Мы летим, а все стоят

Солнце только-только село за горизонт, на город потихоньку опускается вечер, уже отдохнувшие после рабочего дня люди выходят на вечернюю прогулку: кто-то с друзьями, кто-то с семьей, кто-то с собакой, а кто-то сам собой наслаждается этой тонкой гранью между жарким днём и холодной ночью. Я бы тоже хотел выйти туда, но сегодня когда родители вернулись домой и увидели меня, первым делом отметили, что я под домашним арестом. Мне пришлось не сладко, объясняя, что никто никого не бил и эта штука на моем лице — нелепая случайность, ничего необычного. Это не выглядело убедительно хотя бы потому, что половина моего лица всё ещё была красная, и уже можно было увидеть очертания совсем свежего синяка, который завтра станет темно-фиолетового, а через пару дней жёлтого цвета. Как и ожидалось, мама не поверила. Она что-то кричала о том, что в моей школе одни хулиганы учатся и вообще, если бы она знала, что так будет, она бы ни в коем случае не перевезла нашу семью именно сюда, отказалась бы от контракта. К моему удивлению, отец встал на мою сторону и командными усилиями мы успокоили её. Я даже вызвался помочь ей на следующих выходных с уборкой, на что она махнула рукой, после чего достала из морозилки кусок запакованного замороженного мяса и указала мне держать его у лица весь вечер. Когда ситуация немного разрядилась и мама отправила меня в комнату, отец поднялся со мной и начал уже свой допрос: — Джерард, — серьезно произнес он, взяв меня за плечи, — я знаю, как выглядят результаты драки и чем они отличаются от падения. Мы оба понимаем, что ты бесцеремонно проехался нам с мамой по ушам, так что не надо сейчас мне доказывать обратное. Давай ты просто поставишь у себя в голове галочку, чтобы такого больше не происходило, я в любом случае узнаю, если ты врёшь, — он выжидающе посмотрел на меня исподлобья. Его брови были настолько насуплены, что я до конца поверил в его решительность в этой ситуации. Легкая щетина придавала ему суровости в лице и взгляде, хотя таковым он никогда не стремился быть. Дональд — тот самый тип людей, внешний вид которых значительно отличается от характера, в том плане, что он выглядел намного строже, чем являлся на самом деле. Я бы не назвал его очень худым, но то, что он не страдает лишним весом, видно невооруженным глазом; такая фактура контрастирует с достаточно резкими чертами лица, на висках уже начинают пробиваться седые волосы, а тонкие губы сейчас были напряжены, от чего казались тонкой нитью. Я не часто вижу его таким, но бывают моменты, когда ему необходимо быть Отцом, а не Папой. Дождавшись моего кивка, он скопировал мой жест и, похлопав по плечу, направился к двери. — Кстати, — он обернулся, — не знаешь где твой брат? — Наверное, в скейт-парке, как обычно, а что? — я пожал плечами и приложил своё замороженное мясо к щеке. — Он обещал сегодня прийти пораньше, чтобы мы с ним обсудили, на каком инструменте он хотел бы научиться играть. Так хоть полезным делом займется, а не только по девкам бегать. И в кого он такой? Последний вопрос был скорее адресован самому себе, чем мне. М-да, в отличие от меня, Майки умеет общаться с девушками. За последний год он вскружил голову, по меньшей мере, нескольким юным особям. И это только те, о которых он рассказывает и в пять раза меньше, чем у меня за всю недолгую жизнь, при том, что он младше. Я сколько не пытался заинтересоваться какой-то девушкой, прекрасно понимая, что в моем возрасте уже пора бы иметь в багаже хотя бы парочку малолетних глупых сучек, которые бы растекались в моих руках, как быстрорастворимый кофе в чашке с кипятком, но всё равно чего-то не хватало. Я не знаю, чего я от них жду, возможно, какой-то заинтересованности во мне, как в личности, чтобы я чувствовал хотя бы малую отдачу с их стороны. Скорее всего, это со мной что-то не так, ведь мне попадались только такие девочки, которые не принимали участия в развитии наших отношений, этим всегда занимался я. К сожалению, большинство моих сверстниц не разделяют мои взгляды. Не знаю, может, это только у нас так, но парочка моих знакомых даже школу не закончили, а уже с ребенком на руках ходят к директору и выпрашивают не отчислять их за неуспеваемость. Всё-таки, со мной что-то не так. Вчера Майки говорил о какой-то брюнетке Руби, с которой он познакомился неделю назад в скейт-парке; он часто там зависает, хотя скейтборд у него появился относительно недавно, да и катается он не лучше всех, но школьницы липнут. Держу пари, они ведутся на его смазливость и умение говорить то, что они хотят от него хотят услышать. Ума не приложу, откуда он узнал об этом искусстве, но пусть несёт его в массы, вон, Рэю бы тоже не помешало чему-нибудь научиться. Да и мне тоже. Отец буркнул что-то похоже на «ладно», махнул рукой и покинул комнату, оставляя меня наедине с моим куском замороженного мяса. Чертов кусок замороженного мяса, такой холодный, что обжигает. Мои волосы в конце дня имеют свойство буквально разваливаться на глазах, поэтому сейчас мне приходится заправлять их за ухо с частотой два раза в минуту, чтобы они не мешали мне заниматься своими делами. И теперь, ломая голову над очередным примером решения производных, я сидел, склонившись над тетрадью, у себя в комнате, когда ко мне пришла мысль просмотреть есть ли у этого Фрэнка Айеро аккаунт на какой-либо из социальных сетей. Но мои поиски не обвенчались успехом: либо он вообще нигде не зарегистрирован, либо сидит под другим именем. Первый вариант я даже не рассматривал, так как вероятность найти подростка в современных реалиях без аккаунта в хотя бы одной социальной сети стремилась к нулю, если ещё по каким-то причинам таковым не является. Аноним, значит? Я почему-то догадывался, что так и будет. Фрэнк не из тех людей, которых можно найти только по имени. Нужно учитывать его предпочтения и вкусы, я знаю, многие часто используют образ их кумира, когда создают учетную запись, а посему шансы найти Фрэнка, не зная Фрэнка, также стремятся к нулю. Размышления прервал неожиданный хлопок моего смеющегося брата по плечу, и мне пришлось выключить музыку в наушниках. — Ты аж подпрыгнул, — прокомментировал он, прикрывая кулаком рот. Сегодня его прическа как всегда была аккуратно уложена назад, но паре окрашенным блондинистым прядям все-таки удалось выделиться и небрежно упасть на его лицо. — Ага, привет, — я повернулся к нему, скрещивая руки на груди, и наблюдая, как он уставший от тренировок без зазрения совести со скрипом падает на мою кровать. — Уф, где это ты словил? — Майки скривился, когда увидел мое безобразие, подаваясь немного вперед, облокотился ладонями о колени, будто это поможет рассмотреть меня. — Да просто упал… — начал я оправдываться, но он меня перебил: — На чей кулак? — закончив осмотр, он откинулся и оказался полулежащим на моей (если что) кровати. — Смотри, на мои уши много лапши не навешаешь, поэтому давай пропустим момент, когда ты рассказываешь то, что сказал родителям. Майки не был треплом, насколько я знаю, по крайней мере, мы с ним достаточно близки, чтобы я доверял ему свои секреты, он всегда знает, когда я вру, а когда недоговариваю. В этом плане я ценю его не только в качестве брата, но и как друга. — Двое избивали одного, а я переоценил свои возможности, — я указал на левую скулу. — Бессмертный что ли? — брат поднял бровь. — Даже я понимаю, что в потасовки лучше не вмешиваться. Тем более в неравные. — Ой, Майки, — я махнул рукой, — а что мне оставалось делать? — Правильный ответ: ничего, Джерард, — серьезно ответил он. — Кто это был? — Мэтт и Оуэн издевались над бедолагой, я заступился за него и считаю, что поступил правильно, — я твердо стоял на своем. — Ты поступил, как придурок. — Благородный придурок. — Глупый благородный придурок. — Майки, — я усмирительно посмотрел на него, — лучше расскажи, как дела у Руби, — и попытался перевести тему. — У кого? — не понял он. — Руби. — Ах, Руби, — мечтательно потянул он, откинувшись назад, — она мне надоела. — Очаровательно. — Нет, я серьезно, она не хотела пускать меня сегодня гулять, мол, я буду с другими заигрывать. — И была права, — встрял я. — Да, — он раскинул руками, поднимаясь, — я же предупреждал, что не нужно меня ущемлять в правах. Кого это ты ищешь, кстати? — он кивнул на монитор моего ноутбука, где была открыта вкладка поисковой системы. — Да там, — я повернулся и закрыл её, но, к сожалению, Майки уже успел прочитать строку поиска, — одноклассник. — Фрэнк Айиеро? — Айеро. — Кажется, я его в скейтпарке часто встречаю, отлично катается, — вот тут я начал слушать внимательнее. — Он там один по вечерам зависает, когда уже темнеет, если я правильно понял, кто это. — Ты с ним разговаривал? — я удивился. — Нет. — А откуда знаешь, что это Фрэнк Айеро? — На доске написано. Большими такими буквами. «ФРЭНК АЙЕРО». — Я и не знал, что он умеет кататься. — Ты бы знал, если бы пользовался моим подарком, — он кивнул на скейтборд в углу. — Нет, спасибо, — это я про тот случай, когда я потянул связки и не мог ходить три недели. И, какая ирония, мне всего-то требовалось встать на доску, даже проехаться не успел. Он хотел возразить, уже даже набрал воздуха, но вдруг на несколько секунд замолчал, вглядываясь куда-то сзади меня: — Это что, кусок сырого мяса? Я обернулся и вспомнил, что оставил его там и забыл отнести хотя бы на кухню. Я обреченно выдохнул. — Да, — подтвердил я. Какое-то время мы смотрели на это мясо, пока он не взял его в руки. — Я это отнесу на кухню. Кажется, сегодня на ужин будет Жаркое. И да, — начал он, роясь в кармане, — я чего зашел, — он вытянул оттуда какую-то бумажку и показал её мне. Имя «Крис» с сердечком вместо точки над буквой «и», номер ниже. Ну, ещё одна девчонка, и что? — И что? — озвучил я свои мысли. — «Крис» — сокращение от «Кристофер». Ему 19, он только что переехал сюда и у него зеленый Пенни Борд с неоновыми колёсами, — победно проговорил Майки. Это уже не первый раз, когда он приносит домой номера «не-девочек». Он им никогда не перезванивает, но и для него это всегда было игрой. Мне кажется, он в некотором смысле получает кайф от того, что челочек его пола нашел его же привлекательным. Мы ещё перекинулись парочкой фраз, после чего я выпроводил его из комнаты с заданием передать маме в руки размороженное мясо, чтобы она сделала с ним что-то вкусное, а сам вставил наушники обратно в уши, продолжая делать своё домашнее задание. * Не смотря на то, что прошлой ночью я лег довольно поздно, на утро я проснулся чуть ли не самым бодрым человеком: то ли от того, что проспал первые три урока, то ли от того, что смог уснуть только к рассвету, потому что малейшее касание моей скулы к чему-либо (даже к самой мягкой подушки в мире — моей) вызывало ужасную боль. За последнюю неделю я пропустил занятий по причине не-дошел-до-класса больше, чем за всю жизнь. Даже при том, что в десятом классе можно было в школе не появляться вообще, при этом, не упуская ничего важного, я все равно изо дня в день там проводил свои трудовые будни. Я действительно не понимаю прикола пропускать занятия просто для того, чтобы пропускать занятия. Может, я не распробовал это чувство, но мне правда намного легче живется, если моим родителям на собраниях показывают журнал посещаемости с абсолютно чистой строкой напротив моего имени, что не скажешь об их втором сыне. Да, Майки любит лишний день (неделю) отсидеться дома или погулять на улице вместо какой-нибудь там математики или физики. Даже сейчас я слышу, как он только вышел из душа. Интересно, он знает, что я дома? В обычные дни в такое время я уже, придерживая голову рукой, скучно склоняюсь над очередным конспектом. Но сегодня день не такой, как все. Я потянулся на кровати и случайно рукой сбросил телефон, лежавший на краю. Пришлось поднимать его, перекатываясь со спины на бок. Загорелся экран. Надписи на дисплее гласили «3 пропущенных звонка от Рэя Торо» и «6 новых сообщений от Рэя Торо». Стоит ему написать, что все хорошо и таки рассказать о вчерашней потасовке, он мой друг и имеет право знать, что случается в моей жизни, не смотря на слова Фрэнка, чтобы я держал рот на замке. На свежую голову легче принимать решения. «Джерард, ты где?» «Тебя ждать вообще?» «Короче, я пошел на урок, там встретимся» «Ты собираешься сегодня в школу? 40 минут прошло» «Ну?» «Ясно, в общем, если надумаешь поделиться со своим лучшим другом новостями, звони.» Блин, так обидно, Рэй думает, что я ему не доверяю… Сегодня точно ему все расскажу, не хочу, чтобы он не считал, что я что-то скрываю; напишу, что встречу его после занятий у главного входа, а там и решим что делать дальше, он всегда сможет дать мне дельный совет. «Я встречу тебя у главного входа после занятий, должен кое-что рассказать», — отправил ему сообщение. Ответ пришел почти незамедлительно: «Уж надеюсь, это что-то важное» Ох, Рэй, твоя забота — это то, что у меня останется, когда я потеряю все. Я бесшумно встал с кровати и подошел к двери, прислушиваясь. Вроде тихо. Пытаюсь так же тихо открыть дверь, после чего выглядываю, изучая периметр. Никого. Снизу доносятся звуки кипящей воды в чайнике, потому что он у нас очень громкий. Хорошо, что родители уходят на работу раньше, чем нам вставать в школу: мамин офис находится в соседнем районе, а папина школа (кабинет) искусств в центре города, ибо только там аренда могла окупиться. Максимально беззвучно спускаюсь по лестнице в своей любимой скелет-пижамке, стараясь не навернуться на ступеньках — в глазах немного темнеет после недавнего пробуждения, если резко встать с кровати. Заглядываю на кухню и вижу, как мой брат в халате и с полотенцем на голове что-то напевает себе под нос, готовя тосты. Это выглядит смешно, если постоянно видишь его в образе крутого скейтера с прической что-то между «укладывали восемнадцать стилистов на протяжении семи часов» и «не расчесывался с рождения», а таким никогда. Я бесшумно отодвинул стул, присаживаясь настолько естественно, насколько это возможно. Ничего не подозревающий Майки выключил чайник, после чего достал свою любимую чашку с единорогом, положил в неё две с половиной ложки растворимого кофе и немного сливок. Он взял кружку в руки и развернулся, чтобы положить её на стол, но заметив меня, резко вдохнул, будто хотел вскрикнуть, разливая немного напитка на всё то же стол. — Уэй, блять! — выругался он, смотря на то мое искривленное гримасой вот-вот накатившегося порыва смеха, то на испачканный стол. — Ты совсем умом тронулся?! — Пока что нет, — ответил я, прикрывая улыбку рукой. — И не ругайся. — Придурок, — продолжил он, вытирая пролитый кофе на столе. — Родители знают, что ты не в школе? — А что насчёт тебя? — я открыл контратаку. — Со мной-то всё ясно, а вот ты с твоей идеальной посещаемостью и примером подражания просто не мог пропустить целый день занятий. — Ну, я травмирован, думаю, они поймут, — оправдывался я. — Ага, надейся на это, — сказал он и, закончив с уборкой, присел напротив, делая глоток свежего кофе. Я обернулся, чтобы посмотреть время на настенных механических часах и, убедившись, что у меня ещё полтора до конца занятий, сказал Майки подогреть мне воды, чтобы, когда я спустился, на кухне уже был кипяток для моего кофе. Он только фыркнул, но послушно набрал воды. А сейчас я поднимаюсь по лестнице с целью принять душ и найти, что сегодня надеть, чтобы казаться максимально незаметным для учителей в окнах. Грядёт серьёзный разговор с Рэем, нужно успеть подобрать такие слова, чтобы он не вспылил прямо на месте.