замахивается и одним ударом валит меня с ног. Прощай, Джерард. Прощай, Уэй. Чувствую, как болезненно начинают пульсировать виски, а руки дрожать, я не вижу, но уверен, что мое лицо уже три раза успело покраснеть, и мне страшно. Страшно, потому что я никогда не дрался и вообще в потасовки всю жизнь старался не ввязываться. Но, видимо, Кто-Бы-Там-Ни-Был-На-Небе считает, что сегодня тот самый день, когда я получу по морде за то, что заступился за человека, с которым ни разу не общался, и за то, что впервые проявил такую смелость. Ах, да, ещё прогулял урок, точно, теперь всё стало на свои места. Мало мне было своих проблем. Я напрягся, сжал губы, нервно сглотнул и мысленно попрощался с целым носом, когда хулиган с ухмылкой на лице задрал кулак вверх. И кто бы знал, чем бы закончилась эта история, если бы не вовремя прозвеневший звонок, одновременно с которым, судя по шуму, на этаж завели младший класс, видимо, на урок информатики. Я никогда так не радовался незапланированным детям. Кто-Бы-Там-Ни-Был-На-Небе любит морду Джерарда. — Мэтт, у нас нет времени на это, — сказал Оуэн, обращаясь к этому парню, ослабив хватку, от чего Фрэнк обессилено упал на пол, когда его коричневая тонкая кофта съехала с плеча, почти открывая его, схватился за живот. Брукс ещё секунд пять прожигал меня взглядом, после чего бросив сухое «уходим», толкнул плечом на пути стоящего меня так, что я на несколько мгновений потерял равновесие. Когда мы с одноклассником остались наедине, я быстро скинул с себя рюкзак и опустился на колени к Фрэнку. — Айеро? Тот не реагировал. — Фрэнк, алло! — я подергал его за плечо, от чего парень издал ноющий звук и скривился. — Отъебись, — прошипел лежащий, когда его лицо закрывала крашеная черная челка. — Ходить можешь? — проигнорировав, спросил я, заглядывая в его лицо. — Блять, ты глухой? — он специально отталкивал меня, было видно, что ему очень больно, и он нуждается в помощи. — Я сейчас медсестру позову, — я уже хотел вставать, как Фрэнк меня остановил, хватаясь за мой рукав. — Не надо. Он отпустил меня и я сел обратно. — Я не отстану. — Прекрасно, — раздраженно прокомментировал лежащий. — Хоть сядь тогда? Я протянул ему руку. До скрежета в зубах неохотно Айеро все же схватился за нее (теплая), пытаясь принять сидячее положение у стены. Получилось довольно смазано, но главное, что получилось. Его руки в татуировках и это выглядело так нетипично для ученика старшей школы. Большинству студентов не разрешали родители делать что-то подобное до колледжа или университета, и Фрэнк был одним из первых, кто набил себе тату. Сначала он засветил скорпиона на шее, а после — надпись «Хэллоуин» и рисунки на кистях. Может, у него есть и другие, но я никогда не видел его в футболке или шортах. — Доволен? Я открыл рюкзак, начиная там активно рыться. Найдя там мою пластиковую бутылочку в форме гранаты, которую я наполнил сегодня утром маминым лимонадом и почти успел допить, я, опустошив её, налил ледяной воды из-под крана и отдал Фрэнку. Как удобно, что в школе бывает только холодная вода. — Что это? — нахмурившись, спросил тот. — Компресс, приложи, — пожал я плечами. — Просто делай то, что я тебе говорю. Фрэнк взял бутылку и приложил ее к животу. Я сел на пол напротив и сложил руки на коленях, откидывая голову назад, чтобы та уперлась в стену сзади. Какое-то время мы сидели молча, только иногда было слышно тяжелое дыхание одноклассника, однако выглядел он достаточно спокойно. Будто быть избитым большими парнями в первую неделю осени на шестом уроке в мужском туалете на третьем этаже — обычное дело. Как, например, выпитая чашка кофе с утра. Айеро как-то неуверенно шевельнулся, после чего опять тяжело выдохнул. — Ты как? — поинтересовался я, прекрасно понимая, что не очень. — Не очень. Я так и сказал! — Что им надо было от тебя? — Не знаю, мои деньги на обед? — предположил он, еле заметно пожимая плечами. — Может, проверишь рюкзак? Вдруг, они что-то взяли. — Подай его, — попросил Фрэнк. Мне пришлось встать, пойти в другой конец уборной и взять его вещь, попутно отряхивая её от грязи, что прилипла в результате недавних манипуляций. Как только я вручил ему в руки рюкзак, он проверил только одно самое дальнее место, после чего вынул оттуда небольшой оранжевый пузырёк с указаниями на приклеенной бумаге, а после закинул одну овальную таблетку себе в рот и запил водой из моей гранаты. Пузырёк был почти пуст, там оставалось буквально три или четыре таблетки, наверное, он довольно долго их принимает. — Все на месте? — спросил я, после чего уселся у стенки слева от парня, скрещивая ноги. Фрэнк прикоснулся кончиками пальцев к внутренней стороне нижней губы, и обнаружил там капли крови, которые теперь были и на его руках. Черт, больно, наверное. Ещё и со стороны прокола. Однако он не разделял моего скривившегося в сожалении лица и просто вытер испачканные кровью пальцы о джинсы. Его лицо было таким спокойным, что это даже начинало пугать. — У меня нечего взять. Я усмехнулся и опустил голову, чтобы прядь заправленных за ухо волос по привычке упала вперед, когда Фрэнк вздохнул, украдкой посмотрев на меня, не поднимая головы, но отвернулся, когда я это заметил. Интересно, почему с ним никто не общается? Он выглядит как обычный среднестатистический подросток и ведет себя нормально. По крайней мере, по сравнению с теми парнями, которые заработали себе авторитет унижениями слабых. «Боятся, значит уважают». Нет. Боятся, значит ненавидят. И когда тебе, мистер Опасный, понадобится помощь, у оскорблённых тобой будет целых два средних пальца в ответ. Я имею в виду, да, у него немного нестандартный образ, но не думаю, что только это послужило всеобщей неприязни. Более того: куча девчонок буквально плавится, как сливочное масло под палящим солнцем, когда видит симпатичных бледных мальчиков с длинными волосами и всякими татуировками и пирсингами. В их понимании это «таинственный-брутальный-хулиган-которого-только-она-сможет-исправить» и их такой расклад вполне устраивает. Я уверен, у Фрэнка есть парочка фанаток. Чем же ты так насолил им всем? — А ты здесь что делаешь? Ты разве не на литературе должен быть? — вдруг заметил он. — Должен, а что? — странно, что он вспомнил об этом только сейчас. — Не помню, чтобы ты когда-нибудь пропускал занятия. — Ты просто там нечасто бываешь, — я пожал плечами. Правильнее было сказать, что он чаще отсутствует, чем присутствует, но я прикусил язык. — Никогда раньше не получал по лицу от плохих парней? — Фрэнк перевел тему. — Так заметно? У меня это на лице написано? Одноклассник усмехнулся, отворачиваясь. — О, да. — Много об этом знаешь? Как я осмелел. Видно, что он в этом деле не первый день, возможно даже и не первый год. Разве избиения — частое событие в школах? Не помню, чтобы кого-то из моих знакомых насильно заталкивали в туалет или выводили на улицу под предлогом «поговорить», а после выбивали из них все дерьмо. Были случаи наездов, но не избиений. А может, дело не в нём? — Будет лучше, если мы сейчас уйдем, они могут вернуться, — он ушёл от ответа. Фрэнк попытался встать, и у него почти получилось, если бы не странная жидкость возле него, из-за которой тот брезговал прикоснуться руками к полу. Пришлось вновь хвататься за мои руки, чтобы не упасть в ту самую лужу чего-то странного и неприятного. С трудом и передышками нам удалось спуститься на второй этаж, на лестничной площадке которого стоило бы остановиться, иначе Аейро бы просто упал. Фрэнк прислонился спиной к стене, чтобы легче было стоять, так как боль все ещё чувствовалась. Я поставил рюкзак одноклассника на подоконник, ведь нес его все это время, чтобы не нагружать и так подбитого парня. До конца урока оставалось чуть менее десяти минут. Черт, медпункт. Я уже точно не успею. — Ты пойдешь на биологию? — я нарушил молчание, уже зная, какой ответ за этим последует. — Нет, — то, о чем я говорил. — Здесь останешься или тебя куда-то довести? — Я сам. — Я тогда пойду к кабинету биологии, там есть отличный подоконник, на котором очень удобно сидеть. Точно не пойдешь? — ещё раз на всякий случай спросил я. — Точно не пойду, — Айеро закатил глаза, немного откидывая голову назад, благодаря чему я увидел его скорпиона. — Ну, как хочешь, — я, сдавшись, пожал плечами и пошел вверх по лестнице. — Если понадобится помощь… — Не понадобится, — он перебил меня. Я, смиренно кивнув, взглянул на него в последний раз, когда он прикрыл глаза, хотя почти уверен, что он чувствует мой взгляд, продолжил свой путь. — Эй! — Фрэнк окликнул меня, и я обернулся, получив заряд моей же гранатой прямо мне в руки. Мне даже показалось, что он улыбнулся, но я не успел этого застать, ведь он вновь опустил голову так, чтобы челка полностью скрывала его лицо. Подкинув ещё раз гранату уже в своих руках, я кивнул самому себе и по пути на четвертый этаж спрятал её обратно в рюкзак.